И пополз. И тут же с той стороны снова сухими хлопками заговорили холостые

- Огонь! - рявкнул офицер, и его крик тут же потонул в рёве "максима".

Снегирёв перевёл бинокль влево. Революционных партизан разглядел он не сразу, хотя и много времени не потребовалось, чтобы их обнаружить: улёгшись врассыпную вдоль зелёной границы, уткнув в землю плавные чёрные магазины трёхлинеек, анархисты вели как бы прицельный огонь по белогвардейцам. Снегирёв успел разглядеть и мрачный сосредоточенный профиль Косынки, и Снежка, отогнувшего уголок рта в настороженной ухмылке. И Левшу он тоже заметил. Он лежал, уткнувшись лицом в одну из рук, винтовка его, как лежала, к плечевой ямке прижатая, так и продолжала лежать, и рука всё ещё охватывала шейку приклада. Только палец указательный со спускового крючка сполз, а вокруг другой руки, его головой занятой, расплылось какое-то тёмное пятно. Убили старшего разведчика. И Валерий отлично знал, кто это сделал, чувствуя, как холодная тёмная злоба медленно поткатывает к горлу. Он отвёл бинокль от трупа убитого товарища и, сменив его на снайперку, вновь перевёл взгляд вправо, снова он нацелился на тот самый подлесок.

И вовремя.

На этот раз выстрела он не услышал: пулемётно-винтовочный гвалт поглотил его, будто бушующий океан - случайную каплю. Каплю красной крови, пролитой за свободу.

На этот раз он увидел этот выстрел. Увидел бледную вспышку в двухстах метрах от последней линии беляковских позиций. А затем он заметил и самого врага: крохотную фигурку, аккуратно и изящно свернувшуюся на крохотном бугорке в гуще растительности, почти полностью ею скрытый. Почти. Теперь его голова, тёмная, мелкая, как блоха, нанизалась на прицельный пенёк окуляра оптического прицела Снегирёва, как на булавку. Палец привычно плавно потянул спусковой крючок...

Плечо вновь привычно ощутимо толкнуло. Ощутимо приятно. А там, где залёг белобандит, теперь валялось пять с лишним пудов ещё тёплого тухнущего мяса с начисто сорванной частью головы вместе с глазом.

Едва выстрелив, Снегирёв быстро отполз назад, к убитому беляку. Стрельба стала потихоньку сходить на "нет", и он на короткий миг снова поднёс бинокль к глазам. "Беглеца" уже вовсю принимали в окопе. Снайпер успел заметить сверкнувший на солнце вытертый бледно-зелёный рукав с начисто сорванным шевроном, несколько голов в фуражках и папахах, сгрудившихся вокруг него, как пауки - вокруг мухи, угодившей к ним на завтрак, и, убрав бинокль и не пойми, зачем захватив винтовку убитого и закинув за плечо, потащил беляковский труп обратно в таёжную гущу. Остановившись, перевёл дух. Теперь у него была возможность осмотреть двуногий трофей поподробнее.
В той короткой схватке Снегирёв попал ему ровнёхонько туда, где голова смыкается с шеей. После такого жив, мёртв - ровным счётом, даже на рефлексе не выстрелишь в ответ. Вторая пуля, наискось задев переносицу, ушла в глаз, да так, что от яблока и левого виска остались одни тёмно-бурые ошмётки, уцелевший остаток лица был весь в такого же цвета мелких пятнышках, будто в веснушках, где-то эти крапинки вырастали в большие неровные пятна. Хорошо ему досталось, качественно. И винтовка у него офицерская, трёхлинейка с герцевским прицелом шестнадцатого года. Такие на заводе не делают, только если на заказ, может, попозже идею разовьют. А в империалистическую с противником обходились иначе: солдату на руки выдавали обычную винтовку с финским перископическим прицелом. Это была такая бандура с винтовочным прикладом, рукояткой и спусковым крючком, что были снизу, и обширным пазом, из которого выходила обыкновенная винтовка, сверху. Обозревать поле боя в мушку солдат мог, даже не высовывая головы из окопа, за него всё делал, как раз, перископ, толстой оптической змеёй огибавший гибрид эрзац-спуска и винтовки, надо было только прилежно посматривать в его зрачок, располагавшийся тут же, над, собственно, встроенным прикладом. Тут ты был сам себе и наводчик, и стрелец, и на дуде игрец, а, главное, безопасно, но, как дело доходило до перезарядки или просто влево-вправо сместиться, - тут начинались проблемы. А исхитрится немец да и перебьёт перископово стёклышко к этой матери - и высовывай ясну головушку из уютной траншеи под чужую пулю. Тому, может, и не хочется, но и не только у нас - офицеры, у них тоже есть, кому покричать и покомандовать. Хочешь-не хочешь, а придётся.

И винтовочку тоже прихватить желательно, в отряде лишний снайпер не помешает. И ребята почувствуют себя увереннее, и ему, Снегирёву, напарник ещё сгодится. А уж насчёт железного нрава и зорких глаз в анархо-большевиках Валерий не сомневался: хотя бы один на пятёрку сойти был должен. Схоронить бы только где, а то в такую даль отсюда ползти с двумя стволами на спине никак не сподручно. И стрелка этого тоже надо зарыть где-нибудь на случай, ежели таки хватятся. Снайпер - птица вольная, он, порой, и неделями может на исходную не возвращаться, пайку бы хватило да выдержки, но, всё же, чаще дольше двух дней вне окопов такие ребята не лежат, если не мёртвые, конечно. Так что перестраховаться стоило бы. Пусть думают, что намеренно где-то скрылся, а на зов не откликается, чтобы себя не сдать.

Убитого беляка Снегирёв закопал совсем рядом, на дне оврага, работая спрятанной в рюкзаке лопаткой. Стащил тело на дно ямы, засыпал срытой землёй, притоптал, забросал валежником, разворошив его сапогами. На первый взгляд, достаточно. А большего и не надо: операция должна начаться уже на следующий день, так что пусть здесь полежит, а там уже не до него будет и нашим, и вашим. И того, второго тоже - закопать где-нибудь. Главное, чтоб патрули раньше до него не добрались, а то проблем не оберёшься. Вот куда только винтовку девать? Можно было, конечно, деть её туда же, куда и тело, но откапывать её потом - время. Этого зарыл - и забыл, а вот с винтовкой так уже нельзя, ещё пригодится.

Снегирёв осмотрелся. Раньше таким заниматься не приходилось, хотя здравый смысл подсказывал, что, возможно, такой инструмент вполне уместится в подходящем осиновом или берёзовом дупле. Берёз, правда, не наблюдалось, да и как-то странно было бы искать подходящий строн в белом стволе, резко выделявшемся бы на фоне общей тёмной гаммы сосен, елей, и осин, вот последние, как раз, куда больше подходили. Осталось только найти то, что надо.

Поиск по сайту: