Глава 6. Думать, что суждение хирурга свободно от насущных

Кузен

Думать, что суждение хирурга свободно от насущных

финансовых потребностей, значит требовать

от человеческой природы немыслимого совершенства.

Эдвин П. Леман (1888—1954)

— Марк, ты опоздал, — Башир казался удивленным. —
Ты прочитал сообщение на пейджере?

В его кабинете чувствовалось напряженное ожидание. Башир Бахус сидел за столом, потягивая свою обычную диетическую колу, напротив уселся Чаудри. Вайнстоун стоял у окна, уставившись взглядом в статую Свободы на фоне облачного октябрьского неба. Начинало моросить, и влажный воздух наполнился туманом, скрывавшим все великолепие индейского лета.

— Неужели? — насмешливо ответил я, глядя на Баху­са. — А ты всегда сразу хватаешься за пейджер, особенно если застрял в сестринской со спущенными штанами?

— Завидуешь? — рассмеялся Башир.

Вайнстоун даже не улыбнулся, он выглядел обеспокоен­ным. Я ощутил специфический сладковатый запах, обыч­но исходящий от него после долгой операции или напря­женного совещания. Я старался дышать неглубоко. В ком­нате было жарко, и неприятный запах казался еще более острым, чем обычно.

— Садись, Марк, — серьезно начал он. — Нам нужно
поговорить.

Башир протянул мне колу. Я приготовился слушать, поскорей бы с этим покончить.

— Марк, — обратился ко мне Вайнстоун достаточно
мягко, несмотря на свой мрачный вид.

«Хороший знак, вероятно, меня ждет лишь длинная нотация, морально я готовился к долгому разговору».

— Позволь мне заметить, что твое поведение на вче­рашней М&М конференции было возмутительным. На днях я пытался объяснить тебе, что мы вступаем в новую эру. Манцур на нашей стороне, я сделал его вице-предсе­дателем, он ценен для нас и может управлять Сорки. Хо-вард и Фарбштейн хотят только одного, чтобы мы погу­били друг друга. Когда мы нейтрализуем Манцура, Сорки и Медицинское правление, они смогут контролировать всех нас, это их цель, а ты помогаешь им.

— Да, вы говорили мне об этом раньше. Чего вы от ме­ня хотите? Я не буду лизать им задницы! Вы поставили меня на должность хирурга-преподавателя для обучения резидентов, теперь вы хотите, чтобы я на все закрыл гла­за, заткнулся и не замечал, как они убивают пациентов.

Вайнстоун остановил меня:

— Не говори так громко! — он указал на закрытую дверь, пропустив мимо ушей мою грубость.

— Разумеется, ты продолжишь обучение резидентов. Но, учитывая мнение Манцура и Сорки, мне сейчас нуж­но, чтобы ты успокоился. Держи рот на замке, случаи Манцура не должны выноситься на обсуждение каждую неделю, это плохо влияет на его имидж.

— У Манцура слишком много осложнений и смертей, в моем списке более пятидесяти его случаев ожидают сво­ей очереди, пока мы разбираем их, появятся новые.

— А зачем так спешить? Представляй их один раз в месяц.

— Мы не управимся до следующего столетия.

— Покажи мне список, он у тебя? — Вайнстоун взял список и быстро просмотрел его.

— Нет нужды представлять все его мелкие осложне­ния, — заявил он, подумав.

Краешком глаза я видел, как Бахус и Чаудри перегляну­лись. Хороший совет проигнорировать «мелкие осложне­ния». Если уж «мелкое осложнение» выносилось на М&М конференцию, значит, оно этого заслуживало. Вряд ли мне удастся что-либо отсеять из списка Манцура.

— Марк, — продолжал Вайнстоун, не обращая внима­
ния на мое молчание, — я же не указываю тебе конкретно,
какой случай представлять, а какой нет. Но дай ему пере­
дышку, он нам нужен!

Я решил перевести разговор и напомнить ему о подви­гах Сорки.

— Доктор Вайнстоун, вы уже слышали о последнем
осложнении у доктора Сорки? Он украл у меня больного
во время операции.

Кажется, он смутно представлял, чем все закончилось.

— Сорки не учел вероятности кровотечения из двенад­
цатиперстной кишки и без ее обследования выполнил
почти полную резекцию желудка за две отдельные опера­
ции. В результате пациент умер.

Вайнстоун укоризненно посмотрел на меня через тол­стые стекла очков.

— Марк, подожди и послушай меня. Я говорил тебе
раньше и скажу снова, они работают здесь многие годы,
мы ничего не можем пока сделать. Если реально смотреть
на вещи, Манцур очень влиятельный человек, без его под­
держки нам будет сложно работать и сохранять благосо­
стояние отделения.

Все сводится к деньгам, нам всем нужны деньги, черт возьми, я не был настолько наивен и понимал, как нужны отделению деньги.

— Ты плохо знаешь Манцура, он джентльмен и разумный человек. Сорки—животное, я согласен, но и с ним мы долж­ны установить рабочие взаимоотношения. Манцур расстро­ился после вчерашней конференции, он пришел ко мне, глу­боко оскорбленный твоими комментариями: «Я устраиваю Зохару прибавку к зарплате, а он так со мной обращается».

— Прибавку в десять тысяч долларов? — фыркнул я. — Великое дело, мне обещали ее давным-давно.

Вайнстоун на мгновение задумался.

— Только Манцуру удалось убедить Ховарда повысить тебе зарплату, он сейчас вице-председатель. Перестань чернить его и Сорки перед резидентами, ты считаешь их своими друзьями, но они слишком много болтают.

— Доктор Вайнстоун, неужели вы не понимаете, что хирургическая практика Маниура ничуть не лучше, чем у Сорки? Может быть, даже хуже! Вы прекрасно видите, что здесь творится. Я чувствовал, что Сорки убьет мистера Пеллегрино, с таким же успехом семья могла пригласить гробовщика!

— Марк! — Вайнстоун повысил голос, от гнева его лицо стало пунцовым. — Теперь ты все перемешал. Сорки, а не Манцур, забрал у тебя пациента, согласись и не путай их. Твои коллеги могут не так понять причины, из-за которых ты нападаешь на Манцура, они не уверены, что твои на­мерения совершенно чистые. Как председатель отделения я не могу оставить это без внимания, я должен оставаться беспристрастным. Пойми меня правильно, все мы люди.

На мгновение в комнате повисла тишина. Меня разозлило его предположение о низких намерениях моего поведения.

— Доктор Вайнстоун, вы хотите сказать, что я вы­ступаю против них ради личной выгоды. Вы знаете, что это не так.

— Я говорю не о себе, надо учитывать, как это выгля­дит со стороны. Неважно, что люди слышат, важно, чему они хотят верить, у каждого своя правда. Вчерашнее утро многих заставило задуматься. Ты подрываешь все мои усилия, прекрати публично критиковать Сорки и Манцу­ра, иначе я больше не смогу тебя защищать. Ты останешь­ся в одиночестве.

— Тогда кому-нибудь со стороны придется остановить этих мясников.

— Полное безумие! — Вайнстоун подскочил.

Бахус и Чаудри удивленно уставились на него, они впервые видели, как он выходит из себя.

— Это самоубийство! Ты погубишь себя и нас заодно,
в таких войнах не бывает победителей.

— Вы слепы!

— Прекрати, Марк, — попытался вмешаться Башир, — с председателем так не разговаривают.

Со стороны им было видно, как мы оба обостряем про­блему, а не решаем ее. Они понимали это, поскольку не воспринимали все так остро. Я же сильно горячился, этот спор задевал меня лично.

Выйдя из кабинета, я продолжал злиться на Вайнсто-уна и на самого себя. Так я ничего не добьюсь, мне не следует быть таким опрометчивым, если сражаешься с системой, нужно искать союзников. Нельзя ссориться с Вайнстоуном. Стратегия и тактика, буду хитрым, буду гибким.

В раздумьях я стоял у лифта, всматриваясь в гладкую металлическую поверхность — пассивное бесстрастное зеркало. Я закрыл глаза и вспомнил: мистер Поттс позво­нил сегодня в последний раз.

* * *

Передо мной сидел Яссер Сорки, он был родственни­ком Махмуда Сорки, одним из многих приехавших к нему из Ирана. В госпитале работали на разных должностях еще несколько молодых Сорки. Яссер считался у себя на родине квалифицированным хирургом. Вайнстоун пре­дупредил нас, что Сорки требует для него место в рези-дентуре уже в этом году, а пока Вайнстоун спихнул Яссе-ра мне на исследовательскую работу.

Мне понравился Яссер — достаточно хорошие манеры и тихий голос. Его разговорный английский находился пока в зачаточном состоянии, однако он без труда читал и понимал хирургическую литературу. У него, пожалуй, бы­ли неплохие знания, но отдать предпочтение ему было бы чудовищной несправедливостью по отношению к другим претендентам. Мы с Бахусом, Чаудри и Раском договори­лись о том, что Яссер получит для начала место кандида­та в резидентуру. Когда выучит язык и покажет себя, смо­жет подать заявку на постоянное место в следующем году.

— Доктор Зохар, я хочу показать предварительные ре­
зультаты мета-анализа и данные о местном применении
антибиотиков в хирургических ранах.

Яссер улыбнулся вежливо и корректно, как большинство выходцев из Ирана, показав плохие зубы. Я полистал руко­пись, сразу было видно, что он хорошо над ней поработал.

— Молодец! Неплохой материал, я возьму его домой
и внимательно прочитаю.

Яссер снова улыбнулся.

— Доктор Зохар, я скоро буду вашим новым резиден­
том, меня примут уже в этом году.

Итак, он уверен, что получит работу. Только из аэро­порта и сразу в хирургическую резидентуру в Бруклине. Тысячи американских выпускников мечтают о хирур­гической резидентуре, а Сорки-старший проталкивает своего родственника только потому, что тот носит фа­милию Сорки.

— Очень рад за вас, — ответил я, — зайдите ко мне на
следующей неделе, и мы обсудим вашу рукопись.

Яссер вышел, улыбнувшись и пожав мне руку. Если это правда, то Ваинстоун уже... Нет, не может быть, я повсю­ду вижу врагов и предателей. Ваинстоун прав, я слишком уверен в своей правоте и у меня мания преследования, в конце концов нужно кому-то доверять.

Глава 7

Поиск по сайту: