Советская наука и техника

Мировая война и гражданская война сильно подорвали научный потенциал России. Многие ученые и инженеры погибли, были репрессированы, многие эмигрировали. Советское правительство и здесь предприняло решительные шаги. Сохранив традиционные научные учреждения — Академию наук, университетскую науку, оно стало учреждать также отраслевые научно-исследовательские институты. К 1922 году число научных работников втрое превысило уровень 1913 г., а к 1927 г. достигло 25 тысяч. К концу 30-х гг. действовали 1800 научно-исследовательских учреждений, в которых трудилось 100 тысяч научных работников.

Продолжали трудиться, уже в Советской России, академики К. А. Тимирязев (1843—1920), Н. Е. Жуковский (1847—1921), И. П. Павлов (1849—1936), В. И. Вернадский (1847—1945), братья Вавиловы — ботаник Николай Иванович (1887—1943) и физик Сергей Иванович (1891—1951), С. В. Лебедев (1847—1934), К. Э. Циолковский (1857—1935).

Уже в послереволюционные годы огромную известность приобрели физик Петр Леонидович Капица (1894—1984), физхимик Николай Николаевич Семенов (1896—1986), получивший за свои работы 20-х—30-х гг. Нобелевскую премию (уже в 1956), генетик Николай Владимирович Тимофеев—Ресовский, знаменитый «Зубр» (1900—1981), проводившие свои исследования в долгосрочных зарубежных командировках (в Англии и Германии). В Советской России успешно трудился ботаник-селекционер Иван Мичурин (1855—1935), который вывел много новых, морозоустойчивых сортов плодово-ягодных культур. Известна его фраза «Не надо ждать милостей от природы, надо их брать самим», за которую ему сильно достается уже сегодня, в период огульного охаивания всего, что было в Советский период. Имя ученого постоянно упоминается рядом с именем мракобеса Трофима Денисовича Лысенко (1898—1976) «прославившегося» травлей генетики. Стараниями Лысенко был посажен в тюрьму Н. И. Вавилов, предпочел остаться на долгие годы в Германии Н. Тимофеев—Ресовский.

Верно прислуживая советской идеологии, Лысенко полностью отрицал влияние наследственности, утверждая, что все целиком зависит от воспитания. «Пусть женщина даст нам организм, а мы воспитаем из него советского человека» — такова одна из самых знаменитых фраз этого тоже академика. Он же утверждал, что благодаря «социалистическому воспитанию» удои советских коров и урожаи на советских полях значительно будут превосходить «буржуазные». И все же советская генетика выстояла, а в военные годы, в блокадном Ленинграде советские ученые сумели сохранить бесценный, единственный в мире генофонд злаковых культур — погибая от голода (в буквальном смысле), они ни разу не притронулись к семенам, которые берегли для всего человечества. Устояли и кибернетика, и медицина, несмотря на показательные судебные процессы уже в послевоенные годы.

В 30-ые годы упор в научных исследованиях был сделан на физику, особенно ядерную. Эта тенденция сохранилась и в послевоенные годы — «холодной войны», с добавлением космических исследований, которым придавалось важнейшее значение как с военно-стратегической точки зрения, так и в плане «культурного соревнования двух мировых систем» — социалистической и капиталистической.

Многие крупные открытия в области физики, химии, математики были совершены в процессе решения оборонных задач — А. П. Александров (1903—1993) разработал методы размагничения кораблей, О. Патон (1870—1953)— автоматическую сварку брони, астрофизик В. А. Амбарцумян (1908—1996) первую свою Сталинскую (переименованную потом в Государственную) премию получил за исследования рассеяния света в туманных средах, необходимые для авиации и защиты от нее. Были синтезированы новые лекарства, пластмассы, спирты, ацетон. Авиаконструкторы А. П. Туполев, А. С. Яковлев, Ф. А. Лавочкин, С. В. Илюшин создали грозные боевые (а уже в мирное время — пассажирские) самолеты. Советские ученые создали танки, значительно превосходящие немецкие. Многие из этих ученых проводили свои исследования… в лагерях. В лагере трудился будущий «отец советской космонавтики С. П. Королев».

Сразу после войны советские физики создали атомную и водородные бомбы, в чем особенно велика заслуга И. В. Курчатова, А. Д. Сахарова, Ю. Б. Харитона, Я. Б. Зельдовича, крупнейшего астрофизика. В 1954 г. под руководством И. В. Курчатова заработала (в Обнинске) первая в мире атомная электростанция. В 1958 г. Нобелевскую премию по физике получили П. Черенков, И. Франк и И. Тамм, в 1962 г. ее лауреатом стал Л. Д. Ландау (сверхпроводимость). Нобелевскую премию за разработку лазеров разделили в 1964 г. с американцем Ч. Таунсом советские физики Н. Басов и А. Прохоров, а в 1878 г. наконец ею были отмечены многолетние заслуги П. Л. Капицы. Значительный вклад в ядерную физику внесли А. Арцимович, М. Леонтович, В. И. Векслер, Г. И. Будкер, Г. Н. Флеров, И. Алиханов, мировую известность приобрели исследования советских ученых в области оптики и астрофизики, математики, экономики, ракетостроения. Советский Союз первым спустил на воду атомный ледокол, запустил искусственный спутник земли. «Поехали!» Юрия Гагарина и его замечательная улыбка за несколько минут 12 апреля 1961 г. покорили весь мир. Велики были успехи СССР и в океанографии, исследованиях просторов и глубин Мирового океана.

Намного сложнее оказалось дело в области гуманитарных наук, которым с самого начала была предписана роль «служанки советской идеологии». Была перелицована (под руководством М. Н. Покровского) вся отечественная история, изложенная как результат непрекращающихся многовековой классовой борьбы. В качестве обязательных были введены в вузах «История КПСС», «Научный коммунизм», а вся мировая философия рассматривалась лишь как эпизодические прозрения на пути к марксизму-ленинизму.

Уже после войны разгрому подверглись не только «врачи-вредители», генетика и кибернетика, но и не утративший ценности и по сей день 3-ий том «Истории философии» под ред. Александрова — как не изложенный в должной мере с классовых позиций. С классовых позиций отбирались даже сами представители «Красной профессуры», сотрудники Института Марксизма-Ленинизма (ИМЭЛ). Философские погромы продолжались вплоть до конца 70-х гг., даже на уровне Института философии АН СССР. В этой ситуации многие крупнейшие философы из России и других советских республик (Украины, Белорусии, Армении, Грузии, Казахстана) нашли себе нишу в области философии естествознании, логики, семиотики. Всемирную известность приобрели имена философов Б. М. Кедрова, П. Копнина, Г. Брутяна, М. Мамардашвили, позже В. Смирнова и В. С. Степина, психологов Г. Лурия, Л. Выготского, позже В. Зинченко, известного также работами в области педагогики (ныне директора Института Человека). Философ Э. В. Ильенков даже исхитрился опубликовать прекрасную статью «Объективность субъективного».

Советская художественная культура

Художественные поиски Серебряного века не могли прекратиться разом даже в столь неблагоприятное для искусства время, и его отблески еще продолжали мерцать и в первые годы советской власти. Это объясняется еще тем, что кое-кто поначалу верил, что происходящее — не разрушительный ураган, а живительный ветер. «Которые тут временные, слазь — кончилось ваше время», — гремел могучий голос В. Маяковского.

Маяковский не считал для себя зазорным сотрудничать в «Окнах РОСТА» (Российское телеграфное агентство), откликаясь стихами на злобу дня, в доступной и запоминающейся форме доводя до населения необходимость учебы, профилактику кишечных болезней и т. д. Вот как он об этом пишет в поэме «Во весь голос» (29—30 гг.):

«Уважаемые товарищи потомки!

Роясь в сегодняшнем окаменевшем г…,

Наших дней изучая потемки,

Вы, возможно, спросите и обо мне

И, возможно, скажет ваш ученый,

Кроя эрудицией вопросов рой

Что жил де такой певец кипяченой

И ярый враг воды сырой:

Профессор, снимите очки — велосипед!

Я сам расскажу о времени и о себе.

Я, ассенизатор и водовоз,

Революцией мобилизованный и призванный

Ушел на фронт из барских садоводств

Поэзии — бабы капризной.»

А до рокового выстрела оставалось совсем немного. Он писал: «Радуюсь я о том — это мой труд вливается в труд моей республики!» Писал он и о том, что «поэзия — та же добыча радия / В грамм добыча, в год труды / Изводишь единого слова ради / тысячи тонн единой руды».

Маяковский любил прогуливаться с записной книжкой, куда он заносил пришедшие в голову поэтические золотники. Иногда это случалось посреди Садового кольца, и тогда московские милиционеры… останавливали на нем движение. Когда Маяковский был в Америке, организаторы выступлений, ужаснувшись его популярности, предоставили ему зал в центре Чикаго, сотрясаемый грохотом проходившей на его уровне электрички. При ее приближении поэт повышал свой голос, заглушавший любую провокационную возню, и тогда зал сотрясался уже от аплодисментов.

Пытался приспособиться к советской действительности и С. Есенин («Русь Советская», «Возвращение на Родину», «Анна Снегина»), но слишком уж не вписывался в нее поэт, написавший в свое время: «Грубым дается радость, нежным дается печаль». Продолжали писать А. Ахматова и О. Мандельштам. Поэтические поиски, плачевно для них окончившиеся, позволили себе обериуты, участники объединения реального искусства, организованного в 1925 г. Даниилом Хармсом (Юмашевым, 1905—1942), членом Ордена заумников, продолжателей В. Хлебникова. Ну как можно было писать в советские годы: «Я гений пламенных речей / Я господин свободных мыслей / Я царь бессмысленных красот / Я Бог исчезнувших высот»! «Политически вредными», даже издевательскими могли показаться даже такие строки Хармса: «Над нами встают золотые дымы / За нашей спиной пробегают коты / поем и свистим на балкончике мы». Или такие — «К тебе, Тамара, мой порыв назрел и лопнул, как нарыв». По дерзкой неосмотрительности обериутов можно сравнить с ереванскими «хашистами» (любителями национального блюда хаш, которых арестовали в те же годы по подозрению в том, что на самом деле они… фашисты!

В то время положено было воспевать советскую власть и ее свершения, а ее требования к искусству можно было сформулировать на лагерном жаргоне: «Шаг влево, шаг вправо — побег, прыжок на месте — попытка к бегству». На языке же официальных документов был провозглашен социалистический реализм, которому вменялось в обязанности «правдивое изображение успехов советского строя и руководящей роли в них Коммунистической партии». Проще говоря, «соц. реализм — это все, что защищает советскую власть» — так высказался уже в 1962 г., при получении Нобелевской премии М. Шолохов. На смену объединению «Пролеткульт» пришло «Рабис» — «Рабочее искусство».

Даже в этих условиях нашлись писатели, осмелившиеся критически оценивать «советскую действительность». Михаил Афанасьевич Булгаков (1891—1940), словами профессора Преображенского из «Собачьего сердца», утверждал, что «разруха — не в туалетах, а в головах». Образы Шарикова, которого безуспешно (и на свою голову) пытались поднять от собаки до человека, Швондера, председателя «революционного домоуправления», стали нарицательным. Булгаков описал ужасы гражданской войны, ужас разочарования светлых, чистых людей, готовых служить России, но выброшенных ею. Вершина творчества Булгакова — роман «мастер и Маргарита», где дьявольский сарказм переплетается с глубоко философскими размышлениями о любви, верности, призвании и судьбе писателя. Преследуемый швондерами от литературы, Булгаков осмелился отправить письмо Сталину, на которое тот неожиданно откликнулся звонком в квартиру писателя — с обещанием не трогать его.

Меньше повезло Михаилу Зощенко (1894—1958). Писатель остроумный, светлый, добрый, он был совершенно сломлен преследователями. Издалека увидев знакомых, этот деликатный человек перебегал на другую сторону улицы, чтобы не ставить их в неловкое положение — здороваться с ним или нет. Очень неоднозначными были отношения с советской властью Андрея Платонова (1899—1951). Ощущая себя в «Прекрасном и яростном мире» (название одного из лучших его рассказов), он в то же время словами одного из персонажей повести «Чевенгур» высказывает сомнение: «Вот говорили — будет радио, и будет счастье. Радио провели, а счастья так и нет».

Находились и писатели, которые даже в этих условиях не потеряли романтическое, светлое отношение к жизни. Это, в первую очередь, Александр Грин (1880—1932), автор «феерии» «Алые паруса» (1923), повести «Бегущая по волнам» (1928), рассказа «Корабли в Лиссе», Михаил Пришвин (1873—1954), много писавший о природе, позже — Константин Паустовский (1892—1968), автор повестей «Кара-Бугаз» (1932), «Золотая Роза» (1955), «Повести о жизни» (1945—1963), удивительных рассказов.

Яркими представителями советской литературы можно назвать Михаила Шолохова (1905—1984), автора «Донских рассказов» (1936), «Поднятой целины», «Тихого Дона» (1928—1940), удостоенного нобелевской премии, Леонида Леонова («Лес»), Лидию Сейфуллину («Виринея»), Александра Фадеева (романы «Разгром», а после войны — «Молодая гвардия»). В 20-е гг. действовали Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), группа «Перевал» (М. Светлов, М. Пришвин, Э. Багрицкий). В 1934 г. был создан Союз писателей СССР во главе с Максимом Горьким, вернувшимся после лечения в Италии. В 1925—1936 гг. он написал одно из лучших своих произведений — роман «Жизнь Клима Самгина». В 1924 г. из эмиграции вернулся Алексей Толстой (1882—1945), создавший повесть «Три сестры», роман «Петр I», фантастическую повесть «Аэлита».

Одним из самых известных произведений советской литературы стал роман Николая Островского (1904—1936) «Как закалялась сталь», во многом автобиографический. Его герой, Павка Корчагин, пожертвовал здоровьем, личной жизнью во имя строительства коммунизма, а конкретно, железной дороги. Молодым прикованный к постели, он рассуждает: «Надо прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», Когда читаешь эти строки, хочется добавить (возможно, и его это мучило): «и чтобы не было мучительно больно за загубленную жизнь».

В предвоенные годы проявили себя прежде всего в историческом жанре писатели А. С. Новиков-Прибой, Ольга Форш, С. Н. Сергеев-Ценский, в поэзии — Николай Асеев, друг и последователь Маяковского. Бурный расцвет произошел в театре, где продолжали блистать режиссеры К. Станиславский и В. Немирович-Данченко, взошла звезда, правда, ненадолго, репрессированного в 1939 г. Эмиля Мейерхольда. Ставились пьесы Маяковского («Клоп», «Баня»), Исаака Бабеля («Конармия»), еврейского советского писателя Шолом-Алейхема, Вс. Иванова («Броненосец 14-69»), К. Тренева («Любовь Яровая»).

В 1923 г. было образовано Госкино, в 1925 г. вышли на экран фильмы Сергея Эйзенштейна (1898—1948) — «Броненосец Потемкин» и «Стачка», он же позже снял фильм «Александр Невский» с блистательным Николаем Черкасовым в главной роли. Черкасов сыграл также «Депутата Балтики» (реж. А. Зархи и Е. Хейфиц). Вышли фильм о Ленине («Человек с ружьем», реж. С. Юткевич) и «народный фильм» «Чапаев» (реж. С. Д. и Т. Н. Васильевы). Любимые народом комедии, воспевающие радужную советскую жизнь, снял Григорий Александров (1903—1983) — «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Свинарка и пастух». В них пела и танцевала ставшая его женой Любовь Орлова, своеобразный секс-символ советской эпохи, «наш ответ» любимице Гитлера Марике Рёк. Замечательной музыкой украсил их Исаак Дунаевский.

С возникновением звукового кино открывались совершенно новые возможности, с блеском использованные начинающим композитором Дм. Шостаковичем (1905—1975), он же написал музыку к революционным балетам «Болт», «Золотой век», оперу «Леди Макбет Мценского уезда» (на сюжет Лескова). Выдающиеся произведения — балет «Ромео и Джульетта», оперу «Любовь к трем апельсинам» создал новатор музыки Сергей Прокофьев (1891—1953), еще до революции блеснувший «Классической симфонией» фортепианным циклом «Мимолетности» (по К. Бальмонту), сонатами для фортепиано, скрипки, виолончели. В лучших традициях русской музыки творили Борис Асафьев, Р. Глиэр, Н. Мясковский.

Активно сотрудничали в театре и кино также художники. Большинство ярких представителей серебряного века эмигрировали, но это открывало простор молодой, дерзкой в своих поисках поросли. Продолжателями идей Малевича, Шагала, Филонова стали Любовь Попова, Владимир Татлин, М. Экстер, Д. Штеренберг, И. Альтман, Эль Лисицкий, надеявшиеся именно в России реализовать «новые формы, устремленные в будущее». «Улицы — наши кисти, площади — паши палитры», — говорил Маяковский, так считали и художники-авангардисты, оставшиеся служить революции. Первый их массовый опыт пришелся на 1 мая 1918 г., когда они окрасили в «революционные цвета» газоны, клумбы и деревья на площади Большого театра. Много говорили они и «шершавым языком плаката», расписывали стены домов. Правда, советская власть настороженно относилась и к таким вольностям.

Продолжали творить в России К. Петров-Водкин, Б. Кустодиев, П. Кузнецов, И. Машков, П. Кончаловский, М. Нестеро в. Правда, последний отошел от своего прежнего стиля и писал в основном героев социалистического труда, благополучно дожив до 80-летнего возраста. В Советскую Армению перебрался М. Сарьян, в значительной степени сохранив свое яркое лицо. «Дикая кошка — армянская речь», — писал О. Мандельштам. Еще больше это сравнение подошло бы живописи Сарьяна.

Увлеченность революцией питала также поиски в области скульптуры. Прекрасные в художественном отношении памятники Ленину (работы С. Меркурова) украсили столицы многих советских республик, монументальная скульптура А. Голубкиной (1864—1927) «Рабочий и колхозница», прежде чем обосноваться перед ВДНХ в Москве — воспринимаясь как символ советской страны — стала украшением Всемирной выставки в Париже. Продолжал свою творческую жизнь, начатую еще в серебряном веке, Сергей Коченков (1874—1971).

Авангард нашел себя и в архитектуре, прежде всего в форме конструктивизма. В 1919 г. В. Татлин (1885—193) представил проект «Башни III Интернационала». Воплощая идею «коммунистической динамики», в небо должна была взметнуться исполинская спираль, в противовес приземленной буржуазной горизонтали. Хотя «машинный» стиль надолго вошел в советское искусство, об этом проекте, как и его авторе, вскоре забыли. Не был реализован и проект Дворца Съездов на месте взорванного храма Христа Спасителя. Дворец был задуман как высочайшее в мире здание с возвышающимся над ним стометровым памятником Ленину, но началась война. Долгие годы это место занимал плавательный бассейн «Москва», а уже в 90-ые гг. восстановили храм.

Более удачливыми оказались проекты конструктивистов — братьев Л. и В. Весниных, М. Гинзбурга и рационалистов — К. Мельникова, Н. Лозовского. В Доме Мельникова в Кривоарбатском переулке Москвы не были предусмотрены спальни — для сна предназначалось одно большое помещение, лишь слегка разгороженное вертикальными плоскостями. Дело в том, что революционные настроения предполагали вовсе «уничтожение семьи как органа эксплуатации и угнетения», а в повестках комсомольских собраний 20-х гг. значились такие темы, как «отказ комсомолки Ивановой комсомольцу Петрову».

В 1935 г. был утвержден генеральный план реконструкции Москвы, в чем значительную роль сыграл архитектор А. В. Щусев (1873—1949), по проекту которого был построен Казанский вокзал, а в советское время — Мавзолей Ленина (1924—1930), гостиница «Москва» (в соавторстве). Широко стала внедряться промышленная архитектура, чему в большой степени способствовал план ГОЭЛРО (государственной электрификации России). В Москве началось строительство Метрополитена, Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, канала «Москва — Волга». Строились типовые дворцы культуры, клубы, школы, детские сады и ясли. Типовыми в годы индустриализации и первых пятилеток были даже электростанции и здания металлургических комбинатов, автомобильных и тракторных заводов.

Монументальность, вообще присущая советской архитектуре, буквально стала определять ее лицо уже после войны. К характерным образцам сталинской архитектуры относятся знаменитые московские высотки (здания МИД и МГУ, на Котельнической набережной, площади Восстания), массивные, добротные, по особому красивые жилые дома на Комсомольском проспекте. Они должны были выражать и уверенность народа-победителя, не случайно многие из них строились пленными немцами. По всей стране сооружались грандиозные монументы, прежде всего со скульптурами Сталина. Эта тенденция продолжалась и в хрущевские годы, только вместо низвергнутого с пьедестала Сталина водружались «матери-родины». Огромный, крупнейший в мире монумент «Родина-мать» работы скульптора Е. Вучетича (1963—67) грозно поднимается на Малаховом кургане в Волгограде (Сталинграде), его же солдат-освободитель со спасенной немецкой девочкой на руках (1946—1949) возвышается над Трептов-парком в Берлине. Вучетич — создатель и других, не менее знаменитых памятников — «Перекуем печи на орала» (1957), Дзержинскому (1958) на Лубянке, который был в начале 90-х гг. сброшен толпой. Много было сброшено и статуй Ленина и других вождей большевиков, с которых и началась традиция разрушения памятников. В хрущевские годы началось массовое строительство типовых домов с квартирами-клетушками. Прозванные «хрущевками», они все же на какое-то время сняли остроту жилищной проблемы, за которую отвечало государство.

Государство «отвечало» и за искусство, жесткий контроль над которым продолжался и в послевоенный период, включая и годы «оттепели». Еще в 1919 г. Ленин, Троцкий и Зиновьев провозгласили задачу «сделать искусство понятным массам». Посетителей советских кинотеатров даже в 80-е годы встречали слова В. И. Ленина «Из всех искусств для нас важнее всего сейчас кино», но мало кто знал продолжение этой фразы — «ибо оно наиболее доступно народным массам». При таком подходе особенно незащищенной от обвинений в «заумности», «формализме», «отходе от соцреализма» оказывалась любая серьезная музыка, а тем более новаторская — ведь даже классические ее образцы требуют достаточно подготовленного слушателя. Жестокий разнос был устроен еще в довоенные годы опере молодого Дм. Шостаковича — «Леди Макбет Мценского уезда» (статья «Сумбур вместо музыки в «Правде» от 28.1.1936) и балету «Светлый ручей» (статья «Балетная фальшь» в феврале того же года).

Даже в годы «оттепели» Шостакович признавался, что у него порой опускаются руки — как только он садится за рояль, ему кажется, что придет милиционер, захлопнет его крышку прямо на руки и скажет: «Не положено». Это говорил автор потрясающей 7-ой симфонии, звуки которой, впервые прозвучав в холодном зале консерватории блокадного Ленинграда, буквально поднимали народ, автор гениальной музыки к кинофильму «Гамлет», глубочайших камерных произведений. Немцы считали «Ленинградскую симфонию» оружием не менее грозным, чем «Катюши», названные так в честь знаменитой песни Матвея Блантера (он же — автор не менее знаменитого «Футбольного марша»). «Катюшу» полюбили даже немцы, ближе к концу войны они постоянно просили из окопов включать ее по нашим репродукторам.

Сложно складывалась судьба Сергея Прокофьева. Надолго эмигрировав из России, он все же не выдержал, вернулся, зная, на что идет. Человек, прозванный в студенческие годы «динамо» за свой напор, неуступчивость, вынужден был подстраиваться под правила соцреализма. Прокофьев, родившийся в тот же день, что и Сталин (но в другой год, 1891), умер с ним точно день в день, 5 марта 1953, и его долго не могли просто похоронить. Музыкальное наследие Прокофьева, одного из самых дерзких новаторов ХХ века, но вместе с тем композитора лиричного, с элементами мягкой сказочности в музыке, необозримо. Это симфонии, концерты и сонаты для скрипки, виолончели, фортепиано, балеты, оперы.

Яркие страницы в историю советской музыки вписал Арам Ильич Хачатурян (1903—1978), автор знаменитых на весь мир балетов «Спартак» и «Гаянэ», музыки к кинофильму «Маскарад». «Танец с саблями» из «Гаянэ» — одна из самых известных, ярких мелодий динамичного ХХ века. Замечательный, подлинно русский композитор советского периода — Георгий Свиридов (1919—1998), автор «Пушкинского венка», сюиты «Время, вперед!» (музыкой из нее начинается телепрограмма «Время»). Прекрасную музыку писал Родион Щедрин. Мировую известность приобрели, преодолевая постоянные обвинения в «формализме», композиторы более молодого поколения, Альфред Шнитке, Софья Губайдулина, Эдисон Денисов. Шнитке порой позволялось писать музыку только к мультфильмам. Более гениальной музыки к мультфильмам нет нигде в мире.

На весь мир гремела слава пианистов Святослава Рихтера и Эмиля Гипельса, скрипачей Давида Ойстраха и Леонида Когана, виолончелиста Мстислава Ростроповича, оперных певцов В. Атлантова, С. Лемешева, С. Козловского, И. Архиповой, Е. Образцовой, Г. Вишневской. М. Ростропович вместе со своей супругой Г. Вишневской были выдворены из страны и лишены советского гражданства — за то, что приютили у себя на даче опального писателя А. Солженицына, так и не получившего квартиру от советской власти. На сборы им дан был один день, уезжал Ростропович с одной только виолончелью в руках. С одной виолончелью он сам приехал в Москву в тревожном октябре 1993 г. — «защищать демократию». Передовые позиции в мире занимал советский балет, где блистали Галина Уланова, Майя Плисецкая («Кармен»), Марис Лиепа, В. Васильев и Ек. Максимова («Анюта»), оставшиеся за рубежом Рудольф Нуриев и Мих. Барышников.

Знаменитыми исполнителями романсов были вернувшийся из эмиграции Александр Вертинский (две дочери которого, Анастасия и Марианна, стали прекрасными актрисами), много лет проведший в лагерях Вадим Козин, Изабелла Юрьева, Жанна Бичевская, Алла Боянова. Всенародную любовь завоевали Марк Бернес, Клавдия Шульженко, исполнительница народных песен Людмила Зыкина.

Добротой, мелодичной напевностью входила в сердца эстрадная музыка. Песни Александры Пахмутовой, Никиты Богословского, Оскара Фельцмана и других любимых композиторов пели популярнейшие певцы Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Эдуард Хиль, Валерий Ободзинский, Тамара Миансарова. Анна Герман, Гелена Великанова, София Ротару. Позже (с песнями «Арлекино» и «Все могут короли») ворвалась в музыкальный мир Алла Пугачева, оставшаяся «Примадонной» и по сей день. Яркое творческое лицо показали Жанна Агузарова с группой «Браво», Александр Буйнов и «Веселые ребята».

В годы «оттепели» расцвело творчество песенников-бардов — Владимира Высоцкого, Александра Галича (изгнанного во Францию и там написавшего «Когда я вернусь», но там же при странных обстоятельствах погибшего), Булата Окуджавы, Елены Камбуровой, Вероники Долиной, Александра Городецкого («Атланты»), Юрия Кукина («А я еду за туманом»), Евг. Клячкина, Ю. Визбора. Поколение «шестидесятников» помнит, как авторская песня звучала на вечерах в Политехническом музее, где выступали молодые тогда поэты Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, помнят чистые, открытые лица молодежи на этих концертах, переполненных надеждами на замечательное будущее страны, где есть такие люди.

Тогда уже появились магнитофоны, а еще раньше песенников-бардов, как и стильные рок-н-ролл и буги-вуги, записывали на рентгеновских пленках. Тогда же происходили облавы на «стиляг», которым стригли «слишком длинные» битловские волосы. Особенно много хлопот властям доставлял хриплый голос, Высоцкого, певший то просто смешные, то саркастически-язвительные песни. Он играл и в Театре на Таганке. Высоцкий досадил советской власти даже своей смертью в дни Московской Олимпиады 1980 г., когда хоронить его вышли сотни тысяч людей. Не вписывались в официальные рамки Андрей Макаревич с группой «Машина времени», Борис Гребенщиков с «Аквариумом», Виктор Цой («Кино»), певший в 80-е гг. «Мы ждем перемен», а ночью работавший кочегаром, чтобы не привлекли за «тунеядство» (см. фильм «Асса»).

Противоречивая картина складывалась в послевоенные годы в советской живописи. Старые, маститые художники стали писать по возможности в традиционной манере — портреты, пейзажи, натюрморты, а художники нового поколения могли проявить себя в «лениниане» и «сталиниане», революционной и военной тематике. Ярко расцвел талант Александра Дейнеки (1899—1969), вообще склонного к монументальной, рельефной живописи. Его картины с изображениями авиаторов, физкультурников, пионерского детства, обороны Москвы стали классикой советского искусства, так же, как и живопись Б. Иогансона («Допрос коммуниста», «Рабфак идет»), Г. Ряжского («Делегатка»), Е. Чепцова («Заседание сельской партячейки»), А. Пластова («Фашист пролетел»), М. Грекова и его студии батальных картин («Тачанка»). Особое внимание уделялось искусству карикатуры (Бор. Ефимов, Кукрыниксы). Большую популярность в последние советские годы приобрели портреты и патриотические панно Ильи Глазунова («Русь»).

В годы «оттепели» подняли было голову художники и скульпторы, захваченные веяниями, которые стали проникать через слегка приподнятый «железный занавес». Однако «упущение» было замечено очень скоро. Когда произведения «катакомбного» искусства (выражение Э. Неизвестного) осмелились выставить в Манеже в центре Москвы, они вызвали ужас у функционеров, курировавших искусство. Прибывший по их «сигналу» Хрущев срывал картины и топтал их с криком «Пидарасы!» Действительно, с позиций партийной идеологии такая живопись была опаснейшим извращением. В те же дни буквально сравняли с землей выставку в парке «Сокольники», оставшуюся в памяти людей как «бульдозерная».

Противоречия между требованиями соцреализма и реалиями жизни особенно отчетливо выразились в литературе послевоенных лет. Победа в Великой Отечественной войне дала огромный импульс творческой энергии, военная тематика сохранялась до самого конца ХХ века. Менялось, однако, изображение войны и того влияния, которое она оказывала на судьбы людей. Наряду с «Повестью о настоящем человеке» Бориса Полевого (о подвиге летчика А. Маресьева, потерявшего ноги, но вернувшегося в строй) зачитывались «Судьбой человека» М. Шолохова, которая вызвала неодобрение партийного руководства. Война, такой, какая она есть, не только с лихими и победными атаками, предстала в «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, самого прошедшего всю войну (это и спасло его от суда). Позже вышла повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие», где чудеса героизма показывают обыкновенные девчонки, насмерть напуганные, попавшие в мясорубку войны со студенческой скамьи, из объятий любимых, нелепо погибающие. С замечательного фильма, снятого по этой повести С. Ростоцким, люди выходили, не скрывая слез. «У войны — не женское лицо», такую повесть написал белорус Алесь Адамович. «У войны — вообще не человеческое лицо», — в этом все больше убеждались простые люди, которые сами никогда бы не начинали никаких войн.

Все более смелые публикации появлялись в литературно-художественных журналах «Москва», «Новый мир», «Наш современник», «Юность». «Юность» напечатала повести братьев Стругацких, Василия Аксенова («Коллеги», «Апельсин из Марокко»), который в конце концов вынужден был уехать на запад. Еще более смелые шаги предпринял редактор «Нового мира» Александр Твардовский (1910—1971), автор поэмы «Василий Теркин», ставшей воистину всенародной. Обладая своеобразной «охранной грамотой» еще с довоенных времен — благодаря полюбившейся Сталину фразе о том, что «писатели должны быть инженерами человеческих душ» — Твардовский осмелился публиковать в своем журнале даже просидевшего в лагерях как «антисоветчика» Александра Солженицына (р. 1918). Стали известными читателю «Колымские рассказы» В. Шаламова, «Не хлебом единым» В. Дудинцева. Сложное осмысление советской истории предложил в 6-томной эпопее «Люди, годы, жизнь» (1961—1965) Илья Эренбург (1891—1967).

Скандальную известность приобрел роман «Доктор Живаго» Бориса Пастернака (1890—1960), в котором известный поэт показал, в какого зверя превращает человека война, будь он «красный» или «белый» (описаны события Гражданской войны). Даже «Наш современник» не решился опубликовать его, и он вышел в 1957 г. в Италии, завоевав Нобелевскую премию. Началась травля Пастернака, закончившаяся его вынужденным отказом от премии и тяжелой болезнью, сведшей его в могилу. Состояние писателя можно передать строками из его же стихотворения: «Окно раскрыть — что жилы отворить». О таланте Б. Пастернака, имевшего блестящее философское (в Марбурге) и музыкальное образование (обожал Скрябина, лично был знаком), могут поведать любые строки его «музыкально-философской», экспрессивной поэзии: «Действительность, как выспавшийся зверь, / Потягиваясь, поднялась спросонок» или «Сырое утро ежилось и дрыхло / Бросался ветер комьями в стекло» или «Меж блюд и мисок молнии вертелись / А следом гром откормленный скакал», или «Разгневанно цветут каштаны», «Полет орла как ход рассказа». Он же пишет: «Несдобровать забывшемуся сном / При жизни солнца, до его захода».

Скандалами были окружены еще две Нобелевские премии — Александра Солженицына, в которой, как и в случае с Пастернаком, достаточно просматривался политический подтекст (лагерная тематика, антисоветский пафос) и поэта Иосифа Бродского (1940—1996). Бродского обвинили в… тунеядстве, его обличали «передовики производства», собранные с этой целью в крупнейшем дворце культуры г. Ленинграда. Один из них вызвал хохот фразой «Не читал, но осуждаю». Бродский навсегда уехал из России, Солженицын был на много лет изгнан. Прошли суды над диссидентами А. Синявским и Ю. Даниэлем, которые вызвали особую ярость тем, что… не раскаивались. Иного рода скандал разгорелся в связи с повестью «Лолита» (1955) русского писателя Бориса Набокова (1899—1977), давно жившего в эмиграции и известного до этого «Защитой Лужина», «Приглашением на казнь». В «Лолите» описана похотливая страсть отчима, респектабельного профессора, к развращаемой им двенадцатилетней «нимфетке».

Уже в 60—70-е гг. огромную любовь народа завоевали Василий Шукшин (он же кинорежиссер и актер («Калина красная», «Печки-лавочки»), Ю. Бондарев, Ю. Трифонов («Дом на набережной»), Ф. Абрамов, В. Астафьев, В. Распутин. Потрясение вызвала в 1987 г. повесть А. Рыбакова «Дети Арбата», в которой автор знаменитых произведений для детей («Кортик», «Приключения Кроша») показал ужас жизни в тоталитарном государстве. Огромной популярностью пользовались всегда «дагестанский сын русского народа» поэт Расул Гамзатов («Журавли») и пишущий на русском киргиз Чингиз Айтматов («Белый пароход»).

Своеобразной трибуной стал театр, всегда занимавший важное место в русской культуре. Событием культурной жизни были постановки московских театров «На Таганке», «Современник», «Ленком», театра Сатиры, Ленинградского БДТ, которые возглавляли великие режиссеры (А. Любимов, М. Ефремов, М. Захаров, Г. Товстоногов) и в которых играли великие актеры — О. Табаков, А. Фрейндлих, А. Миронов, А. Папанов, И. Смоктуновский, О. Янковский.

Великой силой оставались киноискусство. В классику советского кино вошли после войны ленты весьма разнообразные — и о войне («Летят журавли» А. Калатозова с А. Баталовым и А. Самойловым первым из советских фильмов получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском фестивале), и о героических буднях («Коммунист» Ю. Райзмана с Евг. Урбанским), и о молодежи («Весна на Заречной улице» М. Хуциева), комедия «Приходите завтра» и добрые, светлые фильмы об обычных, вовсе не сошедших с доски почета людях — «Три тополя на Плющихе» реж. Т. Лиозновой с О. Ефремовым и Т. Дорониной, «Когда деревья были большими» (реж. — А. Кулиджанов, в гл. ролях — Юрий Никулин и Инна Гулая), и блестящие экранизации классики — пырьевские «Идиот» с Ю. Яковлевым и «Братья Карамазовы» с А. Мягковым и М. Ульяновым, «Дама с собачкой» И. Хейфица).

Замечательные фильмы создали С. Герасимов, С. Ростоцкий, С. Бондарчук, С. Соловьев, С. Говорухин, К. Шахназаров, Г. Данелия, снявший добрый, лиричный фильм «Я шагаю по Москве» с Н. Михалковым в главной роли, а также жесткую комедию «Осенний марафон» с О. Басилашвили. Никита Михалков сам стал впоследствии знаменитым на весь мир кинорежиссером — «Неоконченная пьеса для механического фортепиано», «Раба любви», «Свой среди чужих, чужой среди своих», в каждом из которых снимались целые созвездия прекрасных актеров. И все же, вероятно, наибольший авторитет в мире из советских кинорежиссеров завоевал Андрей Тарковский («Иваново детство», «Андрей Рублев», «Зеркало», «Сталкер», «Жертвоприношение»). Стали известны пролежавшие много лет на полке фильмы А. Германа («Мой друг Иван Лапшин», «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны»).

Всенародно любимыми стали комедии Эльдара Рязанова («Карнавальная ночь» с Л. Гурченко, «Берегись автомобиля» с И. Смоктуновским, «Ирония судьбы, или с легким паром», «Гараж»), а также Леонида Гайдая («Приключения Шурика, или операция «Ы», «Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница», «Двенадцать стульев»), комедия В. Титова «Здравствуйте, я ваша тетя» с А. Калягиным в гл. роли. Лучшими в мире признаны советские мультфильмы, по-настоящему добрые — «Каникулы Бонифация» Ф. Хитрука, цикл «Ну, погоди» В. Котеночкина (с голосом А. Папанова за Волка), «Ежик в тумане» Е. Норштейна.

Все большую популярность завоевывали телевизионные сериалы, среди которых рекордсмен — «17 мгновений весны», где у Т. Лиозновой блистали В. Тихонов, О. Табаков, Л. Броневой. Улицы пустели, когда шел этот фильм, резко снижалось число преступлений. Огромную телеаудиторию собирали передачи «Клуб путешественников», «Клуб веселых и находчивых», «Что, где, когда».

Особенности культуры России после распада Советского Союза

Крах обещаний и надежд перестройки очень болезненно сказался на культуре России и других республик великого Союза. В условиях стремительного развала экономики не до культуры было как руководителям государства, так и простым людям. Нигилистические настроения по отношению к советскому прошлому и ко всему, что с ним связано, опасным образом включили в себя отношение к культуре, причем не только советской, но и культуре вообще. Крушение советских стереотипов и образование ценностного вакуума в условиях нецивилизованного рынка привели к тому, что туда хлынула самая низкопробная продукция — как зарубежная (жестокие боевики, порнография, «мыльные сериалы»), так и отечественная. Начав с песен про «Три кусочека колбаски», теперь дошли до почти философских коллизий — «Люби меня по-французски, если это неизбежно». С Запада стало проникать потребительское отношение к искусству, превращение его в бесконечные шоу, хотя наряду с этим стали гораздо доступнее прекрасные компакт-диски, художественные альбомы.

Стремительное падение интеллектуальных и эстетических запросов стало выражаться и в том, что первые страницы даже солидных газет завлекают сведениями о тусовках и скандалах разнообразных «звезд» и «звездочек», их разводах и любовных похождениях, в телевизионных передачах обычным явлением стали не только орфографические ошибки, но и обильный мат, а «Кудреватые митрейки и мудреватые кудрейки» (как сказал бы Маяковский) стали объяснять, что мат — это бесценное, неповторимое достояние русской культуры — культуры, которая дала миру величайших писателей, художников, композиторов, ученых, философов, педагогов.

Телереклама выдает за верх счастья шампунь и нижнее белье, предлагает поездки в Египет без посещения пирамид, а только с отдыхом на море. Весьма странными выглядят порой и религиозные беседы, нередко сдобренные откровенным шовинизмом. Не слишком вызывает доверие и внезапный поворот к религии недавних партийных функционеров. Не прекратились прочно вросшие в «совковый» менталитет «ожидание чуда», «идолопоклонство», «поиск врага», нетерпимость, мутирующие в новые, не менее опасные формы. О состоянии разброда в душах свидетельствует даже то, как долго и мучительно создавался текст гимна России, к которому пришлось привлечь в итоге автора гимна СССР С. Михалкова. Новая «национальная идея» не может появиться «по заказу».

Важнейшее значение в этих условиях имеет образование, адекватное мировым тенденциям и реалиям сегодняшней России, задачам, которые перед ней поставила жизнь, однако даже новый наплыв выпускников школ в вузы, после резкого спада в 90-х, также вызывает весьма неоднозначное ощущение. Снизилось качество знаний выпускников, далеко не всегда стимулом учебы является стремление к знаниям, много еще и весьма сомнительных вузов. Серьезные проблемы, и не только материальные, встают у молодежи в области досуга и отдыха.

Много десятилетий отгороженные от мира железным занавесом, мы входим в мир с большим трудом — с экономикой, ориентированной на сырьевой рынок, с утечкой умов, с высокой преступностью и коррупцией. Но даже в этих условиях Россия открывается миру и удивляющим его образом, заставляя вновь говорить о загадочной русской душе, о несгибаемости этой столько перенесшей страны.

Россия входит в мировую культуру, сохраняя свое лицо. Вновь стали создаваться прекрасные кинокартины, а фильм В. Звягинцева «Возвращение», победивший на Венецианском фестивале 2003 года, стал возвращением в элиту мирового киноискусства. Замечательно интересные передачи об искусстве по телеканалу «Культура» проводит диссидент, изгнанный в годы застоя, скульптор Михаил Шемякин, преображается, еще краше становится столица России (увы, став при этом и самым дорогим в мире городом). Свидетельством растущего авторитета России явилось и присуждение с промежутком всего в три года Нобелевских премий российским физикам (Жоресу Алферову в 2000 г., В. Гинзбургу и А. Абрикосову в 2003). Россия может общаться по телемостам с молодым, энергичным, не дающим популистских обещаний президентом, мы верим, что от нашего участия в выборах зависит состав и деятельность думы. Вновь, как и в пору Серебряного века, стали говорить о том, что молодая Россия могла бы стать ориентиром для всего раздираемого противоречиями, духовно уставшего мира. Если справится с «вызовом», перед которым стоит сейчас.

Вопросы и задания

1. Какие можно выделить вехи в советской истории? Какое они оказали влияние на русскую культуру?

2. Какой была политика Советского государства в области культуры? В чем состояла цель «культурной революции»?

3. Можно ли однозначно расценить советское образование и воспитание? В чем вы видите их успехи, в чем недостатки?

4. Каким был сформирован облик «советского человека»? Наблюдаем ли мы его сегодня?

5. Подробно остановитесь на этапах развития советской художественной культуры в различных областях, выделите их особенности.

6. Какими вам представляются проблемы и перспективы русской культуры сегодня?

Рекомендуемая литература

Березовая Л. Г., Берлякова Н. П. Введение в историю русской культуры. М., 2002.

Вайль П., Генис А. Шестидесятые: мир советского человека. М., 1996.

Евразийство: за и против, вчера и сегодня («Круглый стол») // Вопросы философии. 1995, № 6.

Капустин М. П. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1987.

Культура, культурология и образование. («Круглый стол») // Вопросы философии. 1997, № 2.

Культурология. Под ред. А. Н. Марковой. М., 2001.

Пастухов В. В. Будущее России вытекает из прошлого // Полис. 1992, №№ 5—6.

Померанц Г. Актуальные проблемы культуры XX века. М., 1993.

Риск исторического выбора в России («Круглый стол») // Вопросы философии. 1993, № 7.

заключение

Проблемы, стоящие перед сегодняшней Россией, в острой форме фокусируют ситуацию бифуркации, раздвоенности, в которой находится весь мир. Она была предсказана философами и историками культуры для нынешнего милленарного рубежа по крайней мере с середины ХХ века. «Ситуация, наиболее богатая возможностями и опасностями» (К. Ясперс), допускает два выхода: «переход эволюции на уровень культуры», и тогда «человечество сможет держать ее нити в собственных руках» (Тейяр де Шарден) или же оно, «расписавшись в собственной несостоятельности, обречет себя на гибель».

В одном из международных телемостов говорилось о том, что жители нашей планеты смогут ощутить себя единым человечеством только в случае какой-либо экстраординарной угрозы, например, нашествия инопланетян. Не надо этого ждать, тем более, что угрозы, не менее серьезные, давно уже разъедают хрупкий мир, в котором мы живем. Сегодня, как никогда, «планета людей» представляет собой единый организм — повреждение в любой его части отзывается на других его частях и всем организме. Вместе с тем люди не берегут свою планету и самих себя, мир сотрясают постоянные конфликты и терроризм, который выходит на первое место среди глобальных проблем человечества. Ужасно то, что под эти разрушительные действия пытаются подводить различия в религиях, культурных традициях и т. д. Ни одна религия, однако, не проповедует насилия, а человек, с пониманием и уважением относящийся к культуре как таковой, постоянно общающийся с ней, так или иначе участвующий в культуросозидательной деятельности, никогда не заразится культурным шовинизмом — оставаясь патриотом, зная и ценя свою культуру.

Знакомство с любой из культур убеждает, сколь интересна и своеобразна каждая из них, как полезно общение и взаимодействие самых различных культур. Мир может быть единым социально-культурным организмом только при условии живого многообразия составляющих его частей. Знакомство с многообразием мировых культур не только обогащает, но и учит толерантности, открытости друг другу. «Восток и Запад, Джомолунгма и Эверест никогда не сойдутся», — говорил Киплинг. Но они могут хотя бы повернуться друг к другу лицом, — убежден автор этой книги.

Поиск по сайту: