Монгольское правление в Персии до прихода к власти Хулагу: Коргюз и Аргун Агха

В этот период шло создание гражданской администрации в Хорасане и Аджемистском Ираке. Монгольский военоначальник Чин-тимур завершил в 1231 г. разгром последних очагов хорезмийского сопротивления в Хорасане, в то время как на северо-западе Чормаган одержал победу над Джелал ад-Дином. В 1233 г. именно Чин-тимур был назначен Великим ханом Угэдэем правителем Хорасана и Мазандерана. [860]

Фактически на тот период речь приблизительно шла только о налоговой политике; налоговые сборы, поделенные, впрочем, между Великим ханом и руководителями трех других Чингизханидских улусов, буквально вырывались у несчастного населения с еще большей жестокостью, чем даже при расправах и разрушениях предыдущих лет, которые полностью опустошили эту землю. Однако даже такой правитель как Чинтимур начал привлекать просвещенных иранцев; его сахиб-диван или начальник финансовой службы был отцом историка Джувейни. [861]

У Чинтимура, который умер в 1235 г., был преемник после небольшого промежутка времени – уйгур Коргюз, который, несмотря на христианское имя Георгий, был сам буддистом (1235-1242). Родом из предместий Бешбалыка (Кучен), он был известен как просвещенный человек среди уйгуров и таковым признавался при жизни Чингиз-хана принцем Джучи и получил предписание Завоевателя научить уйгурской письменности его детей. Благодаря протекции «начальника канцелярии» – несторианца Чинкая, Угэдэй поручил ему провести перепись населения и повысить уровень налогов в Хорасане. «Каждый найон, каждое должностное лицо вел себя полновластным хозяином округа, где он командовал и использовал по своему усмотрению большую часть налогов. Каргюз положил конец такой практике, заставил всех отдавать дань целиком. Он оберегал жизнь и имущество персов против тирании монгольских военоначальников, которые больше не могли применять суровые меры по своей воле». [862]

Несмотря на то, что он был буддистской веры, Коргюз покровительствовал мусульманам и, в конце концов, сам принял ислам. Обустроившись в Тусе, который он восстановил, этот умный, ловкий и энергичный уйгур попытался создать больше на благо иранского населения, чем для монгольской казны, законный режим и если можно так сказать, гражданскую администрацию. Великий хан Угэдэй под большим влиянием его идей дал указание в 1236 г. восстановить Хорасан. Он приступил к возвращению населения в Герат. Но после смерти Угэдэя монгольские должностные лица, которым он чинил препятствия в разграблении населения, выставили его на суд регентши Тараганы. Затем выдали Кара-Хулагу, внуку Чагатая, который нанес ему оскорбление и послал на гибель (1242). [863]

Торагана отдала управление Хорасаном и Аджемитским Ираком ойрату Аргуну Агхе, который был назначен в связи с тем, что знал уйгурскую письменность и, благодаря этому работал в канцелярии Угэдэя. [864]

В период своего правления (1243-1255) Аргун Агха прилагал усилия подобно Коргюзу, чтобы защитить население от злоупотребления в системе налогообложения и вымогательств со стороны монгольских чиновников. К удовольствию Великого хана Гуйюка, он отменил ассигнации, освободил от налогов и лишил патентов, которые Чин-гизханидские функционеры без разбора увеличили по всей стране и благодаря которым они лично распоряжались доходами монгольской казны. Он нашел поддержку также у Великого хана Мунке, к которому он явился в 1251 г. По его просьбе Мунке вместо неупорядоченного налогообложения в начале завоевания, ввел в Персии систему, уже практикуемую в Трансоксиане Махмудом и Масудом Яла-вачами, т.е. подушную подать в соответствии с реальными возможностями налогоплательщика, поступления от данной подати должны были быть направлены на содержание армии и обслуживание государственной почтовой службы. Аргун Агха умер в почтенном возрасте в Тусе в 1278 г., у него остался сын, известный эмир Науруз, бывший какое-то время вице-правителем Хорасана. [865]

С другой стороны, Великий хан Мунке передал в управление в 1250 г. провинцию Герат, которая восстанавливалась из руин, сановнику из уезда Гора керт – Шамс ед-Дину Мохаммеду, по происхождению афганца, по вероисповеданию – суннита, который прибыл служить ему при дворе в Монголии. Шемс ад-Дин был внуком аристократа последних гуридских султанов Восточного Афганистана и с 1245 г. стал наследным владельцем Горы. Кертские принцы, у которых был титул мелика (правитель), вынуждены были быть осторожными и предупредительными, верно служить своим монгольским хозяевам, умело лавировать, чтобы не впасть в немилость в период междоусобных войн Чингизханидов и, в конце концов, выжить в их маленьком царстве в Герате, будучи под монгольским игом (1251-1389). Долгое правление Шемса ад-Дина снискало признание его клана в стране. Это гуридское возрождение было тем более примечательным, что оно происходило под прикрытием монгольской администрации и в полном согласии с нею. [866]

Монголы терпеливо отнеслись также, по крайней мере, вначале, как к вассалам, к династии атабеков Кирмана, клану Кутлугшахов и сульгуридским атабекам Фарса. Клан Кутлугшахов был основан Бораком Хаджибом (1223-1235), весьма хитрой личностью, которому удалось выжить в период правления неистового Джелал ад-Дина. Его сын Рох ад-Дин Ходжа (1235-1252) вовремя ушел служить ко двору Великого хана Угэдэя в Монголию (1235), а затем за ним последовал Котб ад-Дин (1252-1257), который прослужил в монгольской армии в Китае и которому в свою очередь было выделено княжество в Кир – мане Великим ханом Мунке. Так же и в Ширазе сальгурид Абубекр (1231-1260) сумел склонить на свою сторону Угэдэя и последующих Великих ханов, которые сохранили его трон. [867]

Поиск по сайту: