Роль церковного раскола XVII в. в развитии русской духовности

Значение событий XVII века для развития русской культуры труд­но переоценить. Не зря Н. Бердяев в работе «Русская идея» считает, что XVII век потрясает всю русскую жизнь, меняет народную психику.

Общность тенденций в развитии русской и западноевропейской культуры XVII века не может не обращать внимания. И в Западней Ев­ропе и в России это время становления абсолютистских государств, укрепления централизованной государственной власти, укрепления позиций третьего сословия, появления предпосылок для становления личностной автономии и индивидуализма, эта время назревшей необ­ходимости реорганизации церкви. XVII век как для Европы, так и для России стал временем становления национальных культур, создания условий для превращения народностейв нации.

XVII век стал веком окончания Смутного времени, что создала условия для интенсивного экономического развития страны, привело к возникновению национальных связей. Укрепление экономических связей повлекло за собой создание единого российского национально­го рынка, образование которого означало преодоление замкнутости отдельных территорий и их слияние в единую экономическую систему. Во второй половине XVII века изменился характер ремесла, которая все больше ориентируется на рынок, превращаясь в товарное произ­водство, развиваются кустарные крестьянские промыслы, также сориентированные на рынок. Возникают крупные мануфактуры.

Рост общественного разделения труда сопровождается специа­лизацией отдельных районов страны.

Если в XIV – XVI вв. местные рынки были изолированными, то теперь они оказывались тесно связанными друг с другом или через посредство других рынков. Так, например, Тихвин торговал с 45, Псков - более чем с 50 городами. Возникают торговые ярмарки - Московская, Архангельская, Свенская, Ирбитская, Макарьевская и др. Развитие связей между территориями приводит к изживанию мест­ных диалектов, возникает языковое единство русской нации, скла­дывается единая национальная культура.

Рост торговых связей с другимистранами, а Россия торгу­ет с Англией, Голландией, Данией, Швецией, Польшей, Персией, Китаем, размыкает культурную изолированность страны, делает возможным появлениеновых культурных влияний. Расширение связей с Западней Европой меняет образ жизни, традиционное общественное мировоззрение.

Новая экономическая ситуация, складывание национальной культуры, потребности Новоговремени предъявляют требования к характеру власти. Складывается абсолютистская монархия. Ито­гом завершения этого процесса становится «Соборное Уложение», которое законодательно закрепило изменение характера государст­венной власти, усилило роль государственных чиновников (дум­ных дьяков и думных дворян). Соборное Уложение окончательно закрепостило крестьян, и содействовала укреплению самодержавия. Появляются труды, теоретически обосновавшие необходимость ста­новления абсолютизма. Ю.Крижанич и С.Полоцкий в своих трудах считают, что только единоличная власть способна навести порядок внутри страны, и обеспечить решение внешнеполитических за­дач.

На фоне последствий смуты и развивающегося процесса секуляризации и царь, и глава церкви увидели в «обмирщении» культуры угрозу для своей власти, что заставило их объединить усилия для восстановления пошатнувшегося равновесия. Почву для союза церкви и государства составляла традиционная культура, всякие светские новации ей были противопоказаны.

Чтобы восстановить нарушенную традицию, следовало осознать все «заново», произведя своего рода ревизию духовного наследия, изъяв все, что может помешать обретению желаемого единства. Реформы, проводимые царем Алексеем Михайловичем, не мог­ли не затронуть оплот духовной жизни России – церковь. Патри­арх Никон, заручившись содействием царя, провел церковно-обрядовую реформу. Никон претендовал на роль духовного царя русского народа, а чтобы выглядеть таковым в глазах власти и паствы, он потребовал у царя обещания, что он, и бояре, и архиереи будут слушаться нового патриарха во всем. На несколько лет в Москве установилось двоевластии – царя и «великого государя». Он видоизменил некоторые традиционные обряды, а богослужебные книги подверг смелому редактированию, взяв за об­разец греческие.

Следует иметь в виду, восприняв христианство от Византии в Х веке вместе со всеми церковными обрядами, необходимой бо­гослужебной и религиозно-философской книжностью, русская пра­вославная церковь стремилась сохранить это наследие без изме­нений. Никон поставил перед собой цель восстановить греческие обряды, очистить их от наслоений времени и наивного «простонародного воззрения». Вспомним, что христианская вера на Руси развивалась как синтез ценностей христианства и славянского язычества, в результате чего сложились свои особенности, традиции и обряды.

Об исправлении богослужебных книг и установлении единообразия в церковной службе говорилось еще на Стоглавом соборе в XVI веке. В книгах в процессе неоднократной переписки накопилось огромное количество ошибок, что, конечно, было недопустимо. Цер­ковь несколько раз пыталась провести мероприятия по исправле­нию книг путем сличения их с греческими образцами. Но, нес­мотря на поддержку властей, эти начинания не стали обязатель­ными для всех церквей России. В условиях становления абсолютизма такая практика становилась нетерпимой, так как отсутствие еди­ного управления в церкви делало её неспособной выполнять идео­логические функции по обслуживанию самодержавия. Поэтому рефор­ма ставила своей целью унификацию богослужений по всей стране, централизацию церковного управления, увеличение налогов, взимае­мых с низшего духовенства, укрепление власти патриарха. Внешнеполитические цели реформы состояли в том, чтобы сблизить российскую церковь с украинской, в связи с воссоединением Левобережной Ук­раины с Россией.

Значительная часть крестьян, ремесленников, купцов, казаков, стрельцов, а также некоторые аристократы восприняли реформу как крушение русской истинной старой веры, как новую ересь. В XVII веке русское «церковное общество» считало себя единственным истинно правоверным в мире, свое понимание божества – исключительно правильным, творца вселенной представляло собственным русским богом, никому более принадлежащим; свою поместную церковь ставило на место вселенской. Особенно чувствительным и неприемлемым для всех противников реформы было изменение традиционного греко-византийского двуперстного крестного знамения, обряда, сохраняющегося на Руси со времени её крещения, на троеперстное знамение по образцу, введенномув самой греческой церкви в более позднеевремя. Возник церковный раскол.

Против Никона ополчились бывшие единомышленники – «боголюбцы» и «ревнители благочестия». Идейным лидером раскола стал протопоп Аввакум. Сторонники реформы стали на­зывать его врагов раскольниками, а те их никонианами. Раскол ока­зал огромное влияние на русскую культуру, меняя отношение к власти и церкви. В 1574 г старообрядцы, недовольные церковной реформой и методами её проведения, разорвали связи с государством, перестали молиться за царя, объявили официальную власть властью антихриста.

Рус­ское сознание бинарно: если не свято, то от дьявола. Усомнив­шись в святости власти, объявив государственную власть влас­тью антихриста, поправшего истинную веру, раскол создает идеологическое обоснование для сопротивления власти. Раскол не мог оказать влияние на сознание руководителей крестьянс­ких восстаний, многие из которых вышли из раскольничьей сре­ды. Бороться с властью активно или пассивно, уходя в пустошь, становится возможным, т.к. эта власть, власть царя и патриар­ха, не от бога, а от дьявола. Но почему раскольники обращаются к царю, если спор идет только о деталях обряда? Смысл раскола состоял не в том, какие книги принять за образец непогрешимости. Принятие за идеал «благочестия» древнерусских книг означало бы восстановление в ином обличии прежней изоляционной формулы «Москва – третий Рим». И все дальнейшие истоки культурного развития тогда следовало бы искать только в собственной традиции, отгородившись от европейского «латинства». Этот вариант не устраивал и самих «ревнителей благочестия» во главе с Аввакумом, которые уже заявили себя как духовные просветители и обрели достаточное число сторонников, в том числе и среди ближайшего к царю окружения.

Реформы Никона, ориентированные на греческую книжность, в перспективе открывали путь к объединению всех православных церквей. Становились возможными претензии на лидерство во вселенской православной церкви, а, кроме того, создавались возможности для расширения культурного диалога со всей Европой. Вот в этом выборе между изоляционизмом и открытостью и заключалась истинная подоплека религиозных споров вокруг реформы.

Так в XVII в. впервые в русской истории созрел внутренний культурный конфликт, широко распространившийся на все области жизни. Напомним, что патриарх предпринял попытку поставить духовную власть выше светской. На этом фоне цели «ревнителей старой веры» были более приземленными и предполагали всего лишь подтверждение автокефальности русской церкви и самоизоляции Московского царства с неясной исторической перспективой.

Характерная черта духовного раздора проявлялась в том, что сколь бы реформаторской ни была главная установка, ее пропаганда и способы проведения в жизнь соответствовали традиционному менталитету. Отвергнутые старые обычаи объявлялись искажением старины, а новые порядки – настоящим наследием отцов. Понятия «старое» и «новое» использовались с зеркальной противоположностью.

Борьба между сторонниками традиции и «новой веры» в XVII в. закончилась в пользу последних. Нововведения Никона в конечном счете имели целью укрепить авторитет церкви как выразительницы высших интересов общества. Но спор о том, что же выше – «священство или царство», был еще раз выигран царем. Очередная победа светской власти над церковной стала предпосылкой к уничтожению в России патриаршества и секуляризации церкви.

Борьба между сторонниками традиции и «новой веры» в XVII веке закончилась в пользу последних. Официальная «никонианская» церковь старалась остановить раскол, хотя сам Никон поплатился за свои притязания стать московским «папой». Собор 1666 г. попытался призвать к порядку Аввакума. Его долго уговаривали, советуя смириться и принять церковные нововведения, но все было напрасно. Однако движение борцов за старую веру было обречено. В 1667 г. непокорные борцы за старую веру были отлучены от церкви. Народное православие разрывает с церковной иерархией и государственной властью. Таким образом, накопленных культурных сил и социального опыта не хватило для реформации как смены ценностных ориентиров. Вместо этого произошло нравственное и духовное раздвоение русского общества. Результат религиозной реформы получился иным, нежели декларированные ею цели.

Русская культура в XVII веке испытывает потребность в ак­тивной, независимой личности. Такая личность может сформиро­ваться только при условии признаний права личности на автоном­ность. Вся западноевропейская духовность пронизана обосновани­ем права индивида не автономность. Индивиды – «падшие», греш­ные, потому им нужно защитить друг от друга; вокруг каждого должна быть зона дистанции, создаваемая вежливостью, а их отно­шения регулируются договором. В католических книгах по моральной теологии подробно оговариваются права ближнего на свои личные секреты, не подлежащие разглашению под страхом греха, и тому подобные загородочки вокруг территории индивидуального бытия. Российская духовность не признает права личности на автономию, деспотический характер государственной власти не признает это­го права ни за группами, ни за личностями. Только выход из го­сударственной жизни мог в условиях России сформировав независимую личность. Раскол выводит за пределы официальной госу­дарственной жизни часть людей, что позволяет создать предпо­сылки для формирования гражданского общества, заставляя искать духовный идеал именно в гражданском обществе. Меняются приори­теты духовной жизни: нельзя найти идеалы в государственной сфере, ведь государство - это сфера антихриста, поэтому доми­нантой общественной жизни может стать напряженное стремление верующего старообрядца к нравственному совершенству. Государст­во – враг, на него нельзя полагаться, опору можно найти только в самом себе. Эта покинутость государством перемещает актив­ность старообрядчества на достижение мирского благополучия, по­вышает их активность и деловитость. Обретение спасения возмож­но только за пределами официальной церкви и государства, а значит, этот путь лежит через активную трудовую деятельность. Эта «деловитость от покинутости» (Г. Флоровский) формирует активную независимую личность, отвечая на потребности Нового времени.

В среде раскольников складываются совершенно новые эти­ческие нормы, особый характер отношения к труду, утверждается значимость личного успеха. И хотя конкретные формы развития протестантской и старообрядческой этики были различны, но следст­вия их сходны. Главным в них является неистовое трудолюбие и принципиальная честность. Материальное обогащение перестает быть грехом, оно результат постоянного труда. Приобретение денег становится благим делом, так как только материальное укрепле­ние старообрядческой общины могло обеспечить ей автономию госу­дарства. Поэтому для старообрядческих общин, особенно для старообрядцев-беспоповцев, развитие хозяйственной деятельности поз­волило утвердить свою самостоятельность и выступить по отноше­нию к государству независимой силой, с которой власть должна была считаться. Именно из старообрядцев-федосеевцев вышли осно­ватели знаменитых купеческих династий: Морозовы, Прохоровы, Рябушинские. Впоследствии именно на старообрядцев, вынужденных ос­ваивать необжитые земли, опирался Петр I, страстно ненавидев­ший раскольников, при создании металлургии на севере страны.

Сам факт противопоставления «большого мира» нечестия и зла малому миру старообрядческой общины делало её экономически и духовно независимой частью общества, способного заявить о себе как о самостоятельной силе. Невозможность для раскольников рассчитывать на протекционизм со стороны государства превраща­ло старообрядческие общины в костяк свободного предпринимательст­ва.

Все это создает новые нормы отношений, как в сфере предпринимательства, так и в бытовой жизни людей. Чест­ность, столь несвойственная купечеству XVII в., является одной из важнейших добродетелей раскольников. Государство свои­ми поборами, произволом чиновников, откровенно разори­тельными повинностями провоцировало купечество прибегать к обману. Только старообрядчество позволило вернуться к прежним кормам, восстановить значимость купеческого слова.

Старообрядчество существенно скорректировало идеал трудовой деятельности в русской культуре. Раскольники со своей потребностью в постоянном труде, как средстве спа­сения души, были ближе к ровному, умеренному, постоянному труду, отвечающему потребности нарождающегося фабричного производства.

Таким образом, несмотря на завесу традиционализма, под знаменем сохранения старой, истинной веры формируется гражданское общество, новый характер отношений, соответст­вующий возникшим потребностям Нового времени.

Поиск по сайту: