АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ШАХМАТАХ

Читайте также:
  1. Декартовы «Размышления» как прообраз философского самоосмысления
  2. Для размышления
  3. Для размышления
  4. Для размышления
  5. Для размышления
  6. Для размышления
  7. Для размышления
  8. Для размышления
  9. И. Дроздов. Размышления над письмами читателей
  10. Интересные размышления по вопросу времени и его аномалий
  11. Кудратские размышления
  12. Наб всё не возвращается. — Размышления Гедеона Спилета. — Ужин. — Тревожная ночь. — Буря. — Поиски в ночную пору. — Борьба с дождём и ветром. — В восьми милях от первого убежища.

Шахматная игра имеет, видимо, какой-то зага­дочный внутренний смысл, некий символ, пони­маемый каждым по-своему, да и то, вероятно, в зависимости от возраста и настроения, принима­емый и читаемый по-разному. Эти вечные препят­ствия на пути к цели напоминают о превратно­стях человеческой жизни, вызывают какие-то ассоциации: незавершенных проектов, дел, не­осуществленных или слишком поздно осуществ­ленных желаний. Главное чувство, которое испы­тывает человек при решении шахматных проблем, это, конечно, чувство глубокого удивления, удив­ления всему: и богатству оттенков мысли, и тон­костям сложнейших приемов игры, и своей бес­помощности в таких простых с виду положениях, когда истина совсем рядом, а найти ее не уда­ется. Шахматы прежде всего учат человека со­размерять свои желания со своими возможностя­ми. Однако с годами многие начинают переоце­нивать себя и недооценивать партнера. В шахма­тах не так просто разглядеть свои ошибки, потому что игра настоящая ведется «за кадром». Таинственная борьба замыслов лишь слабой тенью отражается в самих передвижениях пешек и фигур, надо уметь еще читать эту беззвучную партитуру ходов, когда ритм игры имеет не ме­нее важное значение для понимания замыслов партнера, чем сами ходы, в какой-то мере стан­дартные.

Тот, кто внимательно прочел «Самоучитель», понял, конечно, что в шахматах не существует абсолютных истин, нет ходов, гарантирующих реализацию замысла. Решающим фактором игры всегда была и остается воля человека, его уме­ние бороться со своими слабостями, его психоло­гическая устойчивость и дерзость ума.

Импровизационное шахматное творчество– самое ценное, что вносит в шахматы человек. Ис­полнять на шахматной доске заученные ходы, проводить стандартные планы, повторять реко­мендации толстых энциклопедий могут и компью­теры. Но импровизировать на базе таланта, зна­ний, фантазии, неустанного стремления к творче­ству могут только живые шахматисты. И что толку, если партнеры боятся сойти с наезженной колеи; ведь самыми интересными являются те поединки, в которых обе стороны вели острую дискуссию по неисследованным еще проблемам. Когда встречаются достойные друг друга сопер­ники, то никогда не возникает легких для прове­дения технических приемов позиций, напротив, все сложно, фигуры и пешки создают самые при­чудливые узоры, проблемы трудно решить одним сильным ходом, атака гибко чередуется с защи­той, в процессе борьбы ошибки партнеров гене­рируют токи высокой частоты, создают немыс­лимое в обычных жизненных ситуациях напряже­ние всех чувств, вызывая у зрителей состояние подлинного творческого сопереживания.

Первый чемпион мира Вильгельм Стейниц был очень горд своими открытиями в области стратегии шахмат. Поэтому он так ревностно отстаивал свое право считаться самым сильным шахматистом мира, доказывающим на практике силу своих теоретических воззрений. После его победы в матче над Адольфом Андерсеном (1866) шахматисты были разочарованы, увидев, что комбинацию можно не только опровергнуть, но и предотвратить! Однако приходилось признать явное превосходство практической силы Стейница. Так продолжалось до знаменитого лондонского турнира 1883 года. Яркая победа Германа Цукерторта, показавшего в своих партиях силу им­провизации, красоту острой комбинационной атаки, вновь вернула комбинации ее истинное место в шахматном творчестве.

С этим, конечно, не хотел мириться Стейниц, который тотчас после окончания турнира вызвал Цукерторта на официальный матч за звание луч­шего шахматиста, а так как по случайному сов­падению именно тогда стали появляться офици­альные чемпионы мира в разных видах спорта, то и в шахматном матче игра началась за звание чемпиона мира. Но смысл шахматной борьбы оставался пока еще не спортивным, а творче­ским – это был диспут по неисследованным про­блемам дебюта, миттельшпиля, по тем животре­пещущим вопросам, которые ежевечерне обсуж­дались в клубах крупнейших шахматных столиц мира. Сами правила матча требовали не спортив­ного набора определенного числа очков, а убеди­тельного доказательства своей правоты победами, и число их говорит само за себя–десять! Мож­но не сомневаться, что если бы результат матча был, скажем, 10:9, то чемпион мира тотчас бы вызвал побежденного на новое единоборство.

Поэтому, когда в первых пяти партиях матча 1886 года Стейниц потерпел четыре поражения подряд, он был в шоке. Изобретателю новой си­стемы игры пришлось многое пересмотреть, пе­реоценить, переосмыслить... И когда отсчет чем­пионов мира ведется не от Греко, Филидора, Лабурдоннэ, Андерсена, Морфи, не от фактически первого матча на первенство мира (им, безуслов­но, был матч Андерсен–Стейниц), то обосно­вание для этого только одно: именно после пяти стартовых партий, во время переезда из Нью-Йорка в Сан-Луи (своеобразного тайм-аута), Стейниц сумел доказать, что является бесспор­ным чемпионом в области стратегии шахматной игры. За эти дни Стейниц (без помощи сегодняш­них объемных справочников и энциклопедически образованных помощников) сумел сам понять причину своих четырех проигрышей и нашел ме­тод игры, исключающий любую неожиданную комбинацию Цукерторта. Результат последую­щей серии не имеет себе аналогов в истории чем­пионских матчей–девять выигрышей при одном-единственном проигрыше! Победа со счетом +10–5=5 достойно возвела Стейница в ранг чемпиона мира.

С той поры прошло много лет, утекло немало воды, чемпионы приходили и уходили, менялись их методы игры. Но не изменились наши крите­рии в оценке творчества чемпионов мира. Сегод­ня, как и сто лет назад, мы тоже восхищаемся новыми стратегическими идеями в миттельшпиле, удивляемся находкам в дебюте. Появился, прав­да, и новый пункт в оценке творчества чемпио­нов: мастерство в эндшпиле, которым так гор­дятся нынешние сильные шахматного мира. Мне самому очень нравится размышлять над тайнами простых с виду позиций, думать о том, что не в силах человека (пока не в силах!) развить свой мыслительный аппарат до такой степени, когда бы можно было ясно увидеть весь долгий путь игры даже в тех позициях, спортивная оценка ко­торых не вызывает сомнений.

До сегодняшнего дня многие считают, что спо­собности шахматиста и математика смыкаются в дальнем расчете вариантов. Но так ли это? По всей видимости, эти способности выражены скорее в умении оперировать «размытыми» функ­циями. Думается, что человек вообще не спосо­бен к «устному счету» за доской, и мне не ка­жутся убедительными попытки придавать значи­тельный вес счетным способностям, которые потом, дескать, теряются с возрастом. Даже гроссмейстеры не уверены в качестве расчета, так как зрительно охватить всю цепь вариантов не удается Оцените сами простую позицию 171.

MKKKKKKKKN
I?@?@?@?@J
I@?@?@?@?J
I?@?@?@?@J
I@?@1&?@?J
I?@?@?@?@J
I8?$#@?@?J
I?4?@?@?@J
I@?@?@?@5J
PLLLLLLLLO

Ход белых

Для ЭВМ расчет ее не представит особого труда А человек не может увидеть и запомнить 17-ходовый маршрут ферзя. Ходы ферзя вправо, влево, вверх, вниз не ассоциируются с наимено­ваниями ходов и плохо запоминаются. Но если шахматист знает или чувствует возможную фи­нальную позицию, ему остается только прокон­тролировать чистоту промежуточных ответвлений.

При своем ходе белые выигрывают с помощью сложных перемещений ферзя. Это типичный при­мер решения, в котором для грамотного шахмати­ста нет творческих элементов: 1.Cс4+ Kа2 (1…Kb3 2. Ib5+ Kс2 3.C:b2 d2 4.Cd1 K:d1 5/ Ib1+ Kе2 6. Iс2 Ke1 7.Kg2 d1I 8.If2Х; 3...cb 4.Iс4+ Kd2 5. Ib3 Kc1 6.Iс3+) 2. Cd2+ (2.C:b2+ K:b2 3.I:d3 с2–ничья) 2... Ka1 3.Iа5+ Iа2 4.I:с3+ Ib2 5.Iа5+ Iа2 6.Iе5+ Ib2 7.Iе1+ Kа2 8.Iе6+ Ka1 (8.. Kа3 9.Cс4+) 9.Iа6+ Iа2 10.If6+ Ib2 11 If1+ Kа2 12. If7+ Ka1 (12... Kа3 13. Cс4+) 13.Iа7+ Iа2 14. Ig7(d4)+ Ib2 15.Ig1+ Kа2 16.Iа7+ Iа3 17. If7+ Ka1 (17… Kb2 18. Cс4+) 18.If1+ Kа2 19. Ib1Х (172).

MKKKKKKKKN
I?@?@?@?@J
I@?@?@?@?J
I?@?@?@?@J
I@?@?@?@?J
I?@?@?@?@J
I4?@#@?@?J
I7@?&?@?@J
I@1@?@?@5J
PLLLLLLLLO

В практической игре такие ситуации встреча­ются редко, главное – издали решиться пойти на исходную позицию и суметь затянуть на нее партнера. В книге А. Шерона «Эндшпиль» можно найти позицию, где у белых король, ладья и слон против короля и ладьи черных. Белые побежда­ют элементарными техническими приемами, но затрачивают на это 156 (сто пятьдесят шесть) ходов! Кто из вас возьмется рассчитать вариант в уме?

Часто результат здесь зависит всего лишь от одного своевременно сделанного хода! Увидеть необходимость этого хода именно в данную се­кунду трудно при игре, а уж издалека и просто немыслимо. Те партии, которые нам демонстри­руют как доказательство наличия у чемпионов этой феноменальной черты творчества (?), пока­зывают лишь одно: мы принимаем простые исти­ны за сложные, потому что там, где видно вы­игрыш сложным путем, всегда есть простой ори­ентир для действий. Это уже после, в случае удачи говорят: «Я все это видел», но во время игры шахматист делает свои ходы лишь по ориентиру.

Знаменательно, что мимо шахматных истори­ков, которые без устали твердят нам об умении играть эндшпиль «как чемпионы», прошло выска­зывание Ласкера в его «Учебнике шахматной игры»: «Здесь Стейниц сыграл не лучшим обра­зом. Но в эндшпиле Стейниц был вообще не на высоте: во-первых, потому, что ему почти не тре­бовалось подобное несколько педантичное и ме­ханическое мастерство, так как он выигрывал и без него, а во-вторых, его богатой фантазии было тесно в области расчета». Ласкер сам хорошо играл эндшпиль, но считал его все-таки элемен­тарной математической работой, неким подве­дением итогов.

...А теперь подумаем: так ли уж важен спор­тивный итог, если один ход может изменить логи­ческий результат творческого единоборства?


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)