Учение Сократа о знании и понятиях

У Сократа не было определенного догматического учения, и тем не менее он был наилучшим учителем философии, учив­шим своих друзей "философствовать", "испытывая себя и дру-

Глава XI. Сократ 271

гих". Учение это было прежде всего личным примером, который послужил его ученикам правилом умственной и нравственной деятельности. В этом смысле можно говорить и об учении Сокра­та, которое есть прежде всего учение о философии, о способе фи­лософии и распадается на теоретическую методологию (учение о знании) и практическую методологию (нравственная фило­софия).

Оставив вовсе натурфилософское умозрение, как бесплод­ное и безбожное, Сократ, по словам Аристотеля, ограничился этическими исследованиями. Человеческая деятельность, тео­ретическая и практическая, должна определяться разумными нормами, и потому Сократ ставил требование – найти объектив­ные теоретические и практические, логические и этические нормы. В то время, когда софисты отрицали какие бы то ни было объективные нормы и признавали "мерою всех вещей" – чело­века, т.е. субъективное мнение и произвол человека, Сократ по­пытался в самом разуме человеческом отыскать всеобщую и объек­тивную норму. Этим определялся и самый способ его искания, методического расспрашивания других.

Чтобы правильно поступать, правильно жить, нужно прежде всего знать правду, знать добро, знать истинное благо человека. Но чтобы знать что бы то ни было, нужно уметь отличать истину от лжи, истинное знание от ложного или мнимого. В "Апологии" Платона Сократ рассказывает, как он в своих поисках за мудростью обращался и к практическим деяте­лям, и к художникам, и к поэтам, и к ремесленникам, и к филосо­фам, но ни у кого не находил самого понятия о том, что такое знание, откуда и вытекали все их заблуждения.

Внешним признаком заблуждения предшествовавшей философии являлись Сократу коренные, неразрешимые противо­речия ее отдельных учений – философии единства и философии множества, философии вечных движений, вечного генезиса и философии единого, неподвижного, неизменного бытия. Гово­ря об абсолютном и вечном, о первых причинах бытия, фило­софы не только не сходятся между собою, но "подобно безум­ным" совершенно противоречат друг другу относительно того

272 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

же самого предмета – природы вещей. А это происходит преж­де всего от того, что, пускаясь в умозрение, они не отдают себе отчета в том, что такое человеческое знание. Каждый из них исходит из рассмотрения какого-либо отвлеченного начала, какой-либо одной стороны вещей, полагая, что обладает абсолют­ной истиной. Но для Сократа совершенная истина есть идеал, недоступный внешнему человеческому знанию: если бы мы обладали этой истиной, то сами могли бы творить вещи; если бы мы знали законы природы, тайны мироздания, то сами были бы богами, ибо абсолютное знание свойственно только богу, а не людям.

Исследуя критически наше познание, мы убеждаемся, что начало его есть разум; принципом совершенного, т.е. абсолют­ного, универсального познания может быть только божествен­ный разум.

Только из такого разума можно познать Вселенную; между тем древние философы, если и приходили к внешнему призна­нию подобного начала (как, например, это делал Анаксимандр), то все же видели в нем лишь механическую силу и явления объясняли не из разумных оснований или целей разума, а механи­чески. Сократ признал философскую физику невозможной, ибо задача войти в разум Вселенной превышает человеческие силы. Знание тайн природы недоступно человеку и могло бы быть да­но ему разве лишь путем откровения.

Что же может знать человек в таком случае? "Дела бо­жественные" ему'недоступны; но "дела человеческие"–то, что зависит от него самого, от его сознательной воли, от его разума

– вот что может быть понято им, что составляет естественный, не только возможный, но и необходимый предмет его познания,

– то, что ему всего нужнее знать. А между тем усилия философов направлены совершенно в иную область. Что такое право, спра­ведливость, добродетель, закон, государство, что такое благо­честие, мудрость, – об этом не отдают себе отчета сами рито­ры и софисты, профессиональные учителя добродетели.

Исгинное знание есть прежде всего понимание. Исследуя природу человеческого знания, Сократ нашел, что оно осущест-

Глава XI. Сократ 273

вляется посредством понятий; истинное понятие есть норма знания. Метод образования понятий есть путь к истинному знанию. Но наши понятия, по самой своей логической форме, всеобщи, универсальны: каждое из них, будучи единым, сказы­вается в неопределенном множестве вещей (например, понятия – человек, животное, добродетель и т.д.), которые оно обнимает. Поэтому мы можем составить себе правильное понятие лишь о том, что обнимается нашим разумом, т.е. о "делах человеческих"; наоборот, "дела божественные", т.е. Вселенная в своем целом, не обнимаются нашим разумом, а потому здесь не может быть правильно образованных понятий или всеобщих определений, а следовательно, не может быть истинного знания. В области "дел человеческих" наш разум "имманентен", как сказал бы Кант; в области "дел божеских", или учения о природе вещей, он "трансцендентен", т.е. выходит за свои естественные границы. Отсюда – важный практический результат: оставив в стороне "всю природу", Сократ погрузился всецело в область этическую, "так как в ней именно он искал всеобщего (всеобщих начал или понятий) и первый направил свою мысль на общие определения" (Arist. Met. I, 6). Посредством понятий познаются не внешние индивидуальные вещи, а общие нормы человеческих отношений.

В связи с таким представлением о природе знания стоит и другая особенность, о которой мы уже говорили: Сократ доказывал, что знание нельзя передавать или преподавать внешним образом, – можно лишь будить стремление к нему. Каждый должен черпать его из самого себя посредством самоис­пытания и самопознания. Иначе и в области "дел человеческих" мы ничего "всеобщего" познать не можем: истинное знание, обни­мающее или понимающее свой предмет (познаваемое), имеет здесь свой источник в самом познающем. Поэтому-то Сократ, сводя добродетель к знанию блага, отрицал, чтобы этому знанию мож­но было обучать, чтобы его можно было преподавать за извест­ную мзду, как то делали софисты.

Диалектика Сократа, служившая обличению мнимого знания, по-видимому, преследовала практическую цель. Но тем не менее она имела величайшее значение и для последующего

274 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

развития теоретической философии, которая недаром характе­ризуется как философия понятия. В основании этой диалектики лежит не только общий идеал совершенного знания, но и начат­ки логики, теории понятия. В этом убеждает нас, во-первых, рассмотрение отдельных образчиков Сократовых бесед у Ксено-фонта и в ранних диалогах Платона, а во-вторых, споры о приро­де понятия, разгоревшиеся среди учеников Сократа после его смерти.

Уже Сократ, по-видимому, обратил внимание на несоот-вествие между формальной всеобщностью наших понятий и органиченностью их содержания индивидуальностью тех предметов, к которым они относятся. Отсюда ученики Сократа делали либо чисто скептические выводы о непреложности общихпонятий к единичным вещам (напр., киники и мегарцы), либо метафизические выводы, как Платон, признававший, что в понятиях мыслятся особые сверхчувственные, умопостигаемые сущности (см. ниже). Сократу замеченная особенность служила прежде всего для доказательства относительности наших понятий; во-вторых, для доказательства того, что в общих понятиях познаются не внешние единичные вещи, а этические нормы (__ _______); в-третьих, если допустить, что Сократ делал какой-либо общий метафизический вывод из этих логических наблюдений, то, по всей вероятности, сознание ограниченности, несовершенства наших понятий и внутреннее несоответствие их формы с их реальным содержанием приводило его к идеалу со­вершенного, универсального разума, всеобщее ведение которо­го не находится в противоречии с частностью его содержания. Так, в "Апологии" Платона сознание ограниченности, относи­тельности, условности человеческих знаний связывается у Сокра­та с идеалом "божественной мудрости". Обличение мнимой человеческой мудрости рассматривается как проповедь мудрос­ти совершенной или божественной. Но в то же время самое позна­ние ограниченности наших знаний заключает в себе требование логического определения понятий.

Отсюда ясно, какое положительное значение имела отрица­тельная диалектика Сократа; отсюда ясны и все особенности его

Глава XI. Сократ 275

метода. Там, где это доступно человеческому разуму, он требует образования общего понятия, правильного логического опреде­ления. Но, чтобы быть истинным, т.е. исчерпывать самую сущ­ность определяемого, такое определение должно быть не только общим, но и полным, заключая в себе не только общие, но и част­ные признаки данного объекта.

Итак, в самом человеческом знании – в самой общности, "кафоличности" наших понятий – открыто объективное, са­мостоятельное логическое начало или норма. Всякое истинное знание должно подчиняться этой общей логической норме. Зна­ние осуществляется посредством понятий, в которых мы мыслим и познаем вещи. Понятия же образуются путем логического наве­дения. Сравнивая сходные частные случаи, мы приходим к обоб­щению, к усмотрению общего в них. Такого рода индукция, _____ -____, _________ _______, и метод "всеобщего определения" (__ _____-

______ ___________), по свидетельству Аристотеля, представляют собою несомненное открытие Сократа: лишь у него впервые стал сознательным и методическим этот прием, которым каждый человек пользуется с детства. В этом заключается огромный пере­ворот, совершенный Сократом в области философии.

Однако наведение (индукция) Сократа еще не имеет того значения строго критического анализа и обобщения наблюдений и опытов, какое оно получило в новой философии. Но ведь Сократ и не имел в виду эмпирического знания: он стремился лишь к тому, чтобы пробудить в своих собеседниках логическую само­деятельность, и с этой целью он пользовался своим методом в личных беседах, ввиду единичных случаев, применяясь к харак­теру своих собеседников. Поэтому единичные случаи большею частью были достаточны для обобщения. Сократ учил, начиная с наиболее обыденных простейших примеров, чтобы постепен­но переходить к менее известному. Затем он старается проверить свою индукцию посредством противоположных примеров. Та­ким образом, путем всестороннего рассмотрения предмета выясняегся понятие этого предмета, раскрываются его сущест­венные и случайные признаки. При этом Сократ настаивал на необходимости отчетливого различения частных, отличительных

276 Кн. С. Н. Трубецкой. Курс истории древней философии

признаков отдельных понятий, не ограничиваясь слишком общи­ми определениями.

У Ксенофонта мы находим множество примеров такого рода. Например, в одном случае обсуждается понятие несправед­ливости. Сократ обращается по этому поводу с вопросом к одному из своих учеников, который отвечает: "несправедлив тот, кто лжет, причиняет насилия, приносит вред". Сократ приводит ему противоположный пример: "кто вредит врагам, тот не считается несправедливым". Тогда собеседник говорит, что несправедлив так поступающий со своими друзьями. Сократ опять-таки доказывает ему, что и друзей можно обманывать, как, например, врач может обмануть больного, и т.д. Таким путем они приходят к выводу, что несправедлив тот, кто делает зло друзьям, с намерением вредить им. Таким образом, путем систематического сравнения противоположных случаев устанавливаются общие понятия.

Понятием определяется сущность вещей, в понятии лежит мерило истины всякого действия или рассуждения. Мы ничего не знаем о предмете, пока мы не знаем его понятия. Поэтому Сократ стремился свести всякое рассуждение к основному понятию ____ ____ ________ ________ ______ ______ _____, а затем рассматривал, насколько оно верно, и иногда приводил своих противников к абсурду, выводя логические следствия из допущенного общего предположения. Подобным же образом он испытывал и сами понятия, обличая их ложную отвлеченность и неопределен­ность, требуя конкретного различения путем раскрытия внут­ренних противоречий. Каждое общее понятие заключает в себе частные и подчиненные, каждое родовое понятие заключает в се­бе понятия видовые. Сообразно этому и все вещи разделяются _____ ____ – на роды и виды. И искусство диалектики Сократ полагал в том, чтобы уметь восходить от вида к роду, от менее общего к более общему и, наоборот, от универсального спускаться к частному, не прерывая промежуточных звеньев. Весьма возможно, что для Сократа это не было исключительно принци­пом логики или методологическим учением. Если посредством

Глава XI. Сократ 277

понятий познается сущность вещей, то легко предположить, что наши формальные понятия покрывают сущность вещей, и, таким образом, смешать сущности вещи с ее понятием, как это сделали некоторые ученики Сократа. Не забудем, однако, что Сократ искал общих определений лишь в области этической, т.е. не в области внешних явлений, а в области норм.

Поиск по сайту: