Апогей чагатайского ханства: Дува, Эсенбук а и Кебек

Дува, как известно, до самого конца верно служил Кайду и способствовал его успехам. Тем не менее, это правдоподобно, что после смерти своего грозного сюзерена он стал свободным. Впрочем, он с осмотрительностью подошел к переходному периоду. У Кайду остался сын Чапар, который унаследовал все его титулы. Дува признал его сюзеренитет, но преемник великого угэдэида был не того масштаба, как его отец, чтобы удержать империю, искусственно созданную им. Дува начал с того, что предложил ему признать сюзеренитет императора Темюра и вдвоем в августе 1303 г. они признали главенство Пекина, тем самым положив конец междоусобным войнам, которые сотрясали в течение сорока лет Верхнюю Азию, и установил, наконец, монгольское единство. [817]

Но как только Дува заручился поддержкой империи, он разорвал отношения с Чапаром. Армии двух правителей столкнулись между Ходжентом и Самаркандом. Вначале Чапар проиграл сражение, но во второй схватке Шах Огул, брат Чапара, одержал верх над армией Дувы. Тот предложил тогда Чапару восстановить былую дружбу и сошлись на том, что Дува и Шах Огул встретятся в Ташкенте, чтобы рассмотреть этот вопрос. Шах Огул, как это случилось с номадами, допустил оплошность, распустив часть своих войск. Дува прибыл в Ташкент со всем своим войском, заставил Шах Огула врасплох и обратил его в бегство, затем занял города Бенакент и Талас, принадлежавшие Чапару. Тот же, расположившись лагерем между Черным Иртышом и Юлдузом, кажется, был в неведении о засаде, когда на него обрушился новый удар: армия императора Темюра, спустившаяся с Каракорума, пересекла Южный Алтай и атаковала его с тыла. Несчастный Чапар не имел другого выхода, как самому сдаться Дуве, который отнесся к нему с почтением, но присвоил себе его вотчину. Таким образом, чагатаиды, потерявшие много в Трансоксиане из-за правления династии Кайду, расширили свои владения в регионе Или и Кашгарии и восстановили целостность их наследия (к 1306 г.). [818]

Дува недолго пользовался новым положением. Он умер к концу 1306 г. Его сын Кунджук находился на престоле только полтора года. После смерти, его преемником стал внук Бури-Талику. Как пишет Дохссон: "Это был монарх, проведший всю жизнь в войнах. Проповедуя магометанство, он делал все, чтобы распространить ислам среди монголов". [819]Но сторонники династии Дувы восстали против него и один из них закончил тем, что убил Талику во время пиршества (1308-1309). Заговорщики посадили на трон Кебека, сына Дувы. Однако возникшие беспорядки вселили надежду угэдэйскому претенденту Чапару, который был когда-то побежден и разжалован Дувой. Он напал на Кебека, но проиграв сражение, пересек Или и нашел прибежище при дворе Кайшана, монгольского императора Китая. По завершению этой победоносной битвы, которая раз и навсегда покончила со всеми поползновениями династии Угэдэя, чагатайские вельможи собрались на большой курултай, в ходе которого они решили назначить ханом одного из сыновей Дувы, находившегося в тот период при дворе Пекина, принца Эсен-бугу или Эсен-буку. Последний занял трон, который ему уступил вполне добровольно его брат Кебек, как об этом нам повествует Вассаф. После смерти Эсен-буги в 1320 г., Кебек вернулся к власти. [820]

Вопреки всем этим изменениям, в среде правителей, чагатаиды, восстановленные Дувой во всей полноте их власти, предприняли действия за пределами империи. Так как им было запрещена всякая экспансия в сторону Китая, Арало-Каспийских степей и Персии, где прочно обосновались династии Хубилая, Джучи и Хулагу, они устремились в сторону Афганистана и Индии. Ханы Персии, императорский двор которых располагался на другом краю Ирана, – в Азербайджане, уделяли слишком мало внимания тому, что происходило в Афганистане. Чагатаиды воспользовались этим, чтобы занять Бадахшан, Кабул и Газну. И действительно, на западной стороне Афганистана у власти находились ловкие и сильные представители местной народности афгано-гуридской династии кертов, которые, находясь под сюзеренитетом Персии, были почти независимыми. Видя, что там они не смогут ничего сделать, чагатаиды устремились в Восточный Афганистан и оттуда стали совершать успешные набеги на северо-западную Индию. В 1297 г. Дува разрушил Пенджаб, но потом был оттеснен. Империя Дели, где правил султан Ала ад-Дин Хильджи (1295-1315), действительно представляла собой мощную военную монархию, против которой все атаки джелаидов в конце концов потерпели неудачу, но ясно, что в какой-то момент нависла опасность. Султану и его мамелюкам пришлось приложить все усилия, чтобы отвести эту угрозу. Современники тех событий даже посчитали, что спустя три четверти века Индия вновь подвергнется Чингизханидскому завоеванию.

Один из сыновей Дувы – Кутлук ходжа обосновался в Восточном Афганистане. Едва успев обустроиться на новом месте, как он организовал новый грабительский поход до самого Дели (к 1299-1300?). В 1303 т. произошло еще одно чагатайское вторжение, в котором участвовало сто двадцать тысяч воинов [821]под предводительством принца Тургая. Монголы разбили стоянку у стен Дели и в течение двух месяцев держали город в блокаде, но затем, опустошив все в близлежащем регионе, эта огромная армия, возможно из-за отсутствия осадных орудий, отступила и возвратилась в Афганистан. В 1304 г. новый поход: сорок тысяч монгольских всадников разграбили Пенджаб на севере Лахора и дошли до Амрохи на востоке Дели, где они потерпели поражение от Туглука, военоначальника султана Ала ад-Дина. Девять тысяч монголов были раздавлены боевыми слонами. Чтобы отомстить за их гибель, чагатайский принц Кебек (будущий хан) разрушил Мултан, но на обратном пути на берегу Инда на него неожиданно напал Туглук, который устроил бойню монголам (1305-1306). И на этот раз пленников отправили в Дели, где они были раздавлены слонами. [822]

Однако ханы Персии рассматривали как посягательство по отношению к ним создание чагатайской вотчины в Восточном Афганистане, во главе которого Кутлук ходжа имел своего преемника, своего сына Давуд ходжу. В 1313 г. хан Персии – Олджайту послал армию, которая изгнала Давуд ходжу и вынудила его уйти в Трансоксиану. Давуд ходжа обратился слезно за помощью к своему дяде и сюзерену – чагатайскому хану Эсенбуке или Эсенбуге. Тот послал против персидского ханства армию под началом своего брата Кебека и Давуда хаджи, которая перешла Амударью, разгромила вражескую армию в Мургабе и опустошила Хорасан вплоть до границ города Герата (1315). [823]

Но этот поход был прерван, так как чагатайский хан был атакован с тыла китайскими монголами. Фактически Эсенбука одновременно вступил в войну с китайской стороной. Он потерпел поражение от китайцев, которыми командовал полководец Тогачи, "около гор Тангри", несомненно, между Кучой и Иссык-Кулем. В знак отмщения он умертвил посланников Великого хана (это был Буйанту или Аюрпарибхат-ра), возвращавшихся из Персии в Пекин; в ответ Тогачи с императорским войском захватил зимнюю резиденцию Эсенбуки на Иссык-Куле, так как его летняя ставка находилась в Таласе. Плюс ко всем неприятностям, один из чагатайских принцев по имени Иассавур, поссорился с Эсенбукой и Кебеком, пересек Амударью и со всеми своими приближенными, многие из которых были жителями Бухары и Самарканда, перешел на сторону персидского хана, который расквартировал вновь прибывших в своих владениях Восточного Афганистана (Балх, Бадахшан, Кабул и Кандагар), (1316) [824]впрочем, уже принадлежавшим чагатаидам. Некоторое время спустя, Йассавур восстал против персидского ханства и стал властителем части Хорасана (1318). Но чагатайский хан Кебек (он стал преемником своего брата Эсенбуки), – личного врага Иассавура, предложил свою помощь персидскому хану, чтобы уничтожить Иассавура. В самом деле, в то время, как персидская армия атаковала с тыла, чагатайская армия перешла Амударью и атаковала его в лоб. Покинутый своими войсками, Иассавур был убит во время бегства (июнь 1320). [825]

По датам монет, выпущенных при его жизни, Кебек правил примерно до 1326 г. Значимость его правления, по замечанию Бартольда, происходит от того факта, что по сравнению со своими предшественниками, он интересовался древней цивилизованной страной Трансоксианой, проблемами городской жизни: "Он повелел построить в окрестностях Нахшеба или Назефа (на юго-западе Самарканда) замок, которому город обязан своим современным названием – Карши, по-монгольски – дворец. Именно он пустил в оборот серебрянные монеты, названные позже кебеками, которые являлись первыми, которые можно рассматривать, как первые официальные денежные металлические единицы чагатайского государства. Ранее бытовали только монеты отдельных городов или местных династий" (Бартольд, Чагатай, 834). Однако, несмотря на всю привлекательность трансоксианской жизни, Кебек не принял мусульманства.

Поиск по сайту: