Глава 1. Знаки внимания

Sondtrack: Eisbrecher - Augen unter Null

Будильник в телефоне не прозвонил, молоко прокисло, испортив утренний напиток, а вафли подгорели.
В начале этого дня можно было спокойно садиться и начинать писать труд под названием: «Что такое – не везёт, и как с этим бороться». Второе, правда, так и оставалось для Майкла загадкой, потому он отложил написание до лучших времён. А утром собирался второпях, постоянно подгоняемый Вероникой, которая скидывала ему смс-ки и несколько раз не удержалась от колких замечаний. В принципе, девушку несложно было понять. После репетиции она вместе с матерью должна была ехать за костюмами. Время назначили определённое, рабочий день был сокращённый. Ради Вероники никто не стал бы задерживаться.
Впрочем, всего одного ответного сообщения с текстом: «Я люблю тебя, Ники», хватило для того, чтобы девушка оттаяла. Она могла сколько угодно обижаться на Майкла Лайвли, как на своего партнёра по танцам. Она совершенно не умела обижаться на него же, когда он был её парнем. Вероника и Майкл танцевали вместе столько лет, что, казалось бы, столько не живут, а вот встречаться начали всего два месяца назад и ни разу не пожалели о случившемся. Отношения у них были просто прекрасные...
Вообще-то сначала никаких предпосылок к опозданию у Лайвли не было. Бетти, его мать, уезжавшая на съемки в очередной серии своего ситкома, предлагала сыну подбросить его до места назначения. Майкл открыл глаза, посмотрел на дисплей смартфона, понял, что времени ещё ох, как много, и от предложения отказался. Бетти пожала плечами, немного поджала уголки губ, как всегда делала, выражая некое недоумение по поводу чужого поведения, и выплыла в коридор, оставив на память о себе тонкий шлейф духов.
Её отношения с сыном вряд ли можно было назвать образцовыми, но и охарактеризовать их, как ужасные, тоже не получалось. Просто не было обычного семейного тепла и уюта, который, по идее, должен царить в любящей семье. По большей части Бетти была отчуждённой, не очень внимательной к проблемам ребёнка, а вот о себе любила поговорить. Иногда Майклу казалось, что из них двоих старше, пожалуй, именно он, а не его мать. Её родители, то есть, бабушка и дедушка Майкла только способствовали такому положению вещей. Когда Бетти чувствовала упадок сил, она уезжала к родителям, оставляя сыну определённую сумму на расходы. Она говорила, что подобные вылазки способствуют реабилитации, и, наверное, не лгала. Возвращалась она всегда радостная, полная сил и желания работать. Сколько Бетти себя помнила, она мечтала стать актрисой мирового масштаба, сниматься в голливудских блокбастерах, получать миллионные гонорары, но реальность заставила женщину несколько снизить планку. Свою известность она получила, снимаясь в многосерийных вещицах без особого смысла, была комедианткой, играя каких-то неуклюжих, не очень умных сначала девиц, потом матерей девиц... Занималась спортом, следила за питанием, постоянно сидела на диетах, стараясь сохранить красоту и молодость естественными методами, не прибегая к помощи пластических хирургов так долго, как только это возможно. В холодильнике теснились пророщенные зерна пшеницы, йогурты с низким содержанием жира, соевые заменители мяса и прочие диетические штуки.
Короткая интрижка с одним из режиссеров принесла свои плоды в тот момент, когда Бетти было двадцать пять лет. Режиссёр долго в жизни женщины не продержался, но напоминание о себе оставил. Оно родилось здоровым, весило три килограмма и шестьсот граммов, смотрело на мир серыми глазами, как у отца. Волосы были светлыми и у самой Бетти, потому это не стало каким-то напоминанием о неудачном браке.
Ребёнок рос тихим, неконфликтным и даже переходный период вполне благополучно перенёс, не учинив форменный переполох, не поставив жизнь матери с ног на голову. Бетти могла гордиться своим отпрыском. В школе – только высшие баллы, в танцах – тоже немало достижений, подаёт большие надежды, легко может выйти на международный уровень, если не бросит это дело и продолжит заниматься. Никаких проблем с алкоголем и наркотиками, никаких размалёванных девок с животом, стоящих на пороге квартиры и что-то бубнящих о порванных презервативах и результатах этого безобразия. Чудесный ребёнок. Просто не нарадоваться.
Тем не менее, Бетти относилась к сыну с прохладцей. Виной тому было внешнее сходство с режиссёром, давно покинувшим квартиру актрисы, но оставившим на память о себе множество неприятных воспоминаний, невыплаченные алименты и заставившим женщину поверить, что народная мудрость не врёт, и большинство мужиков действительно – козлы, каких поискать. Майкл часто ловил себя на мысли, что Бетти воспринимает его не как собственного ребёнка, а, скорее, как постояльца, обитающего в этой квартире. Он ей за проживание, еду и одежду не платит, но и каких-то семейных радостей у них нет. За ужином общение происходит в деловом тоне, о том, чтобы вместе посмотреть кино, заедая его воздушной кукурузой, выбраться на концерт или просто куда-то пойти вместе, на обычную прогулку, речи не шло. Вообще-то Бетти была специфической личностью. Слишком... наигранной. Скорее всего, именно так. Другого определения для характеристики своей матери Лайвли не находил. Она постоянно играла по жизни, надевая маску той или иной героини, пряталась за ними, опасаясь настоящей жизни. Она хихикала жеманно, картинно заламывала руки, иногда закатывала глаза. Вроде это свойственно многим людям, но Майкл, наблюдая за матерью со стороны, мог сказать только то, что она даже в таких вещах, как повседневное общение, ищет признания со стороны окружающих. И, если есть возможность, обязательно смотрит на себя в зеркало. Не прямо, а исподтишка, старательно отмечая те или иные эмоции, те или иные грани игры своей потрясающе живой мимики. В каждом её жесте скользило самолюбование, даже, когда она красила губы своей неизменной светло-розовой помадой, казалось, что она репетирует какую-то роль. И когда она отмеряла ножом пять грамм масла, чтобы намазать его на тост. И когда листала журнал, демонстрируя окружающим идеальный маникюр. И когда интересовалась успеваемостью Майкла, а после удовлетворённо улыбалась, услышав в очередной раз, что у него всё отлично. В одежде Бетти Лайвли придерживалась стиля ретро, обожала винтаж и ездила по городу на «Паккарде», искренне считая, что это – шик, а всё остальное – всего лишь подделка. Наверное, ей стоило родиться на несколько десятков лет раньше. И стать звездой чёрно-белого кино. Там бы ей цены не было. В современности женщина чувствовала себя не очень уверенно, понимая, что это не совсем те времена, когда ей хотелось бы жить. Она тяготела к старине, она была немного не от мира сего. Она легко подходила под определение «взрослый ребёнок». Немного взбалмошная, инфантильная, маленькая девочка, по воле судьбы заброшенная во взрослую жизнь.
Она легко обижалась, и, скорее всего, сегодня тоже обиделась, услышав отказ из уст сына, но вряд ли бы она в этом призналась.
Неприятности редко приходят в одиночестве, потому вслед за прокисшим молоком, промолчавшим будильником и подгоревшими вафлями на Майкла свалилась ещё одна проблема. Правильнее будет сказать, что свалилась вовсе не проблема, а сам Лайвли, торопившийся на тренировку. На ступеньках здания, где проходили тренировки замерзло немного воды, Майкл поскользнулся, упал и разбил колено. На репетицию пришёл, прихрамывая, и первым делом решил посмотреть, что с брюками.
Надеяться на чудо не следовало, на светло-синей джинсовой ткани проступала кровь, колено саднило немилосердно, но отказываться от тренировки было как-то не по-спортивному, более того, даже глупо. Чувство ответственности не позволило бы ему просто так махнуть рукой на тренировку, изобразить умирающего лебедя и отправиться домой. Сделай Лайвли нечто подобное, он бы сам себя заклевал. Не хотелось подводить Веронику, не хотелось подводить тренера, положившего на подготовку своей главной пары все силы и средства. А для того, чтобы достичь высоких результатов, следовало пахать за десятерых, ни на секунду не забывая об ответственности, возложенной на них. После событий прошлогоднего танцевального конкурса, Майкл и Вероника были полны решимости взять реванш и отвоевать законное первое место. Конечно, все понимали, что в этом мире все продаётся и покупается. Их тренеру об этом как-то непрозрачно намекнули, а она решила действовать честными методами. Добилась своим нежеланием расставаться с деньгами лишь одного результата. Им дали только третье место, вытянув на первые два пары, значительно уступавшие. Но их хореографы оказались намного сговорчивее, нежели миссис Грей. На сей раз, предложений купить победу не поступало, а победители и серебряные призёры прошлого года заявки на участие не подавали. Сменились спонсоры, сменились организаторы мероприятия, а, значит, можно было рассчитывать на честную борьбу. Относительно честную, разумеется.
Ведь все, кто хоть раз принимал участие в подобного рода мероприятиях, знает, что конкуренция неискоренима. Дело не в купленных местах, а в том, что соперники желают вывести более сильных конкурентов из игры, и для этого в ход идёт абсолютно всё. Лезвия, подброшенные в туфли, подпиленные каблуки, испорченные сценические костюмы, которые, между прочим, делаются на заказ, а потому стоят немало. Но разве это волнует тех, кто прокрадывается в раздевалку с маникюрными ножницами или баллончиком краски, желая слегка подкорректировать чужое одеяние? Разумеется, ничего такого не происходит.
Человек зависим от успеха. Чем больше имеет, тем больше желает. И, если бы кто-то сказал, что это всё чушь, Майкл не поверил никогда и ни за что, потому что насмотрелся на многообразие людей вокруг. Быть может, он никогда открыто свой интерес к окружающим не проявлял, но наблюдать за ними ему ничто не мешало. Особенно в школе, где абсолютно все одноклассники были озадачены вопросом, как же наиболее ярко себя проявить, чтобы подняться наверх в школьной иерархии. Впрочем, места школьных звёзд уже были заняты, новичков в высшем эшелоне никто не ждал.
Среди парней это место достаточно быстро занял Максимилиан Эллиот, с которым Майкл практически не общался, потому ничего не мог о нём сказать. Разве что поведать пару историй о том, как Макс попросил у него ручку и одолжил несколько фунтов на обед. Причем, уже через пару дней попросил снова, не вернув прошлый долг. Когда Лайвли напомнил о долге, Эллиот психанул и отошёл от чужого стола. На следующей перемене подошёл и бросил пару бумажек. Если думал, что подобным жестом одноклассника унизит, то сильно просчитался. Не унизил. Майкл не считал, что должен подрабатывать благотворительной организацией, тем более что благосостояние семьи Эллиот было куда завиднее, нежели у них с Бетти. Лайвли не бедствовали, но и влияния не имели. Макс и его подружка явно происходили из тех семей, в которых за ужином обсуждают не успеваемость, а курс акций и очередное прибыльное дельце, в которое стоит вложить капитал. Во внешности Максимилиана ничего особо выдающегося не было, если уж на то пошло. Или же Майкл этого не замечал, предпочитая проводить свободное время в мире своих грёз, где была его Ники, прекрасная, милая и сексуальная. Иногда они переписывались в аське, иногда обменивались сообщениями. Им было хорошо вместе. Макс в число обсуждаемых тем не входил.
Хотя, чисто внешне он мог бы понравиться Веронике, поскольку девушка питала страсть к брюнетам с голубыми глазами. Она как-то обмолвилась, что это её типаж. Но, посмотрев на Майкла, сразу же поправила сама себя. Идеалом был один, но влюбилась она в другого. Такое заявление Лайвли понравилось намного сильнее, чем предыдущее.
Да и не только Веронику Эллиот мог привлечь. Девушек из школы он тоже не оставлял равнодушными. Вот только внимания на них почти не обращал. Он был отстраненным, отчуждённым и, по большей части, холодным с окружающими людьми. Девчонки, сплетничая между собой, говорили, что улыбку этого человека видит только Анастейша Орвел.
Вот здесь уже всё становилось гораздо интереснее для Майкла. Если личность Максимилиана волновала его так же сильно, как подгоревшее рагу у соседки, которое ему никто не предложит, следовательно, плевать, какой запах и вкус оно имеет, то Анастейша Орвел ему нравилась. Во всяком случае, ещё год назад он мог честно сказать, что отчаянно сохнет по этой девушке. И завидует Эллиоту, имеющему возможность постоянно общаться с красавицей.
Эта парочка была просто, как сиамские близнецы. Редко можно было увидеть их порознь, намного чаще они ходили по школе вдвоём. Обедали тоже вместе. А больше к их столику никто не подходил. Понимали, что Максу это не понравится, он просто скажет в своей любимой манере, чтобы неугодные шли к чёрту, и они пойдут, не раздумывая.
Внешне Анастейша была полной противоположностью Максимилиана. Длинные светлые волосы доходили почти до талии, вились крупными локонами, девушка носила классическую чёлку, да и вообще была поклонницей классического стиля в одежде. Несмотря на то, что в школе форма не была обязательной, Орвел каждый день появлялась на занятиях в классической рубашке с галстуком, безрукавке и юбке в складку. Цвета их менялись каждый день. Зелёная, красная, голубая, коричневая, чёрная. Весной она носила премилые гольфы, зимой колготы с паучками, которые тоже подбирались под цвет юбки. А обувь чаще всего была на каблуках. Анастейша носила очки в чёрной оправе, за которыми скрывались серые глаза в обрамлении длиннющих ресниц. Майкл точно не мог сказать, настоящие они или же такого эффекта девушка добивается при помощи подручных материалов. В любом случае, макияж у неё всегда был неяркий, естественный. И только подчёркивал природную красоту.
С Анастейшей Лайвли общался ещё меньше, чем с её приятелем. Помнил только, как она однажды подошла к нему и попросила объяснить решение задачи. В классе оба были весьма известны своими достижениями в учёбе. Раз уж сама Орвел не смогла решить, оставалось спросить только у одноклассника. Тогда Майкл чувствовал себя на седьмом небе от счастья, и на тренировке Вероника не упустила случая спросить, что же сделало Лайвли таким счастливым. Узнав об Анастейше, несколько стушевалась и посоветовала особо ни на что там не рассчитывать. Он и не рассчитывал. Однако ничего не мог с собой поделать, ему хотелось петь от счастья, что девушка с ним вообще заговорила.
Но вечно пестовать безответную любовь не получилось. И Майкл решил покончить с прошлым, начав жить настоящим. Повстречался с некоторыми девушками, не особо зацепившими его, и в конечном итоге пришёл к выводу, что нет никого лучше Вероники, с которой они знакомы столько лет. У них общие цели, общие интересы. Им всегда есть о чём поговорить, им есть о чём помолчать. Да и вообще, сложно отрицать, что Ники красавица. Правда, у неё внешняя привлекательность больше хищная, бросающаяся в глаза. В Анастейше ему нравилось именно то, что она была красивой, сексуальной, но никогда особо это не демонстрировала, примеряя на себя образ прилежной ученицы, не по годам серьёзной и сосредоточенной. Макс тоже был таким, но в нём проглядывала какая-то тьма. А вот Орвел была воплощением света.
В последнее время Майкл начал с завидным постоянством ловить на себе чужие взгляды и каждый раз несказанно удивлялся, понимая, что смотрит на него «золотая парочка», а не кто-то другой. Оба выглядели задумчивыми и сосредоточенными, буквально сверлили его своими пристальными взглядами, но стоило только посмотреть на них в ответ, как они моментально отворачивались и начинали перешёптываться о чём-то своём. Анастейша иногда хихикала, иногда в открытую смеялась. Лайвли никак не мог понять, что стало поводом для смеха. Вроде бы всё обычно, никаких кардинальных перемен не произошло. Вполне возможно, что смеялась девушка вовсе не над ним, но приятного в данной ситуации было мало, практически не наблюдалось. Чужая заинтересованность и повышенное внимание удивляли и вгоняли в ступор. Молчание угнетало ещё сильнее.
Он бы понял, скажи ему одноклассники о причине смеха, но они не собирались с ним откровенничать. Только смотрели, хихикали и шептались. Чем с каждым днём всё сильнее убеждали Майкла в своей глупости. Нельзя сказать, что Лайвли был законченным мизантропом, которого все люди вокруг безмерно бесят и раздражают, но иногда и подобная тенденция в его взглядах на жизнь проскальзывала. В последнее время – всё чаще.
Конкурс был одной из причин.
Он отнимал столько сил и нервов, что Майкл чувствовал себя выжатым лимоном, постоянно находился на пределе и думал, что однажды не выдержит. Сорвётся на ком-то, наорёт так, что голос после этих воплей сядет, возможно, нарвётся с кем-нибудь на драку или просто напьётся в гордом одиночестве, чтобы этот груз ответственности потерял хоть немного в весе и не давил так сильно на мозги.
Находясь постоянно на взводе, Лайвли всё воспринимал острее. И действия одноклассников, в том числе. В любое другое время он не обратил бы на их смешки и ужимки никакого внимания, но сейчас Майкл умудрялся находить в чужих действиях двойное дно, которое ему совершенно не импонировало. Он подсознательно ждал какого-то подвоха со стороны школьных знаменитостей, и сегодня получил подтверждение своим догадкам. Столкнувшись в коридоре центра с курьером, несущим букет, Лайвли в первую очередь подумал, что у Ники или же у миссис Грей появился поклонник, решивший порадовать объект своей симпатии, собирался пройти мимо, но курьер его остановил и попросил расписаться о получении. Майкл некоторое время непонимающе смотрел на молодого парня. Ему эти слова казались глупой шуткой. Но, чем сильнее затягивалось молчание, тем очевиднее становился факт, что курьер не пошутил, а говорит вполне серьёзно. Решив, что задерживать человека неприлично, Лайвли подписал документ, получил букет и снова отправился в танцкласс. У двери остановился и внимательно осмотрел подношение. Никаких опознавательных признаков отправителя здесь не наблюдалось вообще, ни карточек, ни приложенных писем. Только красные розы, изредка перемежаемые белыми с красной каймой. Майкл потряс букетом в воздухе, в последний раз проверяя не затерялась ли карточка в листьях, ничего не нашёл и решил подарить это цветочное великолепие Веронике. Отсутствие данных отправителя Лайвли склонен был объяснять тем, что тот просто хотел сохранить своё имя в тайне, а любая фраза вполне могла выдать, кто же решил так пошутить. Честно говоря, выбор у Майкла и так был невелик. В памяти сразу же появились картинки, на которых Макс и Анастейша смотрят в его сторону, потом отворачиваются, и девушка начинает хихикать. Скорее всего, кому-то из них в голову и пришла гениальная идея поздравить одноклассника столь «оригинальным» способом. И смех их объяснялся теперь легко и просто. Они просто узнали о том, что Майкл свободное время посвящает классическим бальным танцам, это их и развеселило. Ещё бы! Вряд ли по их меркам можно назвать это увлечение престижным и перспективным.
Лайвли нисколько не удивился, узнав о чужой осведомлённости. Невозможно утаить иголку даже в стоге сена, рано или поздно она всё равно даст о себе знать, воткнувшись в задницу. И сделает это, скорее всего, в тот момент, когда максимально расслабишься и не станешь ждать подвоха от жизни.
Его тайна оказалась под угрозой обнародования ровно в тот момент, когда Майкл узнал, что спонсором танцевального конкурса в этом году станет не кто-нибудь, а «Эллиот-групп». Здесь не нужно было быть гением, чтобы понять – не совпадение. Максимилиан наверняка имеет прямое отношение к компании, приходясь сыном владельца. Вряд ли отец и сын настолько далеки друг от друга, что даже словом при встрече не перекидываются. Возможно, речь у них заходила и о конкурсе. А как обо всём узнала Анастейша – легко догадаться. Макс и рассказал. Теперь они вдвоём решили пошутить над одноклассником, закосив под тайного поклонника. Неужели, правда, верили, что у них получиться остаться неизвестными? Или с самого начала знали, что их раскусят, но всё равно решили претворить задуманное в жизнь? Тогда это было глупо. Если рассчитывали на то, что Майкл сразу же устыдится своих занятий, просчитались. Ему танцы действительно нравились, и он не видел в этом ничего ущербного. В конце концов, это его личное дело, чем занять свой досуг. Его временем никто не волен распоряжаться, только он сам.
– Цветы? – Вероника, выглянувшая в коридор, выглядела удивлённой.
Сейчас она в зале находилась в одиночестве, миссис Грей отправилась на третий этаж, ей нужно было что-то уточнить. Ники, в общем-то, не скучала, ей было, чем себя занять в это время. Неудивительно, что она танцевала. В одиночестве, поскольку Майкл собирался идти домой. Репетиция уже закончилась, и в целом, прошла довольно успешно, несмотря на разбитое колено Лайвли. Пришлось, правда, его бинтовать, натягивать наколенник, а уже потом приступать к тренировкам. Для человека с больным коленом, Майкл справился просто потрясающе.
– Да, – Лайвли улыбнулся. – Просто захотелось сделать тебе сюрприз.
Разумеется, это была чистой воды ложь. Но Майклу не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать о глупых проделках своих одноклассников, решивших забросать его цветами. Цветы были красивые, выкидывать их жаль, вот Лайвли и подумал пустить их на благое дело.
Он знал, что последнее время Вероника себя не очень хорошо чувствует. Не в том плане, что заболела, а в том, что жила в постоянном стрессе, балансируя на грани. За очередной этап конкурса она переживала сильнее, нежели за что-либо иное, а потому совершенно не могла расслабиться. Разговоров только и было, что о репетициях, примерках костюмов, бронзанте, который отвратительно ложится временами, а ещё – о перспективе встречи с Энджи Риддл. Последнее вообще вызывало у девушки бурный, неконтролируемый восторг, поскольку не только Вероника, но и сама миссис Грей – её мать, всегда мечтали познакомиться с этой женщиной. Хотя бы потому, что она была в кругу танцоров едва ли не культовой личностью. А, может, как раз культовой, потому что иными причинами нельзя было объяснить столь бешеную популярность этой женщины. Девушки, занимающиеся танцами, мечтали быть похожими на Энджи, а парни мечтали о девушках, которые бы хоть отдаленно напоминали миссис Риддл. В юности она была чудо, как хороша. И со временем красоту свою не утратила, наоборот, расцвела. Выйдя замуж, она не забросила хобби юности. Напротив, превратила его в дело своей жизни. Сейчас у неё была своя школа танца, в которую стремились попасть почти все юные дарования, зная, как высоко котируется диплом об окончании этой школы. Говорили, что сама Энджи от преподавания почти отошла, но иногда всё же снова выходила на паркет, обучая наиболее талантливых, по её мнению, кандидатов. Им же она готова была оказать помощь в дальнейшем. Её рекомендации в танцевальном мире котировались очень высоко.
При мысли, что эта женщина будет сидеть в жюри, Вероника готова была рухнуть в обморок. Говорили, что победителям конкурса Энджи предложит место в своей школе. И только за это уже следовало побороться. Денежный приз, конечно, тоже был приятным бонусом, но всё же в сравнении с перспективой попасть в школу миссис Риддл он мерк и не отсвечивал.
Кроме того, поговаривали, что непосредственно на конкурсе, в самом его начале зрителей ожидает выступление воспитанников школы Энджи. Правда, их танец вряд ли будет соответствовать общей тематике конкурса. Это что-то вроде внеконкурсного бонуса. Посмотреть на уровень чужого мастерства, оценить, какие перспективы распахнут свои двери перед победителями. Группа обещала номер, далекий от бальных танцев, заявив свой стиль, как эклектический. Тектоник, хип-хоп, стрип-пластика. Для всего этого находилось место в постановке. Хотя, слухи могли привирать. Будучи слегка консервативным, Майкл не очень понимал, как эти стили можно совместить, но при этом отдавал должное таланту Энджи, признавая, что если она лично берётся за постановку, можно ожидать чего-то фантастического, красочного. Того, что не оставит равнодушным никого, даже самого искушённого зрителя.
Нужно было очень постараться, чтобы произвести впечатление на эту женщину, искушенную в плане танцев и, возможно, пресытившуюся бездарностями, которые пытались получить немного её внимания.
Вероника, сравнивая себя с миссис Риддл, неизменно приходила к выводу, что она – очередная бездарность. И вряд ли у них с Майклом получится выиграть конкурс.
Аутотренинг помогал плохо. Грей не умела расслабляться, она была запрограммирована исключительно на работу, потому сейчас только и думала об участии, о танце, поставленном самой Энджи, и подумывала о том, что пора начинать принимать успокоительное. Разумеется, мать была категорически против этого. И в этом Майкл поддерживал точку зрения миссис Грей. Антидепрессанты – это не выход, они вряд ли способны помочь. Только на время усыпить волнение, но не исправить ситуацию. Здесь выход был только один – поскорее выступить на конкурсе, узнать свой результат, и в зависимости от того, как всё пройдёт, радоваться или же посыпать голову пеплом.
– Это мне? – Вероника почему-то выглядела удивлённой.
– Нет, – хмыкнул Лайвли. – Просто показать принёс.
– Майкл!
– Шучу. Конечно, тебе, – он протянул букет девушке, приблизился и поцеловал её в щеку. – Не переживай так сильно. Всё будет хорошо.
– Думаешь?
Грей жалостливо посмотрела на своего партнёра.
– Уверен. Ты же королева паркета. Просто поверь в это, и сама не заметишь, как попадёшь в число фаворитов.
– Мы попадём, – поправила его девушка.
– Мы, – согласился Лайвли. – Не думаю, что миссис Риддл такой уж монстр, который мечтает каждого потенциального ученика стереть в порошок. Она действительно хочет, чтобы её ученики добились высот, она хочет видеть лучших из лучших. Но я не думаю, что они с самого начала всё делали без ошибок.
– Вот, кто настоящая королева паркета. Даже, несмотря на то, что она давно не выступает.
– Ники.
– Что?
– Хватит упаднических настроений. До конкурса ещё целый месяц, а ты уже себя накрутила так, что у меня даже слов подходящих не находится. Это глупо, малыш.
Майкл прикоснулся ладонью к чужой щеке, слегка провёл тыльной стороной по коже, улыбнулся, надеясь, что девушка перестанет внушать себе мысли о собственной бездарности.
Вероника тоже улыбнулась в ответ.
– Прости. Я, правда, на пределе, вот и говорю в последнее время всякую чушь.
– Это нормально – нервничать перед ответственным мероприятием. Просто не зацикливайся на этом. Ты достойна места в школе Энджи Риддл, и ты его обязательно получишь. Обещаю, что всё сделаю ради победы. И ты тоже должна мне в этом помогать. Правильно?
– Да. Обязательно. Ты сейчас домой? – решила сменить тему поскорее.
– Домой, – подтвердил Лайвли.
– Жаль, что сегодня у нас не получится прогуляться вместе, но хотя бы до двери позволишь тебя проводить?
– С превеликим удовольствием, мисс Грей, – отозвался Майкл, отвесив поклон.

Поиск по сайту: