|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Основные особенности западноевропейской культуры XVII в
XVII век не имеет столь яркого и звучного названия, как предшествующая ему эпоха Ренессанса и следующая за ним эпоха Просвещения. За то не без основания его называют «веком гениев», указывая на многообразие, уникальность и творческую мощь великих представителей культуры этого времени. Новоевропейская культура возникает на основе нового буржуазного способа производства. «Новоевропейская культура – это буржуазно-капиталистическая культура, основанная на частном владении. На первом месте здесь выступает индивидуум, субъект и его власть, его самочувствие, его порождение всего объективного. Субъект стоит над объектом, человек объявлен царем природы», – отмечал А.Ф. Лосев. ХVII столетие можно смело назвать «веком разума». Культ разума – наследие Ренессанса, которое XVII век хранит и приумножает. Мироощущение в целом было оптимистическое, не отвергающее, а принимающее мир, проникнутое верой в возможность его разумного переустройства и совершенствования. Жизнеутверждающая, гуманистическая доминанта сознания была наследована XVII-XVIII вв. от предшествующего времени – эпохи Ренессанса, от ее великих идеалов. Поиск человеческой индивидуальности продолжался, но под влиянием новых факторов приобрел теперь совершенно новые черты. Важнейшим фактором Нового времени становилась наука, стремительно входившая в жизнь европейцев как особый социальный институт, естественное и необходимое условие нормального функционирования и развития всей системы общественного производства. Государство принимало на себя все большую и большую часть забот об этом виде деятельности. Из затворника-одиночки естествоиспытатель XVII в. становился уже «легальной» фигурой в обществе, хотя его отношение с государством и церковью нередко оставались сложными. Научное знание поднимало на качественно иной уровень систему общественного сознания в целом. Наука выступала как носитель и выразитель в духовном мире человека, в его культуре объективного, общезначимого содержания, равно обязательного для всех – независимо от классово-сословных, национально-расовых или иных различий между людьми. Научная революция XVII в. отличалась необычайной силой и стремительностью. Эксперимент, как орудие и метод познания, принципиально отличает современную науку от античной и средневековой форм теоретического познания. Человек-экспериментатор ставил себя уже в совершенно иное отношение к окружающему миру: из созерцателя и наблюдателя происходящих явлений он становится испытателем природы, вынуждая ее подчиняться своей воле и именно так раскрывать свои тайны. Становление науки, постепенное все более плотное вхождение ее в ткань общественной жизни лишь завершило собой формирование рационализма как отличительной черты и образа мысли, а также образа жизни человека Нового времени. Рационализм входил в массовое сознание и был совместим с христианско-католической религией, с ее учением о разумности сотворенного Богом мира. В массовом понимании рационалистическая тенденция обнаружила себя теперь как уже явное преобладание здравого смысла над авторитарным догматизмом, мистическим упованием на сверхъестественное. Но это не означает, что новоевропейское сознание и культура были атеистическими. Христианская религия и церковь не теряли и не ослабляли своих позиций. Можно даже сказать, что религия из сферы личной жизни перемещалась в сферу жизни гражданской, а на уровне теоретического сознания деформировалась в «компромиссные» идеологические и мировоззренческие формы: пантеизм и деизм (где Бога либо отождествляли с природой, либо значительно ограничивали в его функциях по отношению к ней). Рационализм в широком смысле был характерен для подавляющего большинства представителей культуры. Недаром «отцом» новоевропейской культуры считается великий, французский философ и математик – создатель аналитической геометрии и механистической картины мира Р. Декарт (1546-1650). Именно в этот период разворачивается революция в науке и механике, математическое экспериментальное естествознание становится царицей наук. С 1630 г. Декарт всю свою жизнь посвящает напряженной работе по созданию философских сочинений, основные среди которых – «Мир, или трактат о свете» (в этой работе Декарт доказывает вращение Земли вокруг своей оси), «Рассуждение о методе», «метафизические размышления», «Начало философии». Декарт смог разработать упрощенное, но реалистическое философское мировоззрение. В основании его методологии был разум. Утверждая независимость человеческого разума, Декарт смог внедрить в нарождающуюся науку логику, дедуктивные методы познания. Декарт основал однособытийную модель понимания мира. С него начинается «новая философия», классический рационализм, европейский тип субъективности, утверждается примат разума и рациональности. «Мыслю, следовательно, существую», – признание первоосновой мыслящей субстанции. Воплощение культа разума в искусстве - классицизм и отчасти барокко. Своеобразный рационализм проникает и в христианство, породив иезуитский вариант религиозности, против которого выступил Б.Паскаль со своей «религией сердца». Философия Паскаля в полной мере отразила пессимистические настроения своего времени. Философы продолжают борьбу с «идолами» схоластики: догматизмом, умозрительностью и устаревшими авторитетами. Они ищут пути соединения философии и науки с жизнью, теории с практикой. Ф. Бекон провозглашает «Знание – сила» и создает сциентистско-техницистскую утопию в «Новой Атлантиде», в которой все мыслимые и немыслимые блага обеспечиваются научно-техническим прогрессом. Ренессанс передал XVII столетию «дух вольнодумства», получивший свое развитие в самых разнообразных формах. В светских кругах было много «поклонников» эпикурейской этики в противовес религиозным нормам морали. Распространен был также религиозный индифферентизм. Ученый монах М. Мерсен сетовал на «великое множество безбожников» в Париже. В ожесточенной борьбе с Реформацией католическая церковь широко использовала инквизицию, а также способствовала созданию специального Ордена Иисуса (иезуитов) для надзора за «чистотой веры» и борьбы с ересью. Начало ХVII столетия было зловеще озарено костром на Площади Цветов в Риме, на котором был сожжен Джордано Бруно. В Тулузе на костре погиб философ - пантеист и вольнодумец Джулио Ванини. Позже иезуиты организовали позорный процесс над престарелым Галилеем. Сжигали инакомыслящих католики, то же самое делали протестанты. Так по распоряжению Кальвина был сожжен на костре испанский мыслитель и врач Мигель Сервет. Костры горели по всей Европе. С их помощью пытались уничтожить свободу мысли, светскую культуру, научный прогресс. ХVII век принял от Ренессанса и идеалы гуманизма. Но «оптимистический гуманизм» Возрождения теперь превратился скорее в «трагический гуманизм». Разлад между идеалами гуманизма и суровыми, мало зависящими от воли индивидуума законами общества стал очевиден. К XVII столетию уже мало кто верил всерьез пламенной декларации Пикоделла Мирандола: человек сам творит себя и свою судьбу и волен подняться до степени существа богоподобного. Человечество с тех пор прошло еще одну ступень исторического опыта и он оказался горьким. Это было время перехода от феодализма к капитализму, эпоха первых буржуазных революций (в Нидерландах и Англии, неудавшаяся буржуазная революция во Франции - Фронда). Как всякое переходное время, оно изобиловало контрастами, социальными потрясениями (бесконечные кровавые религиозные войны и народные восстания), невероятная незащищенность и неустроенность человеческой жизни, падение нравов. Пронзительную картину состояния Германии, пережившей Реформацию и Тридцатилетнюю войну, описал Фридрих Шиллер: «Пустыни простирались там, где раньше трудились тысячи бодрых и деятельных людей... Сожженные земли, запущенные поля... являли картину страшного разрушения, между тем как их обнищавшие обитатели сами умножали число разбойничьих отрядов, страшными насилиями, вымещая на своих согражданах то, от чего пострадали сами... Все основы порядка были расшатаны на протяжении этого длительного потрясения; исчезло уважение к человеческим правам, страх перед законами, чистота нравов; сгинула вера и верность, и лишь одна сила царила под своим железным скипетром. Пышно разрослись под покровом анархии и беззакония все пороки, и люди одичали вместе с пажтеями...» Изможденный, оробевший, пессимистичный цинизм - таков, по наблюдению французского философа М.Монтеня, нравственный итог постреформационной религиозно-политической смуты. Социальная действительность воспринималась человеком как нечто неустойчивое, несправедливое, безнадежное, изменчивое. Вот это чувство времени, изменяемости, текучести составляет очень характерную черту мироощущения наступившей эпохи. «Весь мир – это вечные качели, – говорит теперь Мишель Монтень. – Даже устойчивость – и она не что иное, как ослабленное и замедленное качание». Все это способствует формированию трагического восприятия жизни и мира, с небывалой остротой пронизывающее идеи Б.Паскаля, знаменитого французского философа и физика. В его творчестве одной из главных тем горестных раздумий становится тема жизни и смерти. Он рисует трагическую картину человеческой жизни, в которой узники в цепях, осужденные на смерть, ежедневно один за другим умерщвляются на глазах у других, ожидающих своей очереди. Наряду с социальной ситуацией эпохи, обострявшей проблемы человеческого бытия, трагизм мироощущения усугублялся изменившейся картиной мира. В результате обоснования гелиоцентризма, идей бесконечности Вселенной и множества обитаемых миров, высказанных Коперником и Бруно в ХVI столетии, разрабатываемых Галилеем, Кеплером, Ньютоном в ХVII веке, человек потерял статус «венца творения» и «царя природы». Новое время разрушило представление об ограниченном, статичном и заведомо гармоничном космосе средневекового человека. Был создан образ совершенно другой Вселенной, бесконечной, противоречивой и подвижной. В ее обширном лоне человек «затерян, словно атом». Было нарушено гармоничное взаимодействие человека и мира. «Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня» – говорил Паскаль и уподобляет человека «мыслящему тростнику», хрупкому и слабому перед «громадой мира», но своим разумом, возвышающимся над ней. Эйфорическое поклонение сильному, свободному, талантливому человеку в эпоху Возрождения сменилось более трезвым взглядом на него. Он предстал не только во всем «величии», но и «ничтожестве» – как существо сложное, парадоксальное, меняющееся. Казалось бы, новые особенности мировосприятия должны были, прежде всего, проявиться в искусстве слова, которое наиболее способно передавать время и движение, описывать среду, анализировать характеры. Поляризация классов вела к поляризации в культуре. Дворянская этика, отдаляясь от моральных истоков народной жизни, вырождалась в этикет – сложную, разработанную до деталей систему условных, формальных правил и манер поведения, предназначенных, однако, лишь для общения с лицами своего аристократического круга. Начинается подъем литературного творчества, романа и драмы – Шекспир, Сервантес, Корнель, Мольер, Расин. Манерности дворян, рассудочному практицизму «мещан во дворянстве» противостоит культура и мораль народа. Человек из народа, персонифицирующий свою переходную эпоху от Ренессанса к Новому времени, – это Санчо Панса, знаменитый герой Сервантеса. Санчо не обучен манерам, не сдержан на язык, не деликатен в выражениях. Его культура – в добре и целомудрии, в самоуважении и чувстве собственного достоинства, в отвращении к жадности и раболепию перед властью. Санчо – реалист: у него нет причин ни «подстраиваться» под свое время, ни отвращаться от него. Сумасшествие же Дон-Кихота в том, что он «попутал» время, т.к. не хотел вступать в рационалистический XVII в. – в мир бездушного, расчетливого практицизма. Но все же XVII век – это пока еще царство изобразительного искусства. Время такого анализа действительности, который по своей мыслительной заостренности доступен лишь слову, еще не пришло.
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.) |