Опасный умник

Простой герой не любит, когда над ним смеются^ когда ему в лицо ухмыляются. Кто же этот челове» который смеется и тем самым издевается над ни Кто этот отрицательный герой?

Противник простого и маленького героя больше роста, иногда даже великан, верзила, громила. Но самс опасное состоит в том, что он наблюдает за просты» героем, что-то знает такое, чего не знает простой герой,! что-то хочет понять, но не для того, чтобы принести! пользу, а для того, чтобы причинить зло человечеству и | главному герою в том числе.

Оппозиция 'простой'—'чужой' и 'опасный враг' играет в «простых» текстах существенную роль. В них! очень подробно, даже с некоторым смакованием, рас­сказывается, как 'враг' замышляет недоброе дело, как он готовится к нему, как нападает на положительного 1 героя. Складывается впечатление, что автор не разоб­лачает зло, а смакует его, любуется им, хотя и описыва­ет отрицательного героя как 'жестокого'. Сам же поло­жительный герой нередко прибегает (а по логике ав-; тора, вынужден прибегнуть) к жестокости. Весь мир' враждебен герою «темного» текста, и он отвечает враж­дебностью.

Вот, например, что утверждает один из персонажей рассказа Р. Брэдбери «Здесь могут водиться тигры»:

— Надо бить планету ее оружием, — сказал Чаттер-тон. — Ступите на нее, распорите ей брюхо, отравите жи­вотных. Запрудите реки, стерилизуйте воздух, протарань­те ее, поработайте как следует киркой, заберите руды и пошлите ко всем чертям, как только получите все, что хотели получить. Не то планета жестоко отомстит вам. Планетам доверять нельзя. Все они разные, но все враж­дебны нам и готовы причинить вред, особенно такая от­даленная, как эта, — в миллиарде километров от всего на свете. Поэтому нападайте первыми, сдирайте с нее шкуру, выгребайте минералы и удирайте живее, пока эта окаянная планета не взорвалась вам прямо в лицо. Вот как надо обращаться с ними.

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

Тем самым отрицательный персонаж (в данном случае это планета) вызывает злобное отношение у положительного персонажа. При этом, по логике авто­ра, он, однако, не превращается в отрицательного.

Отрицательный герой «темного» текста — УМНИК, коюрый замышляет злое дело, его ум злой, недобрый, коварный. Его ум порой приносит ему самому же не­счастье: этот «умник» (именно в кавычках) нередко N01 ибает от своего изобретения первым.

Очень часто в «темных» текстах угроза исходит от •маньяков, совершивших страшное научное открытие, грозя­щее уничтожением планеты, полным истреблением людей» (Парнов, 1978). В научной фантастике большое распростра­нение получила тема «mad scientist» — тема сумасшедшего ученого. Можно назвать немало произведений на эту тему, |де фигурирует ученый, осуществивший или намереваю­щийся провести антигуманный эксперимент.

Как считается, первым произведением на эту тему был роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» М. Шелли. В нем идет речь о высоком человеке-роботе, созданном ученым из трупа и вышедшем из-под его конт-|ххля (он убегает от создателя и начинает убивать людей).

К «темным» следует отнести и текст о необыкно­венном и гибельном эксперименте Гриффина — героя произведения Г. Уэллса «Человек-невидимка». Гриф-фин ищет средство, которое обесцвечивало бы органи­ческую ткань. Но неудачный опыт — невозможность стать видимым — озлобил его и сделал «злым гением». Он крушит все вокруг и становится убийцей.

Похож на Невидимку и инженер Петр Петрович Гарин, создавший смертоносное оружие (А. Толстой «Ги­перболоид инженера Гарина»). Гарин тоже зол на весь мир, он грозится его уничтожить и стать диктатором. И лишь всеобщее восстание предотвращает гибель Земли.

Итак, отрицательный герой «темного» текста — человек, который замышляет злое дело, его ум злой, ко-аарный. Это именно умник, профессор, названный так со той усмешкой. Отрицательному персонажу в «темном» («простом») тексте как бы приписывается предикат 'сложный', который имеет следующее значение: очень

Белянин В. Психологическое литературоведение

умный, заумный, много знающий, наблюдающий, злой. Зна-1 ния этого врага — это вредные знания, позволяющие ему делать его дела-делишки.

Приведем пример, иллюстрирующий такой тип вза­имоотношений.

Товарищи ученые, доценты с кандидатами! '.

Замучились вы с иксами, запутались в нулях, Сидите, разлагаете молекулы на атомы, Забыв, что разлагается картофель на полях. Товарищи ученые, кончайте поножовщину, Бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит: Садитеся в полуторки, валяйте к нам в Тамбовщину, — А гамма-излучение денек повременит. <...> Товарищи ученые, не сумлевайтесь, милые: Коль что у вас не ладится, — ну там, не тот эффект, — Мы мигом к вам заявимся с лопатами и вилами, Денечек покумекаем — и выправим дефект!

(Вл. Высоцкий «Товарищи ученые»)

Ироническое отношение к отрицательному герою проявляется в обзывании его умником, профессором (В. Тельггугов «Парашютисты»), беззлобном подшучива­нии. Но гораздо чаще встречается злобное отношение. |

Это связано с тем, что положительному герою «тем­ного» текста непонятны эти идеи, он ненавидит их и ненавидит того, кто их выражает. Эта своего рода пси-! хологическая несовместимость вызывает борьбу «тем­ного» героя со «сложным», а смысл этой борьбы состо­ит в том, чтобы доказать, что умные теории вредны.

Вот как эта мысль звучит у Конан Доила: «Ох, сколь­ко зла на сеете, и хуже всего, когда злые дела совершает умный человек!..» — говорит писатель устами Шерлока Холмса в рассказе «Пестрая лента». Или, описывая сво­его главного врага — высокого и тощего профессора Мо-риарти, он дает ему убийственную характеристику (рас­сказ называется «Последнее дело Холмса»):

У него наследственная склонность к жестокости. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже уси-

Глава 2. Отражение черт личности в текстах 9 1

ливает эту склонность и делает ее еще более опасной... Он организатор половины всех злодеяний и почти всех нераск­рытых преступлений в нашем городе. Это гений, философ, 1 - это человек, умеющий мыслить абстрактно. (Вспомним об умении Холмса обращать внимание именно на мелочи. — 8.6.) У него первоклассный ум. Он сидит неподвижно, слов­но паук в центре своей паутины, но у этой паутины тысячи, нитей, и он улавливает вибрацию каждой из них. Сам он дей­ствует редко. Он только составляет план <...> профессор хитро замаскирован и <...> великолепно защищен <...>.

Так описывается опасный враг знаменитого сыщи­ка — скромный учитель математики.

Если отрицательный герой — это враг, солдат вра­жеской армии, представитель другой банды, наруши­тель границы, то отношение к нему очень злобное. Та­кого рода отрицательные персонажи описываются как люди, которые много знают и в силу этого считают, что могут победить. Поэтому задача положительного героя состоит не только в борьбе с ними, но и в раскрытии нечеловеческих замыслов врагов, которые считаются из­вергами, изуверами. И в этом случае борьба может идти не на жизнь, а на смерть.

Приведем пример такой «злобной» характеристи­ки из газетного очерка об одном из организаторов фа­шистских концлагерей: «Изощренный убийца с универ­ситетским образованием, доктор общественно-полити­ческих наук, христианского вероисповедания» (Тарасенко, 1985). Обратим здесь внимание не на то, что текст со-щан в годы советской власти и в эпоху социалисти­ческой идеологии, а на эмоциональный тон характе­ристики, на языковые средства ее выражения, которая песет большой заряд язвительности и злости.

Образ 'умного и опасного' в рамках эпилептоидно-ю мироощущения оказывается близок образу дьявола, сатаны, черта. В «простых» текстах речь идет о грехе человека (примерами могут служить брошюры против СПИДа) и о его искуплении (W.P. Blatty «The Exorsist»; Зальтцер «Знамение»), о другой инфернальной темати­ке (К. Кастанеда «Дверь в иные миры»).

Белянин В. Психологическое литературоведение

Характерно, что «неожиданное наступление припад-J ков, <...> вызывающих впечатление какого-то посторон­него чужого для личности воздействия в прежние вре­мена, — как пишет Д.Е. Мелехов, — давало основание расценивать эти приступы как результат вмешательства злой силы, одержимости бесами» (Мелехов, 1992, с. 74).

Нередко деятельность злого умника связана с по-\ рошком (у Ф. Достоевского в «Двойнике» врач-немец^ дает какой-то порошок настоящему Голядкину, после! чего у того появляется двойник; Урфин Джюс у А. Вол­кова также пользуется порошком чтобы оживить дере­вянных солдат-зомби).

Особым типом отрицательного героя является ге­рой-красавец. Он красив, но развратен, за его красотой и непорочной внешностью тщательно скрывается такая без­дна зла, которую только можно представить. Таков герой упоминавшегося выше «Знамения» (Д. Зальтцер), кото­рый является дьяволом в образе ребенка. Таков герой О. Уайлда Дориан Грей («Портрет Дориана Грея»). Он очень красив, самовлюблен. Продав дьяволу душу, он получает возможность быть вечно молодым и красивым. Дориан Грей становится причиной смерти чистой Сибиллы Вэйн, убивает своего друга Бэзила Холлоурда. Но за это он наказан. Дориан Грей встречает в деревне простую невежественную девушку, обладающую всем тем, что он утратил, и решает убить своего двойника — свой неста­реющий портрет, — но тем самым убивает себя. Так реа­лизуется идея «развратник должен быть наказан».

«Промежуточный» персонаж

В «темных» текстах может присутствовать, кроме положительного и отрицательного героев, и «проме­жуточный» герой, которого мы назвали так в силу того, что он занимает положение между ними. Он выполня­ет как минимум две функции.

Так, промежуточный герой может быть проводни­ком идей зла, может быть марионеткой, которой манипу­лирует злой гений, и тем самым он также может нести зло.

Примерами таких персонажей являются спутники главного героя мистической повести «Знамение»

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

(Д. Зальтцер) — гувернантка, помогающая ребенку столк­нуть свою мать с балкона, офицер военной школы, го-порящий мальчику-дьяволу о книге Бытия, где сказано о его дьявольском предназначении.

В других случаях «промежуточный» персонаж бы-пает пассивен и не выделяется как личность. Как пра-нило, этот персонаж не один, их много, и они организо-наны в стаю, свору, толпу. Они страшны не сами по себе, они страшны тем, что они нелюди, ненеловеки или <)аже недочеловеки, которые потеряли человеческий об­лик, которые забыли все святое, не помнят своего прош­лого, потеряли всякое уважение к другим людям.

В этом случае они становятся предостережением для главного героя, примером того, каким не должен быть человек, но каким может стать, если попадет под влия­ние умного и злого или не будет бороться за свои права.

Вот какая характеристика дается Бандерлогам, Обе­зьяньему народу, похищающему Маугли:

Они жили на вершинах деревьев, а так как звери ред­ко смотрят вверх, то обезьянам и Народу Джунглей не приходилось встречаться. Но когда обезьянам попада­лись в руки больной волк или раненый тигр, или медведь, они мучили слабых и забавы ради бросали в зверей пал­ками и орехами, надеясь, что их заметят. Они поднимали вой, выкрикивая бессмысленные песни, звали Народ Джунглей к себе на деревья драться, заводили из-за пу­стяков ссоры между собой и бросали мертвых обезьян где попало, напоказ всему Народу Джунглей. Они посто­янно собирались завести и своего вожака, и свои законы и обычаи, но так и не завели, потому что память у них была короткая, не дальше вчерашнего дня. В конце кон­цов они помирились на том, что придумали поговорку: «Все джунгли будут думать завтра так, как обезьяны ду­мают сегодня», и очень этим утешались.

(Р. Киплинг «Маугли»)

Схожими характеристиками наделены и Морлоки из повести Г. Уэллса «Машина времени». В этом фанта­стическом романе Путешественник во Времени попа-

Белянин В. Психологическое литературоведение

дает в 802701 год и является свидетелем того, как мир разделился на Верхний Мир и мир людей, которые жили под землей (о категории 'верх' — 'низ' см. даль­ше). Описание этого «второго рода людей», ведущих подземный образ жизни, которых автор называет Мор-локами, очень похоже на описание Бандерлогов.

Герой произведения падает в колодец и лежит, весь дрожа. «Воздух был наполнен гулом и жужжанием ма­шины, накачивавшей в глубину воздух». Его «привело в себя мягкое прикосновение чьей-то руки, ощупывав­шей его лицо». Он вскакивает и видит Морлоков, «ко­торые проводили свою жизнь в темноте, и потому гла­за их были ненормально велики». Затем герой видит «небольшой стол из белого металла, на котором лежали куски свежего мяса. Оказалось, что Морлоки не были вегетарианцами!». Позднее герой догадывается, что это было человеческое мясо.

Все кругом было очень неясно: тяжелый запах, боль­шие смутные контуры, отвратительные фигуры, прита­ившиеся в тени и ожидающие темноты, чтобы снова на-, пасть на меня! <...> Меня поразил какой-то особенно; неприятный запах. Мне казалось, что вокруг себя я слы-3 шал дыхание целой толпы этих ужасных маленьких су-\ ществ <...> они <...> приблизились снова, издавая' странные звуки, похожие на тихий смех. <...> Морлоки <...> жужжали и шелестели в тоннеле, словно листья от ветра. <...>

В одно мгновение меня схватило несколько рук. Морлоки пытались оттащить меня назад. Я зажег новую спичку и помахал ею прямо перед их ослепшими лицами. Вы едва ли можете себе представить, как омерзитель­но, нечеловечески они выглядели, эти бледные, как бы обрубленные лица, с большими лишенными век красно­вато-серыми глазами! Как они дико смотрели на меня в своем слепом замешательстве!