Отношение общего к частному 3 страница

446 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии_______

λαζωμεν, χαι πολεμσυμεν, ινα ειηνην αγωμεν (ср. λογοζ επιτα-φιοζ Перикла у Фукидида).

Конечно, труды и заботы, принимаемые человеком, долж­ны служить не для развлечения или простой утехи его, но самая утеха должна служить делу, ибо она, доставляя человеку отдох­новение и развлечение, имеет место в его жизни, нужна для его счастья. Само собой разумеется, что и досуг, и развлечения долж­ны служить одной верховной цели – счастью человека – в гар­моническом развитии его человечности, его разумного существа. Разумное веселье, благопристойное общение с людьми, эсте­тические наслаждения, наука должны наполнять досуг человека; в особенности же – философия, которая есть высший род дея­тельности и в то же время высший род отдыха (σχολή) – в про­тивоположность активной жизни, практической деятельности.

Итак, высшее благо лежит не за пределами мира, а в самой жизни и есть лишь ее всестороннее, совершенное развитие. Соот­ветственно этому понятию высшего блага Аристотель понимает и добродетель: она состоит не в отчуждении от действительности, не в аскетическом отрешении от мира, но в совершенном дос­тижении целей человеческой жизни, в совершенном развитии человека, – в том, что ему всего более свойственно.

У Аристотеля мы встречаемся с тем понятием добродете­ли, которое было обще всем древним. Это – не добродетель в нашем смысле слова, а прежде всего хорошее качество. Всякая αρετή (добродетель) есть то внутреннее свойство, которое делает данное существо доброкачественным и дает ему способность и силу к нормальному отправлению его специальных функций, к успешному исполнению свойственных ему деятельностей – πασά αρετή, ου αν η αρετή, αυτό τε ευ έχον αποτελεί χαι το έργον αυτού ευ αποτελεί. Так, добродетель глаза – η του οφϋαλμου αρετή – делает хорошим глаз и зрение. Так точно и добродетель челове­ка есть свойство, через которое человек и сам делается хорошим, и хорошо исполняет свое дело. Добродетель не есть какой-либо аффект – παϋοζ, или какая-либо способность – δυναμιζ (ибо

Аристотель____________________447

δυναμιζ может и недоразвиться), но она есть положительное свойство, высшее развитие энергии данного существа.

Деятельность человека есть отчасти практическая, отчасти теоретическая: он – существо волящее и мыслящее, чувствую­щее и познающее. Сообразно этим двум сторонам его деятель­ности и его существа – его характеру (ηΰοζ) и его уму (διάνοια) – и добродетели распадаются на этические (нравственные) и дианоэтические (умственные).

Этическая, нравственная добродетель заключается в том, что низшие силы и энергии души, ее движения, страсти и жела­ния подчиняются волею справедливым требованиям разума, – тому, что он предписывает как справедливое и доброе; таким путем в человеке постепенно образуется некоторый неизменный нравственный характер – ηΰοζ, в силу которого его воля и его действия неизменно направляются на добро.

Таким образом, разумная природа человека достигает своего совершенного развития, своего всестороннего выражения и воплощения во всех его способностях, силах и деятельностях. Это – высшая творческая форма и вместе с тем конечная цель человека. В этом его назначение и в этом его счастье.

Итак, для нравственной добродетели нужно знание блага, разум – φρονησιζ, ορϋοζ λογοζ, – без которого нельзя хорошо и разумно поступить. Но добродетель состоит не в знании, а в неизменно-благом действии воли, в неизменном направлении воли на то, что она признала за благо; и это – не из-за каких-либо внешних мотивов, а произвольно, в силу свободного, сознательного выбора. В искусстве и науке достаточно, чтобы результат был хорош, все равно как бы он ни был добыт. В нравственной деятельности спрашивается, как было сделано де­ло, каков был человек, совершивший его. Спрашивается: во-первых, сознательно ли он поступал (εαν ειδωζ πραττη), во-вторых, по собственному ли выбору и притом помимо ли внеш­них побуждений (εαν προαιρουμενοζ προαιρουμενοζ δι αυτά) он выбирал, и наконец, в-третьих, действовал ли он в силу случай-

448 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

ного аффекта или твердого и непоколебимого направления харак­тера (βεβαιώ ζ χαι αμεταχινητωζ έχων)?

Итак, воля есть источник добродетели; дело идет не только о знании нравственных правил, как думал Сократ, а об их дея­тельном применении. Господство разума осуществляется сво­бодною волею. Третья книга аристотелевской "Этики" отчасти посвящена тонкому анализу понятий о свободе воли и вменяе­мости человеческих поступков.

Существуют врожденные добродетели (αρεται φνσιχαι), которые мы наблюдаем, например, у детей и у животных. Они без нравственного развития могут стать вредными и лишь путем упражнения и воспитания превращаются в настоящие нравствен­ные добродетели из простых сил или способностей. Для истинной добродетели, помимо врожденных свойств, требуется еще разум и упражнение: добродетель определяется как свойство человека, в котором он утверждается путем разумного согласия и произ­вольного выбора (εξιζ προαιρετιχη), и притом такое свойство, которое руководствуется определениями разума – μετά του ор-ϋου λογού εξιζ.

Но, спрашивается, в чем же состоит то благо, которое ра­зум предписывает по отношению к нашим παϋη χαι πραξειζ – аффектам и действиям? Разум во всем приписывает середину между недостатком и излишком.

Во всяком желании и деятельности есть три вещи: недо­статок, излишек и середина. И во всем только середина, только равновесие – хорошо, полезно и похвально. Всякое совершен­ное, законченное произведение искусства мы называем прекрас­ным именно потому, что в нем ничего нельзя ни убавить, ни прибавить. Мера есть верховный, нравственный принцип эллин­ского народа; на нее указывает и этика Аристотеля, представ­ляющая из себя систематический анализ его нравственных поня­тий.

Соблюдение середины (μεσοτηζ) делает человека добрым и все дела его – удачными, хорошими, совершенными, а следова­тельно, в нем и заключается добродетель, дающая благо челове­ку. Итак, добродетель есть поведение, избегающее крайности –

Аристотель____________________449

как избытка, так и недостатка; она есть середина между двумя противоположными пороками, из которых один переступает гра­ницу должного, а другой не доходит до нее. Так, храбрость есть середина между безрассудством и трусостью, умеренность – середина между распущенностью и бесчувственностью, щедрость

– середина между скупостью и мотовством, πραοτηζ –кротость

– середина между вспыльчивостью и чрезмерным хладнокро­вием.

Справедливость, рассмотрению которой Аристотель по­свящает 5-ю книгу "Этики", состоит в верном распределении выгод и невыгод, в соблюдении правильной меры и пропорции в человеческих отношениях, как общественных, так и частных.

Вообще в учении Аристотеля о добродетели мы встречаем целое множество чрезвычайно тонких и точных психологических и нравственных замечаний. Аристотель, в противоположность Сократу и Платону, отправляется от действительности, от анали­за существующих нравственных отношений и понятий. Он обра­щает особое внимание на общественные добродетели, например, на дружбу, которую он разбирает в восьмой и девятой книгах "Этики". Эти две книги представляют нам крайне ценное изоб­ражение чисто эллинского этического миросозерцания, анализ нравственного строя греков; вместе с тем они полны очень вер­ных и прекрасных нравственных и психологических подроб­ностей.

Дианоэтические добродетели обнимают собой совершенные свойства разумной части души, т.е. познавательной и рассуди­тельной способности ее. Добродетели познающей души суть – νουζ и επιστήμη, а обе вместе являются как σοφία. То λογιστιχον имеет добродетели: творческие – τέχνη и практические – φτονησιζ или "практический разум", ευβπυλια, συνεσιζ и т. д.

Но в каком смысле эти качества заслуживают названия добродетели? Аристотель ставит их выше практических добро­детелей: ибо высшая добродетель, наиболее бескорыстная, само­довлеющая, чистая и вместе с тем доставляющая самое высокое и

450 Кн. С Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

чистое наслаждение, есть не практическая добродетель, а чистое созерцание сущего – ϋεωρια, в которой человек приближается к божеству и уподобляется ему.

"Политика " Аристотеля

Человек живет не для себя одного, но по природе создан для общественной жизни – ανϋρωποζ φύσει ζψον πολιτιχον, половые и кровные связи, язык, врожденные нравственные инс­тинкты связывают его с другими людьми. Он нуждается в них для наиболее успешной защиты от опасностей, для удовлетво­рения насущных нужд (του ζην ενεχεν), а также и просто для удов­летворения своих социальных инстинктов. Человек нуждается в общении с подобными себе не только для поддержания и улуч­шения своей телесной жизни, но также и потому, что лишь в чело­веческом обществе возможно хорошее воспитание и упорядоче­ние жизни правом и законом.

Совершенное общество, обнимающее в себе все Другие формы общества, есть государство – πολιζ. Цель этого со­вершенного общества – не исключительно экономическая. Го­сударство не есть экономическая ассоциация, и цель, которую оно преследует, не заключается в охране частных интересов; его цель есть высшее благо вообще – ευδχιμονια, счастье граждан в совершенном общежитии, общение в счастливой жизни – η ρου ευ ζην χοιωνκχ. Поэтому цель государства заключается не в завоеваниях или войнах, но в добродетели граждан и совокуп­ности всех средств, необходимых для ее осуществления; как и у Платона, гуманное воспитание граждан в добродетели является главною задачею государства.

Государство стоит выше семьи, выше частных лиц; оно от­носится к своим членам как целое к частям; оно есть первое по своей природе (πρΕΒτον φύσει). Но во времени, в порядке воз­никновения – семья и община предшествовали государству. Сначала под влиянием естественного влечения образовалась

Аристотель 451

человеческая семья, потом под давлением различных обстоя­тельств семьи сплотились в общины (χφμαι), из которых при даль­нейшем развитии человеческого общества образовались госу­дарства (πολειζ).

Своей "Политике" Аристотель, по-видимому, предпослал целый ряд подготовительных работ: он подверг обстоятельной критике политические сочинения Платона, а также и конститу­ции различных народов.

Аристотель порицает Платона за его стремление в "Рес­публике" к исключительному единству (το εν είναι), ложному и неосуществимому в государстве. Только индивид есть неделимая единица, а государство по своей природе есть нечто множест­венное – πληϋοζ τι την φυσιν εστίν η πολιζ; оно состоит не только из многих членов, но и из различного рода членов. Госу­дарство перестало бы быть государством, если бы в нем могло осуществиться отвлеченное единство Платона. Аристотель подвергает беспощадной критике учреждения "Республики". Он указывает, что в своем коммунизме Платон уничтожает ряд нравственных факторов, ряд конкретных связей, на которых зиждется общество. Источник споров и распрей вовсе не унич­тожается при учреждении коммуны, а, напротив того, усиливает­ся общностью владения. Он указывает, что эгоизм естественен, что в известных границах в нем нет ничего дурного; нормаль­ная любовь к семье есть своего рода нравственное начало, на котором зиждется государство, источник радостей и дружбы. Че­ловек более заботится о своем, чем об общем, и потому, уничто­жая семью и частную собственность, коммунизм ослабляет энер­гию сильнейших двигателей человеческой деятельности. Далее, Аристотель делает общий обзор различных конституций.

Конституция государства зависит оттого, в чьих руках на­ходится верховная власть.

Возможны три случая: господином может быть или один, или немногие, или многие. Каждая из этих возможных фигур рас­падается, в свою очередь, на правильную (ορη) в дурную, оши-

452 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии

бочную (αμαρτημένη), смотря по тому, преследуют ли правите­ли общее благо или свои частные интересы.

Таким образом получается три правильных рода правле­ния (πολιτειαι opωai): монархия, которая всецело зависит от личности монарха, его царственной мудрости; аристократия – господство лучших, и республика, при которой необходимо равен­ство (ισατηζ), и три худых рода правления (πολιτειαι ημαρτημε-ναι): тирания, олигархия и демократическое господство толпы, пролетариата (охлократия).

Аристотель подробно рассматривает эти шесть форм, характеризует их особенности, исследует, при каких обстоятель­ствах и каких условиях возникает каждая из них, какие причины обусловливают из разложение, какими средствами и учрежде­ниями каждая из них может быть поддерживаема или разрушае­ма, через какие формы и каким путем проходит обыкновенно государственное устройство данного типа. Словом, Аристотель исследуег государственные законы государственной жизни, мор­фологию государства. Сколько труда потребовало это сочине­ние и каково его значение, я сказал уже выше.

Все названные формы не только описаны Аристотелем, но и рассмотрены критически. Философ рассматривает их как с абсолютной точки зрения – безусловно желательной, так, в осо­бенности, и с точки зрения относительной, практической.

В отличие от Платона, Аристотель хочет рассмотреть не идеальную конституцию, но наилучшую при данных условиях и обстоятельствах (την εχ των υπο-χειμενων αριστην). Поэтому он не ищет, подобно Платону, одного идеала, который подходил бы ко всем действительным государствам. Это столь же немысли­мо, как найти одно платье, одно лекарство, одну диету для всех тел. Не идеальную конституцию нужно искать, а ту, которая все­го лучше при данных условиях; надо считаться с наличными социальными, политическими, экономическими и культурными факторами. Поэтому, если истинная монархия и истинная аристо­кратия, как господство лучших, господство добродетели, и пред-

Аристотель 453

ставляются Аристотелю идеалом, то на практике наиболее целе­сообразной конституцией он признает умеренно-демократи­ческую республику (πολιτεία).

Как во всем лучшем есть середина, так и в государстве счастье наиболее обеспечено там, где нет ни чрезмерного богат­ства, ни чрезмерной нищеты, ни многочисленного пролетариа­та, ни чрезмерно влиятельных богачей, но где люди среднего состояния (οι μεσαι) преобладают по числу и значению. Μεσοζ βιοζ – лучшая жизнь, μέση πολιτεία – наилучшая из сущест­вующих конституций. Ее существование наиболее обеспечено от революций и переворотов, ибо ее элементы более уравновешены, чем в других – односторонних формах. Поэтому в ней царит и наибольшее согласие.

Рассмотрев таким образом действительные политические формы, Аристотель развивает план образцового, идеального го­сударства. Такое государство представляется ему прежде всего гре­ческим республиканским полисом. Оно представляется филосо­фу греческим потому, что, по его мнению, только эллины способны соединить свободу с порядком, мужество с культурой. Оно представляется ему республикой, и притом республикой аристократической, потому что трудно рассчитывать на появ­ление героя, которого бы все граждане добровольно признали монархом. Наконец, оно представляется Аристотелю городом – πολιζ – потому, что совершенное государство как самодовлею­щее и должно грешить излишней величиной; оно должно быть удобообозримо – ευσυνοπτοζ, чтобы в нем царил легко охра­няемый порядок и согласие.

Граждане участвуют в управлении, в суде, в войске; но из числа полноправных граждан исключаются купцы, ремеслен­ники, земледельцы. Ремесло и торговля для Аристотеля – низкие занятия, несовместимые с политическою добродетелью; земле­делие также отнимает необходимый для нее досуг. Поэтому зем­ля обрабатывается рабами или оброчными периэками, а недви­жимая собственность находится частью в руках государства, частью в руках полноправных граждан (πολιται), чтобы они име-

454 Кн. С. Η. Трубецкой. Курс истории древней философии_______

ли нужный достаток для развития в себе добродетели и для попечения о государстве. С другой стороны, эти граждане вос­питываются государством; Аристотель развивает подобный педагогический проект общественного воспитания граждан, сходный во многом с проектом Платона (цель этического и теоре­тического развития посредством эстетического воспитания).

Школа Аристотеля строго придерживалась начал учителя, за исключением некоторых единичных отклонений. Направле­ние ее было по преимуществу научное, естественно-историческое. Самый знаменитый из перипатетиков был Феофраст, преемник Аристотеля, 30 лет стоявший во главе школы. Другой ученик, то­варищ Феофраста, Евдем, "вернейший" из последователей Арис­тотеля, был известен как ученый историк наук и как истолкова­тель сочинений своего учителя. Он открывает собою бесконеч­ный ряд его комментаторов. Оригинальнее были Аристоксен и Дикеарх, сохранившие некоторые пифагорейские элементы в школе Аристотеля, и Стратой – физик, ученик Феофраста, отве­ргавший νουζ, как самостоятельное сверхприродное начало, и постольку приближающийся к натуралистическому монизму стоиков.

Третий период развития греческой философии

Третий период развития греческой философии, обнимаю­щий собой учения, возникшие после Аристотеля, есть наиболее продолжительный по времени.

Он существенно отличается от обоих предшествовавших периодов решительным преобладанием практических задач и практических интересов над теоретическими. Физика и метафи­зика отступают на задний план; знание, которое Сократ, Платон и Аристотель считали целью само по себе, высшим благом, те­ряет самостоятельную цену помимо того, что оно может дать для жизни. Этика господствует и становится философией по преиму­ществу. Философия уже не есть исследование сущности вещей: истинная мудрость есть та, которая делает истинной нашу жизнь, делает нас счастливыми, дает нам высшее благо. Не то, что суть вещи сами по себе, а то, как они к нам относятся, – вот главный, существенный вопрос философии.. Поэтому она все более и бо­лее стремится стать нравственным учением, дающим нормы, правила человеческой жизни (reguia vitae): она есть lex bene honesteque vivendi, studium virtutis, как определяет ее Сенека, наука счастья, как определяет Эпикур; она есть мистическое религиоз­ное учение, как понимали ее позднейшие мистики – неопифа­горейцы и неоплатоники.

Поэтому мы видим, что влияние философии на жизнь прогрессивно возрастает. В эпоху Римской империи она популя-ризируется, распределяется по всем классам общества, является необходимым элементом всеобщего образования, личного нрав­ственного развития. Философы образуют особый класс, пользую­щийся особыми правами и привилегиями. Богачи, знатные да­мы, цари и города содержат философов – присяжных пропове­дников добродетели. Философ становится воспитателем, законо­учителем, советником, чуть не духовником своих патронов, там, впрочем, где он не играет роли шута или простого паразита; ибо философия, по-видимому, спускается иногда до самого низкого

456 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

уровня. Это не мешает ей, конечно, удерживаться и на высоте – в лучших, достойных своих представителях. Таким образом, уже одно это обстоятельство, это необычайное распространение фи­лософии свидетельствует об изменившемся характере ее.

В обществе Римской империи могли быть и действительно были чрезвычайно сильные потребности и нравственные и ре­лигиозные, был запрос на нравственное учение (откуда, напри­мер, объясняются быстрые успехи христианства). Поэтому фило­софия, развивавшаяся среди этого общества, была по необходи­мости нравственная, практическая. Зато чистое умозрение, естест­венно, утратило прежнюю самобытность и силу, прежнюю веру в себя. Умозрительное творчество иссякло. Философы после Аристотеля либо примыкают к каким-либо прежним авторите­там, к прежним учениям (как, например, стоики примкнули к Гераклиту, Эпикур – к Демокриту, мистические платоники – к пифагорейцам), либо же они отрицают возможность всякого умозрения, всякого теоретического познания (таковы скептики). Философы после Аристотеля суть либо догматики, либо скеп- тики*.

Непосредственно вслед за Аристотелем, наряду с академи­ческой и перипатетической школой, возникают три крупные шко­лы – стоическая, эпикурейская и скептическая, которые все сходятся в своих практических тенденциях. Исследуя их происхож­дение, их связь с предыдущими учениями, мы легко поймем причину этого всеобщего преобладания этических, нравственных тенденций.

Новое направление объясняется изменившимися обстоя­тельствами общественной жизни в Греции.

Политическая свобода исчезла: страна подпала сперва маке­донскому владычеству, а потом Рим наложил на нее свою власт­ную руку; общественная деятельность затихла, гражданская жизнь ограничивалась одними частными отношениями. Отсю­да и явилась мораль, как учение о правильных частных отноше-

* Скептицизм этот носит совершенно иной характер, чем у нас. Как это ни странно, но у древних он является нравственным учением, основанным на отрицании всякого познания.

Третий период развития греческой философии 457

ниях; теперь уже этика не связывается с политикой, как это мы видим у Платона и Аристотеля, но ограничивается личной мо­ралью.

Второю причиною было то, что нравственный кризис, обострившийся уже в V веке, в эпоху Пелопоннесской войны, те­перь принял самые широкие размеры: он распространился и на политику, и на религию, и на нравственность. Человек сам по себе должен был искать основания своей нравственности. Если мораль не может основываться ни на традиции, ни на государст­венных законах, ни на религии, которые уже утратили весь свой авторитет, то ее надо основывать на нравственном учении, на познании блага, как учил Сократ. Но в чем заключается благо, к которому нас должно приводить соблюдение нравственных правил? Мы видели, сколько различных ответов дали ученики Сократа. Благо познается то в познании, то в освобождении от страданий, в бесстрастной апатии, то в полноте наслаждения. Сам Сократ не мог определенно ответить на этот вопрос, и мы ви­дели, какие трудности связаны с его определениями.

В основании миросозерцания Сократа лежит представление о разумном, благом и справедливом законе, управляющем Все­ленной и лежащем в основании человеческого закона. Призна­вать его и сообразовываться с ним – в этом благо и польза че­ловека. Из него вытекают все человеческие законы, им же опре­деляется личная судьба человека, его счастье или несчастье завися­щие от сообразования человека с этим законом. Но в чем состоит этот вселенский закон, управляющий природою, и что он предпи­сывает человеку? Откуда и как познать его? Предписывает ли он нам воздержание, наслаждение или познание, как естественные цели человека? Эти вопросы, как я сказал, не были точно реше­ны самим Сократом и различно решались его учениками: они так и остались неразрешенными. Чтобы ответить на них опреде­ленно, нужно познать, в чем состоит природа вещей. Спраши­вается, как устроены вещи, как нужно относиться к ним и како­вы могут быть для нас последствия такого отношения? Эти три основных вопроса были поставлены скептиком Тимоном. Их

можно поставить несколько иначе: 1) познаваема ли природа?__

основной закон логики или теории познания; 2) что такое

458 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

природа? – основной закон физики, и 3) как должны мы жить сообразно природе и нашему познанию? – основной закон эти­ки. Таким образом, и логика, и физика имеют непосредственно практический интерес и вместе с тем определяют собой этику. Я говорил, что в теоретической философии все новые шко­лы примкнули к предшествовавшим учениям. Независимо от многочисленных различий, во всех этих учениях отражались два основных взгляда на природу в греческой философии. Природа есть организм, живое целое; и природа есть механизм, агрегат атомов. Первый взгляд, разделяемый Аристотелем и Платоном, ранее их в наиболее простой форме был выражен Гераклитом; второй взгляд принадлежит'Демокриту. В первом случае чело­век, как органический член мирового целого, должен познавать его вечную связь, тот Логос, душу, которая его оживляет и управ­ляет им; и он должен подчиняться этому Логосу, сообразуясь с природой целого, т.е. жить для целого. Во втором случае он, как атом, разобщенный от других атомов, должен изгнать из себя ложные страхи перед мировым законом, загробным миром и жить для себя. Первое воззрение усвоили себе стоики, второе –эпи­курейцы.

Стоическая школа

Достойно внимания, что большинство стоиков, как и вооб­ще большинство выдающихся философов эллинистического пе­риода, – люди восточного происхождения. Эллинская культура становится универсальной. Стоики – главнейшие проводники этого космополитического универсализма. Главнейшие стоики – почти все родом из Малой Азии, Сирии или островов восточ­ного Архипелага. Затем идут римские стоики, среди которых почетное место занимает фригиец Эпиктет. Собственно Греция представлена в стоической школе весьма незначительными си­лами.

По мере того как исключительно теоретический интерес фи­лософского анализа стал ослабевать, греческая мысль все более и более стала стремиться к цельному философскому миросозер-

Третий период развития греческой философии 459

цанию, которое могло бы стать на место разложившихся рели­гиозных верований и обосновать систему рациональной этики. Такое миросозерцание являлось потребностью целого общества, целой культуры, – не тесного кружка философской школы или немногих высокопросвещенных дилетантов, составляющих умственную аристократию Греции. Эллинскс/е просвещение покоряло мир, оно становилось социальной, политической си­лой; эллинская философия, сообразно тому, постепенно утрачи­вала свой характер анализа, исследования. Она сделалась уче­нием, обратилась в догму. Такой характер придал ей основатель стоицизма – Зенон из Китиона и еще более – его много­численные последователи.

Поиск по сайту: