Дома: эмоциональное состояние

Человек может жить где угодно и быть доволен, но наиболее удовлетворен он будет той средой, кото­рую считает своим домом. Чувства, связываемые им с этим понятием, зависят от наследуемых со­циальных и культурных традиций. Например, в Англии Викторианской эпохи гостиная ассоци­ировалась с определенным стилем. Даже исчерпав свои функции, гостиная просуществовала ещё долго, ибо была показателем социального статуса. В Торонто наследуемые социальные обычаи также диктовали форму дома и его интерьер, иног­да даже противореча логике. Жилые районы Торонто располагались в живописных лесистых долинах, где протекают небольшие реки. Дома, построенные в 1920-х годах на этих участках, игно-

рировали красоту местности, следуя социальным установкам. Окна основных помещений выходили на улицу. Дикая красота долины просматривалась только сквозь узкие оконные проемы ванн и ку­хонь. Сейчас эти дома реконструированы, планы Этажей как бы «повернулись назад», чтобы исполь­зовать преимущество великолепных видов.

Но и сегодня социальные установки приводят к подобным абсурдам, особенно в Северной Амери­ке. Попытки обеспечить социальный статус тре­буют создания задних двориков и декорации входа в виде портиков, там, где они неуместны и бессмыс­ленны.

Однако такие социокультурные позиции не дол­жны восприниматься только как проявление нез­релости. Они требуют серьезного изучения, так как влияют на нашу искусственную среду, хотя время и физические реалии в конечном итоге из­меняют эти позиции.

В Северной Америке большие семьи первых переселенцев постепенно становились дробными и размеры домов уменьшились. Соответственно из­менились и внутренние функции жилища. Сегодня, хотя причины замужества и роль женщины в об­ществе быстро меняются, а в результате меняется и реальная функция дома, эмоциональный отклик общества на идею домашнего очага, казалось, остался нетронутым. Разделение между сущест­вующей реальностью и эмоциональной средой прошлого выражается в нашей концепции жи­лища.

Это противоречие создало так называемую свою субкультуру американского «спекулятив­ного» дома, отвечающего эстетическим нормам¹, совершенно отличным от канонов и правил высоко­го искусства модернизма. Такое «спекулятивное искусство», подобно народному искусству, берет свои формы из прошлого, а функции — из настоя­щего. Георгианская деталь на современном бунга­ло — пример такого эмоционального соприкосно­вения с прошлым. Эмоциональное воспроизведе­ние форм прошлого, по-видимому, диктующее пла­стику современного постмодерна, есть частичное принятие определенных воздействий, существую­щих в нашем обществе.

Формы дома развиваются не только через вы­ражение его функций, и красота их не может быть продиктована только ими. И культурно-истори­ческое наследие, и социально-психологические ус­тановки сильно влияют на наши требования к ок­ружающей среде. Так, мебель «Канадиана», отде­ланная рустикой, вовсе не противоречит современ­ной квартире многоэтажного дома. Она служит духовным укрытием своему владельцу и помога­ет забыть, что он живет на 20-м этаже железобе­тонной скалы, возвышающейся над грохочущим городом-гигантом. Жилище должно отвечать пот­ребности человека в домашнем очаге, которая не­посредственно связана с его эмоциональным и ку­льтурным наследием.

¹ В Северной Америке архитекторы относительно редко проектируют Дома для конкретных владельцев. Большинство до­мов строит какое-либо предприятие, которое затем продает их населению. Для этих «спекулятивных» домов предприниматель копирует элементы, которые, по его мнению, будущий покупа­тель найдет «красивыми».

«Спекулятивное искусство». Георгианская деталь на совре­менном бунгало

Веранда североамериканского дома как рудимент полуобщест­венного пространства

Сан-Джеймс, Торонто. Непродуманно запроектированная жилая башня

Поиск по сайту: