|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПЕРЕД ИГРОЙТворческая жизнь профессиональных шахматистов никем серьезно не изучалась, хотя именно она может отразить то личное, что каждый из них внес в практику и теорию шахматного искусства, шахматной игры, шахматного спорта. Вероятно, к этому перечню можно добавить и шахматную науку, под которой часто понимают систематизацию имеющихся знаний. По-моему, если и есть в шахматах научный элемент, то он не в области систематизации (и уж тем более не в поиске слабых мест в стратегии популярных игроков), а только в сфере философского обобщения проявляющихся тенденций, что, в конечном счете выражается в новых ходах, вариантах, системах, редко–новых дебютах. Так ли уж необходим научный метод для нахождения новых вариаций в старинной игре? Разумеется, сам по себе он не помогает выявлять скрытые закономерности. Помогает критический взгляд на все существующие шахматные методики, системы игры, сами дебюты, варианты, отдельные ходы. С течением времени многое меняется в восприятии человека, одни оценки кажутся устаревшими, другие, напротив, внезапно оказываются на гребне моды; сказать, почему именно так, удается не сразу и не всегда. В таких случаях шахматному художнику помогает не только критическое восприятие, но и вера в гармонию шахмат. Мы редко задумываемся над такими понятиями, как мелодия дебюта, ритм атаки, естественность хода, экономичность в защите, эстетика замысла... Во время игры, когда цель только одна – победить, конечно, нет времени для философских рассуждений: необходимость проявлять предельное внимание к замыслам соперника отнимает много сил, к тому же надо еще и свои ходы делать в соответствии с оценкой позиции, все время меняющейся от «чуть лучше» до «чуть хуже». Зато в свободное от игры время, когда шахматист только обдумывает план предстоящей партии, есть время поразмышлять и над сложными проблемами. Одна из них имеет и практическое значение: выбор дебютного варианта для ближайшей партии. Тут есть ряд проверенных рецептов: изучение свежих партий партнера, просмотр теоретической литературы, сопоставление своих партий с партиями соперника (чтобы увидеть возможные точки игровой конфронтации) и, наконец, самый простой метод– перенять какой-нибудь модный вариант у гроссмейстера, игра которого вызывает всеобщий восторг. Все эти «технические приемы» подготовки хороши, но обладают одним существенным минусом: в них нет творческого начала, не чувствуется глубокого анализа состояния дел в том или ином варианте, не видно стремления осмыслить и понять закономерности развития дебюта в целом. А ведь бывает, что именно философское осмысление сложных проблем ведет к конкретным находкам и открытиям. Мне самому иногда удавались такие случайные находки, и не только в сфере дебюта. Вспоминается турнир в Амстердаме в 1968 году. В партии с югославом Д. Маровичем я оказался в трудной позиции, к тому же подоспел цейтнот. Однако когда цейтнот миновал, то, к изумлению окруживших нас зрителей, позиция черных все еще держалась на плаву и даже настолько улучшилась, что после секундных колебаний партнер улыбнулся и протянул руку в знак ничьей. «Как вам удалось не проиграть?»–спрашивали журналисты. «А я старался не делать ни одного хода, который мог бы улучшить позицию. Противник ждал именно эти ходы и кним готовился. А при такой тактике наши пешки и фигуры действовали на разных участках доски...» Когда ваша позиция трещит и есть хороший ход, то очень трудно от него отказаться, сделать какой-нибудь нейтральный ход. Тут без философского осмысления не обойтись. Несколько раз таким образом мне удавалось находить новые ходы и в дебютной стадии. Обычно в поле зрения оказывались реальные партии, в которых, на мой взгляд, были нарушены какие-то классические каноны. Как-то мне предстояло играть черными против Л. Полугаевского. Было это, если мне не изменяет память, в 1971 году. Разобрав на сон грядущий несколько свежих партий завтрашнего партнера, я с удивлением познакомился с такой (Полугаевский – Фурман): 1.с4 Kf6 2.Kf3 c5 3.Кс3 d5 4.cd K:d5 5.g3 g6 6.Фb3 Kb4 7.Ke4 (141). MKKKKKKKKN Играть сперва ферзем, затем второй раз конем, и все это, чтобы, не завершив развития фигур, полакомиться пешкой c5? Было от чего удивляться... С. Фурман сыграл 7... К8а6?, завязалась сложная борьба, но дальше я смотреть партию не стал. Я начал размышлять... «Белые сейчас угрожают взять пешку. Естественно, отдавать ее черные не хотят. И незаметно для себя и для зрителей, наблюдающих за игрой, пропускают узловой момент борьбы. Пешку жаль, но надо мысленно представить себе позицию, которая возникнет, если белые действительно возьмут эту пешку. Конь–фигура неповоротливая, назад ему пути быстрого нет, значит, конь сам окажется под угрозой нападения. Далее. После исчезновения пешки у черных появится открытая вертикаль «с», а там уже дежурит конь b4, готовый объявить шах с поля с2. Так, есть зацепка для дальнейших размышлений. Конечно, белые, нападая на пешку, тоже все это видели, обдумывали, решали. И все-таки напали. Тогда незачем тратить время, ничего здесь нового не найти...» Но вариант с ходом 7.Ke4 чем-то задел меня за живое, и я решил посмотреть еще. Без больших сложностей выяснилось, что после логичного ответа 7... Cg7 белые бить пешку не могут, так как после 8.К:с5?? Фа5! у них нет ив одного приемлемого хода. Потратив еще минут десять, я прекратил анализ, мне стало ясно, что это был типичный «экспромт» и никто больше так играть не будет. Но когда наша партия с Полугаевским началась ходами 1.с4 Kf6 2.Kf3 c5 3.Кс3 d5 4.cd K:d5, то у меня появились сомнения–неужели все-таки конь пойдет на е4, может быть, не все так ясно? Жаль, что не проверил вариант во всех деталях... Через минуту пришлось задуматься всерьез, потому что на доске красовалась позиция после ходов 7... Cg7 8.K:c5. Как часто бывает, предварительная оценка варианта оказалась завышенной в свою пользу. Пришлось на ходу вносить исправления в намеченное либретто. Партию я выиграл после 8...Фа5 9.а3? К4с6? 10.Фс4 b5 и т. д. В своей книге «Рождение варианта» Полугаевский пишет, что «его подловили». Но ведь он видел, что я почти схватился за коня b8 и вдруг переменил ход, сыграл 9... К4с6. Что-то меня пугало; кажется, ответ 10.Фс4. И совершенно напрасно! Главный вариант как раз был связан с возможностью 9...К8с6 10.Фс4 Cf5! (142) MKKKKKKKKN 11.е4 Cg4, и атака черных коней, стремящихся к полю с2, становится неотразимой. Черные уже во время партии заметили, что вместо 9.а3 не так уж плох ход 9.Kd3, старались вспомнить форсированный выигрыш, ничего вспомнить не удавалось, потому что... выигрыша не было. Иллюзия домашней подготовки. Но эффект неожиданности сыграл свою роль: белые не смогли удержать пешку, растерялись и проиграли. Длинный рассказ, из которого следует простой вывод: шахматы–это борьба в процессе игры, а подготовка относится к области абстрактных размышлений по проблемам дебюта. Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.) |