Биологическое и социальное в человеке

Определив человека как социальное существо и указав на его социальную сущность, мы не должны забывать о том, что человек, возникнув естественным образом из лона природы, продолжает оставаться в неразрывной связи с ней. Природное, точнее биологическое – это наше окружение и сторона нас самих.

Человек – часть природы. С этой точки зрения люди принадлежат к виду Homo sapiens, роду Homo, к которому, кроме вида «человек разумный», ранее в разное время принадлежали многие другие виды. Как и всякий биологический вид, человек характеризуется совокупностью видовых признаков. Например, средняя продолжительность жизни человека в древности равнялась 20-22 годам; в XVIII в. она поднялась до 30 лет; в Западной Европе к началу ХХ в. она равнялась 56 годам; сегодня в Японии средняя продолжительность жизни равняется 81 году. Указанные цифры характеризуют так называемую реальную среднюю продолжительность жизни, в то время как нормальная продолжительность жизни человека как вида по данным современной науки составляет примерно 90 лет. Человек же, как правило, не доживает до указанного возраста, поскольку либо страдает наследственными болезнями, либо становится жертвой внешних по отношению к его организму причин смерти (инфекции, ненормальное состояние окружающей среды, несчастные случаи и т. д.). Как видно, взятая в качестве примера биологическая константа вида заметно изменяется исторически под воздействием социальных причин.

В диалектическом материализме существует обоснованное с помощью естественнонаучных данных положение о том, что природа человека есть продукт истории, что изменяя внешнюю природу, человек в то же время изменял и свою собственную природу. Накоплено немало данных (в последние десятилетия, к сожалению, драматических), показывающих, что развитие организма людей опосредуется социальными условиями их существования. Вместе с тем, формирование тех качеств человека, которые определяются как социальные, протекает не вне человеческого организма и не помимо процесса биологического развития человека, а именно в ходе этого процесса. Например, такое социальное качество человека, как профессия, во многом зависит от морфологических и физиологических свойств индивида, выбирающего профессию. Игнорирование этого обстоятельства, отсутствие в обществе хорошо налаженной службы профориентации и профотбора, может быть одной из причин непрофессионального выполнения человеком своих служебных обязанностей.

Мы коснулись одной из значительных проблем, возникающих в связи с изучением человека,- проблемы единства биологического и социального в человеке. Понятия «биологическое» и «социальное» по уровню абстрактности, обобщённости приближаются к философским категориям. Каждое из них охватывает огромный комплекс явлений. Поэтому и постановка проблемы биологического и социального, их соотношения – весьма абстрактна. По существу за ней стоит целая система проблем, относящихся к различным сторонам жизни человека и общества. Это, скорее, область исследования, включающая вопросы многих наук. Среди проблем, относящихся к этой области, можно назвать такие, например, как взаимодействие биологического и социального в процессе антропосоциогенеза; психофизиологическая проблема (т. е. вопрос о взаимодействии нейродинамических и психических процессов); зависимость одарённости индивида от биологических и социальных факторов; социальное и биологическое в психическом развитии человека.

Остановимся на этой проблеме. Иначе её можно назвать проблемой «организм – личность». Оба эти понятия относятся к человеку, индивиду, члену общества, но отражают разные системы свойств человека: организм – система биологическая, личность – система социальных свойств индивида.

Процесс становления личности нередко рассматривается односторонне: только в плане социальном. Конечно, социальные связи, как мы увидим несколько позже, выступают в этом процессе в качестве ведущих, и без конкретного анализа деятельности индивида и его общения с другими людьми (а деятельность, общение определяются системой общественных отношений) невозможно понять процесс становления личности. Но, вместе с тем, формирование личностных свойств возможно лишь при определённых уровнях нервно-психического развития человека. Эти уровни суть необходимое внутреннее (а не социальное) условие становления личности. То есть формирование личности и созревание организма – не два разных параллельных или даже взаимодействующих процесса, а единый процесс развития человека.

Когда речь идёт о личности, то нас интересует не только вопрос о том, как человек усваивает социальную программу, но и то, какой вклад и каким образом он в эту программу вносит. При этом важнейшим фактором является творческий потенциал личности, определяемый способностями индивида. Центральным в изучении способностей оказывается вопрос об их природе, происхождении. Одна из точек зрения состоит в утверждении о врождённости способностей, о том, что они полностью определяются «генетическим снаряжением» индивида, а процесс их развития якобы есть лишь процесс развёртывания генетической программы, с которой человек рождается. Сторонники другой крайней точки зрения утверждают, что способности полностью определяются социальными условиями жизни индивида и что генетическая программа не оказывает на их развитие никакого влияния: путём целенаправленного воспитания и обучения у любого человека можно сформировать любой комплекс способностей. Истина, вероятно, заключается в том, что способности индивида формируются, развиваются в процессе его жизни в условиях общества. Однако предпосылки способностей, или задатки, генетически обусловлены. Причём, связь между задатками и способностями неоднозначна. На базе различных задатков могут сформироваться сходные способности и, наоборот, на базе сходных задатков – различные способности. Таким образом, «генетическое снаряжение» индивида, являясь предпосылкой способностей, не предопределяет однозначно их развитие. К сожалению, эта сформированная в общем виде концепция не получила ещё достаточно основательной разработки в конкретных исследованиях. Что такое задатки как предпосылка развития способностей? Какова их структура? Каковы механизмы реализации задатков в способностях? При каких условиях осуществляется эта реализация? Разработка этих вопросов требует контакта психологии с генетикой человека, с генетикой поведения, но эти области знаний не получили пока достаточного развития.

В ходе дискуссии о соотношении биологического и социального в человеке высказывается широкий спектр мнений, заключённый между двумя полюсами: биологизаторским, или натуралистическим, сторонники которого абсолютизируют роль биологических начал в человеке, и социологизаторским, в котором человек представлен лишь как слепок с окружающих его социальных отношений.

К биологизаторским концепциям относится, например, расизм, исходящий из того, что природа человека определяется его расовой принадлежностью. Причём, три большие расы – европеоидную, монголоидную и негроидную, несомненно отличающиеся друг от друга антропологическими (а не социальными) признаками, расисты квалифицируют как высшую, более низкую и низшую соответственно. В понятие же высоты расы они вкладывают и уровень интеллектуального развития, и степень приспособленности к жизни, и оправданность существования одной расы за счёт другой («… низшая раса достойна того, чтобы служить удобрением для высшей…»). Подобно расизму, дискредитировало себя другое биологизаторское течение – социал-дарвинизм, довольно влиятельный в конце XIX – начале ХХ в. Его сторонники пытались объяснить явления общественной жизни, поведение индивидов, опираясь на учение Дарвина о естественном отборе и эволюции.

Поучительно проследить истоки этой концепции. В XVIII в. английский священник и экономист Т. Мальтус выдвинул тезис о том, что общественная жизнь является ареной борьбы за существование между индивидами и что успеха в этой борьбе должны добиваться наиболее приспособленные. Впоследствии Ч. Дарвин применил идею борьбы за существование в своём эволюционном учении, понимая её, как он сам писал, «в широком и метафорическом смысле». Но он не просто «воспринял» эту идею, а наполнил её конкретным фактическим биологическим материалом. В конце XIX в. идея борьбы за существование была ещё раз перенесена – из биологии в обществоведение, но уже без достаточного фактического и теоретического обоснования: её использование освящалось теперь лишь авторитетом естественной науки. Утверждалось, что коль закон борьбы за существование действует в мире природы, то ему должна подчиняться и жизнь общества.

Подобный приём сведения (редукции) более сложного к более простому (а общественная жизнь, поведение человека, несомненно, сложнее взаимоотношения видов или поведения даже самых высокоразвитых животных), известный под названием редукционизма, или механицизма, когда, например, процессы в организме объясняют при помощи знания о механических явлениях, довольно широко используется в биологизаторских концепциях. Логической основой этого приёма служит аналогия, а аналогия, как говорят французы, «хромает»; очень часто она ничего не доказывает. Если бы мы стали судить о китообразных по аналогии с рыбами, поскольку и у тех, и у других есть хвост, то отнесли бы дельфина к рыбам, что представляет собой бессмыслицу.

Прямо противоположная и в то же время тождественная картина обнаруживается в социологизаторских концепциях истолкования человека: всё, что относится к биологии человека, к естественным предпосылкам его существования, в рамках этой концепции воспринимается как нечто второстепенное, от чего якобы можно отвлекаться при изучении человека, т. к. всё это – «сырой материал», обладающий бесконечной пластичностью и позволяющий неограниченно им манипулировать во имя достижения того или иного общественного идеала. Для осмысления опасностей, которые таят в себе социологизаторские трактовки человека, очень много даёт жанр антиутопий, в котором были написаны произведения Е. Замятина «Мы», Дж. Оруэлла «1984» и «Ферма животных» («Скотный двор»), О. Хаксли «О дивный новый мир» и др. Не меньший материал для понимания смысла биологизаторских и социологизаторских концепций заложен в отечественной истории последних полутора веков, а также в истории Германии первой половины ХХ в.: систематическое оболванивание с помощью пропаганды в сочетании с истреблением миллионов людей, своего рода выбраковки «неполноценного человеческого материала», проводившиеся в гитлеровской Германии и в нашей стране, были и предвосхищением и подтверждением антиутопий.

Сегодня небезынтересно знать, что характерное для социологизаторских трактовок пренебрежение к биологическому в человеке отчасти коренится в христианской традиции, резко противопоставляющей духовное телесному как возвышенное – низменному. Полной аналогии между духовным и социальным, с одной стороны, и телесным и биологическим, с другой, нет. Хотя определённые пересечения существуют.

Решение вопроса о соотношении биологического и социального в человеке должно, как представляется, начинаться с разграничения в нём сущности и содержания. О сущности человека мы уже говорили. Содержанием же человека можно считать всю совокупность свойств, которыми он характеризуется как явление действительности. Эти свойства, как бы они ни отличались друг от друга, имеют между собой то общее, что могут быть отнесены по своей природе либо к биологическому, либо к социальному. Например, рост или цвет кожи – биологические свойства, а профессия или семейное положение – социальные. Ранее было сказано, что биологическое и социальное в человеке не существуют независимо друг от друга. В данном случае можно указать на влияние социальных условий на такое биологическое свойство, как рост, или зависимость семейного положения индивида от биологических (допустим, половых) его особенностей. Ответ на вопрос о соотношении социального и биологического в человеке должен даваться в зависимости от того, что мы имеем в виду, когда говорим о человеке: его сущность или содержание.

По своей сущности человек – существо надприродное, социальное. Но эта сущность осуществляется в мире великим множеством самых различных явлений – людей, наделённых своими собственными, не похожими на других характерами, волей, способностями, страстями, внешними признаками и т. д. Каждый индивид как явление социальной сущности человека представляет собой уникальный сплав социальных свойств, сформировавшихся на биологической основе, и биологических свойств, постоянно испытывающих влияние социальных факторов.

В своём понимании человека мы должны исходить из того, что он является непосредственно природным существом и в качестве такового наделён природными, жизненными силами в виде задатков, влечений, делающих его деятельным существом. Но далее в своём понимании мы должны подниматься к постижению социальной сущности человека. Если же ставить вопрос о предпочтительности тех или иных свойств человека, то в качестве ответа можно было бы воспользоваться выработанным ещё античными мыслителями идеалом гармонически развитого человека. Целью истории, если бы она существовала, хотелось бы видеть человека, выработавшего у себя гармонически сочетающиеся физические и духовные черты.

Наша действительность, однако, далека от идеала. В отечественной философии и конкретных науках, изучающих человека, на протяжении десятилетий господствовали упрощённые, односторонние (социологизаторские) представления о нём: выпячивались как заслуживающие исключительного внимания лишь социальные характеристики. Всякие попытки разговора о биологической стороне человека (за пределами, разумеется, биологии) жёстко пресекались. Эта «антибиологизаторская» идеология затронула не только сферы философии и науки. Она проникла в литературу и практическую сферу общественной жизни. Литературным героем на многие годы стал Павка Корчагин, разгружавший в лютый мороз вагоны с дровами в рваных галошах. Идеалом советского человека стал индивид, много работающий и мало потребляющий. Биологические (витальные) потребности человека действительно отступили в советское время (а это более чем семидесятилетний период) на задний план перед потребностями государства, хотя лозунг «Всё для человека, всё во имя человека» никогда не снимался. Результаты насаждения этой примитивной идеологии оказались разрушительными как в биологическом, так и в социальном планах: рост смертности, особенно детской, сокращение продолжительности жизни, неудовлетворительные бытовые и жилищные условия и т. д. И ещё одно следствие насаждения этой идеологии: «маятниковость» как особенность нашего менталитета привела к тому, что после падения советского строя и утраты советской идеологией господствующего положения общество «качнулось» в противоположную сторону. Модным стал призыв «бери от жизни всё!», но всё каждый понимает по-своему. В итоге значительная часть молодого поколения россиян выбрала Pepsi.

Поиск по сайту: