Глава 57 (Jane)

Кэлен толкнула одну из дверей со змеями на наружной стороне. Сестры Улиция и Тови мгновенно заметили ее и осторожными жестами приказали ей подойти к ним туда, где они ждали. Они не хотели, чтобы их видели около дверей со змеями и черепами.

Кэлен пересекла холл, глядя на мраморные плиты под ногами, чтобы не смотреть в глаза Сестре Улиции.

Как только Кэлен прошла коридор и оказалась достаточно близко, Сестра Улиция схватила ее за рукав рубашки и втолкнула в одну из ниш в стене. Обе Сестры встали перед ней, словно заключая в клетку

- Кто-нибудь пытался тебя остановить? - Спросила Сестра Тови.

Кэлен покачала головой.

Сестра Улиция вздохнула. - Хорошо. Покажи их.

Кэлен стянула мешок с плеча и выставила перед собой, чтобы сестры могли открыть клапан. Они обе схватились за ремень внизу, стараясь открыть. Когда узлы были развязаны, они распахнули мешок.

Сестры прижались друг к другу плечами, чтобы люди в зале не могли увидеть, что они делают, не могли увидеть, какую жуткую вещь они хотят вытащить на свет. Сестра Улиция осторожно потянула за шелковую материю белого платья Кэлен, чтобы увидеть шкатулку, завернутую в него.

Обе стояли, с трепетом заглядывая внутрь.

Сестра Улиция просунула руку с дрожащими от возбуждения пальцами глубже, пытаясь нащупать остальные две шкатулки. Не найдя их, она отступила назад, ее лицо потемнело.

- Где остальные две?

Кэлен сглотнула. - Я не смогла положить их все в мешок, Сестра. Они не умещались. Вы приказали мне положить их мешок, но они оказались такими большими. Я...

Прежде чем Кэлен смогла сказать что-то еще, прежде чем успела объяснить, что сходит еще два раза, чтобы взять другие шкатулки, Сестра Улиция в гневе так принялась хлестать ее дубовым прутом, что воздух засвистел.

Раздался оглушительный треск, и Кэлен почувствовала сильный удар по голове.

Мир утонул в безмолвии и тьме.

Кэлен поняла, что безжизненным комком рухнула на колени и приложила руку к левому уху, пытаясь утихомирить парализующую боль. Она видела кровь, разбрызганную вокруг по полу. Она отняла руку и посмотрела на нее - на руку словно была надета теплая кровавая перчатка.

Кэлен была в силах лишь смотреть на свою руку и едва дышать. Боль была такой сокрушающей, что голос ее не слушался. Она не могла даже кричать в агонии. Казалось, будто она смотрит сквозь длинный, туманный, черный тоннель. Ее мутило.

Внезапно Сестра Улиция схватила Кэлен за рубашку и приподняла ее, но только лишь для того, чтобы швырнуть о стену. Голова Кэлен ударилась о камень, но боль от этого была ничтожной по сравнению с той, что и без того терзала ее голову, челюсть и ухо.

- Ты тупая сука, - прошипела Сестра Улиция, потянув Кэлен на себя и снова швырнув о стену. - Ты тупая, безмозглая, жалкая сука!

Тови выглядела так, будто с трудом сдерживалась, чтобы не присоединиться к экзекуции. Кэлен увидела на полу дальше по коридору половину сломанного прута Сестры Улиции. Она попыталась справиться с голосом, зная, что это ее единственная надежда на спасение.

- Сестра Улиция, я не могла уместить их все три сразу. - Кэлен чувствовала на губах слезы и кровь. - Вы приказали мне спрятать их в мешке. Они не умещались. Я хотела вернуться и забрать остальные. Вот и все. Пожалуйста, я вернусь за остальными. Я клянусь, я достану их для вас.

Сестра Улиция чуть отступила, но злость, тлеющая в ее глазах, по-прежнему пугала. Она направила палец в грудь Кэлен, и последнюю швырнуло к мраморной стене с такой силой, будто ее ударил бешеный бык. Это была битва за каждый вдох, борьба с уничтожающей тяжестью. Это была битва с кровью, заливающую глаза.

Тебе следовала завернуть две другие шкатулки в одеяла, тогда бы они все были уже у нас. Верно?

Кэлен не рассматривала этот вариант, потому что это было невозможно.

- Но Сестра, у меня уже кое-что завернуто в одеяла.

Сестра Улиция приблизилась снова. Кэлен испугалась, что сейчас она умрет, или будет жаждать смерти. Она не была уверена, что хуже. Боль внутри ее головы терзала также сильно, как боль от жестоких ударов. Пришпиленная к стене, Кэлен не могла даже упасть на землю, прикрыть уши или закричать.

- Мне наплевать, какую безделушку ты завернула в одеяла. Тебе следовало оставить ее. Шкатулки важнее.

Кэлен могла только неподвижно смотреть, не в силах двинуться из-за силы, которая прижала ее к стене, не в силах говорить из-за сильной боли, обрушивающейся на ее голову. Казалось, ей в глаза вонзили огненные иглы и медленно их поворачивали. Ее запястья и щиколотки нервно дрожали. Она задыхалась с каждой новой волной мучительной пульсирующей боли, стараясь, но не в силах избавиться от пронзительной боли.

- И, - произнесла Сестра Улиция низким голосом, в котором звучала смертельная угроза, - ты полагаешь, ты сможешь это сделать? Ты полагаешь, что сможешь вернуться обратно, завернуть оставшиеся две шкатулки в одеяло и принести их мне, как ты должна была сделать с первого раза?

Кэлен хотела ответить, но не смогла. Она кивнула, отчаянно желая согласиться, отчаянно желая, чтобы боль прекратилась. Она чувствовала, как из раны на голове и из уха течет кровь, чувствовала, пропитанный влагой воротник рубашки. Она стояла на цыпочках, придавленная к стене, мечтая просочиться сквозь стену, лишь бы избавиться от Сестры Улиции. Боль по-прежнему не давала ей вдохнуть.

- Ты помнишь те сотни и сотни солдат, расположившихся на подходах к плато, которых мы видели, когда шли сюда? - спросила Сестра Улиция.

Кэлен снова кивнула.

- Так вот, если ты еще раз ослушаешься меня, тогда я переломаю тебе все кости и заставлю пережить агонию тысячи смертей, а потом исцелю тебя, но только лишь для того, чтобы продать тем солдатам в качестве казарменной шлюхи. И ты проведешь остаток своей жизни там, переходя из рук в руки, а всем будет наплевать на тебя.

Кэлен знала, что Сестра Улиция никогда не расточает пустые угрозы. Она была безжалостна. Кэлен, всхлипнув, отвела глаза, не в силах выдержать изучающий взгляд Сестры.

Сестра Улиция поймала подбородок Кэлен и снова повернула ее лицо к себе. - Ты уверена, что поняла, какова будет цена, если ты подведешь меня еще раз?

Кэлен попыталась кивнуть.

Она почувствовала, что сила, которая пришпиливала ее к стене, ослабла. Она рухнула на колени, задыхаясь от обжигающей боли по всей левой стороне ее головы. Она не знала, сломаны ли какие-нибудь кости, но ей так казалось.

- Что здесь происходит. - Спросил солдат.

Сестра Улиция и Тови развернулись и улыбнулись мужчине. Он взглянул на Кэлен и нахмурился. Она с мольбой смотрела на него, надеясь на спасение от этих монстров. Мужчина поднял взгляд на Сестер, открыв рот, чтобы сказать что-то, но ничего не произошло. Он перевел глаза с улыающейся Сестры Улиции на Сестру Тови и улыбнулся сам.

- Все в порядке, дамы?

- О, да, - с легким смешком произнесла сестра Тови. - Мы просто собирались отдохнуть немного, посидеть на скамейке. Моя спина опять разболелась, и все. Мы говорили о том, как неприятно стареть.

- Действительно. - Он склонил голову. - Приятного дня, дамы.

Он ушел, даже не подозревая о существовании Кэлен. Даже если он и видел ее, то забыл прежде, чем смог сказать хоть что-то. Кэлен поняла, что точно таким же образом, она забыла о себе сама.

- Встать, - раздалось сверху.

Кэлен постаралась подняться на ноги. Сестра Улиция снова дернула Кэлен за мешок, распахнула клапан и вытащила наружу зловещую черную шкатулку, завернутую в шелковое белое платье Кэлен.

Она передала сверток Сестре Тови. - Мы слишком долго тут находимся и начинаем привлекать излишнее внимание. Возьми это и иди.

- Но это мое! - закричала Кэлен, вцепившись в платье.

Сестра Улиция с силой оттолкнула ее так, что щелкнули зубы. Она растянулась на полу. Лежа на полу на боку Кэлен подтянула к себе ноги, схватившись за голову в мучительной агонии. Всюду по мрамору была размазана кровь. Ее затрясло от ужаса, что эта боль никогда не кончится.

- Ты хочешь, чтобы я ушла без тебя? - Спросила Сестра Тови, крепче оборачивая шкатулку в белую материю.

- Я думаю, так было бы лучше. Будет гораздо безопаснее, если шкатулка отправится в путь, пока эта жалкая сучка заберет остальные. Если это займет также много времени, как и в первый раз, я бы не хотела, чтобы мы обе торчали здесь, дожидаясь, когда кто-нибудь из солдат обратит на нас внимание. Нам не нужно стычка, нам нужно ускользнуть отсюда как можно незаметнее.

Сестра Тови согласилась. - Мне следует подождать тебя где-нибудь? Или продолжать путь до конечного пункта назначения?

- Тебе лучше не останавливаться. Мы с сестрами Цецилией и Эрминией встретимся с тобой на пути туда, куда нам нужно.

Сестра Тови нависла над пошатывающейся Кэлен. - Полагаю, у тебя будет несколько дней в запасе, чтобы подумать о том, что я сделаю с тобой, когда мы снова встретимся.

Кэлен смогла только выдавить. - Да, Сестра.

- Счастливого пути, - сказала Сестра Улиция.

Когда Сестра Тови удалилась, унося с собой красивое платье Кэлен, Сестра Улиция схватила в кулак волосы Кэлен и притянула ее голову к себе. Пальцы Сестры впились в лицо Кэлен, вынуждая ее вскрикнуть от боли.

- У тебя переломаны кости, - произнесла, изучив ее повреждения. - Закончи свое задание, и я тебя исцелю. Потерпи неудачу и это будет лишь началом.

- У нас с Сестрами есть еще много других дел, которые нужно завершить, чтобы достичь цели. Как и у тебя. Если ты выполнишь свое задание, ты будешь исцелена. Мы бы хотели, чтобы ты была здорова, дабы могла исполнять свои обязанности. - Сестра Улиция снисходительно похлопала его по щеке, - но мне не удастся перейти к другим делам, пока ты не закончишь этого. А теперь поторопись, и принеси мне остальные две шкатулки.

У нее, конечно же, не было выбора. Испытав столько мучений, она знала, что если не сделает этого, будет еще хуже. Сестра Улиция всегда показывала ей, что намного больше боли лишь ожидает ее. А еще Кэлен знала, что от Сестер нет спасения.

Она мечтала о возможности забыть боль, точно также как она забыла всю свою жизнь. Казалось, из всей жизни под сводами ее памяти осталось только самое жуткое.

Задержав дыхание и, стараясь не замечать пульсирующую боль, она подтянула мешок к себе, закинула его на спину и, просунув руку под лямки, поднялась. - Тебе лучше сделать, как я говорю и принести их обе, - нахмурилась Сестра Улиция.

Кэлен кивнула и пошла по широкому коридору. Никто не замечал ее. Будто она невидимка. Несколько людей смотрели на нее пару мгновений, прежде чем забыть, даже, что заметили ее.

Кэлен схватила бронзовый череп обеими руками и потянула на себя одну из змеиных дверей. Она быстро шла по шикарным мягким коврам, скользя мимо стоящих стражей, прежде чем они могли поразиться тому, что видят.

Она понеслась вверх по лестнице, игнорируя солдат, патрулирующих зал. Некоторые из них коротко взглядывали на нее, словно стараясь сохранить память о ней, прежде чем потерять всякий интерес и вернуться к своим занятиям. Кэлен чувствовала себя привидением среди живых. Рядом, но ее нет.

Она с трудом приоткрыла одну из золоченых дверей настолько, чтобы только проскользнуть внутрь сада. Парализующая боль мешала ей двигаться достаточно быстро. Она только хотела побыстрее вернуться назад к Сестрам, чтобы они исцелили ее. Как и раньше, в саду было тихо, словно в святилище. Но у нее не было времени любоваться цветами и деревьями. Она остановилась на траве, неотрывно глядя на две черные шкатулки, стоящие на каменной подставке, словно парализованная их видом и тем, что должна совершить.

Она медленно преодолела оставшееся расстояние, даже не желая приближаться туда, не желая делать то, что должна. Но мучительная сверлящая боль в голове заставляла ее двигаться.

Остановившись перед алтарем, она стянула мешок с плеча и положила его рядом со шкатулками. Вытерла нос тыльной стороной ладони. Осторожно дотронулась до лица, боясь повредить его еще сильнее, и одновременно желая облегчить пульсирующую боль. Цепляясь за ускользающее сознание, она почувствовала под пальцами что-то острое. Кэлен не знала, был ли это обломок прута Сестры Улиции или сломанная кость. Ей стало дурно и едва не стошнило.

Зная, что у нее не так много времени, она схватилась одной рукой за живот, второй стала развязывать кожаные ремни, которые придерживали одеяла в глубине ее мешка. Ее пальцы были мокрыми от крови, что делало задачу гораздо более сложной. Ей пришлось пустить в ход и вторую руку. Когда, наконец, с узлами было покончено, она осторожно развернула одеяла, взяла то, что лежало внутри, и поставила на каменную плиту, чтобы освободить место для отвратительных черных шкатулок. Она всхлипнула, стараясь не думать о том, что оставляет.

Кэлен заставила себя завернуть две оставшиеся шкатулки в одеяла. Когда закончила, то завязала ремни, чтобы быть уверенной, что шкатулки не выпадут. Покончив с этим, она снова закинула мешок себе на спину и нехотя направилась по сырой земле к выходу из огромного внутреннего сада.

Когда она прошла круг травы, то остановилась и развернулась, глядя сквозь слезы назад, на то, что она оставила на каменной плите вместо шкатулок.

Это было самым дорогим, что у нее было.

И теперь она оставляла это.

Сокрушенная, она не могла идти дальше. Еще более несчастная и отчаявшаяся от того, что может помнить чувства, Кэлен упала на колени в траву.

Она скорчилась на земле в рыданиях. Она ненавидела свою жизнь. Она ненавидела жить. То, что она любила больше всего на свете, было оставлено из-за этих безжалостных женщин.

Кэлен плакала в отчаянии, сжимая кулаками мягкую траву. Она не хотела оставлять это. Но если она не оставит, Сестра Улиция накажет ее за нарушение прямого приказа. Кэлен снова всхлипнула, ощущая свою беспомощность.

Никто, кроме Сестер, не знал ее, даже не подозревал о ее существовании.

Если бы хоть один человек помнил ее.

Если бы только Лорд Рал пришел в свой сад и спас ее.

Если бы... если бы... если бы... Что хорошего в мечтах?

Она заставила себя подняться и села на пятки, глядя сквозь слезы на гранитную плиту, на то, что оставляла там.

Никто ее не спасет.

Она не привыкла к этому. Она не знала, откуда ей это известно. Но где-то в туманном, исчезнувшем прошлом, ей казалось, она была в состоянии позаботиться о себе. Выжить. Надеясь только на себя.

Глядя на сад, сквозь прекрасный мирный сад Лорда Рала, она черпала силу из того, на что смотрела и, в то же время, откуда-то изнутри себя. Она должна была это сделать - быть решительной, и она была уверена, что привыкла быть такой. Она должна была хоть как-то стать сильной сама, ради самой себя.

Кэлен как-то должна была спасти себя.

То, что стояло там, не было больше ее. Это станет ее подарком Ричарду Ралу в обмен на благородство жизни - ее жизни - за то, что она вспомнила в его саду.

- Магистр Рал ведет нас, - произнесла она слова посвящения. - Спасибо тебе, Магистр Рал, за то, что вел меня сегодня. За то, что привел меня к тому, что я значу для себя.

Она вытерла слезы и кровь с глаз запястьями рук. Она должна быть сильной иначе Сестры победят ее. Они заберут у нее все. И тогда победят.

Кэлен не могла позволить им этого.

Она вспомнила вдруг и коснулась подвески, которую носила на шее. Она повертела маленький камушек между большим и указательным пальцами. Это, по крайней мере, было по-прежнему ее. У нее по-прежнему была подвеска.

Кэлен заставила себя встать на ноги и выпрямилась под весом мешка. Первым делом сейчас она должна вернуться, чтобы Сестра Улиция по крайней мере исцелила те повреждения, которые нанесла. Кэлен с радостью примет эту помощь, потому что потом она сможет продолжить искать выход.

Теперь она знала, что не может отдать ее волю им, сдаться их уверенности, что они имеют право на ее жизнь. Они смогут сломить ее, но она будет бороться до конца.

Ее могут лишить жизни, но теперь она знала, что им никогда не сломить ее дух.

Поиск по сайту: