Глава 7. Испорченное свидание

Soundtrack: Megaherz - Jagdzeit; Eisbrecher - Vergissmeinnicht

В первый момент Веронике показалось, что она спит и видит чудесный сон, во второй, что она попала в сказку. Когда настала очередь третьего момента, девушка поняла, что всё происходит наяву. Признаться, когда на дисплее только отразился чужой номер, она не хотела отвечать, тем не менее, сделала это. И не пожалела, потому что собеседником оказался Николас Риддл, тот самый, о котором совсем недавно говорил Майкл. Только образ Николаса из чужого рассказа и тот, что предстал наяву, оказались полярно разными. В любом случае, от предложения, которое Риддл сделал, невозможно было отказаться. Грей не смогла, потому, без раздумий, дала согласие на свидание с ним.
Николас оказался весьма галантным кавалером, предложившим заехать за своей дамой, и девушка, естественно, назвала ему адрес. А, как только разговор закончился, тут же бросилась к шкафу, стараясь найти хоть что-то, способное превратить её в сногсшибательную красавицу. Перед членом семьи Риддл не хотелось ударить в грязь лицом, вот Ники и старалась, как могла.
На секунду промелькнула в сознании мысль, что для Майкла она никогда особенно не старалась, но девушка тут же от этого укора совести отмахнулась, решив, что нет ничего необычного в такой постановке вопроса. Лайвли она знает столько лет, что даже страшно становится. Ему она в любом облике понравится, а вот Николаса увидит впервые, как и он её. Встречают, как известно, по внешнему виду, потому стоит постараться, чтобы произвести впечатление.
Когда девушка выскочила из дома, машина уже ждала её у дома. Риддл стоял рядом с автомобилем, покусывая дужку солнцезащитных очков. Зачем они ему вообще понадобились зимой, оставалось лишь догадываться. Наверное, какие-то свои заморочки насчёт стиля. В любом случае, чужой облик не оставил мисс Грей равнодушной. Сын Энджи был прекрасен по меркам Вероники от и до.
Одет он был исключительно в чёрно-белой гамме, но при этом совершенно не выглядел закоренелым консерватором, который одевается в классику, стараясь выглядеть в глазах окружающих серьёзнее, чем он есть на самом деле. Да и вообще вещи его под определение «классика» не подходили, разве что джинсы. Но вот куртка, свитер, чуть спускающийся с плеча, майка, находившаяся под ним, берет и черно-белые, полосатые вязаные митенки убивали всю серьёзность гаммы. Стиль был несколько эклектичным, но настолько органичным, что не возникало желания моментально отправить этого человека в гардеробную, заставив переодеться.
– Привет, – радостно произнёс он. – А в жизни ты ещё красивее.
– В жизни? – удивлённо спросила Грей, от неожиданности забыв даже ответить на приветствие.
– Ну да, – Ники по обыкновению лучился позитивом, стараясь казаться как можно более счастливым от самого факта этой встречи.
Типичная история. Объект любви и поклонник таланта. В данном случае, Риддл старался сыграть роль поклонника, примеряя на себя образ Макса, который увидел чужой танец и проникся настолько, что сказал слова о любви, от которых всегда старательно бежал.
Николасу было труднее. При любом раскладе Вероника оставляла его равнодушным, хотя следовало признать, что у Лайвли вкус есть, и его девушка достаточно привлекательна внешне.
Но... Вот здесь следовало сделать паузу, потому что погружаться с головой в размышления Ники совсем не улыбалось. Между тем, он ничего не мог с собой поделать и наедине с собой признавал, что без особого сожаления, даже с удовольствием махнулся бы местами с Максом и начал таскаться за Майклом. Не то, чтобы его сразило в самое сердце, но стоило признать, что и равнодушным прошлая встреча не оставила. Да и сцена в туалете, когда Лайвли невозмутимо отстирывал от кофе свою рубашку, не осталась незамеченной. Риддл всё время, что видел перед собой чужую спину, думал о том, что этот человек полон сюрпризов, и для него эта встреча не пройдёт мимо. Возможно, она целиком изменит его жизнь.
– Но разве...
– У мамы есть видео выступления участников прошлых лет, – охотно пояснил Николас, продолжая улыбаться. – Именно там я тебя и видел.
– Понятно, – некая настороженность, ещё недавно мелькавшая в глазах девушки, сейчас исчезла.
Вероника расслабилась и больше не ожидала подвоха.
– Так зачем же я тебе всё-таки понадобилась? – спросила, подходя совсем близко к машине и забираясь на пассажирское сидение.
– Как я уже говорил, это мамина прихоть. Она решила, что перед конкурсом мы должны больше узнать об участниках, потому и устроила эту авантюру. Дружеская беседа на отвлечённые темы, которая поможет лучше понять всех участников. Признаться, моя мама ценит не только профессиональные, но и личностные качества своих учеников. Человеческий фактор никто не отменял, а Энджи в этом плане очень привередлива.
– Неужели её личные симпатии влияют на результат работы? – удивилась Грей.
У неё было иное представление о профессионализме и межличностных отношениях в коллективе. Во всяком случае, девушка была уверена, что такой человек, как Энджи Риддл больше ориентируется именно на чужие данные, а не на то, насколько ей просто или же наоборот, сложно взаимодействовать с подопечными.
Но разве она может знать об Энджи больше, чем родной сын? Вряд ли.
– Нет, на результаты не влияет. Просто с людьми, которые ей не очень импонируют, работать сложнее. Мне кажется, или мои слова тебя насторожили?
Николас посмотрел на свою спутницу, она постаралась ему улыбнуться, хотя всё равно не чувствовала себя уверенно. Было в этом человеке что-то, не позволявшее девушке вздохнуть свободно и начать общаться с ним легко и непринужденно, как со старым добрым знакомым, которого она знает много лет, может обсуждать любые события своей жизни и вообще считает одним из самых близких друзей.
Его родство с Энджи одновременно восхищало и вгоняло в ступор. Вероника постоянно ловила себя на мысли, что слишком проста для него, и, даже говоря комплименты, он бессовестно льстит, потому что привык так общаться со всеми окружающими девушками, которых у него наверняка было немало. Да и будет.
– Есть немного, – произнесла, стараясь успокоить бешеное сердцебиение.
– Нервничаешь, значит?
– Да.
– А почему? – искренне изумился Риддл.
– Мне немного неловко. Просто это всё так неожиданно...
С каждым мгновением, проведённым рядом с Николасом, Грей всё сильнее сомневалась в правдивости слов Майкла, заявившего, что Риддл вообще девушками не интересуется. Сложно было в это поверить, вот Вероника и не верила. Точнее, отказывалась верить. Вспоминала чужие слова и тут же сама себе говорила, что это всё – чушь собачья. Скорее всего, Лайвли просто решил подстраховаться, боясь потерять симпатии в свой адрес, вот и придумал эту отговорку.
– В любом случае, мне это нравится.
Ники старался быть галантным кавалером. Пожалуй, даже слишком галантным. Грей списывала всё на воспитание Энджи, стремившейся к тому, чтобы сын вырос учтивым, интеллигентным и просто очень приятным в общении. Рядом с таким любая девушка почувствовала бы себя королевой, не то, что рядом с Майклом.
Нет, против него Вероника ничего против не имела, отношения с партнёром по танцам её нисколько не тяготили. До определённого момента. Вот сейчас она очень жалела о том, что начала встречаться с Лайвли, не сохранив дистанцию между ними. Николас был в её глазах едва ли не сказочным принцем, в то время как Майкл тянул разве что на придворного пажа. Симпатичный, милый, открытый парень, но этого сейчас было недостаточно.
– Правда? – спросила, зардевшись.
Риддл отметил, что на щеках выступил румянец и мысленно посмеялся над тем, насколько эта девчонка падка на лесть. В его представлении она с каждой секундой становилась всё большей пустышкой, а вот количество пунктов уважения неумолимо снижалось, оставляя только некий осадок в душе. Интересно, сейчас большинство девушек такие? Или всё же есть те, кого невозможно сбить с намеченного пути, сказав всего пару красивых фраз? Если он сейчас предложит её поцеловать, она вообще вспомнит, что у неё есть парень? Или же это будет в представлении Грей незначительным фактом? Судя по всему, она себя уже чувствовала полностью свободной, списав Лайвли со счетов.
Вспомнился вчерашний разговор с самим Майклом.
Вспомнилось и его отношение к этой девушке. Говоря откровенно, Ники не очень понял, для чего Лайвли подался в мир танца. В его ответах ни разу не прозвучало слов о том, что он хочет покорить своей хореографией весь мир, ни разу не произнёс он фразу, что сам мечтает победить. Всё больше его ответы сводились к желаниям другого человека. Ему победа нужна только для того, чтобы эта девчонка была счастлива. Он хочет, чтобы она получила желаемое и улыбнулась. Чтобы её мечта исполнилась. А о чём мечтает сам Майкл?
Ответа на этот вопрос Николас не знал, но почему-то отчаянно захотел его узнать. Пусть не прямо сейчас, но хотя бы через определённый отрезок времени.
– Ты очень милая, когда смущаешься, – произнёс, стараясь хотя бы на время отвлечься от мыслей о партнёре Вероники на неё саму.
Вчера, ближе к вечеру, в душе Риддла поселилось чувство некоего сожаления об упущенной возможности. Судя по весьма равнодушной реакции Лайвли, он не бросился бы в драку, поняв, что с ним флиртуют. Возможно, не стоило себя сдерживать? Вдруг случай не так уж и безнадёжен?
– Спасибо.
Кажется, девушка смутилась ещё сильнее, чем прежде.
– Так что насчёт моего предложения? – спросил Ники, посчитав, что молчание достаточно затянулось.
Следовало бы уже вести себя хоть чуточку активнее, играя роль пылкого влюблённого, очарованного неземной красотой танцовщицы, а не человека, который по неизвестной причине вызвался поработать её личным водителем. Ему нужно изобразить заинтересованность, нежность и восторг. Причём, сделать это искренне, а не так, что даже самый паршивый актёр посчитает должным выкрикнуть: «Не верю». Сам Риддл оценивал своё актёрское мастерство в данный момент, как нечто с грифом «ниже среднего», но Вероника уже едва ли в помидор не превратилась. Смущалась. И, наверное, искренне верила, что нравится своему спутнику.
– Которого?
От волнения она даже забыла утренний разговор. В глубине души Ники посмеялся, но естественно не стал открыто демонстрировать истинные чувства, предпочитая держать девчонку в счастливом неведении.
– Как насчёт того, чтобы заглянуть на каток? Ты умеешь держаться на коньках?
– Более или менее, – призналась Грей. – Во всяком случае, не падаю каждые пять секунд.
Она справилась с волнением и теперь даже не краснела, когда говорила.
– Если у тебя есть другие идеи, предлагай. Я рассмотрю любые предложения, – подмигнул ей Риддл, мысленно обещая придушить Макса.
И не в постели, а просто так, чтобы отомстить за эти мучения. Конечно, об умении Ники соблазнять, в их компании ходили легенды. Но они же уточняли, что в качестве объектов соблазнения обычно выступали молодые люди, а не девушки. Риддлу постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы не сболтнуть нечто такое, что пришлось бы по душе парню, но явно не вдохновило бы девушку. Анастейша к его манере общения привыкла, но вот к Грей приходилось искать подход.
На руку играл лишь тот факт, что Вероника до сих пор находилась в состоянии, близком к шоковому от осознания, что её отделяет всего один шаг от заветной цели. Правило шести рукопожатий сократилось до правила двух. Она может взять за руку Николаса, а он, в свою очередь, возьмёт за руку мать. Таким образом, Грей почти дотянулась до своего кумира. Сколько она себя помнила, столько мечтала стать похожей на Энджи Риддл, и сейчас была просто на седьмом небе от счастья.
– Мне и твоё очень нравится. Просто я боюсь, что недостаточно хорошо катаюсь, потому испорчу тебе настроение.
– Главное, чтобы ты чувствовала себя уютно, – произнёс Ники, потянувшись и чуть сжав ладонь девушки в своей руке. – Остальное приложится.
Вероника тепло улыбнулась в ответ.
– Хорошо. Тогда поедем на каток. Думаю, всё будет не так страшно, как мне кажется.
– Я неплохо катаюсь, но, отнюдь, не король льда, – обнадёжил Риддл. – Если будем падать, то вместе.
– Можно задать тебе один вопрос?
– Смотря какой, – усмехнулся Ник, чуть прищурив глаза.
– Правда, что твоя мама может разбить пару победителей, если ей не понравится взаимодействие?
Николас несколько удивился. Он предчувствовал иной вопрос, касающийся, в первую очередь, его личной жизни, а не профессиональной деятельности. Скорее всего, у мисс Грей на языке и вертелся иной набор слов, который она не решилась озвучить, потому заменила его на иной. Это выставляло её в ином свете, как особу более серьёзную, чем могло показаться ранее. Во всяком случае, немного симпатии к ней Ники испытал. Если бы она спросила о наличии или отсутствии девушки, моментально упала бы в его глазах ниже плинтуса. Нет, в принципе, нормальное желание – узнать об этом у понравившегося человека. Но было одно «но». Вероника всё же находилась в отношениях, и это многое меняло.
Кроме того, у Риддла мысли моментально улетели в другом направлении. Если Грей знает о возможном разделении, то и обо всём остальном она тоже может знать. Майкл вчера, отстирав пятно с ткани, сам сказал, что собирается на свидание. И несложно было понять, с кем именно оно намечалось. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что в разговоре он упомянул о незапланированной встрече. Теперь Нику было интересно узнать, что же сказал Лайвли своей партнёрше. Обнажил всю подноготную о нём или же воздержался от комментариев?
Его это отчаянно заинтересовало, но он не знал, как подступиться к щекотливой теме, потому предпочитал вопросов не задавать. Майкл не выглядел в его представлении сплетником, но... Иногда люди поступаются принципами. Чаще всего они делают это в тот момент, когда видят перед собой выгоду. Для Лайвли в откровенности выгода была. Ничего не зная о личности Николаса, Вероника вполне могла соблазниться им. Если она уже осведомлена о его ориентации, то явно не питает пустых надежд. А стеснительность обусловлена чем-то... Может, она выросла без отца, потому к посторонним мужчинам относится с некоторым опасением? Или же просто воспитание такое. Или качества характера. Вариантов на горизонте нарисовалось немало. Но разгадывать эту загадку не хотелось вовсе. А лихорадочные мысли снова вернулись в сторону Майкла, сидевшего вчера днём напротив Ники и отвечавшего на его вопросы сухим языком канцелярита, словно он отчёт пишет о своих ощущениях для психолога. Иных сравнений подобрать не получалось. Жаль. Риддл, правда, сожалел об этом. Ему хотелось, чтобы Лайвли поговорил с ним как-то иначе. Не так, как вчера. И на другие темы. Более интимный разговор, что ли. Не деловое интервью, а что-то, схожее со свиданием. Вот только это казалось чем-то нереальным.
Потому он предпочёл снова уделить основное внимание общению с Вероникой, а не размышлениям об абстрактных личностях, которых поблизости нет.
– Она практикует это не так часто, на самом деле. Чаще она пытается вытянуть пару в первоначальном составе, поскольку понимает, что период притирки может затянуться надолго. От этого будут хромать и качество, и результат. Мама может разбить пару только в том случае, если по её мнению всё безнадёжно. Знаешь, бывает такое, что пара хороша. Точнее, каждый из танцоров несёт в себе, как говорит Энджи, искру таланта. Но, когда они вместе, эта искра не превращается в пламя, а по неизвестным причинам гаснет. Мама искренне верит, что способна во всех пробудить талант невиданной силы. Если она что-то делает, то это означает лишь одно: она знает, какие меры следует предпринять, чтобы бриллиант засиял ярче, чем обычно. Просто так, ради прихоти она никого не станет разъединять. Это не в её компетенции. Почему ты вообще об этом спросила?
– Я привыкла к тому, что рядом со мной всегда находится Майкл. Вряд ли я смогу чувствовать себя комфортно рядом с другим партнёром.
– Вы всегда танцевали вместе?
– Нет. Какое-то время у меня был другой партнёр, – немного задумчиво произнесла Грей. – Но это дела давно минувших дней. С тем мальчиком мы танцевали вместе всего полгода, потом в группе появился Майкл, и мама подумала, что он подходит мне больше. С ним мы смогли сработаться в кратчайшие сроки, да и проблем особых не возникало. Никаких сложностей... Мне с ним легко и хорошо. И я боюсь, что нам придётся разойтись в разные стороны, если вдруг Энджи не понравится что-то в нашей паре.
– Думаю, как раз к вашей паре у неё претензий нет.
– Да? Почему?
– Ну, определённо она ничего не сказала, лишь как-то упомянула в разговоре, что ваша пара ей нравится.
– О! – многозначительно выдала девушка.
На большее её не хватило. Чужие слова бились пульсом в висках. Надо же. Сама Энджи Риддл сказала, что ей нравятся эти участники. Значит ли это, что у них действительно есть шанс пробиться в высший эшелон, а не искать обходные пути, чтобы хоть как-то о себе заявить?
– Но если такое всё же случится, как ты отреагируешь?
– Что именно? – не сразу поняла Вероника.
– Выбор кого-то одного. Ты или Майкл. Допустим, ему скажут, что он не вписывается в общую концепцию, потому вынуждены отказать. Что ты ответишь?
– Ты же сказал...
– Я просто рисую перед тобой ситуацию. Не говорю, что так всё и будет. Если Лайвли вычеркнут из списка возможных учеников, ты останешься в школе или откажешься от перспективы учиться у моей матери?
Выбор был сложным, а вопрос – провокационным. Но Грей прекрасно знала ответ на него, все, кто с ней знаком, знали. И Майкл тоже. По его собственным словам, он бы не обиделся подобному повороту событий.
– Останусь, – ответила девушка через некоторое время. – Обучение в этой школе давно стало моей заветной мечтой, и я не смогу от неё отказаться. Майкл меня поймёт, я не сомневаюсь в этом.
– Хорошо, – произнёс Риддл. – Так и запомним.
На секунду Веронике показалось, что в чужом голосе она слышит разочарование, но, посмотрев на спутника, ничего подобного не заметила. Он был всё таким же приветливым, как раньше, любезным, достаточно энергичным и общительным для того, чтобы вытянуть беседу только за счёт своей харизмы и обаяния. Слушая его, сложно было промолчать и не сказать что-то в ответ.
А, выяснив чужую позицию относительно разделения пары, Николас перестал вести разговоры исключительно о конкурсе, переключившись на более приятные повседневные темы. Школа, увлечения, впечатления от чего-либо. Здесь было проще. Никакого ощущения, что ходишь по минному полю. Грей расслабилась окончательно.
От намеченного курса они не отклонялись, потому действительно решили посетить каток, расположенный на нулевом этаже торгового центра. Оказавшись на первом, следовало свернуть направо, спуститься вниз по лестнице, и вуаля, каток тут, как тут. Коньки нужно было взять напрокат, стоили они не так уж дорого. Вероника потянулась к своей сумке, чтобы достать наличность, но Риддл лишь отмахнулся, сказав, что ему несложно заплатить за обоих. И, хотя девушка настойчиво предлагала вернуть ему часть денег, сказал, что в этом нет необходимости.
Коньки он шнуровал довольно споро, что позволяло вынести из ситуации определённые знания. Это для Николаса не в новинку. Да и странно было рассчитывать на другой результат. Если бы он совсем не умел кататься, он не стал бы назначать свидание на катке. Чем дольше длилась встреча, тем сильнее Грей убеждалась в том, что это именно свидание. И потому не знала, как себя вести при подобном раскладе. С одной стороны, она должна была негодовать и честно провести линию границы между собой и Риддлом, заявив, что несвободна, но она почему-то не могла этого сделать. После того, как призналась, что не покинет стены танцевальной школы в случае ухода Майкла, стало легче сделать ещё одно заявление. На этот раз не во всеуслышание, а только для себя. Николас – это её шанс пробиться наверх, чудесная возможность заслужить благосклонность со стороны Энджи Риддл, если вдруг с конкурсом ничего не получится. Так, может...
Да, мысль была неправильной и достаточно подлой, но вместе с тем, Вероника успокаивала себя, говоря, что Лайвли воспримет всё, как должное. Он не устроит скандал, скорее, они просто тихо это обсудят. И вообще... Почему она должна отчитываться перед ним о своих действиях? Она вполне может промолчать об этой встрече. Майкла ведь никто не обязывал докладывать о встрече с сыном председательницы жюри. Лайвли сделал это по собственному желанию. А она не станет.
Зашнуровав свои коньки, Грей без особого страха вышла на лёд. Её уровень катания нельзя было назвать профессиональным, но и ужасающим он тоже не был. Николас, в принципе, не солгал, сказав, что умеет кататься, но его действия вовсе не заставят окружающих ахнуть от изумления в немом восторге. Он не приукрашивал свои возможности, но и не принижал их, оценивая себя максимально адекватно.
Когда Риддл подъехал сзади и положил ладони ей на талию, Вероника ощутимо вздрогнула. Наверное, годы, проведённые в танцевальном классе, должны были многому её научить, в том числе, не испытывать смущения в подобных ситуациях. Надо сказать, что частично и научили. Грей совершенно не стеснялась, когда к ней прикасался Майкл, но вот такое с ней случилось впервые. Николаса вряд ли можно было причислить к давним знакомым, которые почти, как братья. А любовь братско-сестринская в первоначальном её смысле, ничего дурного под собой не подразумевает.
Она нервничала, и голос был тем, что выдавало с головой. Если бы Ники был заинтересован в этой девушке, уже сейчас мог бы праздновать победу. Вероника находилась в том состоянии, когда буквально пара фраз отделяет от решения задрать юбку. Смотря какие фразы, конечно... Но Риддл не сомневался, что он может сказать что угодно, Грей всё равно будет счастлива. Такая лёгкая победа. Легчайшая просто.
– Что ты делаешь? – спросила она, стараясь выглядеть более уверенной в себе.
– А что я делаю? – Николаса игра забавляла.
Ради интереса он всё же наклонился и коснулся кончиком носа чужих волос, вдыхая аромат духов.
Слишком сладкий, слишком женский. Одеколон вчерашнего собеседника вдохновлял намного сильнее, но, увы, кататься Нику пришлось с другим человеком.
Вероника вновь начала стремительно заливаться краской. Чужое дыхание у самого уха наводило на странные мысли. Очень странные мысли. Легкое прикосновение губ к мочке окончательно её выбило из строя. Настолько, что она не удержалась на ногах, зацепилась за небольшую выбоину во льду и некрасиво растянулась, приложившись пятой точкой. Ладони Николаса давно соскользнули с её талии. Риддл просто завёл их за спину, так и скользил. Поддержать девушку оказалось просто некому.
Правда, смеяться над чужой неуклюжестью Ники не стал, заботливо поинтересовавшись, не ушиблась ли его спутница и подавая руку, чтобы она поднялась на ноги. А она снова едва не рухнула. Пришлось уцепиться за бортик, чтобы не выставить себя неудачницей в чужих глазах. Больше всего на свете Вероника Грей боялась провалов. Не абстрактных, а в глазах тех, чьим мнением дорожила. Николас попал в эту категорию, что неудивительно, благодаря своей матери.
– Что-то не так? – спросил Риддл, глядя на девушку невероятно честными глазами.
Его вряд ли смогли бы уличить в обмане, и даже детектор лжи спасовал бы перед этим человеком.
– Просто... Это всё немного неожиданно. Да и неправильно как-то...
– Почему? – изумление было не менее честным, нежели все предшествующие ему эмоции. – Я поторопился, да?
– У меня есть парень, – каким-то убитым тоном проблеяла Вероника, словно это обстоятельство её угнетало сильнее всего на свете.
– Майкл? – уточнил Ники, хотя и так знал ответ на этот вопрос.
– Да.
Снова прозвучало обречённо.
– Вот как...
– Извини, – произнесла девушка, тем самым лишь усугубляя своё положение.
Несмотря на то, что сам Риддл не мог похвастаться очень высокими моральными принципами, он всё же понимал, насколько неприятно осознавать: в отношения вмешивается кто-то посторонний, а тот, кто говорил о любви совсем недавно, охотно отвечает на чужие заигрывания. Грей именно это и делала. В её словах сквозило только сожаление о том, что она уже занята другим человеком. И ни намека не проявилось на другое обстоятельство. Она не сказала, что любит Лайвли.
– Так всегда и бывает, – с разочарованием в голосе сказал Ники, разводя руками. – Самые красивые девушки всегда уже кем-то заняты.
Вероника собиралась ответить ему, но её опередили.
– Ну да. Так и бывает, – произнёс знакомый обоим голос.
Риддл резко обернулся. Грей резких движений не делала, потому что чужой голос её практически парализовал и пригвоздил к месту. На какую-то долю секунды даже показалось, что над ней зависла бетонная плита, готовая сорваться вниз, и данной плитой было чужое презрение, вылившееся на неё в этот момент.
– Ники.
Голос Майкла прозвучал властно, не так, как вчера. Во время общения у Николаса вообще сложилось мнение, что этот голос никогда не меняет эмоциональную окраску. Как оказалось, ошибся. Потому и чужое обращение заставило его внимательно вглядеться в чужое лицо. Прошло несколько томительных, долгих минут, прежде чем он понял, что обращались к мисс Грей, а не к нему.
– Ники, – повторил Лайвли. – Отойди от него, или ты пожалеешь.
– Не очень-то джентльменский жест – угрожать девушке, – заметил Риддл, усмехнувшись криво.
– Я не угрожаю, – ответил Майкл, не переводя взгляд в сторону человека, с которым заговорил. – Просто ставлю в известность. Если она сейчас не отойдёт от тебя, то на свой чёртов конкурс может отправляться в одиночестве. Это же она им грезит, а не я. В конце концов, свой пропуск в школу Энджи она уже нашла. Конкурс – это так, формальности.
Произнеся это, Лайвли развернулся и ушёл, больше ничего не сказав, чем удивил обоих. За последние два дня Ники уже дважды изумился реакции этого человека на происходящее. Больше всего заставил недоумевать тот факт, что он не кинулся в драку, увидев, как самовлюблённый наглец цепляется к девушке, словно его этот факт не интересовал, в принципе. Да и то, что не стал следить за действиями Вероники, решив удостовериться, выполнит ли она его указание. Неужели ему, правда, наплевать? Или у него так развит самоконтроль? Непонятный, загадочный, этот человек ставил Риддла в тупик, и, пожалуй, Ники начал понимать, что так привлекло Эллиота. Сложно было поверить, что Майкл вообще способен на какие-то чувства и эмоции. Увидев их у одноклассника в момент танца, Макс, естественно, охренел. Слово «удивился» в этом случае подходило меньше всего.
Естественно, на моменте появления Лайвли идиллия оказалась сломана. Продолжать свидание было делом бессмысленным и обречённым. Веронику встреча выбила из колеи, и девушка, сославшись на тотальную занятость, поспешила поскорее убраться из торгового центра. От предложения подвезти её отказалась так, словно боялась, что в той же машине её изнасилуют. Потом, правда, поняла, как это выглядело со стороны, извинилась, но помощь принимать всё равно не стала.
А Риддл остался в одиночестве. В данный момент его неслабо занимал вопрос, откуда Майкл узнал об этой встрече. Место, время... Ладно, он действительно услышал о чужом плане, потому вполне мог предположить, что рано или поздно его девушка отправится на свидание вместе с другим молодым человеком. Но ведь среди вариантов, перечисленных Максом, мелькали ещё кино и боулинг. Чем Лайвли они не приглянулись? Да и катков в городе довольно много. Можно выбрать любой, но он безошибочно нашёл тот, где находились Николас и Вероника. Ники и Ники. Какая ирония. Риддл усмехнулся и решил заглянуть в туалет, чтобы умыться и вымыть руки. Всё же он трогал чужие коньки и явно не пребывал в твёрдой уверенности, что они, если не стерильны, то очень близки к этому.
Потянув на себя дверь, Николас ожидал увидеть, что угодно и кого угодно, но только не Майкла. Ожидания не оправдались, потому что перед его взором возник именно Лайвли. Майкл стоял, опираясь ладонями на раковину, и наблюдал за тем, как бежит и исчезает в стоке вода.
Услышав, как кто-то открывает дверь, он повернулся и посмотрел на нарушителя спокойствия. Им оказался Риддл. На пару секунд в чужих зрачках отразился страх, потом Николас улыбнулся, как старому приятелю, решительно шагнул в помещение и закрыл за собой дверь. Прислонился к ней, заводя руки за спину. Чуть тряхнул головой, чтобы пряди занавесили лицо.
– Место встречи изменить нельзя, – заметил чуть насмешливо. – Правда?
Лайвли не ответил, да и вообще отвернулся. Риддл лишь отметил про себя, как нервно дёрнулся кадык. Майкл явно собирался что-то сказать, но промолчал, лишь сглотнул с трудом, надеясь, что собеседник уйдёт туда, откуда пришёл. Ники даже не думал этого делать. У него были другие планы.
– Ты не устроил драку на катке потому, что знаешь о моих сексуальных предпочтениях и считаешь глупым ревновать девушку к гею? – продолжал лезть с расспросами.
Отлепился от двери и подошёл к раковине, оперся ладонями на неё, оказавшись лицом к лицу с Лайвли.
– И это тоже.
– А что ещё?
– Я приехал сюда не для того, чтобы устраивать разборки и современные аналоги рыцарских турниров. Мне просто хотелось удостовериться в том, что моя девушка...
Майкл замолчал, понимая, что это верх глупости – объяснять что-то человеку, который плевать хотел на его чувства, мысли и жизненные ценности. Он наверняка знал, насколько неприятна подобная ситуация, но всё равно подошёл к Веронике и даже любовь с первого взгляда неплохо разыграл.
– Шлюха? – подсказал Ники, улыбаясь.
– Нет. В том, что моя девушка ради получения места в школе Энджи Риддл готова похерить наши отношения и моментально переметнуться к тому, кто исполнит её мечту.
– Я же говорю, шлюха.
Настроение у Николаса было потрясающее. Лучше просто не придумать. Чего нельзя было сказать о Майкле. Тот выглядел мрачным и задумчивым. Явно разрывался между желанием засунуть чужую голову под воду и припечатать её же к зеркалу, чтобы оно треснуло, и посыпались осколки, царапая и уничтожая чужую красоту, пятная её кровью.
– Скажи, зачем тебе это? – спросил Лайвли, проигнорировав чужое замечание.
По идее, оно должно было вызвать в его душе дикое негодование, но ничего, даже отдалённо похожего на это не наблюдалось.
– Что именно? – Ники внимательно посмотрел на собеседника, взмахнув ресницами.
Майкл втянул воздух сквозь сцепленные зубы. Даже такой незначительный жест спровоцировал в его душе бурю эмоций. Хотя, казалось бы... Всего лишь ресницы, один их взмах. Разве раньше он ничего подобного не видел? Следовало честно признать, что не видел. Никогда. Яркие зелёные глаза, не ненормального, почти ядовитого оттенка, как от линз, а в пределах того цвета, что определён природой. Лайвли хотелось утонуть на дне чужого зрачка, раствориться и исчезнуть в этих глазах. Это было странно, учитывая, что перед ним стоял парень, а не сексуальная девушка.
– Сегодняшнее свидание. С какой целью? Ты же знаешь, что я в курсе ваших планов. Они потеряли актуальность, так что можно было не выбираться на эту встречу.
– Мне захотелось.
– Вот я и спрашиваю, зачем?
Николас улыбнулся немного снисходительно, словно видел перед собой несмышленого маленького ребёнка.
– Твоя хорошенькая подружка – фанатка моей матери, потому она, надеясь на благосклонность кумира, решила пообщаться со мной. У меня тоже могут быть кумиры...
– Например, отражение в зеркале, – поддел собеседника Майкл.
– Оно вне конкуренции, – заверил Риддл. – Но я говорил о другом. Я вполне могу быть поклонником твоей матери. А поскольку с тобой вчера общение не очень получилось, я решил действовать через твою девушку. Как-то так.
– Ага, расскажи. Вряд ли ты сможешь назвать хоть один сериал, в котором снималась моя мать.
– «Кое-что о Молли» из последнего, – ответил Ники.
– Надо же. Угадал. И кого она там играет?
Риддл прикусил нижнюю губу. Занятый подготовкой к выступлению на открытии танцевального конкурса, он так и не соизволил посмотреть ни одной серии этого «высокоинтеллектуального» кино. Да что там – смотреть. Он даже прочитать актёрский состав и сюжет в Википедии не удосужился.
– Молли? – предположил, понимая, что тычет пальцем в небо.
В правдивости теории о фанате он такими методами Майкла вряд ли мог убедить. Лайвли несколько секунд смотрел на собеседника, не удержался и всё же засмеялся, весело и заразительно, как никогда прежде.
«Видимо, не её», – резюмировал про себя Николас.
– Могла бы, лет двадцать назад, – произнёс Майкл. – Сейчас – вряд ли.
– То есть, не Молли?
– Нет.
– Вот же гадство. Не угадал, – разочарования в его голосе не было совершенно.
– Тем не менее, на вопрос так и не ответил. Теория с фанатом провалилась с оглушительным треском. Что теперь скажешь? Зачем ты пригласил Ники на свидание?
– Никогда, – прошипел Риддл, подавшись вперёд так стремительно, что Лайвли, не ожидавший ничего такого, отшатнулся назад.
– Что именно? – спросил ошарашено.
– Никогда не называй её при мне этим именем, – понизив голос, выдохнул Николас.
– По твоей прихоти? И только? Более весомые аргументы найдутся?
– Её зовут Вероника, – продолжал Риддл, пытая собеседника своим голосом.
– Я в курсе.
– Вот и называй её Вероникой. А «Ники» ты будешь называть только меня.
– Думаешь, мы пересечёмся в будущем? – Майкл криво усмехнулся.
У него были большие сомнения в том, что судьба ещё сведёт их вместе. Скорее всего, в конкурсе он вместе с Грей окажется в числе аутсайдеров, подарив все призовые места другим парам.
– Очень на это надеюсь, – произнёс Николас нормальным тоном, но в тот момент, когда Лайвли готов был выдохнуть с облегчением, к нему подобрались ещё ближе.
Краем глаза он отметил движение чужих рук, не очень понимая, что именно собирается делать его собеседник, но уже спустя пару мгновений, почувствовал прикосновение ладоней к своему лицу. Большие пальцы, на ногтях которых по-прежнему был всё тот же чёрный лак, коснулись уголков его рта, осторожно погладили их.
– Хочешь знать причину? – спросил Ник тихо, пользуясь чужой растерянностью. – Ты. Ты – главная причина во всей этой ситуации. Я всё сделаю для того, чтобы ты не достался Максу. Я всё сделаю для того, чтобы ты стал моим. Я всё сделаю для того, чтобы ты обратил на меня внимание и поддался на мою провокацию.
«А если я сам захочу поддаться, и тебе даже делать ничего не придётся?» – в мыслях задался вопросом Майкл.
Но ничего такого не сказал. Лишь закрыл глаза, чувствуя тяжёлое, горячее, густое дыхание у своих губ и грубо, пожалуй, слишком грубо произнёс:
– Пошёл вон отсюда.
В тот же момент пальцы, касавшиеся уголков его губ, исчезли, а Риддл отступил на приличное расстояние. Бросил мимолётный взгляд в сторону зеркала, поправил волосы и, улыбнувшись чужому отражению, пообещал:
– Не скучай. Ещё увидимся.
После чего скрылся за дверью. А Лайвли ничего не оставалось, кроме как тупо пялиться в зеркало и вспоминать чужие прикосновения, слова и дыхание, обещавшее поцелуй, но так и не оправдавшее надежды.

Поиск по сайту: