Глава 4. Cатанинское отродье с этим согласно, слышит мои мысли, составляя план дальнейших действий, учитывает их

Cатанинское отродье с этим согласно, слышит мои мысли, составляя план дальнейших действий, учитывает их.

Сгусток черноты вплывает из коридора в проем между дверью и зависает над взъерошенными седыми волосами Фонаря. К сожалению не видно, как она отделилась от прапорщика, но зато хорошо (как будто она снова специально демонстрирует) видно заход в ничего не подозревающего Фонаря, благо лампочка все еще горит.

Он все замечает, но уже слишком поздно, да и то озарение, что над его головой зависает непонятное и необъяснимое, приходит благодаря мне.

Не знаю, что за сигнал подают мои глаза, но его хватает, чтобы рот распахнулся как форточка, а голова резко рванула рассмотреть ту точку, куда указывает мой взгляд.

Вообще Фонарь мог бы и не дергаться, в то время когда он только осознал, что что-то не так, в его голову уже готовы вонзиться три из шести отростков.

Вновь я собственными глазами видел отделение от шара и образование сплетающихся косами тонких энергетических ниток.

На свету энергия, составляющая нитки, почти что прозрачна, но сливаясь по несколько штук, приобретала изначально темно тусклый цвет, чтобы затем как щупальца осьминога оплести голову своей добычи.

Они зависают в миллиметрах от ушных раковин и волос на затылке. Энергия, наполняющая их все время в движении, вибрирует, по моему мнению, настраиваясь.

Фонарь очень резко вскидывает голову, но даже быстрота реакции не в силах помочь, тварь, превратившаяся в осьминога еще шустрее, она кидается на голову, присасывается отростками, проникая в уши, в раскрытый от паники рот. А само ядро-основание накрывает темечко на голове, плюхается прямо в центр, просачиваясь и внедряясь в мозги. Новая жертва успевает отмахнуться рукой, но без толку, рука замирает влетев в зону ее влияния и соприкоснувшись, становится ей рабой, визуально кажется, что рука помогает твари залезть в череп, запихивая ее.

Хватает мгновения и на меня, широко улыбаясь, смотрит одержимыми черными глазами тварь в приобретенном недавно теле Фонаря.

Полностью обосновавшись там, теперь нагло улыбается мне.

Во всех остальных других одержимых она почему то улыбалась дико по идиотски в одну сторону, а в этом случае видны передние желтые зубы, на загляденье, Фонарь при жизни так не улыбался, как делает она, широко и размашисто.

"Классное тело! Надо было сразу сюда сунуться" - рассуждает тварь, осматривая себя, если можно так выразиться сверху до пят. С голосом тоже не понятно, он становится выше и по-женски звонче.

"Теперь понятно кто распевал песенки, пугая меня из карцера в позднюю, первую ночь в коридоре. Тварь побывала у того психа и к утру расколотила ему голову" - неутешительные мысли посещают меня на фоне радующейся нечисти по поводу подходящего ей экземпляра.

А мне все равно, бесстрашие не покидает, какая разница, что от пули, что от кулака, от кулака даже надежней.

Смотрю с улыбкой прямо в глаза, хоть таким образом отомстить за невинно убиенных Очкарика с Николаем и всех остальных, до которых успела дотянуться рука этой мрази. Ненависть переполняет, но что толку сейчас я умру, хоть плюнуть в рожу этой гадине напоследок, да все пересохло.

"Я не поняла, а ты чо лыбишься!?" - говорит она мне, перестав разглядывать Фонаря. Очень странно слышать из уст главаря тюрьмы, слова в женском падеже и не свойственным ему голосом.

"Нет, все-таки тело - на загляденье, через него даже разговаривать возможно! - продолжает она нахваливать Фонаря.

"Не то что это мясо! Тпьфю…" - перешагивая через Сухого она плюет на него указывая кого она имеет ввиду. Поступательные движения направлены ко мне, ей очень хочется со мной пообщаться, ведь я последний, кто в состоянии слушать.

Крепкая рука Фонаря хватает меня за волосы, боль нестерпимая, приходится оторваться от ран на шее Коли и ухватиться за домкрат, которым меня непринужденно, как котенка за шиворот поднимают.

Не ухватись я за руку, точно голова поднялась бы без туловища, а так носочками я шаркаю по полу.

"Ну и почему ты, зайчик, не трясешься?" - гримаса от плохо скрываемой ненависти проступает сквозь наделанную улыбку, ее задевает один только факт, что нашелся кто-то, кто не гадит в штаны от страха в ее присутствии.

К сожалению моего боево настроенного духа хватает только на то, чтобы с трудом поддерживать натянутую улыбку, а чтобы чего-нибудь такого едкого ответить, совсем не остается храбрости, поэтому я как смелый дурак сжимаю лицевые мышцы.

"А ты не боишься! Я не чувствую страха!"

"Для меня страх, как для акулы в море кровь!" - с понятным только ей удовольствием добавляет она.

"Ладно" - тон меняется, зачем-то она разговаривает со мной как с добрым соседом по коридору, непонятно, наверное, хочет произвести впечатление интеллектуала, блеснуть эрудицией, а не кровожадную беспощадную убийцу, которым на самом деле является - "Ты заявляешь, что тебе не страшна смерть, в какой-то мере которую я олицетворяю. Значит, все мосты сожжены, в жизни тебя ничего не держит!?"

Я не удостаиваю тварь ответом, мне она глубоко противна, хоть профессорскую диссертацию напиши по психоанализу, все равно.

"Но что-то подсказывает мне, что желание умереть пришло к тебе спонтанно, от сильного эмоционального шока, такое бывает, уж мне-то можешь верить, не первый век развлекаюсь. Разве нет?"

Становится ясно, зачем эта вся прелюдия, ей нестерпимо хочется, чтобы я начал вспоминать свою жизнь, а затем заплакал, умоляя о милости.

"Такого в жизнь не будет!" - ору про себя, насколько остается сил, креплюсь, загоняя скачущие мысли в самый темный уголок разума, туда, куда сам забуду дорогу.

"Да пошла ты…" - сжатыми в натуге губами громко шепчу, это все на что способен.

"Я не верю! Сейчас посмотрим" - произносит она.

Ей я не интересен, это точно! Мне, кажется, ей наскучило так просто убивать, и она решила поиграть со мной, как кошка с мышкой.

Рука одержимого встряхивает меня и подводит ближе к ее непроглядному от черноты взору. И действительно она пытается что-то во мне разглядеть, у Фонаря даже морщины на лбу, так ей интересно.

Я в недоумении, как этим хочет мне навредить. Не по душе конечно, когда на тебя так пялятся, да еще с черными белками в глазницах, но этим она меня точно не возьмет.

Пять секунд не проходит, как она оставляет гиблое дело, отклоняет свой пристальный взгляд от лица в сторону, чтобы потом кинуть последний свой глумливый, насмехающийся взор.

"А кто такая Лена?" - спрашивает она.

Не знаю получится ли описать, что я испытываю, слыша это имя! Но до этого как- -то получалось, попробую и здесь!

Я хотел бесстрашно умереть, …я умер, но потом заново рождаюсь невинным и чистым, и помня какое имя прозвучало, мне безумно хочется жить, чтобы быть рядом с ней.

Я проиграл!!!

Как она это сделала!?

Нечисть отыскало то место, о котором я сам позабыл, можно сказать то единственное, на которое опирается вся моя жизнь. Загнанным мыслям дают отмашку, тут же они начинают штурмовать меня, бегают и кружат, цепляясь друг за друга. Свадьба, Лена, работа, нерожденные дети, дом, мама - все в куче, наделанная улыбка самопроизвольно сползает с моего лица. Как знать нормально для человека собравшегося и смирившегося с могилой, с такой внезапной силой вдруг испытать чувство жажды жизни!?

Я хочу жить, плевать на все, я хочу…

Из глаз моих струятся слезы, мне ничего не видно, я молю о помощи.

"Помогите!" - из-за всех сил ору я, прерываясь плачам как ребенок.

Можно удивиться, но это работает, рука, на которой я вишу, как груша, болтая ногами пытаясь сдернуться, разжимает тиски.

Падая на спину, я автоматом раскрываю сомкнутые глаза и понимаю что произошло.

А происходит следующее…

Заранее хочу поблагодарить Колю и вручить мною присвоенный ему титул героя, этим, словом всю оставшуюся жизнь буду называть его.

Если бы не он - умирающий от потери крови, с синими губами не прыгнул сзади на спину одержимому и геройски не воткнул указательный палец в левый глаз твари, сценарий моей многострадальной судьбы был бы совсем иной.

Поистине вот это я называю настоящей храбростью, а самая главное это жертва по отношению ко мне.

Но в этот момент я не могу ни черта понять, лежу, хлопая ресницами на полу, тупо рассматривая палец, полностью воткнутый в глазницу и сочащийся с него капелью струйки крови, растеряв все на свете даже ориентацию в пространстве.

И здесь Коля не оставляет меня, он как ангел хранитель на последнем издыхании хрипит - "Беги!"

Слава богу, мне удается его услышать, слово помогает овладеть собой, но вместе собранностью приходит, которая никуда и не девалась, просто, в нетерпении ожидала, когда, же я приду в чувство, с ума сводящая, нетерпящая ничего жажда жизни.

Желание жить творит чудеса!

Я никогда так быстро не бегал на четвереньках.

Всегда сковавший ужас наоборот дает большого пинка под зад. В бешеной последовательности перед глазами мелькают туловище, ноги Сухого, створки раскрытой двери, потом ноги Быдайло, дальше плитка по коридору. Можно сравнить это с забегом тараканов, только участвует один единственный участник, перебирающий конечностями, словно лапками насекомое.

Плитка все не кончается, а время как будто растянулось, по коридору идти-то десять метров, а ощущение, я уже здесь час скачу.

И все-таки черепашьим бегом я добираюсь, не помня себя до клетки, разделяющей коридор. Задыхаюсь, очень хочется отдышаться. Вцепившись в железные прутья, жадно вдыхаю воздух для следующего рывка - нужно как можно больше кислорода.

Кажется, я выпорхну из тюрьмы на свободу, как птичка, но надежда моя обманчива, примерно на третьем вдохе, мне понятно, что ничего не выгорит.

Воздух уплотняется и холодеет, время вообще остановилось.

Спиной я чувствую ее шаги, каждая поступь отдается мурашками по телу.

Всем что может чувствовать, понимаю, это конец! Свои шансы и бонусы в виде Коли и Фонаря, которые преднамеренно и по случайности дарили мне жизнь, я исчерпал. Других уже точно не будет.

"Она меня так просто не отпустит" - говорю я себе и понимаю, что она уже стоит сзади.

"А-а -а-а" - весь кислород, который я копил и гонял по венам вылетает в трубу, я ору как полоумный. С раскрытым от ужаса ртом я инстинктивно оборачиваюсь. Последнее что помню, летящий на меня тараном кулак и яркую вспышку в углу правого глаза.

Заключение.

К моей величайшей радости, конечно, он меня не убил! Тогда кто бы вам писал эту записку!?

Правда, поначалу очнувшись, думаю, на самом деле, на том свете, где всюду пушистый, белый свет. Бивший как, кажется, отовсюду он ослепляет, и пленит не с привычки своей густотой.

Сейчас, уверен, должна произойти очень важная встреча, с отцом - господом Богом и мне придется отвечать за свою кратко прожитую жизнь.

И знаете мне безумно стыдно за себя…

Ничего не сделано, никому толком не помог, даже детей нет, зачем жил себе не понятно. Вспоминается одна только не приносящая ни мне ни другим удовольствия работа, да мелкие ссоры из-за ерунды.

Вообще непонятно, почему я нахожусь здесь!? Здесь же свет!!!

Размышления обрываются, что-то чувствую на правой щеке, как будто ее лизнуло, кружа по воздуху легкое перышко.

Здесь кто-то есть, сомнений нет!!! Неужели тот, которого я жду!?

В божественном свете проявляются черты округлого лица!

Понятно, что я с ним никогда до этого не встречался, и не могу с уверенностью говорить, каков он из себя, но почему-то я больше чем уверен, что это не он.

Лицо миловидно, женственно, наверное, он послал вместо себя ангела. Оно такое божественное, что свет, падая на него, отражается, как от зеркала по сторонам, наверное, они из одинаковых консистенций.

Чудо свет слегка режет глаза, на них проступает мокрота, то, что могу до сих пор воспринимать сигналы своего тела на том свете, почему-то не удивляет, а поражает, почему же на милом ангельском личике блестят по щекам брильянтами слезы.

Как так, это святыня здесь обязано быть счастье и радость!

Это заставляет меня сомневаться в окружающей обстановке. Чуть прищурившись поднапрячь зрение, что вы думаете, я обнаруживаю?

Ни за что не угадаете…

Лену!!!

Я нахожусь на койке, а она сидит на ней рядом со мной!

Это до такой степени меня шокирует, что я грешным делом пугаюсь, что она следом за мной, не выдержав моей кончины. Но в скором времени отказываюсь от этой версии, как всегда эта женщина действует на меня отрезвляюще, непонимания рассеиваются. Свет редеет и становится ясно, что зрительный обман опять играет со мной злую шутку.

Оказывается, я - в незнакомом помещении, а визуальный эффект обетованного света дает большое окно, его дополняют белый потолок и такого же цвета стены, они отлично отражают, плюс привыкшие к темноте глаза подводят.

Благодаря радостной, долгожданной встрече на глазах наворачиваются слезы. Не могу оторваться от ее глубоких глаз, тону в них не находя берегов.

Я столь упорно смотрю, что она немного смущается, отводит взгляд, улыбается.

Никогда не упускал возможность полюбоваться ее красотой, тем более ее каштановыми кудрями, переливаясь в свете, они особенно хороши.

С первой встречи восхищаюсь ей, и до сих пор не могу налюбоваться неземной красотой. А сейчас после недели в аду, я совсем поплыл, кружится голова.

Она замечает это и слезы уже бегут по ее алым щекам.

"Бедный! Что они с тобой сделали?" - глубоким состраданьем пропитаны ее слова -"Ты весь седой!" - мягкая ладошка падает на мою голову, тюрьма оставляет на мне свое клеймо, которое хотелось бы вычеркнуть из жизни, и тем более не делиться этим с Леной.

Вспомнив о тюрьме и недавние события, перед глазами мысленно проплывает лицо воображаемого Коли. Кто-кто, а он, если душа его упокоилась по любому на небе с Богом. Такого человека, я уверен, он не оставит.

"А где Коля?" - неожиданно для нас двоих спрашиваю я.

Вопрос вылетает самопроизвольно, горестно такое признавать, но скорее всего в живых его нет.

Она молчит, мне понятно….

Из жалость ко мне, видя мое состояние, она решает не отвечать на то, что я и так прекрасно понимаю. Вместо этого она заботливо уговаривает -

"Успокойся" - она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, как маленького растревоженного ребенка перед сном - "Все прошло, ты в больнице".

"В больнице!?" - думаю я, следом естественно назревает вопрос - "А как я здесь оказался?"

Лена долго отказывается мне отвечать, переживая за мои искалеченные нервы, на расспросы каким образом я очутился здесь, избежав смерти.

И все-таки мне удается преодолеть загородительный бастион от правды, воздвигнутый только от искренней любви ко мне.

Заверив ее, что со мной все будет в порядке, и что все равно обо всем узнаю рано или поздно, ей ничего не остается как рассказать -

"Помнишь то письмо…" - начинает она, общаковское письмо как же его забыть, которое мне доверено было передать, мне сразу хочется ей воскликнуть -

"Как забыть, благодаря ему у нас было свидание!"

Но я специально не вмешиваюсь, лишь бы она, не прерываясь рассказывала, благодаря чему мое пытливое любопытство, наконец, успокоится, а с ним и я.

"… которое ты мне велел передать!? Ну и удивилась, я конечно, когда потом взглянула на адрес. Просто мы с Оксанкой однажды бегали туда, я с ней правда не заходила, испугалась… Никогда бы не подумала, что мужики на зоне занимаются таким!"

"А что там?" - спрашиваю я, чтобы она побыстрее говорила по сути, а то знаю ее, может часами ходить вокруг да около, облизывая так и не надкусив.

"А ты не знаешь, вот те на, там наш местный колдун, единственный на весь город живет. Как я боялась к нему идти, но раз тебе сильно нужно было, я решилась, взяла Оксанку с собой.

Не успеваем мы подойти к его двери, как он уже открывает. Кто ему позвонил или что, но он уже был в курсе, откуда письмо"

"На улице если бы встретила…" - продолжает она - "Ни за что бы не подумала, что он чем-то этаким занимается. Обычный мужик лет сорока, коротко стрижен, что немаловажно для женщин - выбрит. Вообще стройненький, миленький, кто сказал бы за него, не в жизнь бы не поверила, что он какой-то там шаман!

Знаешь только вот глаза его, как бездна! Черные…, смотришь, и как будто они вытягивают душу, страшно, я чуть не с привычки в обморок не упала" - моя милая рассказчица морщится, по вдумчивым глазам понятно, что она всей душой ушла в рассказ, вспоминая события.

"А он здесь при чем, я не пойму, я-то в больнице…" - не дает договорить мне, видно, что она набралась больших сил, чтобы поведать, что же произошло, поэтому смотрит и разговаривает со мной, как воинственная амазонка.

"Да подожди ты! Дай все по порядку, а то потом опять переспрашивать начнешь и так вспоминать тошно, кстати, только благодаря Евгению Константиновичу ты остался в живых, это тот, который колдун!"

"Так мы остановились на письме!

Я собралась сразу уходить, как вручила конверт, но он настоял, чтобы я для чего-то задержалась на пару минут.

Как раз пару минут он читал записку из конверта, окончив рассматривать листок, неожиданно спросил меня, есть ли у меня авто!

Вопрос, конечно, настораживающий, я все же ответила, что есть.

А дальше он уже вообще наглеет и просит о помощи, на что я подумала, что он наглый хам, а не колдун. Не успела придти уже чего-то надо, хоть бы прежде именем поинтересовался.

Все думаю пора уходить… и я бы ушла, если бы не ты!" - она многозначительно делает ударение на "ты", хотя мне и непонятно при чем здесь я.

"Догадливый шаманом он оказался, понял, что я засобиралась, поэтому начал требовать помощи издалека, деликатно так, не спеша.

"У вас, наверное, кто-то из родных сидит в тюрьме, раз вы принесли мне этот конверт" - говорит он.

"Да" - без малейшего промедления отвечаю я.

"Тогда, если вы дорожите тем человеком, который сейчас не с вами, не могли бы вы мне оказать небольшую услугу" - таким приемом он заставил меня связаться с ним.

Мне ничего не оставалось, я согласилась, ведь я дорожу тем, кто был за решеткой" - улыбаясь, она треплет меня за ухо -

"Мы обменялись с ним телефонами, и с самого утра я отправилась выполнять его поручение: съездила в церковь, набрала святой воды и купила крест распятия"

"Вот это поворот!" - лежа думаю я.

"Помолчи, сейчас все расскажу" - она останавливает меня, просто я собираюсь вновь атаковать ее расспросами, что, да зачем. Как и прежде она уходит от них хитро, как умеет делать любая мудрая женщина, нежно положив свой пальчик на мои губы.

"Услышав про церковь из уст колдуна, у меня то же самое примерно, что у тебя случилось, я ничегошеньки не поняла и с его репутацией это звучало абсурдно. На что он сказал:- "Со временем все узнаете!"

Так и ты терпи, и вообще будешь перебивать я не стану рассказывать"

Ничего не поделаешь, хоть любопытство зашкаливает, приходится держать себя в руках, чтобы узнать как я с коридора тюрьмы перекочевал в палату больницы в отключке.

"И вот буквально вчера ночью он позвонил, потребовал, чтоб я в скором времени собиралась и ехала к нему, еще интересовался, ездила ли в церковь, в конце вообще сказал, что от степени моей езды будут зависеть жизни людей, то есть нужно было пошевеливаться.

Ты представляешь, перед чем он меня спросонья поставил, я сразу и не поверила, думала что сплю"

Все же терпение великое чудо, но у меня катастрофически его не хватает, а тем более зная, в каком темпе она может вести беседы, я не выдерживаю, тело начинает ерзать под одеялом.

"Ладно" - она замечает мое беспокойство и делает мне одолжение, за что я ей благодарен - "Постараюсь быть покороче.

В общем забираю я его из дому и едем мы к вам в тюрьму.

Сам знаешь какая туда дорога битая, машину я не жалела, тем более колдун все время меня подгонял, все орал, что можем опоздать.

В итоге на полных скоростях доехали мы до вас за два часа. Я удивилась, еще увидев, что ворота нараспашку, но это по сравнению с тем, что я лицезрела за ними полная ерунда.

Представляешь, за воротами валялись трупы!!!

Слышишь, Саша, трупы!!! "

На траве только трое, один таки на заборе, ногой застрял за колючку и главное они все из охраны.

Что у вас там произошло!?

Войну они, что ли решили поиграть!

А один так вообще болтался из окна на красной шторе!"

"Что?" - я не могу сдержаться, как такое возможно, не могу представить.

"Повешался! Соорудил петлю из шторы и выпорхнул в окно" - отвечает она.

Помнится у Кротова были бордового цвета шторы.

"Наверное, это майор Кротов висел!?" - сообщаю я.

"Не знаю как его фамилия, но именно по его вине все началось - это мне колдун рассказал.

Видя мертвецов, я отказалась дальше и шагу ступить. Из-за чего ему пришлось опять меня упрашивать, но я непоколебимо стояла на своем, сказала, пока он мне все не расскажет, что здесь происходит, я с места не сойду.

Лучше б было, если б я оставалась в неведении!

Что он мне стал говорить…!

Какое-то шаманское откровение!

Не больше, не меньше, я побывала на шабаше. Оказывается эта ночь, ну которая та, была особенной! В народе ее называют праздником Ивана Купалы.

А тот, что болтался вниз ногами из окна, выпустил какую-то дрянь из другого мира, а этого категорически делать было нельзя тогда, да и вообще никогда…, потому что той ночью после полуночи силы потусторонних сущностей в разы увеличиваются.

В конце он мне сказал:- "Медлить нельзя, если мы хотим спасти вашего друга!" Знал, чем на меня надавить!

Его уговоры подействовали и на трясущихся ногах я двинулась за ним, хорошо хоть по коридорам никаких жмуриков, прошли спокойно по тюрьме.

Жутко до ужаса, я шла сзади за ним, как мышка, в полнейшей тишине"

"И что, по коридорам, все калитки были не заперты?" - спрашиваю я.

"Были…

Просто Евгений Константинович заранее взял у мертвых охранников на улице связку ключей, ими мы открывали все замки.

Проблем с замками у нас не возникло, в полной тишине мы добрались до твоей, как он сказал камеры, дверь которой была открыта, оттуда бил свет"

Я не могу со спокойной душой наблюдать за ее мимикой. Воспоминания Лене даются очень тяжело, наблюдая за ее лицом, сердце вырывается из груди и страдает вместе с ней.

От напряжения она глубоко вздыхает, ее рука неосознанно, наверное, ища поддержку, хватает мою и с силой сжимает. Я слышал, так делают женщины при родах.

"Я так испугалась за тебя, когда он зашел и вышел из камеры, сказав: "Вам туда лучше не входить" - я чувствую через кровать, как ее хрупкое тельце сотрясается, каждое предложение ей дается с трудом, но несмотря на эмоциональную усталость, Лена с мужеством продолжает -

"С самого начала отодвинул меня в сторону, лишь бы я не глядела в дверь.

Я тогда подумала, что он почувствовал там смерть, он же экстрасенс. И, слава Богу, что он потом добавил:- "Его здесь нет, поищем наверху",

Кого он имел в виду, я не спрашивала, но это на меня подействовало положительно, хотелось верить, что он говорит про тебя. А то бы я не знаю, что бы я сделала"

О боже мой, что она говорит и как она говорит, я нахожусь в неведомом мне счастливом недоумении.

За что мне Бог послал такое, что я сделал для того, чтобы встретить ее!? Женщину, которую без памяти который год люблю, и которая без памяти бросилась меня спасать, когда уже помощи неоткуда было ждать.

Вот так мне везет с ней! Просто не знаю, чудо в моей жизни, по-другому не сказать!

"Наверху мы вас и нашли" - продолжает она - "Знаешь, Саша, я ни капельки не сожалею, что я отправилась туда за тобой.

Когда я тебя увидела, твое тело за плечом кого-то седовласого мужика, меня чуть не парализовало.

Страшная картина!!!

Он как будто мясник нес тебя куда-то линчевать перебросив через плечо.

Понимаешь!? Мое состояние можно сравнить, если мать увидит, как ее ребенка несет на растерзанье маньяк.

Колдун по-видимому знал того мужика, потому что сходу заорал:- "Фонарь оставь его в покое"

Я не увидела в деталях, но при этом он что кинул ему под ноги, что-то маленькое и белое.

"Какой фонарь здесь нет таких!" - я просто обезумела, когда мужик развернулся и начал с нами разговаривать. Невозможно было разглядеть его лицо, как будто без глазниц, а испугал меня больше всего его голос, ну точно говорила женщина, тембр высокий или, во всяком случае, мне так послышалось.

Все мне теперь понятно…! Какой я тормоз!

Второй раз совершаю ошибку по отношению к ней, зачем я заставил ее возвращаться в тот день!? Ее ангельское лицо кривится от ужаса, когда она в точности дословно передает слова той твари, успевшая попить крови не только мне.

"Это что это вы задумали Евгений Константинович, игрушки какие-то бросаете под ноги, неужели вы собрались меня этим остановить!?" - с трепетом в голосе говоря, Лена, старается передать и интонацию глумления твари над колдуном - "Не советую!

"Да, кстати у вас должок хозяину не забыли!?" - я не ошибалась, мужик говорил в женском падеже.

Колдун ему ответил, но после, как всунул мне в руку распятье и наставил: - "Держите крепко!"

"Мои долги я буду обсуждать только со своим кредитором" - сказал ей Евгений Константинович.

Но тварь в мужике уже не слушала, как завидела крест, выпучила глаза и заорала на меня, словно разъяренная баба:- "Выкинь его мразь, оторву вместе с руками!!!"

Как он визжал…

От испуга крест чуть не вывалился из рук.

Хорошо, что Евгений Константинович успокоил, сказал, что все будет хорошо. Заверив, что сейчас с ней разберется, то есть с той дрянью в мужике, которая сквозь него визжала

От меня требовалось лишь держать распятие перед ним.

Как я ему благодарна за все!!!"

Я слушаю, и мне не верится, неужели все происходило на самом деле в то время, когда я находился в безсознании.

"После моя задача заключалась просто не выронить крест. Потому что Евгений Константинович обливал ее святой водой, что-то нашептывая.

Крест удерживал одержимого, мужик не мог шелохнуться с места, а только орал да скулил.

Да той ночи я не верила во все такое, опасалась и правильно делала!

Представляешь, колдун его обливает, а из него кричит кто-то не человеческим голосом, угрожает, плюется кровью. Он так неистово бесновался, что язык разорвал себе в кровь.

В конце вообще дым повалил из ушей и рта"

Лена не может больше сдерживать эмоций, слезы катятся стройными ручьями по щекам. Она мужественно выдерживает, чтобы не сорваться, рассказ подходит к концу. Последнее, что я от нее слышу в истории моего спасения -

"Я до сих пор…!"

Все! Никакая сила больше не заставит ее больше говорить и удерживать от плача, даже мои утешения (я глажу ее руку, чтоб как-то ей стало полегче), зажатые и чересчур передержанные слезы прорываются, падая лицом мне на грудь, она заходится сильнейшим ревем, как маленькая девочка.

И я реву вместе с ней, глажу ее по спине, чтобы успокоить, и реву, в сотый раз возвеличивая Бога, который подарил мне такую славную невесту.

КОНЕЦ.

Счастливым плачем в больнице закончилась тогда моя многострадальная, измученная и вымученная история.

Но по прошествии лет меня все же гложет одно событие, вернее действие, которое мог сделать, но не сделал.

Чувство не выполнимости, заставляет меня каждый раз возвращаться в ту первую ночь в тюрьме, когда Коля просил у меня помощи.

А ведь я мог его простить, но треклятое злорадство и обида…

Взирая отсюда сквозь прожитые годы на самого себя - того кто думал только о себе, не сострадая к чужим болям и не прощая чужих ошибок, честное слово, я невольно чувствую себя уродивым, маленьким, заносчивым ребенком!!!

А ведь благодаря тем, которых я всей душой ненавидел, я остался жить на белом свете!

Поиск по сайту: