НАДЕЖДА, ОБРЕТЕННАЯ В ШЕСТЬДЕСЯТ

Одно из самых ранних моих воспоминаний о том, как отец оставил брата без ужина. Лишить еды голодного ребенка было про моим понятиям непростительно, ведь мы в детстве после школы много работали у нас на ферме. Я дала слово, что со мной такого никогда не будет. Я всегда найду себе, что поесть. Меня удивило, что брат не набросился с жадностью на кусок, который я позже стащила для него. Он лишь отвернулся к стенке и плакал, пока не заснул. Уже в том возрасте остаться без еды казалось мне невыносимой мукой.

В тринадцать лет меня отдали в школу при монастыре в штате Милуоки, за 1287 км от нашего дома на ферме в Небраске. Родительский день приходился на второе воскресенье месяца. Ко мне не приезжали: слишком было далеко от дома. Но я была в восторге от гостинцев, привозимых моим одноклассницам. Мне самой было стыдно, что я столько их сладостей прячу, запасаю впрок и поглощаю тайком наедине.

Я выросла высокой и крепкой на нашей ферме, и меня часто ставили на работу вместе со старшими девочками. За то, что мы переносили тяжести и выполняли трудную уборку, нас неплохо подкармливали. Понятно, я радовалась, получая горячий шоколад и печенье за свою работу, она казалась мне престижной.

Интересно, что моя любовь поесть не сказывалась на моем весе много лет. Но пристрастие мое выражалось в том, что все тридцать лет, проведенные мною в монастыре, я устраивала банкеты на все мыслимые праздники, будь-то день рождения, день поминовения святого, выходные и все воскресные дни. Вот уж были праздники так праздники! Я очень ревностно относилась к приготовлению блюд. Мне до сих пор стыдно вспоминать, что я старалась выглядеть дисциплинированной и отрешенной от мира. На самом деле еда и приготовление пищи занимали меня более всего на свете. Жизнь в монастыре, занятия с детьми подчинены строгому распорядку, поэтому есть приходилось в назначенное время, но все-таки удавалось подбирать забытые ученицами пакеты с завтраком, и перед обедом я устраивала тайные пирушки. Все эти годы я всегда была готова поесть. При этом я чувствовала угрызения совести и смущение из-за своего нездорового отношения к еде.

В 1969 году я поступила в аспирантуру, в одной квартире со мной жили студентки-монахини. Кухня у нас с ними была общая, мы готовили вместе. Три семестра мы вели себя как дети, вырвавшиеся из-под опеки родителей. Мы устраивали кулинарные конкурсы. Победа присуждалась самым изысканным блюдам. Мы не знали меры ни в стряпне, ни в еде, ни в ученье. Я поправилась на 20 кг, но даже не обратила внимания на это, ибо была поглощена жизнью в миру и учебой.

В сорок пять лет мне пришлось, однако, прибегнуть к диете. Я с увлечением читала объявления в газетах, книги о питании, рецепты похудения. Получив степень и новую преподавательскую работу, я старательно искала таблетки для снижения веса, обновляла свой гардероб с целью скрыть свою безобразную полноту.

И вот однажды ко мне в кабинет является шестиклассница и заявляет, что она выполняет программу по контролю веса. Она оставила на моем столе объявление. Я разыскала место их встреч. Поскольку я монахиня, мне предложили вознаграждение за разрешение опубликовать мою фотографию «до и после» для их объявлений. Если я похудею с 89 кг в октябре до 71 кг в апреле, мне будет оказана такая честь. Нечего и говорить, что сделка не состоялась.

За пятнадцать лет, между сорока пятью и шестьюдесятью годами, произошло много событий и было принято много важных решений, но пищевая зависимость по-прежнему отравляла мне жизнь. За эти годы я оставила монашеский образ жизни, нашла себе хорошую работу в университете в одном из штатов на Среднем Западе, вышла замуж. Замужество было замечательным, работа интересной, но ни то, ни другое не прибавило мне самоуважения. Мое отношение к еде оставалось неадекватным, мягко говоря. Я чаще и больше ела в неположенное время, и нечестность в отношении веса, размера одежды, соблюдения диеты, использования рецептов похудения и т.д. перешла всякие границы. Произошло несколько довольно постыдных случаев. Я называла себя «такая интересная способная дама склонная к обжорству».

Мы переехали в Сан-Диего в 1978 году, где я уже не преподавала, а работала у одного психолога. Как ни странно, в этой психотерапевтической среде, я становилась все более и более разнузданной, прибегая к еде как к панацее от всех неприятностей и неожиданностей. Мой начальник и моя работа были мне глубоко противны. Перепады настроения стали настолько непредсказуемы, что я даже сама от себя пряталась в ванной или в каком-нибудь закутке офиса. Еще один пончик и, все будет хорошо, еще один рулет и я, казалось, в порядке. Вот в каком состоянии я пустилась в поиски моего главного недостатка. Несомненно, я могу легко избавиться от него, нужно только его найти. Я рылась в книжках из серии «помоги себе сам», разыскала чудо-аллерголога и чудо-иглотерапевта, носила чудодейственную серьгу, худела до полного нервного и финансового истощения.

В этот период я в свободные дни бесплатно работала в некоммерческом книжном магазине и библиотеке. Неподалеку находился центр, где в Сан-Диего встречались группы АО. Мне не нравилось, как эти люди себя ведут, как они одеваются, как разговаривают в перерывах на улице. Но в 1984 году субботним утром после праздничной обжираловки в День Благодарения я в совершенном отчаянии явилась на их встречу.

Обращение мое было довольно медленным, я противилась объятиям, придиралась ко всем присутствовавшим, словом, все это было «не мое». Я часто уходила со встреч злая и обескураженная, но что-то заставляло меня приходить снова и снова. И вот однажды лед тронулся. Какая-то женщина рассказала о своем печальном опыте, и я почувствовала глубокое сострадание к ней. Мы обнялись, и я стала полноценным членом Содружества. Шел март 1985 года. В душе появилась надежда. Я посетила еще несколько собраний и обзавелась наставницей. С ее помощью я поняла, что АО - это путь, продвижение на новые рубежи, постепенное восхождение, которое наполнит мою жизнь, а не мой обеденный стол, холодильник или тележку супермаркета.

В моем тучном теле - 100 кг с лишним, затаилась невыразимая тоска, даже не столько по сносной фигуре, сколько просто по здравому смыслу. Я изнемогала духовно и физиологически от всего этого беспредела, заводилась с пол-оборота. Не сразу до меня дошло (только с помощью Первого, Второго, Третьего Шагов), что бремя лишнего веса подспудно связано с тяжестью в моей душе и что воздержание от переедания имеет прямую связь с воздержанием от раздражения, жалости к себе, осуждения других.

Предо мной открылся новый мир. Я смиренно несла двойное воздержание: от излишней еды и от чрезмерного самокопания.

Мое тело стало легче на 23 кг, а с душа сбросила груз избыточного самоконтроля и презрения к людям. В ходе работы над шагами с Четвертого по Двенадцатый мне особенно трудно было смириться со своим положением и доверить себя Высшей Силе.

Советы моей наставницы после Пятого Шага стали довольно туманными. Я испугалась, что остаюсь одна без присмотра. Все это продолжалось, пока я не услышала о встречах по изучению шагов. Поблизости таких собраний не было, поэтому я и два бывалых члена Содружества открыли свою малую группу в помещении местной библиотеки. На организационной встрече я поняла, что значит сознание группы, служение и анонимность, а также что выработанный совместно метод изучения послужит духовному возрастанию всех членов группы.

На этих встречах я воочию увидела, что такое ясность души и самоуважение. Я обрела телесный и душевный покой, укрепилась духовно. После этого, я написала, позвонила или лично встретилась со всеми, кому причинила какой-либо вред и попросила прощения. Все они оказались прекрасными людьми, я как будто впервые их узнала! Я написала даже тем, кого уже не было в живых: не извиняясь, не объясняя причину своих проступков, просто выразила свою любовь к ним.

На этой стадии меня охватила такая эйфория, что я в некотором роде сдала позиции и набрала 4 кг. Я хотела считать свое «образование» законченным, служить всем служащим, покончить с шагами. Я как-то забыла, что к Десятому и Одиннадцатому Шагам требуется возвращаться ежедневно, а Двенадцатый Шаг вообще «безлимитный». По совету наставницы я записывала, что ем по вечерам и каждый ужин классифицировала как мереный, более чем умеренный, бесконтрольный. Так я делала в течение года. В результате настала некоторая даже отстраненность от пищевой зависимости, будто это не про меня вовсе.

Ежедневная инвентаризация действовала на меня удручающе, потому что я записывала свои ежедневные поражения. Каждый вечер я была грешницей. Так продолжалось, пока на 550 странице Большой Книги я не прочла, что такое честность, открытость, готовность, и интуиция подсказала мне как быть. Я стала отмечать положительные моменты, как мне удавалось развивать в себе эти качества в течение дня. После этого я молилась и с спокойно засыпала. Свои недостатки я тоже отмечала во время утренних медитаций, в письменных отчетах перед собой, в беседах с наставницей или со своими подопечными.

Более того, я стала лучше понимать свое место в этом мире. Мое призвание в том, чтобы любить, чтобы познавать мир, восстановить внутреннюю гармонию. Этого нельзя сделать, оставаясь в изоляции, отдаляясь от людей, культивируя свой эгоцентризм. Но все это возможно, если поддерживать молитвенную связь с Высшей Силой и встречаться с товарищами по Содружеству.

Часто, вставая, чтобы поделиться своим опытом с группой, я испытываю волнение, видя открытость и готовность в лицах моих друзей, так же как и я страдающих бесконтрольным перееданием. Я спрашиваю себя: «Где еще я могла бы выздоравливать в полном смысле этого слова вместе со столькими людьми, старающимися изменить свою жизнь на духовном, эмоциональном и физическом уровне?» Я уверена, что эти усилия являются высшей формой служения человечеству, ибо любовь преобразует мир и находит отклик в сердцах тех, кто в ней нуждается. В 60 лет моя жизнь озарилась новой надеждой. Верю, что мне еще удастся послужить Содружеству, распространяя его благую весть.

Поиск по сайту: