Обезьянки, получившие молоко у матерчатой «матери»

Рис. 5.1. Время, проведенное ежедневно с матерчатой и проволочной «матерями»

ной «матери» молоко переваривалось хуже и у них случались частые приступы диареи. Это дает возможность предположить, что отсутствие мягкой матери вызывало у этих малышей пси­хологический стресс.

Результаты тестов с пугающим объектом дали дополнитель­ные свидетельства привязанности маленьких обезьянок к ма­терчатой «матери». Когда обезьянкам казалось, что им что-то угрожает, они немедленно бежали к ней и прижимались, ища комфорта и защиты. По мере того как обезьянки росли, эта ре­акция становилась даже сильнее. И вновь следует сказать, что здесь не имело значения, получали молоко обезьянки у прово­лочной или матерчатой «матери»: испугавшись, все они иска­ли безопасности у мягкого, покрытого материей суррогата.

Возможно, вы замечали, что дети чувствуют себя в безопас­ности, когда родители где-то рядом, и в этом случае они прояв­ляют больше любопытства и им больше хочется исследовать окружающие предметы. Зачастую они стремятся исследовать буквально все вокруг при условии, что могут видеть папу или маму. Необычная ситуация, созданная Харлоу, — или тесты от­крытого поля — должна была спровоцировать подобное пове­дение у обезьянок по отношению к их суррогатным матерям. Когда детенышей поместили в необычную для них комнату, все они немедленно бросились к матерчатой «матери», прижались к ней, уцепились, терлись своими телами об ее «тело», трогали и гладили ее. Через какое-то время эти обезьяньи малыши «ста­ли относиться к суррогатной матери как к источнику безопас­ности и базе для своих исследовательских вылазок. Они иссле­довали объект и манипулировали им, а затем возвращались к «матери», прежде чем решиться снова пуститься в приключе­ния в этом странном новом мире» (р. 679).

Однако когда маленьких обезьянок поместили в ту же ком­нату, но без мягкой «матери», их реакции были совершено дру­гими. Их парализовал страх, они начинали плакать, корчиться и сосать палец. Иногда они прибегали в ту часть комнаты, где обычно находилась «мать», потом начинали метаться от одно­го предмета к другому с криками и плачем. Когда присутство­вала проволочная «мать», они вели себя таким же образом, что и в отсутствие «матери». Это поведение отмечалось у всех обе­зьянок, независимо от того, с какой «матерью» они росли (по­лучали корм у матерчатой или у проволочной модели).

На последнем этапе исследования, после того как малень­кие обезьянки перестали питаться одним лишь молоком и были переведены на твердую пишу (в возрасте от 5 до 6 месяцев), их отделили от «матери» на разные периоды времени. После са­мого длительного периода отделения (30 дней) обезьянок вос­соединили с матерчатой «матерью» в той же самой ситуации «открытого поля», и когда это произошло, они бросились к «ма­тери», забрались на нее, тесно прижались и стали тереться сво­ими телами и мордочками о ее «тело». Затем они стали играть с суррогатной матерью, они покусывали и дергали матерчатое по­крытие. Главное отличие было в том, что обезьянки не отходи­ли от «матери», чтобы заняться исследованиями и поиграть

с объектами в комнате, как они это делали раньше. По мнению Харлоу, совершенно очевидно, что потребность в контактном комфорте была сильнее, чем естественное желание изучить окружающее. Однако следует отметить, что это воссоединение длилось всего три минуты, и возможно, если бы опыт продлил­ся, у маленьких обезьянок проявилось бы стремление иссле­довать окружающие предметы.

Поиск по сайту: