Глава 15. Лучшие друзья?

Soundtrack: Within Temptation ft. Tarja - Paradise (What About Us)

Вливаться в ритм школьных будней оказалось несколько сложнее, чем казалось до окончания каникул. Лайвли искренне хотелось, чтобы выходные дни были бесконечными, но реальность играла против него. Сегодня, в первый же учебный день он хотел только одного – поскорее заползти под тёплое одеяло и как следует выспаться. За время каникул он ничего не успел сделать, если расценивать свои поступки с точки зрения общественной полезности. Возможно, впервые в жизни он провёл их в бездумном ничегонеделанье, но совершенно об этом не жалел. Впечатления от каникул омрачали только рабочие будни, разбавляемые заунывным голосом учителя, что-то бубнившего у доски о лабораторных работах, назначенных на следующее занятие.
Макс вернулся из Швейцарии, сидел сейчас впереди, о чём-то время от времени переговаривался с Анастейшей, на Майкла практически не смотрел, и это не могло не радовать. Со времён пересечения в кинотеатре, Эллиот положительных эмоций не провоцировал, история о спине Ника, попавшей под раздачу, тоже бонусных баллов на счёт Максимилиана не начислила, да и вообще... По неизвестным для самого себя причинам Лайвли относился к Максу, как врагу.
«Неизвестным, да?» – смеялось подсознание.
И в этой насмешке имелась своя доля истины, которую Майкл не планировал обнажать в разговорах с окружающими. Банально, старо, как мир, но актуально. Просто давала знать о себе ревность, которую никак не получалось убить в себе. Когда Лайвли думал о Николасе, неизменным третьим участником событий выплывал в сознании образ Эллиота, портил всю статистику и откровенно насмехался над Майклом, стараясь «открыть глаза на происходящее».
Риддл столько лет был вместе с Максом, говорил о любви к нему... Могло ли быть правдой то, что он столь стремительно изменил взгляды на жизнь и теперь думает иначе? Любит другого человека, забыв об Эллиоте? Ладно, любит – громкое слово. Но хотя бы просто искренне влюблён? Может так быть или нет?
Звонок, оповестивший об окончании урока, стал практически спасением и освобождением от тяжких дум. Майкл без промедления сгрёб со стола все свои вещи и выскочил в коридор, услышав от учителя, что урок окончен. Однако убежать от судьбы в лице Максимилиана у него так и не получилось. Эллиот настиг его в кафетерии, материализовавшись у столика с подносом в руках.
– Разрешишь? – спросил, указывая на пустующие стулья.
Лайвли пожал плечами.
– Мне казалось, вы с Анастейшей всегда сидите вместе. Сегодня оставишь девушку в одиночестве?
– Нет, она может присоединиться к нам. Если, конечно, ты позволишь мне сесть сюда.
– Это не моя собственность, так что вполне можешь садиться, – кивнул Майкл, радуясь тому, что из еды на его столе только стаканчик с кофе.
Вряд ли этот напиток возможно долго цедить. Правда, придётся ждать, пока он хоть немного остынет.
– Спасибо, – улыбнулся Макс, устраиваясь на пустовавшем до этого месте. – Мне казалось, что ты обязательно откажешься.
– Почему?
– После случая в кино ты не очень активно поддерживаешь общение, потому было бы логично, скажи ты мне, что не желаешь сидеть со мной за одним столом.
– Я стараюсь не думать о том, что мне неприятно.
– Извини, я просто не удержался тогда от соблазна, – Эллиот, кажется, совершенно не раскаивался в своих словах.
Его извинения были чистой формальностью, без души, вложенной в них. Он наслаждался своими словами, любовался собой же со стороны. Всё же Николас, давая характеристику этому человеку, нисколько не ошибался. Да и было бы странно, пребывай Риддл в счастливом неведении об истинной натуре своего приятеля.
– Неважно, чем ты тогда руководствовался. Это всё равно ничего не меняет, – ответил Лайвли, выхватывая из общей массы школьников девичью фигуру.
Анастейша осматривалась по сторонам, видимо, пытаясь найти среди них Макса, привыкла, что они сидят на определённом месте, сейчас находилась в замешательстве. Эллиот, проследив направление чужого взгляда, тоже заметил Орвел и помахал ей рукой, предлагая присоединиться к их компании. Анастейша немного удивилась, заметив Майкла, свободно разговаривающего с Максом, но всё равно прошествовала к столику. Попутно девушка размышляла над тем, насколько глупой ей эта ситуация кажется. Эллиот заигрался в любовь, которой нет. Ему просто интересно, как долго его будут игнорировать, отказываясь принимать эти наигранные чувства. А ещё над тем, что в этой ситуации делать Ники. Вообще-то она уже на конкурсе поняла, что Риддл изменился. Взять для сравнения этот год и события двухлетней давности. Разница будет просто колоссальной.
Ещё два года назад Ники был безумно влюблён, буквально болел Максом, готов был ради него пойти и свернуть горы. Вроде бы пытался поддерживать имидж человека, уверенного в себе, знающего себе цену, но стоило рядом оказаться Эллиоту, как вся эта мишура спадала, обнажая истинную сущность. Николас зависел от своего любовника, считая его едва ли не смыслом своей жизни, по-настоящему его любил. На конкурсе Орвел ничего этого уже не видела. Ники то ли решил отпустить, то ли переболел Максимилианом, но итог оставался один. Риддл действительно становился таким, каким и хотел себя показать в глазах окружающих. Он начал ценить себя и, кажется, начал влюбляться снова. Только уже не в Эллиота...
– Странно видеть вас, сидящих за одним столом, – произнесла девушка, подходя к столику. – Можно?
– Конечно, – отозвался Майкл. – Присаживайся.
– Спасибо.
Анастейша подарила ему очаровательную улыбку, которую Лайвли, скорее всего, даже не заметил, он больше смотрел на свой стакан с кофе, время от времени перемешивая содержимое. И, вероятно, мечтал об одиночестве. Ладно, не совсем об одиночестве, но вот от компании Макса отказался бы без проблем. Орвел уже давно поняла, что Майкл его не очень-то жалует. Кажется, с Ником он быстрее нашёл бы общий язык. Но это и неудивительно. Николас умел находить подход к людям, располагая их к себе. Были в его жизни только два человека, с которыми отношения характеризовались, как «на ножах». Кирк Риддл и Максимилиан Эллиот.
– Почему мы пересели? – спросила, обратившись к Максу.
– А почему бы и нет? – вполне искренне удивился Эллиот.
– Ага, мы должны интегрироваться в социум, – хмыкнула Анастейша. – Извини, – обратилась к Лайвли. – Это просто маленькая шутка.
– Не очень удачная, – заметил Макс.
– Вполне нормальная, – произнёс Майкл.
Эллиот посмотрел на одноклассника взглядом, наполненным одновременно недоумением и неким сарказмом. Видимо, понимал, что это сказано чисто из вредности, чтобы их мнения не совпадали. В реальности Лайвли разделял мнение, что шутка не удалась, а она действительно была как-то не очень. Дух противоречия сыграл? Скорее всего. Обычно так бывало с Николасом. Если Макс говорил «чёрное», то Ники моментально отвечал «белое».
– И всё-таки, о чём вы разговаривали? – спросила Орвел, взяв одну салфетку и раскрывая пакет с картофельными палочками.
– Мы можем поговорить о многом, разве нет? – вновь поспешил ответить Максимилиан.
– Например?
– О Нике? – предположил Эллиот.
Анастейшу ответ поставил в тупик, потому она даже не нашла, что возразить. Просто было странно услышать за столом это имя. Или Макс окончательно тронулся умом, или же он был таким всегда, но тщательно скрывал своё помешательство. Иначе как ещё трактовать его поступки? Сначала он ставит Ники перед фактом, что влюблён в другого человека, и отношений прежних больше не будет, но можно остаться любовниками. Теперь сидит за одним столом с Майклом, рассказывая ему о Николасе. И что он ему говорит? Рассказывает о времени, проведённом в одной койке с Риддлом? Но зачем это Майклу? Разве его это может интересовать?
Лайвли тоже удивился такому ответу, но никак своё удивление не продемонстрировал, поскольку, в принципе, не собирался откровенничать на тему своих отношений с Ником. Если это кого-то и касалось, то только их двоих, все остальные оставались за пределами взаимодействия.
– Почему именно о нём? – спросил, внимательно посмотрев на Максимилиана.
– Общий знакомый, как ни крути.
– Мы виделись только пару раз, вряд ли это можно назвать близким знакомством.
– Судьба иногда любит пошутить, – ответил Макс, нисколько не отступившись от своего первоначального мнения. – А, когда в игру вступает Ники, то она становится особенно щедра на разнообразные шутки.
– Макс, – протянула Анастейша, не очень-то одобрявшая подобные разговоры.
– Мисс Орвел, я знаю, что вы безумно любите этого человека, – с улыбкой выдал Эллиот. – Но, тем не менее, ты тоже признаёшь, что Ники далеко не образец добродетели, и мне просто не хочется, чтобы Майкл оказался пешкой в игре этого человека. Впрочем, это вполне может произойти, если я благородно промолчу.
– А почему он должен стать пешкой в его игре?
– Потому что Риддлу нравится меня бесить, – ответил Эллиот. – И это тебе тоже известно.
– Он давно тебя не трогает.
– Месяц? Не так уж и много, если на то пошло. Когда очередная игрушка надоест, снова вернётся ко мне и будет действовать на нервы.
– Не он первый к тебе полез, – процедила сквозь зубы девушка. – Если на ком-то и лежит ответственность за эти отношения, то только на тебе.
– Не сравнивай. Он не девчонка, и это многое меняет.
– Например?
– Им свойственно лить сопли над потерянной невинностью, Риддл вряд ли это делал. Ему всё понравилось, и он не возражал.
– Я говорила не о сексе, а об эмоциональной составляющей.
– А я именно о сексе. Потому что с Ником меня связывает только секс, и это тебе тоже известно. Есть люди, с которыми можно поговорить, есть те, которых можно только трахать, поскольку они только для этого и созданы. Ник из таких. И не пытайся спорить, потому что ты сама знаешь правду.
– Он был твоим лучшим другом вообще-то.
– Был. Когда-то.
– Сволочь, – прошипела Орвел, схватив со своего подноса стакан с соком и выплеснув его на рубашку Максу.
После чего резко отодвинула стул, схватила сумку и вылетела из кафетерия, не желая продолжать разговор. И потому, что не хотела демонстрировать свои истинные эмоции, рвавшиеся наружу. Почему-то ей было до ужаса обидно за Ника. И за себя тоже. В какой-то период жизни она искренне считала, что Риддл, говоря о чёрной душе Эллиота, преувеличивает, демонстрируя свою обиду. Сейчас, чем больше наблюдала за Максом, тем сильнее убеждалась в правдивости чужих слов.
– Вот сучка, – усмехнулся Максимилиан, выхватив салфетку и прикладывая её к рубашке. – Весь костюм испортила.
– Пойди и замой, – посоветовал Лайвли.
– Всё равно будет мерзко выглядеть. Лучше переодеться, но у меня нет сменной рубашки. Придётся ехать домой. Извини, что всё так получилось. Я рассчитывал на дружескую беседу, но вышло то, что вышло. Увы.
Макс тоже поднялся из-за стола и направился к выходу. Майкл проводил одноклассника взглядом, понял, что даже кофе ему уже перехотелось, потому решил, что лучше всего – поговорить сейчас с Орвел и попытаться успокоить её. Разговор этот, правда, слабо себе представлял, поскольку с Анастейшей общение у него, как и прежде, не складывалось. Оба её приятеля теперь свободно общались с ним, но мисс Орвел продолжала радовать равнодушием и отчуждённостью. Если Макс и Ники планировали стать ближе к народу, то Анастейша не ставила перед собой задачу – вливаться в социум и активно с ним взаимодействовать. Лайвли был ярким представителем этого самого социума, потому интереса для девушки не представлял.
Тем не менее, Майкл всё равно ощущал на себе ответственность за случившееся. Покинув столовую, он вышел в коридор, прикидывая, куда именно могла направиться Анастейша. Если она сейчас льёт слёзы в женском туалете, то, разумеется, никакого разговора у них не получится, поскольку туда Лайвли при всём желании не проникнуть. Если она прячется под лестницей, то можно попытать счастья. Но для начала парень решил проверить свои немногочисленные догадки, заглянув в кабинет, где должен был проходить следующий урок, и направился на второй этаж.
Орвел в классе не оказалось, но зато она промелькнула в конце коридора, и Майкл тут же кинулся за ней, не особо задумываясь, с чего начнёт этот разговор. Анастейша так и оставалась для Лайвли недоступным идеалом. Раньше он восхищался ею, как девушкой, сейчас больше пасовал, как перед человеком. Она не скрывала своего истинного отношения, а оно было далеко от симпатии.
– Стей! – крикнул он, привлекая к себе внимание Орвел.
От неожиданности девушка замерла на месте. Это обращение ей, конечно, было знакомо, но вот Николаса поблизости не наблюдалось.
Майкл всё же догнал Анастейшу и замер напротив неё, только сейчас осознав масштаб своей проблемы. Как с ней заговорить, с чего начать? Пока с ними за одним столиком сидел Максимилиан, вопрос подбора тем решался сам собой. Орвел разговаривала с Эллиотом, он, по большей части, занимал позицию безмолвного наблюдателя.
– А, это ты, – разочарованно протянула Анастейша.
Попутно поняв, что в первый момент совершила глупую логическую ошибку. Ники просто не мог оказаться на территории школы, поскольку у него не было пропуска, а без карточки он бы не смог сюда пробраться. Да и не стал бы он бегать по коридорам. Скорее позвонил и предложил ей спуститься вниз, чтобы поговорить.
– Да, – произнёс Лайвли решительно. – Стей, давай поговорим?
– Какая я тебе Стей? – дёрнула она плечом, поднимая глаза на собеседника.
И его словно холодом обожгло. Судя по всему, Орвел он раздражал.
– Прости, – Майкл чувствовал себя так, словно ходил по минному полю, то и дело ставя ногу не туда, куда следовало бы.
– Второй человек додумывается сокращать моё имя таким образом, – усмехнулась девушка.
– Первый – Ники?
– Да. Подожди... Откуда ты знаешь?
Некоторое время она смотрела на него непонимающе, словно пыталась увидеть ответ в воздухе, но поскольку ответа не было, Анастейша так и осталась в счастливом неведении. Впрочем, она допускала один вариант развития событий, но он казался ей нереальным. Николас, конечно, мог начать влюбляться в этого человека. И не важно, как он это делал. То ли по собственному желанию, то ли потому, что примерял на себя состояние Макса, вбившего себе в голову, что влюблён до безумия. Главное, что у него такая возможность имелась. Но вот Майкл... Он-то не мог ответить Риддлу взаимностью, он вообще никому ею ответить не мог, как считала Орвел, видевшая в однокласснике человека, помешанного на двух вещах: учёбе и танцах.
– Сама догадайся, – чуть грубо ответил Лайвли, окончательно вогнав Анастейшу в тупик.
Она непонимающе хлопнула ресницами, думая, что выглядит в этот момент, как дура. Так же себя и чувствовала, если честно.
– Хочешь сказать...
– Что новая игрушка – это я? Тогда не ошиблась, угадала.
– Ну, я не совсем это имела в виду.
– Мне эта формулировка тоже не нравится. Я просто повторяю слова Макса, – пояснил Майкл.
– Так, пожалуй, это серьёзный разговор, – произнесла Анастейша, хватая одноклассника за руку и потащив куда-то. – И обсудить нам всё нужно в иной обстановке, не здесь.
– Почему?
– Здесь Эллиот.
– Он уехал, так что...
– Нет, я всё же предпочту перестраховаться, – отмела чужие протесты Орвел. – Не в школе. Не хочу, чтобы здесь подслушивали, какие именно вопросы мы обсуждаем.
– Хорошо, – согласился Лайвли, последовав за девушкой.
Она молчала довольно долго, всё то время, что они ехали в машине. Остановилась у совершенно непримечательного здания, спустилась вниз в какое-то полуподвальное помещение, приветливо помахав человеку, стоявшему на входе. Майкл понял, что его привезли в какой-то клуб, который сейчас не работал, но Анастейшу здесь знали, потому никаких вопросов не возникло, её свободно пропустили внутрь.
– Проходи, – кивнула она Лайвли. – Здесь вполне можно поболтать по душам.
– Что это за место? – поинтересовался Майкл, оглядываясь по сторонам.
Расстегнул куртку и повесил её на стул, а вот шейный платок разматывать не торопился. Впрочем, он и по школе сегодня весь день в нём разгуливал. Эллиот даже перед началом занятий проводил одноклассника понимающим взглядом и произнёс, обращаясь к Анастейше, что у Лайвли, скорее всего, появилась какая-то, чрезмерно страстная девочка. В историю о чувствительном к холоду горле он не особо верил.
– Здесь Ник и Ян репетируют со своей группой иногда, – пояснила Орвел, отодвигая стул и приземляясь напротив Майкла. – Ян...
– Это твой парень. Я знаю.
– Ну, да, – Анастейша несколько волновалась, и это было весьма заметно по тому, как нервно она теребила край бумажного платка, упаковка которых торчала из сумки.
– Но я не думаю, что темой нашего разговора будет Трампер. Я не ошибаюсь?
– Нет, – Орвел отрицательно покачала головой. – Не ошибаешься. Я действительно хотела поговорить с тобой о Максе, о Нике. О них обоих, проще говоря.
– Предостеречь? Отговорить? Или что-то ещё?
– Если честно, сама пока не знаю. Просто скажи, как так получилось?
– Само собой, – хмыкнул Лайвли. – Не знаю я, как всё получилось.
– Занимательная история.
– Понимаю, что звучит глупо. Но что тебе ещё сказать, если я действительно не знаю? Сначала этот конкурс, цветы от Макса, потом Ник, появившийся в моей жизни. Расспросы на отвлечённую тему, вроде как интервью о конкурсе. Одна встреча, за ней ещё одна, конкурс, потом новогодняя вечеринка...
– Ты напился, и вы переспали?
– Нет, – Майкл отрицательно покачал головой. – Такого не было.
«Скорее, мне позволили протрезветь, чтобы я отдавал себе отчёт в своих действиях, а не возмущался потом и не валил вину на других».
– Но вы же с ним уже... того?
Анастейша несколько смутилась, не зная, как произнести это слово в присутствии Лайвли. Если бы напротив сидел Ник, она бы, не задумываясь, задала вопрос. Риддл знал её давно, она его тоже, между ними почти не было секретов, а потому и общение на эту тему происходило гораздо легче, нежели с Майклом.
Лайвли завёл руки за голову, потянул узел, развязывая и разматывая шарф, скрывавший шею. В общем-то, сомневаться не приходилось. Вряд ли это была работа пылесоса. Да и не осы покусали явно. Так ничего и не сказав, Майкл снова повязал шарф вокруг шеи.
– А если бы нет, это что-то поменяло? – спросил, устав слушать тишину.
– И он всё ещё с тобой?
– Стей... Я же могу тебя так называть?
– Да, вполне, – немного растерянно отозвалась девушка, понимая, что окончательно во всём запуталась.
– Так вот, Стей, я не первый день живу на свете и прекрасно понимаю, что значат в нашем мире чужие слова. А не значат они ничего. Верить можно только избирательно. Ты хотела сказать, что Риддл собирался соблазнить меня и бросить сразу же после этого только ради маленькой мести Эллиоту? Или то, что Эллиот сказал в кафетерии неправду, и Ники совсем не такой, как о нём говорят? Я знаю и о том, и о другом. Своё мнение о людях я составляю не по чужим словам, а больше по поступкам, так что глаза на происходящее ты мне не открываешь. О планах Ники я знаю давно, поскольку Макс ещё с момента первой встречи начал грузить меня своими предостережениями относительно того, как Риддл ведёт себя в той или иной ситуации. Не скажу, что его слова на меня не произвели никакого впечатления. Я не понимаю, куда выйдет в конечном итоге эта ситуация, даже приблизительно предположить не могу, но и уйти в сторону тоже не могу. Скорее, даже не хочу.
– Ники... Он действительно тебе нравится?
– Во всяком случае, это точно не месть за месть, – произнёс Лайвли, откинувшись на спинку стула.
– А Макс?
– Что Макс?
– Он тебе нравится?
– Нет. И на это есть свои причины, оглашать которые я не стану.
– Наверное, это и к лучшему, – пробормотала девушка. – Слишком много всего происходит в последнее время. Они меняются, они уже не такие, как прежде. Знаешь, мне раньше казалось, что Ники и Макс отлично друг друга дополняют, внешне, внутренне. Ещё год назад, окажись вы в подобной ситуации, я бы сказала, что ты там лишний и только рушишь отличные отношения, проверенные временем. В какой-то мере, это правда. Они сходились, расходились, снова сходились. Расставания кратковременные, ничего не значили. Эллиот тащился от Риддла, хотя тщательно это скрывал. Ники вообще никогда не скрывал, как относится к Максу, он ради нашего с тобой одноклассника готов был на какие угодно жертвы пойти. Серьёзно. Сейчас я не знаю, что сказать. По правде говоря, это даже немного удивительно, что всё так получается. Ты у меня никогда не вызывал отторжения, но и особой симпатии тоже не провоцировал. В противостоянии, твоём и Макса, я бы выбрала его. Тогда. В настоящее время его значимость в жизни Ника очень сомнительна, да ты, наверное, и сам это понимаешь.
– Я понимаю только то, что Эллиот каждый раз, когда речь заходит о Риддле, заводит одну и ту же песню, которая мне порядком надоела. Всё неизменно сводится к тому, что Ник – тот, кого не стоит воспринимать всерьёз. Не личность, а только оболочка. Красивая, сексуальная, но ничего не значащая. Нечто вроде куклы. После этих рассказов как-то сложно поверить, что Ник и Макс были друзьями.
– Но они были, – грустно усмехнулась Анастейша. – Проблема только в том, что Эллиот не умеет дружить. Лучшие друзья рано или поздно оказываются в его постели. Разумеется, девушек это не касается, я именно о друзьях мужского пола. Сейчас он ведь активно набивается к тебе в друзья. Наверное, хочет пойти по проверенной системе. Стать приятелем, затем дорасти до друга, и в финале сказать, что вы лучшие друзья. В постель он тебя всё же хочет уложить.
– Вопрос только, зачем? Это ведь глупо. Он столько лет проучился со мной в одном классе, ничего подобного не планировал, а потом увидел этот несчастный танец и проникся, решив, что для полного счастья ему не хватало именно меня?
– Согласна, глупость. Это понимаешь ты. И я. Но Максимилиан – вряд ли. У него странные взгляды на жизнь.
– Так что прикажешь делать?
– Держи Эллиота на расстоянии, не позволяй ему сломать твою жизнь так же, как и жизнь Ника.
– Ты о фотографиях? Или, в общем?
– Ты знаешь о фотографиях? – удивилась Орвел.
– Ник рассказал.
– Странно. Обычно он не распространяется о своей жизни, предпочитая хранить скелеты в шкафу.
– Мне рассказал, – произнёс Лайвли. – Видимо, посчитал нужным.
– Это только один из факторов, начавших рушить их дружбу, – вздохнула Анастейша. – Таких ситуаций в жизни обоих было множество, и все они отвратительны, в общей массе своей. Возможно, если рассматривать каждый случай, то всё не кажется настолько мерзким. Если собрать всё воедино, захочется поскорее избавиться от своих знаний, а ещё в экстренном порядке принять душ и долго-долго тереть кожу мочалкой, смывая с себя это дерьмо. Потому что это именно оно, а не грязь.
– А ещё?
– Я не выдаю чужие секреты.
– Хорошо. Подожду, когда Ник сам со мной поделится историями из жизни.
– Думаешь, он это сделает?
– Он обещал, – заметил Майкл. – Так что, думаю, однажды расскажет.
– А он тебе, кажется, доверяет.
– Может быть.
Лайвли не стал спорить с одноклассницей, отделавшись исключительно нейтральной формулировкой. Ники ему доверяет? Наверное. Точно Майкл этого не знал, у него всё ещё имелись сомнения на этот счёт. Было бы ложью – сказать, что он просто не хочет верить в чужую честность. Он хотел, отчаянно хотел, но эти отношения... Он чувствовал себя глупой мухой, которая запуталась в паутине, что старательно выплетают два паука. С одной стороны – Риддл, с другой – Эллиот. Грязь, грязь, грязь. В их отношениях не было ничего хотя бы мало-мальски чистого, одна сплошная гадость. Орвел не лгала, после таких откровений возникало только желание вымыться основательно, натирая кожу до красноты, едва ли не сдирая её с себя.
До тех пор, пока рядом не возникал Макс, всё было отлично. Стоило ему появиться, всё шло под откос, поскольку Эллиот безошибочно бил по самому больному, напоминая: Ники Риддл отменно играет. Он изобразит страсть, влюблённость, любовь к кому угодно, если посчитает ситуацию выгодной для себя. Он так же безжалостно разобьёт все иллюзии, после чего в ушах долго будет звучать хруст разломанного аксессуара с розовыми стёклами. Ник искренне любит только Макса, все остальные идут лесом. И он, Майкл, тоже пойдёт, как только Риддл поймёт, что Эллиот готов вернуться к нему.
Это было весьма жестоко, и верить в реальность данной перспективы не хотелось. Но почему-то всё вокруг кричало о том, что так и будет. Ещё немного, совсем чуть-чуть, и Николас устанет от игры в хорошего мальчика, обиженного судьбой в лице Макса, скажет, что его всегда всё устраивало, а история была липовой от начала и до самого конца, рассмеётся и свалит в неизвестном направлении. Или в известном, очень даже известном. Лайвли прикрыл глаза, стараясь не допускать мысли о подобном повороте событий.
– Ты ему нравишься, – произнесла, тем временем, Анастейша. – Я заметила это ещё на конкурсе, когда он смотрел на ваше выступление. Не могу сказать, насколько эта симпатия сильна, но он, однозначно, не испытывает к тебе отвращения, как к другим пассиям Макса. Возможно, всё дело в том, что ты ещё и не пассия, а только человек «на примете»?
– Сложно понять, какого же результата ты добиваешься.
– В смысле?
– То ли обелить Ники, то ли окончательно залить смолой в моём представлении.
– Я сама не знаю, что он задумал. И задумал ли? Он может влюбиться. Возможно, даже в тебя, но...
– Что?
– Прости, но я считаю, что ты слишком прост для него. Николас любит сложных людей, загадочных, к которым нужно долго искать подход. Не говорю, что он сволочь, но есть в нём доля этого. Он вполне может исчезнуть из твоей жизни так же стремительно, как и появился.
– В ритме танца, – усмехнулся Майкл.
Орвел иронии в этом высказывании не разглядела, потому только согласно кивнула.
– Именно так. Я не могу поручиться за его будущее, но уверена, что ваши отношения будут не столь уж продолжительными. Скорее, он найдёт себе нового Макса, или же продолжит отношения с Эллиотом, вопреки всему. Полюбить тебя он не сможет, потому что ты... обычный человек.
– А у вас элитарное общество совершенств?
– Нет, но...
– Судя по твоему ответу, всё-таки да, – заметил Лайвли. – На этой радостной ноте я предпочту закрыть тему и перестать обсуждать то, что мне неприятно. Считай, что я перенимаю страусинную политику, бегу от правды и прочее, прочее.
Парень поднялся из-за стола, перебросил рюкзак через плечо и зашагал к выходу из клуба, стараясь не накручивать себя и не думать о том, что слова Анастейши могут оказаться пророческими.
– Майкл! – окликнула его одноклассница.
Он замер на месте.
– Что?
Многословностью в этот момент не отличался, если честно.
– «Возможно, мы с ним поцелуемся. Возможно, даже займёмся сексом. Но если ему это претит, он не задержится со мной надолго, а я не стану останавливать, потому что отношения с ним мне, в принципе, не нужны. Просто хочу отобрать у Макса то, что он считает в данный момент самым дорогим в жизни. Это не так сложно сделать, как мне кажется». Это сказал Ник ещё до конкурса, когда только узнал о влюблённости Эллиота. Я не истина в последней инстанции, не могу утверждать, что сейчас его мнение не изменилось, но тогда оно было именно таким.
– Это всё?
– Да.
– Тогда пока.
– Подожди, а школа?
– Возвращайся в одиночестве, я не хочу, – ответил Лайвли и всё же покинул помещение, оставив Орвел за столиком.
Она проводила одноклассника взглядом, отвернулась и всё же тяжело вздохнула. Что она сейчас сделала? Помогла Майклу? Уничтожила Ника? Сыграла на руку Максу? Сама не могла ответить. Хотела, как лучше. Получилась какая-то гадость. Для двоих – точно.

Поиск по сайту: