В культуре Западной Европы XIX века

В культуре Нового времени XIX в. занимает особое место. Это век классики, когда буржуазная цивилизация достигла своей зрелости и затем вступила в стадию кризиса. Именно такую оценку дали этому времени выдающиеся мыслители современности О.Шпенглер, Й.Хейзинга, Х.Ортега-и-Гассет.

В своей основе культура XIX в. базируется на тех же мировоззренческих посылках, что и вся культура Нового времени. Это – рационализм, антропоцентризм, сциентизм, европоцентризм. Она пытается удержаться в пределах нововременной культурной парадигмы в ответ на фундаментальный вопрос: «Как существует мир, в котором мы живем?» Однако новизна исторической ситуации потребовала и новых подходов к решению этого старого как сам мир вопроса. Обозначенная обстановка – следствие трех эпохальных явлений, значение которых для судеб европейской культуры трудно переоценить: промышленный переворот в Англии, война за независимость североамериканских колоний, Великая французская революция.

Попытаемся рассмотреть историческое лицо XIX в. обратившись к Х.Ортеге-и-Гассету: «Мы действительно стоим перед радикальным изменением человеческой судьбы, произведенным XIX в. Создан совершенно новый фон, новое поприще для современного человека, – и физически, и социально. Три фактора сделали возможным создание этого нового мира: демократия, экспериментальная наука и индустриализация. Ни один из этих факторов не был созданием века, они появились на два столетия раньше, XIX в. провел их в жизнь».

XIX век – век разочарований в идеалах века ХVIII. Упование на разум, попытка воплотить в жизнь общественный идеал, основанный на рациональных принципах, обернулось террором Великой французской революции, которая так и не привела к торжеству свободы, ра­венства и братства. Великая французская буржуазная революция 1848 г. – классический политический переворот буржуазного типа. Хотя уже лидеры американской революции вдохновлялись идеалами французских просветителей. Лишь Французская революция, воплотившая, казалось бы, в жизнь их принципы, обозначила кризис культуры Просвещения как неспособной обеспечить адаптацию человеческой деятельности к новым формам реальности.

Культурные доминанты XIX века не понятны, если не обращаться к характеристикам основных приоритетов культуры XVIII в., которые столь активно переосмысляются и отрицаются культурой последующего времени. Ведущей темой буржуазной идеологии раннего периода было прославление разума, утверждение безграничности человеческого познания как залога осуществления гуманистических идеалов. Именно культ разума послужил идеологическим выражением оппозиции «неразумному» феодализму со стороны буржуазии. С ним было связано оп­ределенное понимание человека и общества, которое составило специфику идеологии Просвещения.

Её исходным тезисом было то, что человек сам по себе, по своим внутренним задаткам и способностям является разумным существом, которое может осознать собственные возможности и организовать общественный строй на рациональных началах. Само общество рассмат­ривалось как воплощение в жизнь социальных идеалов, которые могут быть оценены с точки зрения их соответствия «истинной» природе человека. Поэтому, для организации «свободного» общества с точки зрения просветителей, люди должны иметь точные и ясные представления о подлинной природе человека, выявление которой они и считали своей задачей. Мышление ранних буржуазных идеологов было проникнуто оптимизмом, сознанием интеллектуального миссионерства: оно рисовало перспективу восхождения к счастью на основе прогресса науки, техники и просветительской деятельности.

Традиционным стало убеждение в том, что человек способен познать природный и общественный мир. Отсюда задача философии понималась как выяснение и объяснение людям их способности к познанию, а, следовательно, и к покорению природы, выработка методов такого познания, успехи которого и должны были разрушить традиционное невежество и тем самым ликвидировать социальную несправедливость и тирании. Лозунг «знание – сила» и стремление такое знание получить объединяли мыслителей различных философских направлений. Таков внутренний пафос взглядов Бэкона и Декарта, Спинозы и Локка, Канта, Гегеля.

Несомненный, безмятежный рационализм господствовал в западноевропейском сознании до середины XIX века, черпая свой оптимизм, находя подтверждение своей истинности в рационалистической философии XVIII века. XIX век разочарованный в ценностях эпохи разума пытается выразить это разочарование, переосмысливая ценности, противопоставляя рационалистической философии новые философские концепции. Немецкий классический идеализм, столь популярный в начале XIX века сменяется другими философскими направлениями. Теперь Гегель ста­новится символом ненавидимой цивилизации разума, ибо разум теперь осознается как создатель идеологии обмана. Именно в это время в философии совершается ряд «философских революций», бунтов против рационалистических концепций, попытки создания философии, исходящей из интересов индивида. С. Киркегор, например, ставит под сомнение правомерность всякой рационалистической системы и выдвигает в качестве критерия философствования тесную связь с человеческим индивидом, его фактическими чувствованиями, настроениями, переживаниями, с «безысходной трагичностью человеческого существования». Взгляды Киркегора отразили глубокие сдвиги в самом характере философии XIX в. и общественном сознании в целом. Мыслителей этого периода объединяет враждебность по отношению к разуму, к рационалистическим системам, которые не способны ориентировать человека в сложном мире, поскольку исключают из своего рассмотрения существенные измерения его жизни. Если раньше гуманистические представления были связаны с культом знаний, возвеличиванием разума в противовес «темным» не проясненным предрассудкам и подсознанию, то теперь возникают формы своеобразного «иррационалистического гуманизма», апеллирующему именно к подсознанию.

Так, философские воззрения А.Шопенгауэра представляют одну из иррационалистических концепций XIX в. В своем труде «Мир как воля и представление» он показывает, что царящая в мире воля исключает закономерность природы и общества и тем самым научного познания. Воля ничего не делает, но она сама себя обманывает, ставя перед собой цели, когда же они достигнуты, она их отбрасывает. Воля вовлекает и человека, приводя его к страданиям. Страдание же человека неотвратимо, ибо человек порочен по природе, вечно страдает от дурных наклонностей, либо от скуки. Неудовлетворенное желание – это страдание и мука, а удовлетворенная страсть порождает скуку. Так жизнь человека качается подобно маятнику между страданиями и скукой. Высшее благо – это полное удовлетворение воли, но это невозможно, ибо только отсутствие желания является путем освобождения от мирового зла.

Философию этого времени объединяет интерес к человеку, сочувствие к нему, попытка вернуть человеку целостность, уничтожить отчуждение. Л.Фейербах в отличие от материалистов XVIII видит в человеке не механизм, машину, а рассматривает человека как психофизическое единство, единство души и тела.

Для K. Маркса классический идеализм представляется надстроечным явлением, в полной мере отражающим сущность буржуазных отношений. Бороться, по его мнению, нужно не опровергая одни философские концепции другими, а, уничтожая те отношения, которые порождают эти концепции. Только уничтожив отчуждение труда, человек вновь обретает свою родовую сущность, что и приведет к гармонизации отношений человека с человеком, человека с природой, человека и общества.

Для мыслителей XIX в. время, в котором они живут, представляется бездуховным и пустым, общество превращает человека в часть сложного общественного механизма, усредняя человека, лишая его индивидуальности, превращая его в объект манипулирования, неспособный отличать добро от зла. Поэтому философская мысль этого периода ищет выход из такого положения, в котором оказался человек, она занята поиском новых идеалов, которые могут вернуть человеку смысл его существования. Для них невозможно упрощенное представление о человеке, они решаются заглянуть в те сферы человеческого существа, куда не осмеливалась заглядывать философия разума.

Принятая 26 августа 1789 г. «Декларация прав человека и гражданина» провозглашала, что люди рождаются и остаются свободными и равными в правах, среди которых в качестве неотъемлемых фигурировали собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Традиционная буржуазная идеология провозгласила идеал свобод­ного человека, который прокладывает себе дорогу в жизнь, исполь­зуя природную сноровку, личную инициативу, напористость. На этой основе формировались представления о свободе, которая понималась как отсутствие внешних социальных ограничений для активности ин­дивида. Но в ХIХ веке этот идеал был претворен в жизнь, в реальности он оказался не столь привлекательным, как представлялось мыслителям ХVIII в., ибо идеал разумного, инициатив­ного индивида воплотился в образе самодовольного буржуа. Обещанное просветителями «царство разума» обернулось торжеством буржуазного рассудка, равенство сводилось к формальному равенству перед законом, безопасность личности оказалась растоптанной якобинской диктатурой, свобода вылилась в свободу самой беспощадной капиталистической эксплуатации, а революционное братство третьего сословия распалось, и враждующие классы разошлись по разные стороны баррикад. Весь ход событий, казалось, опровергал рационалистический взгляд на мир. Ведь если миром правят законы разума, то как возможно столь разительное несоответствие результатов целям? Отныне проблема соотношения идеала и действительности стала волновать общественное сознание не меньше, чем поиск исторической закономерности в происходящем. В логическом аспекте именно это противоречие – идеала и действительности – стало движущим мотивом социокультурного развития в XIX в.

Поиск по сайту: