Иранская преграда против тюркского мира в X веке. Саманиды

Усиление арабского господства в Трансоксиане после Таласского сражения 751 г., о котором мы говорили выше, в конце века пошло на пользу иранской расе. Устранив от Трансоксианы двойную опасность со стороны тюрков-язычников и китайцев, арабские правители стремились делать все лишь для собственного господства, для пользы халифата. Но, в третьей четверти следующего века в Бухаре и Самарканде власть перешла от арабов к местным иранцам, потомкам древних исторических согдийцев. Таким образом, с 875 по 999 гг., чистокровная иранская династия саманидов родом из Самана, неподалеку от Балха, оказалась властительницей Трансоксианы, со столицей в Бухаре. Такой переход власти произошел без крупных волнений и насилия внутри самого мусульманского общества, в пределах халифата, который признавали постоянно на официальном уровне. Саманиды довольствовались скромными титулами эмиров, им было предназначено быть навсегда представителями Багдадского халифа. В действительности, все происходило как если бы они были независимыми и их притязания быть вместе с бывшим правителем Персии-Бахрамом Чубином, демонстрировали истинную подоплеку подобной иранской национальной реставрации, осуществляемой под прикрытием наиболее ортодоксального исламизма. [311]

Величие саманидской династии восходит к Наср ибн Ахмеду, который получил в 874-875 гг. в ленное владение Трансоксиану из рук халифа Мутамида с резиденцией в Самарканде. [312]

В том же году Наср назначил своего брата – Исмаила валием Бухары. Не заставило себя, впрочем, ждать соперничество, вспыхнувшее между двумя братьями (885, 886), вечный порок трансок-сианских династий. После смерти Насра (892), Исмаил остался единственным властителем Трансоксианы и ее резиденции – Бухары, которая к тому времени стала столицей саманидов.

Этот Исмаил (Исмаил ибн Ахмед) (892-907), был великим монархом. Со стороны Ирана он удвоил свои владения благодаря победам, которые он одержал около Балха весной 900 г. над сафаридом Амр ибн эль Латифом, сановником из Хорасана, которого он взял в плен. [313]

В результате этой победы, он присоединил Хорасан. В 902 г. он отобрал Табаристан у другой династии, включая Рэи и Казвин. В северо-восточном направлении в 893 г. он предпринял поход в страну тюрков, в стороне Таласа. Он сам захватил город Талас (Аулие-ата), обнаружив там христианскую общину, очевидно несторианского толка, и переделал церковь в мечеть. [314]

Иранский монарх вернулся с этой кампании в тюркскую степь с огромной добычей в виде лошадей, баранов и верблюдов, доставшихся после ограбления кочевников. Любопытно отметить, что он вернулся, таким образом, к прежней политике превентивных контрударов, когда-то использовавшихся великими сасанидскими правителями на северном берегу Окса. Эта караульная зона на Сыр-Дарье – своеобразная "Рейнская караульная охрана" древних властителей Ирана, – оправдывалась теперь благим поводом, борьбой персидского исламизма против тюркского мира, язычников и несторианцев. Положение изменилось, когда тюркские орды приграничного региона приняли ислам. Подобное обращение в другую веру, над которым саманидская династия работала с таким рвением, повернулось против нее, так как принятие тюрками новой веры открывало им доступ к мусульманскому обществу, которое, впрочем, в сознании многих предводителей отрядов служило именно этой цели.

Высшими достижениями в расширении территории саманидской династии является период правления Насра II ибн Ахмеда (914-943). Ташкент (Шаш) на севере, Фергана на северо-востоке, Рэи на юго-западе (это последний город до 928 г.), являлись частью саманидского государства, которое оказало очень благотворное влияние вплоть до Кашгарии. Но принятие Насром шиизма вызвало серьезные беспорядки, приведшие к его низложению с трона. Иранцы Трансоксианы уже в то время были горячими приверженцами суннитов и стремились отличаться от собственно самих иранцев. [315]

С приходом к власти Нуха I ибн Насра (943-954), династия начала приходить в упадок. Иранская военная аристократия начала разжигать нескончаемые мятежи. На юго-западе саманиды вступили в противостояние с другой иранской династией-Баидов, властительницей Западной Персии, и эта борьба активизировалась религиозными раскольниками (саманиды были суннитами, а баиды – шиитами), что послужило поводом и целью завоевать город Рэи, который переходил несколько раз из рук в руки. Это была однообразная война, которая касалась только внутренней истории Ирана, за исключением того, что она опасным образом ослабила саманидскую династию перед лицом противостояния с тюркским миром, именно в то время, когда обращение многих тюркских отрядов в ислам, давало им право проживать в Трансоксиане, где их принимали как наемных солдат, вручая им ключи от иранской цитадели.

Так обстояло дело с будущими Газневидами. В период правления саманида Абдель Малика I (954-961), тюркский раб Альптегин, стоявший во главе караула, был назначен управляющим Хорасана (январь-февраль 961 г.). При следующем саманиде – Мансуре I ибн Нухе (961-976), он был низложен, но укрылся в Балхе, а затем, изгнанный из этого города саманидской армией, нашел убежище в Газни в Афганистане (962). [316]Его семья, впрочем, закрепилась там, в этом новом государстве, признав сюзеренитет саманидов. И тем более кажется вероятным, что там было создано первое тюркское государство в иранской мусульманской стране. Альптегин скончался некоторое время спустя (963?). Тюркское наемничество, глубоко проникнутое исламом, которое он ввел в Газни, начиная с 977 г., было возглавлено другим бывшим тюркским рабом, мамелюком по имени Сабук-тегин, который стал властителем Тохарестана (Балх-Кун-дуз) и Кандагара, и приступил к завоеванию Кабула. [317]

В период правления саманида Нуха II ибн Мансура (977-997), феодальная анархия, вызванная духом неподчинения иранского военного сословия достигло такой ситуации, что в 992 г. один из высокопоставленных сановников – Абу Али, высказался против своего тюркского караханидского повелителя-Бугра-хана Харуна, правившего, как мы увидим, в Баласагуне, на реке Чу. Бугра-хан совершил военный бросок до Бухары, куда он вошел в мае 992 г., не стремясь, впрочем, там закрепиться. Для того, чтобы бороться против всех мятежей, чтобы предотвратить угрозу со стороны караха-нидских тюрков, Нух II обратился к газневидским тюркам, которыми командовал тогда энергичный Сабюк-тегин (995). Последний, прибыв из Газни, взял под свою протекцию саманидскую династию, но потребовал в свое распоряжение Хорасан. [318]

Таким образом, иранское присутствие было ограничено в Трансоксиане, между газневидскими тюрками, властителями Афганистана и Хорасана, и караханидскими тюрками, хозяевами степей Чу, Или и Кашгарии. Весь вопрос заключался в том, чтобы знать, кто из этих двух тюркских группировок нанесет ему последний удар.

Этот решающий удар был нанесен с двух сторон при саманиде Абдель-Мелике II (февраль-октябрь 999 года). Сын и последователь Сабюк-тегина, газневид Махмуд, нанес ему поражение у Мерва и вынудил его окончательно уйти из Хорасана (16 мая). Осенью сама Трансоксиана была захвачена караханидом Арсла-ном Илек Насром, повелителем Юзкенда в Фергане, который вошел в Бухару 23 октября 999 г., взял в плен Абдель-Мелика, и присоединил Трансоксиану. [319]

Иранские княжества восточного Ирана и Трансоксианы оказались поделенными между двумя мусульманскими тюркскими группами: караханидскими каганами Кашгарии, которые захватили Трансоксиану и газневидскими султанами, которые аннексировали Хорасан. Нам остается вкратце пересказать историю этих двух группировок, весьма важных для окончательной тюркизации этих двух регионов.

Поиск по сайту: