Российское образование в XIX веке

Уже в первые годы XIX века состоялась реформа системы образования, привлекшая лучшие умы России. Были приняты «Предварительные правила народного просвещения» (1803) и «Устав учебных заведений, подведомых университетам» (1804), которыми учреждались четыре преемственные ступени образования: приходские школы, уездные училища, гимназии и университеты. В 1804 г. открылся Казанский университет (в котором позже учились Н. Лобачевский и В. Ульянов). Университеты имелись также в Петербурге, Харькове, Вильно, Дерпте (ныне Тарту в Эстонии), значительно расширился Московский университет. Если в школах и гимназиях главной целью преподавания была связь с жизнью, то университеты предназначались для подготовки государственных чиновников. Высокий уровень образования, предлагаемый ими, делал их еще и центрами вольнодумства.

Большое внимание уделялось техническому образованию. В первой трети века были основаны в Петербурге институты Инженеров путей сообщения, Технологический и Гражданских инженеров. Продвигалось, в том числе в законодательном плане, женское образование, в чем особенно значителен вклад И. Ф. Богдановича и А. А. Ширинского-Шихматова. Успешно конкурировали с государственными и частные учебные заведения — Ришельевский лицей в Одессе, Лазаревский институт Восточных языков в Москве, школа Ширинского-Шихматова для крестьянских детей в Смоленской губернии. Особым явлением стал Александровский (с 1844 г. — Царскосельский) лицей. Выдающуюся роль в его создании, как и вообще в образовании и во всех областях общественной жизни России, сыграл видный государственный деятель и законотворец М. М. Сперанский (1772—1839). Он сумел убедить царя в его необходимости, сам написал лицейский устав, назначил первым директором лицея В. Ф. Малиновского. Судьба Сперанского типична для России. Он впал в немилость и был сослан из-за «излишнего рвения», в том числе в стремлении демократического разделения властей, неприемлемого для самодержавия. Но и в ссылке он развивал проект административных реформ для Сибири.

Александровский лицей, открытый в 1811 г., оказался ярким выразителем духа перемен, охвативших Россию в начале XIX века. Лицей в Царском селе был образовательным учреждением, не имеющим аналогов даже в Европе. Он не только давал образование, приравненное к университетскому, но и был свободен от казенщины последнего. «Дух лицея» воспитывал «любовь к отечественным гробам», «уважение к именам, овеянным славою». Сознание того, что «честь, гордость и право — не пустые слава». Лицеисты выносили на всю жизнь веру в человека, в свое призвание перед Отечеством. В его стенах естественно было воскликнуть: «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы». Дух уважительных и доброжелательных отношений буквально вскармливал и учащихся, и преподавателей. Пред очами престарелого Державина, посетившего лицей, предстали Пушкин, Пущин, Дельвиг, Кюхельбекер. Прозорливый старец сразу учуял «дух лицея» и, когда министр просвещения пожелал, чтобы такие, как Пушкин, к поэтическому дару прибавили и конкретные знания, необходимые на государственной службе, мягко возразил: «Позвольте ему остаться поэтом».

А. С. Пушкин в продолжение всей своей жизни возвращался к воспоминаниям о лицее («время незабвенное»), в котором он проникся красотой русской природы, открывавшейся ему из окна его «кельи», красотой русского слова и русской истории. Особо он отмечал своих учителей. У гроба Малиновского, первого директора, его питомцы поклялись в верности отечеству, о Н. Куницыне Пушкин сказал: «Он создал нас». Речь профессора права Куницына перед государем на церемонии открытия лицея сохранилась для потомков. Подготовив ее по всем правилам ораторского искусства, он «вложил в нее весь пыл своей веры в просвещение, в торжество свободной мысли», но и неизбежно, «своей ненависти к тиранам» (Жизнь Пушкина. Рассказанная им самим и его современниками. В 2-х т. М., 1988. Т. 1. С. 143—147).

«Дух лицея» заразительно действовал даже на царственных особ. По воспоминаниям еще одного наставника, Кошанского, Александр II, часто наезжавший в Лицей, как-то с удивлением заметил, что у лебедей на пруду обрезаны крылья. «Чтобы не улетели», — объяснили ему. «Надобно не крылья обрезать, а сделать так, чтобы не захотелось улетать», — возразил государь. Мудрено ли, что в стенах лицея было вскормлено столько будущих декабристов? Самого Пушкина от присоединения к декабристам удержали только его поэтические суеверия — когда он направлялся в Петербург (еще не зная о предстоящих событиях), его дорогу… трижды перебежал заяц.

Реакция, наступившая после восстания декабристов, охватила и образование. Борьба с прогрессивными нововведениями в нем началась, по существу, уже в 1808 году, после неудачного покушения на Александра I. Начало аракчеевщины в образовании ознаменовалось запретом на поступление крестьянских детей в гимназии и университеты, введением платы за обучение в приходских школах, уездных училищах и гимназиях. В школах вновь был введен Закон Божий, зато отменено естествознание. Значительный вес приобрел мракобес М. Л. Магницкий, сын замечательного просветителя, который в своих инструкциях для университетов доказывал, что «истины, основанные на разуме, суть лишь эгоизм и гордыня». Начались гонения на преподавателей, «передающих юношеству тонкий яд неверия и ненависти к законным властям», разливаемый затем «тиснением» (книгопечатанием). Магницкий потребовал даже разрушить Казанский университет. При А. С. Шишкове, министре просвещения с 1824 по 1828 гг., реакционная политика была дополнена крайним национализмом. Шишков, прозванный «министром затмения», утверждал, что «науки полезны лишь если, как соль, употребляются в меру», а его стремление искоренить из русского языка любые заимствования напросилось на известный памфлет: согласно требованиям Шишкова, следовало бы составить такую фразу: «Расфуфырище надел мокроступки (галоши) и пошел по топталищу (тротуару) на позорище (в театр)».

В 1844—47 гг. было отменено преподавание в гимназиях даже логики, восстановлены физические наказания. В 1845 г. Уваров, идеолог «трех столпов», тогдашний министр просвещения, предложил повысить плату в гимназиях, «дабы удержать от стремления к образованию юношей недворянского происхождения». Одобрив это предложение, Николай I добавил: «Притом надо сообразить, нет ли способов затруднить доступ в гимназию для разночинцев».

Учащимися не только гимназий, но и университетов разночинцы в массовом порядке становились уже после 60-х гг. В конце 50—60-х гг. стали выходить педагогические журналы — «Журнал для воспитания» (1857), «Русский педагогический журнал», «Учитель», «Ясная поляна» (1861), были созданы Санкт-Петербургское педагогическое собрание, Комитет грамотности при вольном экономическом обществе (1861). Уже в 1856 г. был восстановлен Ученый комитет, который на основе предложений Н. Пирогова и К. Ушинского стал готовить проекты школьных уставов (1860, 1862, 1864). Некоторый откат произошел после неудавшегося покушения на царя (уже Александра II) в 1866 г., но за годы, предшествовавшие новому резкому подъему реакции (после убийства в 1882 г. Александра II) в образовании удалось сделать очень многое. В процессе школьных реформ 1860-х гг. расширилась сеть начальных школ и училищ, стали создаваться воскресные школы для взрослых и крестьянские вольные школы. Важнейшую роль в просвещении народа сыграли также открытие Московской публичной библиотеки (1862), Политехнического (1873) и Исторического (1874) музеев. В 1866 г. была открыта Московская консерватория.

Значительное влияние в этот период приобрели педагогические идеи Д. Писарева, Н. Пирогова, К. Ушинского, просветительскую деятельность разворачивал в своем имении Ясная поляна граф Л. Толстой. Д. И. Писарев (1841—1861) в статьях «О журнале для воспитания», «Школа и жизнь» настаивал на изучении ребенка и защите его прав, убеждал, что любовь к ребенку предполагает уважение в нем личности, стремления к самостоятельности и деятельной мысли. Н. И. Пирогов (1810—1881), профессор медицины, был одним из первых, кто взбудоражил общество идеями научно-обоснованного образования. Как писал другой русский педагог, В. Я. Стоюнин, «знаменитый хирург анатомировал не только человеческие тела, но и целое общественное тело и душу и нашел там застарелые болезни, которые нужно лечить радикальными средствами», Занимая важные административные посты в системе образования, Пирогов боролся с его жесткой регламентацией, выдвигая идею общечеловеческого воспитания: «Дело не в том, что преподавать, а как». Царское правительство лишило его всех должностей, совершив, словами Герцена, «одно из мерзейших преступлений России дураков против России развивающейся»,

Первым российским представителем педагогической мысли мирового масштаба стал К. Д. Ушинский (1824—1870). Последователь Ушинского Б. Л. Модзолевский писал: «Ушинский — наш действительно народный педагог, точно так же как Ломоносов — наш народный ученый, Суворов — народный полководец, Глинка — народный композитор». Блестяще начав карьеру, он затем был обвинен в вольнодумстве и преследовался всю жизнь, закончившуюся в 46 лет. Отстраненный от преподавания, Ушинский успел издать свои пособия для начальной школы «Детский мир», «Родное слово», а затем развивал идеи научной педагогики публикациями в журналах.

Рассматривая воспитание как искусство, Ушинский доказывал, что при объединении в педагогике науки и искусства учитель превращается из исправного, но малоэффективного исполнителя в творца. Ведущими у Ушинского были принципы народности образования, патриотичности и трудового воспитания, выступающие в органичном единстве. По Ушинскому, национальность культурного творчества (включая образование) любого народа — это форма, которую естественным образом принимает деятельность, направленная на разрешение общечеловеческих задач. В наилучшей степени они воспринимаются при овладении родным языком, «той духовной одеждой, в которую должны облечься всякое знание и формирующееся миросозерцание». К. Ушинский пишет: «Язык народа — лучший, никогда не увядающий и вечно распускающийся цвет всей его духовной жизни, начинающийся далеко за границами истории. В языке одухотворяются весь народ и вся его родина; в нем претворяются творческой силой народного духа в мысль, в картину и звук небо отчизны, ее воздух, ее поля, горы и долины». На родном языке ребенок слышит от матери первые ласковые слова, получает первые импульсы доброты, которые следует пронести через всю жизнь, «язык выражает собою не только жизненность народа, он есть именно самая эта жизнь» (Ушинский К. Д. Собрание сочинений. М., 1948. Т. 2. С. 557).

Важнейшее значение у Ушинского, как и Л. Толстого в его знаменитой школе в Ясной поляне, занимает трудовое воспитание. Само образование — бесконечный, непрерывный труд, и его задача — сформировать уважение и привычку к труду, вводить человека в жизнь. Особо выделялась в этом процессе личность педагога, которая проходит через всю жизнь ученика: запоминается не столько конкретное содержание уроков, сколько образ учителя, постоянно «всплывающий» в сознании воспитанников, ведущий их через всю жизнь. При этом Ушинский подчеркивал, что «воспитание может двигаться вперед только с движением всего общества».

Поиск по сайту: