Глава 23. Марионетка без нитей

Soundtrack: Deathstars - Death In Vogue

Заезжать в отдельную квартиру и тратить время на переодевание Ники не стал, потому от Майкла сразу же отправился к родителям, прихватив и диск, и письмо, присланные Максом. Да и вообще, переодеться к ужину мог там, всё же большинство его шмоток находилось в доме родителей. По сути, он и вчера вечером должен быть приехать ночевать в родительский дом, просто не решился, понимая, что Энджи будет нервничать, а Кирк только удовлетворенно хмыкнет. Допрыгался сынок, как и предрекали. Без доказательств, что это всё сделал Эллиот, к Кирку даже соваться не следовало. На слова сыну он не верил. Большинство надежд Николас возлагал на видеозапись, предрекая, что отец даже до середины её не досмотрит. Воспылает праведным гневом и тогда уже начнётся второй этап войны, на этот раз совершенный семьёй Риддл.
В одном Ники не ошибался. Он знал, что Кирк при всей своей ненависти, что так и хлестала бурным потоком, всё же относится к ребёнку с теплотой. Пытается делать вид, что не испытывает ничего, кроме отторжения, а в глубине души теплится частичка отцовской любви, которая раньше давала о себе знать, ровно до того момента, пока Максимилиан не решил провернуть свою гениальную афёру, не получив от «куколки» моментальной взаимности.
Нет, Ник не пытался свалить всю вину за происходящее на Макса, не пытался обелить себя, лишь вспоминал некоторые факты общей биографии, которые сейчас, по прошествии нескольких лет воспринимались иначе, рассматривались с иной позиции. Щенячий восторг влюблённого по уши подростка довольно быстро пошёл на убыль, не оставив о себе никаких напоминаний. Глупо было сейчас отнекиваться, отрицать, что в тот момент Эллиот нравился ему нереально, и чужие как будто случайные прикосновения, какие-то слова, небрежно брошенные в разговоре, потом уже и поцелуи были подобны фейерверку. И первое касание чужих губ к его губам, и потом признание друга детства в том, что Ник ему нравится... Риддл тогда проникся, причём довольно сильно проникся, на несколько лет хватило. Признаться откровенно, сейчас Николас придерживался мнения, что он тогда не ошибался в своих предположениях. Из отношений с Максом не могло выйти ничего хорошего. Дружба разрушена, а любовь получилась неполноценная.
Повесив пальто в прихожей, Николас первым делом сунулся в гостиную, никого там не обнаружил и отправился дальше исследовать комнаты. Кирк, скорее всего, ещё не вернулся с работы, но вот у Энджи сегодня планировался более или менее свободный день. Первая его половина завалена делами под завязку, вторая полностью предоставлена женщине. И миссис Риддл могла делать всё, что угодно. Стоило ли гадать, чем именно займётся Энджи, если у неё появится свободная минутка? Разумеется, нет. Она танцевала, только не в стенах своей школы, а дома. Кирк при планировке учёл пожелания жены, потому и помещение под танцевальный зал тут было отведено. Николас предпочитал тренироваться в школьных залах, Энджи здесь.
Естественно, что и дома она очки не надевала, поскольку не пыталась создать образ деловой женщины, отступая от него. В пределах родного дома она исполняла другие роли – заботливой матери и верной жены, здесь не требовалось повышать голос, раздавать указания и ставить перед окружающими какие-то задачи. Не нужно было выглядеть неприступной, сосредоточенной на карьере особью женского пола.
Платья на свои тренировки Энджи тоже не надевала. Дома собирала волосы в высокий хвост, а танцевала обычно в майке, рубашке, завязанной узлом на животе, и джинсах, наплевав на то, что вообще-то танцовщицам предписывалось носить юбки. Всё равно это был не полноценный танец, лишь отработка некоторых элементов, стремление поддержать себя в форме, доказывая, что она до сих пор не потеряла навыков и может, при необходимости, показать всем класс. Впрочем, в этом как раз окружающие и не сомневались. Миссис Риддл, в девичестве Энджилин Майер, до сих пор среди танцоров оставалась живой легендой, которой завидовали и мечтали повторить её успех. Она вышла замуж за Кирка Риддла довольно рано, и тогда все говорили, что беременность поставила на карьере Энджи крест. Она, став женой довольно обеспеченного человека, обязательно осядет дома, погрязнет в рутине, но на паркет больше никогда не выйдет. Муж не позволит. Ещё бы! Его жена выступает с каким-то левым мужчиной, замирает с ним в довольно фривольных позах, да ещё всем и каждому известно: между партнёрами нередко вспыхивают романы.
Второй вариант, который выдвигали в связи с судьбой Энджи, а после замужества она перестала откликаться на полную форму имени, решив, что сокращенная подходит ей намного больше, гласил – она станет светской львицей. Сбросит ребёнка на руки экономки, а сама начнёт светиться на различных мероприятиях, интересных и не очень. Только бы её не забыли.
Обе теории оказались ошибочными. Энджи не утонула в домашней рутине, но и в среду светских львиц тоже не полезла, вместо этого она быстро вернулась в форму и вновь вышла на паркет, при этом умудряясь совмещать свою профессиональную деятельность с воспитанием ребёнка. С раннего детства миссис Риддл пыталась привить своему ребёнку любовь к той стихии, в которой жила сама. К слову сказать, и с Кирком Энджи познакомилась на одних соревнованиях. Он находился в зрительном зале и внимательно наблюдал за девушкой, а уже после завершения конкурса решил пообщаться с ней.
В чём-то история знакомства родителей напоминала Николасу ту историю, что пытался создать в своём сознании Макс, расписывая перспективу отношений с Майклом. И там, и там фигурировал танец, влюблённость в танцовщицу или в танцора после того, как пылкий влюбленный увидел объект своей страсти на паркете. Но, если в любовь между родителями Ники верил, то в любви Эллиота сомневался. Не зря, как показала практика. Максимилиан всё уже пояснил в письме, обращенном к Майклу. Очарование образа, восторг, некий фанатизм, но не настоящее чувство, которое можно пронести сквозь годы, пройдя все испытания.
Энджи заметила чужое отражение в зеркале, вытащила наушники и поинтересовалась:
– Ники, это был протест? Ты домой вчера не приехал, обидевшись на меня?
– Вовсе нет, – отозвался Николас. – У меня были другие причины.
– И что это за причины?
– Проблемы личного характера.
– Например?
Ник тяжело вздохнул, потом отвёл волосы от лица и продемонстрировал и разбитую губу, и шею с яркими следами синяков, которые у него самого вызывали кошмарные ассоциации. Словно он собирался залезть в петлю, но только в самый последний момент передумал и сумел из неё выбраться. Вообще-то в медицине Ники был полным профаном, потому совершенно не разбирался, какие следы остаются у висельников, больше опирался на ассоциативный ряд. На то, как Макс стремительно сжимал ладонь на его горле, словно от силы сдавливания зависел уровень правоты. Чем сильнее давит, тем больше здравых рассуждений в его словах.
Энджи, разобравшись с плеером, подошла ближе и несколько минут внимательно рассматривала отметины на шее сына, обратила внимание на ссадину.
– Неужели Майкл? Мне казалось, он на такое не способен, – произнесла задумчиво, осторожно проведя подушечкой пальца по уголку рта, стараясь не причинить боли.
– Как раз не он, а кое-кто другой.
– Макс?
– Вот теперь в точку.
– Надеюсь, я заслуживаю того, чтобы рассказать мне всё, а не махнуть рукой и сказать, что это не моё дело?
– Вообще-то я планировал поговорить об этом с отцом. Думаю, хотя бы сегодня он меня выслушает. Вот уж кто действительно привык отмахиваться от меня и моих проблем, заявляя, что я это заслужил, поскольку поведение далеко от примерного. Вроде как по заслугам получаю.
– Ники.
– Да, мам?
– Не выпускай колючки. Ты же знаешь, что Кирк тебя любит, просто своеобразно проявляет заботу, поскольку подход к тебе находить разучился.
– Если бы он не сказал тогда, что я должен сменить пол, ничего такого в наших отношениях не произошло. Просто он не умеет находить нужные слова, а в противостоянии неизменно, всегда, выгораживает Макса, потому что видит в нём потенциал, которого во мне нет. При том, что Эллиот ему никто, а я его родной сын.
– Ник, ты сам знаешь, что ситуация давняя, не очень приятная, а потому я бы не хотела к ней возвращаться снова. Кирк сожалеет о том, что сказал тогда. Правда, сожалеет, я знаю об этом, потому что разговаривала с ним на эту тему. Пожалуйста, не разжигай конфликт снова.
– Я не планировал, – вздохнул парень. – Лишь обрисовал ситуацию в целом.
– Лучше скажи, по какому праву Макс поднимает на тебя руку? И вообще, что случилось? Я же тебя знаю. Ты не стал бы терпеть эти выходки, полез в драку...
– Вчера у меня такой возможности не было, – произнес Ник, не особо внося ясность.
Скорее, сильнее запутал Энджи, которая и так мало что понимала, кроме одного предельно ясного заявления – Максимилиан Эллиот почему-то решил, что может обращаться с её сыном, как с манекеном в тренажёрном зале.
– Почему?
– Пойдём в гостиную? – предложил Ники.
Мать согласно кивнула и выскользнула из зала. Николас последовал за ней, подумав, что матери признаваться в таких вещах не намного проще, чем отцу. И в полной мере прочувствовал на себе правдивость фразы, гласившей, что жертвы изнасилования предпочитают о произошедшем молчать, спуская своим насильникам с рук всё, что можно и нельзя, позволяя им почувствовать себя безнаказанными. Теперь Ники понимал, почему так происходит. Потому что тема явно не самая приятная, она болезненная и противная, она точно не входит в топ предлогов для общения за ужином.
Разве что в личном рейтинге какого-нибудь конченого отморозка.
В гостиной Николас забрался с ногами на белый кожаный диван, обнял колено и устроил на нём подбородок.
– Я всё ещё жду ответа, – напомнила Энджи.
Хотя, Риддл-младший об этом ни на секунду не забывал.
– Как я уже говорил, это проблемы личного характера, – повторил недавнее своё высказывание Ник. – Дело в том, что это началось с тех самых пор, как вы объявили о конкурсе, состоялся отбор. И среди тех, кого допустили к соревнованию, оказались Майкл и Вероника. Но Грей в моих прениях с Максимилианом никакой роли не играет. Скажем так, здесь основное место отведено истории взаимоотношений с Майклом. Моих и Макса. Помнишь, незадолго до конкурса я приходил к тебе в кабинет и интересовался, что это за пара?
Миссис Риддл согласно кивнула. Разумеется, она это помнила, как и то, что в тот момент едва не поспорила с сыном, отстаивая права данной пары на победу. Считала, что Николас хочет уговорить её на слив одной из пары фаворитов.
– Вот тогда всё и началось. Моё противостояние с Эллиотом. Он ведь решил, что влюблён в Лайвли, пытался обратить внимание одноклассника на себя. Разговоры, цветочки и прочее... Вроде как дружба. Но я же знаю, чем обычно заканчивается его дружба, вот того же он хотел и от Майкла. Не получилось, между ними появился я. Мы встречаемся чуть больше двух месяцев, и всё это время Максимилиан пребывал в счастливом неведении, на днях узнал. Ему это не пришлось по душе. Итогом нашего откровенного разговора стало одно видео, которое, сразу хочу заметить, я тебе не покажу. Не хочу, чтобы ты это видела. Это видео, собственно, предназначалось Майклу, но он любезно поделился записью. Её я и собираюсь продемонстрировать отцу.
– То есть...
Энджи удивлённо посмотрела на сына, но произнести что-то определённое не смогла. Мысли в голове путались. Возможно, впервые в жизни железная леди растерялась, не сумев подобрать подходящих слов.
Глупой Энджи никогда не была, потому без дополнительных подсказок догадалась, что же именно произошло между сыном и его другом детства. Другом. Конечно...
А ещё поняла, что интуиция её не подводит. Потому-то вчера она месте себе не могла найти, металась по дому, не зная, что делать. Кирк её успокаивал, выдавая стандартные фразы о том, что сын их постоянно ищет неприятностей, вот они его и находят. Ничего с ним страшного произойти не может, всё закономерно. Телефон отключил по собственному желанию, и, скорее всего, отправился ночевать в свою отдельную квартиру, дабы вновь продемонстрировать своеволие, о котором все наслышаны, но Николас им явно кичится, вот постоянно на всеобщее обозрение и выставляет.
Мать Ника в его отсутствии склонна была винить себя. Пусть их разговор и прошёл культурно, не на повышенных тонах, Николас не мог упустить из вида, что Энджи раздражена. Наверняка и сам находился не в лучшем расположении духа, вот и решил, что не приедет домой. Своеобразный протест против чужих предположений, не имеющих никакого отношения к его истинным ощущениям. Он говорил дельные вещи, а мать обвинила его, приписав некую мелочность и чрезмерную склонность к ревности. Может, он, правда, говорил о том, что чувствовал, не занижая чужие способности? Вероника ведь не идеальная танцовщица. У неё есть и сильные, и слабые стороны. Но сильные гораздо ярче проявляются в танце с Майклом. Когда Грей танцевала с Ником, она не сияла, это было просто взаимодействие танцоров на площадке, не водоворот чувств и эмоций, в который должна вовлекать чужая танцевальная история.
Теперь Энджи окончательно убедилась: из-за такой ерунды Николас не стал бы хлопать дверью.
– Давай не будем уточнять? – предложил Ники.
– Давай, – согласно кивнула его мать. – Ты что намерен делать?
– Жить нормальной жизнью.
– Я...
– Не думаю, что теперь всё кардинально изменится. Да, больно, неприятно, гадко, все дела. Но это не повод бросать всё, начинать рыдать в подушку и ждать, когда кто-нибудь придёт меня пожалеть. Я немного оправлюсь, буквально пару дней, не больше, и снова буду посещать школу, ходить на тренировки, встречаться с Майклом. Единственное, чего я сейчас хочу, чтобы Максимилиан исчез из моей жизни навсегда. Вы дружите с его родителями, это ваше личное дело, и я не прошу разрывать дружбу со старшим поколением семьи Эллиот. Важно, чтобы Макс оставил в покое меня и не пытался влезть в мои отношения. Вот я и хочу попросить о помощи отца. Думаю, у него найдётся парочка стоящих идей.
– Хорошо, – произнесла Энджи, потянувшись к телефону. – Если тебя что-то будет сильно беспокоить, скажи мне. Я всегда тебя выслушаю и постараюсь помочь, чем смогу. Мне, правда, сложно, потому что я никогда не представляла, что окажусь в подобной ситуации...
– Спасибо, – Николас улыбнулся матери. – Надеюсь, я со всем справлюсь. Но, если что, обязательно обращусь к тебе.
Выйдя из гостиной, Риддл направился на второй этаж, в свою комнату, краем уха услышав, что Энджи позвонила мужу. Скорее всего, собиралась попросить его не задерживаться на работе, приехав к ужину. Ник понимал, что за ужином тему эту поднимать вряд ли станет. Нужно поговорить с отцом или до, или после. Точнее, даже не поговорить, а вручить письмо и диск, коротко обрисовав ситуацию, которая развернулась накануне. Теперь Николас не пасовал перед обстоятельствами. Диск добавлял ему уверенности. Пусть даже там не было слов, пусть имела место быть работа по монтажу, скрывшая все наиболее отвратительные моменты... Так или иначе, оно служило доказательством того, что Макс вчера вечером не был в клубе любителей шахмат, а удовлетворял свои потребности весьма изощрёнными методами. Только теперь не было длительных уговоров, нарочного спаивания, слов о чудесной, красивой, самой желанной куколке, а исключительно: «Ты сука, Риддл. И как любая сука, ты достоин лишь того, чтобы тебя драли другие. Тебе же это нравится?».
Ему не нравилось. Ему хотелось мести за тотальное унижение, через которое его вчера провели. За то, что устроили своеобразный секс впятером, когда трое смотрели, как его насилуют. Макс, смеющийся, почти хохочущий, бросающий в лицо своему врагу купюры, окончательно добивающий остатки детской привязанности, которая ещё могла стать основой не для дружбы, но для приятельских отношений, заслуживал ответного удара.
Даже приятельствовать с Эллиотом Ники теперь не собирался, поскольку в противном случае потерял бы уважение к себе. Остатки уважения. Его и так осталось ничтожно мало. Разве что желание выть в голос, одолевавшее вчера, окончательно заткнулось. Николас свыкся с мыслью, что будет выглядеть невообразимо глупо, если сейчас опустит руки, начав стенать о несчастной доле. Да, есть люди, которые уползут в угол, дабы там спрятаться от неприятностей. Он этого не сделает. У него есть цели в жизни, увлечения, друзья, которые действительно дорожат им и не носят с собой кирпич, прикидывая, в какой момент приложить им собеседника по голове. У него есть Энджи, понимающая и любящая. У него есть Майкл.
И Кирк... Время от времени проскальзывали сомнения, что найти общий язык с отцом – просто, но Николас понимал, что от задуманного не отступит. Ему нужно отомстить, иначе он не сможет двигаться дальше, вспоминая только день своего кошмара. От негативных эмоций нужно избавляться. Его негативные эмоции пробуждал Макс со своим болезненным обожанием, любовью, пренебрежением. Странный список, не правда ли? Вот именно, что странный. Первые два пункта неплохо сочетались между собой, но вот третье слово смотрелось среди них чужеродно. Тем не менее, чувство Максимилиана к Нику оказалось возможным передать именно этими характеристиками.
Любил, обожал, восхищался внешностью. Но ненавидел, как человека. Презирал.
Казалось бы, отпусти и забудь. Но Эллиот не желал мириться с мыслью, что Николас вдруг окажется в чужих руках, полюбит другого человека и забудет о друге детства, когда-то подтолкнувшего его к решительным действиям. Из красивой куколки с наивными зелеными глазами, в которые можно было смотреть вечность, он вылепил настоящую личность. Пусть своеобразную, но всё-таки личность.
Пигмалион и его Галатея на новый лад. Только здесь формировали не тело, а именно душу, старательно втискивали её в определённые рамки, придавали форму. И Ники втянулся в игру, навязанную Максом. Скорее всего, задатки были, иначе семена, брошенные в неблагодатную почву, не смогли бы взойти. У Эллиота это вошло в привычку. Создавать образ, в него же и влюбляться, наплевав на истинную сущность человека. Так было с Риддлом, так могло быть с Лайвли, поддайся тот чужому обаянию. Кто знает, как сложилась бы его судьба, обрати Максимилиан на него внимание не сейчас, а года три-четыре назад, когда внезапно воспылал страстью к Николасу? Мог ли Майкл ответить взаимностью? Думать, что за вопросом последует положительный ответ, Нику не хотелось, и он поспешил отвлечься на обдумывание других тем.
Вспомнил, что у него вечером должна состояться репетиция. Появиться в таком виде перед Анастейшей, которая обязательно начнёт расспросы, вытаскивая подробности ситуации, и перед Трампером, который поддержит свою девушку, заставив Ника признаться во всём, не представлялось возможности. Потому Риддл поспешил перестраховаться, написав Яну, что сегодня, увы, приехать не сможет. Слишком много всего навалилось, как только он разгребётся с наплывом проблем, график репетиций обязательно выровняется, и он, Ник, будет присутствовать на каждой.
Перед ужином Риддл всё же соизволил привести себя в порядок, то есть, вернуться к обычному своему состоянию и переодеться в более подходящую, нежели мятый свитер и джинсы, всем своим видом кричавшие, что их старательно жевала настырная корова, одежду.
Почти идеал с точки зрения отца, которого другие вещи напрягали. И брюки классические, и рубашка идеально выглаженная, и жилет с галстуком. Разве что пиджака не хватает. Без особого труда можно было представить Николаса в кабинете, сидящего на месте руководителя, лениво перелистывающего страницы газеты или же, изучающего последние сводки с биржи. Но Риддл, конечно, ничего такого не делал. Он сидел в кабинете отца, дожидаясь появления Кирка, пил чай и раз за разом перечитывал письмо Максимилиана. Отец мог отреагировать по-разному. Мог, в принципе, и послать.
– Допрыгался? – спросил Кирк, появляясь на пороге кабинета.
Ник повернулся лицом к отцу, и тот сразу же отметил, что чадо находится не в лучшей форме. Вроде и не пытается подчёркивать плачевность ситуации, но вместе с тем и сказать, что у него всё прекрасно, не получается.
– А ты и рад? – ответил вопросом на вопрос.
– Знаешь, Николас, рано или поздно это должно было произойти.
Мистер Риддл не торжествовал, но признавал, что иначе быть не может, он всегда говорил, что его сын не умеет жить нормально, неизменно выискивая приключения. Одна только выходка с фотографиями, на которых Ники был запечатлён с Максом, чего стоила. Эти снимки стали поводом для первой, крупной ссоры, они же породили вражду. Просто они всплыли как-то неожиданно, а потому произвели такое сильное впечатление.
– На другой ответ я и не рассчитывал.
– Тогда зачем решил обратиться ко мне?
Кирк опустился в кресло и пристально посмотрел на сына, словно ждал не отдельных фраз, а полноценного рассказа.
– Хочу, чтобы ты помог мне кое в чём.
– И в чём же?
– Просто сделай так, чтобы Макс исчез из моей жизни. И не мешал. Разумеется, я всё понимаю и ничего жуткого от тебя не требую. Не об убийстве речь. Просто помоги мне... Я знаю, что ты можешь это сделать. Чтобы не быть голословным, – Ник положил на стол диск и письмо, подтолкнул их к отцу. – Не думаю, что эту вещь ты сможешь досмотреть до конца. Не уверен, что в процессе тебя не стошнит от того, что творится на экране, потому что там довольно примитивная порнографическая лента. Правда, в расчет не взята пара нюансов. Если ты помнишь, почти во всех залах танцевальной школы есть зеркала во всю стену, и только пара залов, где они отсутствуют. Зал, в котором записано видео, как раз без зеркал, потому что в противном случае, было бы видно, что у двери стоят люди с пистолетами. Как сказал Макс, это были гаранты того, что наш с ним разговор состоится, а я не сбегу.
– Эллиот? – Кирк несколько удивился, услышав имя.
Сколько он помнил, Николас всегда таскался за Максимилианом. И сейчас странно было слышать из его уст такие слова. Казалось, что Ник ни за что на свете не откажется от Макса, так и будет ходить за ним по пятам, умоляя о доле внимания. Пожалуй, в этом крылась ещё одна причина отторжения Кирка к собственному сыну. Самоуважение, точнее, полное его отсутствие.
Как нужно не любить себя, чтобы, наступая на горло здравому смыслу, вот так бегать за другим человеком? По идее, им следовало разойтись уже давно, но почему-то они держались рядом. И Риддл-старший не оправдывал эти отношения любовью, он вообще не верил в любовь между сыном и младшим Эллиотом.
– Да.
– И что же он такого сделал?
– Мама не сказала?
– Нет, только сообщила, что ты жаждешь общения со мной, чем удивила. Но сейчас, увидев тебя перед собой, я понял, почему ты решил наладить со мной отношения. Мои слова оказались пророческими, и ты влип в какую-то историю.
– Ага, алкоголь, наркотики и футбольная команда, через руки которой я прошёл, – усмехнулся Николас, вспоминая первое утро нового года. – Конечно. Не удивлюсь, если ты, посмотрев видео, решишь, что я – мировое зло, а Макс – милый мальчик, попавший в лапы мерзкой суки. Во всяком случае, сам он придерживается именно такого мнения.
Ники поднялся из кресла, прихватив чашку и собираясь покинуть кабинет.
– Сядь! – приказал отец, потянувшись к письму.
Ник послушно опустился обратно в кресло.
Кирк внимательно изучал послание, беспрестанно хмурился. Когда дошёл до строк о предложении развлечься всем вместе, брови его стремительно поползли вверх. И вообще стало мерзко. Судя по письму, Максимилиан воспринимал друга детства даже не как любовника, а в качестве личной вещи, с которой волен делать всё, что угодно. При личном общении такого ощущения не возникало. Эллиот был всегда учтив, вежлив и демонстрировал восхищение самим Кирком, словно тот был его примером для подражания, сейчас вырисовывалась иная картина. Макс, конечно, мог уважать Кирка, но вот его сына не ценил вообще, разве что боялся потерять собственность. Владеть, пользоваться, распоряжаться... Вот чего ему хотелось.
Стандартный подход к ситуации делового человека. Но снова были обстоятельства, мешавшие принять такой поворот. Ник. То есть, его положение в обществе. Кирк понял бы подобное пренебрежение, будь Николас содержанкой при Максе, подобранной на помойке жизни и теперь благодарной за каждую купюру, вложенную в создание его лоска. Но он не был. Он абсолютно такой же, как Эллиот.
– Интересно? – спросил Ники, обращая на себя внимание отца.
– Безумно. Развлечения втроём? Вы в свою постель, оказывается, ещё всякую шваль таскаете?
– Отец.
– Что? Я не об адресанте письма, если ты вдруг решил защищать его честь и снова вцепляться мне в глаза. Я, в целом, спрашиваю.
– Эллиот таскает. Наверное. Меня не интересует.
– А ты весь белый и пушистый?
– Нет. Но подобные идеи меня не прельщают.
– Удивил, – хмыкнул Кирк, взяв в руки диск. – И, к слову, кто такой этот Майкл, к которому обращено письмо?
– Мой бой-френд. Логично?
– И давно? Судя по тому, что Макс ему всё-таки написал, достаточно. Ведь так?
– Чуть больше двух месяцев.
– Не так уж и долго, – резюмировал Кирк. – Тогда – даже странно.
– Ничего странного. Длятся мои отношения не так уж долго, но они способствовали прекращению общения с Эллиотом. То есть, мы с ним вроде и разговаривали, переписывались, но пары больше нет. Мы не встречаемся.
– На вопрос ты так и не ответил.
– То есть?
– Кто он?
– Это не столь важно. Но вообще-то мамин ученик...
Кирк усмехнулся, но ничего не сказал. Ну, конечно. Николас и так понял, что за мысли сейчас промелькнули в голове отца. О том, стоило ли так долго выбирать, чтобы потом остановить выбор на каком-то среднестатистическом юноше. Нику было наплевать на то, что думает о его выборе Кирк, и на всё, что тот скажет. Отец продолжал хранить молчание.
Удовлетворив первое любопытство, он всё же открыл ноутбук, лежавший на столе, и решил просмотреть диск, который ему подсунул сын. Первые несколько секунд его лицо оставалось равнодушным. Риддл-старший старался абстрагироваться от происходящего, не думать о том, что на плёнке его сын. Но при этом понимал, что если бы там не было Николаса, он бы и открывать это позорище не стал, раскрошив подношение на мелкие кусочки и вышвырнув его за пределы своего дома.
– Блядь, – выдал через некоторое время.
– Кто из нас? Я или Макс? – уточнил Ники.
– Оба, – ответил Кирк, нажав на паузу и повторив манёвр Майкла.
Всё видео ему явно было не под силу просмотреть, потому мужчина ограничился быстрой перемоткой. Того, что он увидел, и так было достаточно для того, чтобы понять общее настроение послания.
– Ты можешь мне не верить. Твоё право, – произнёс Николас. – Но это действительно снималось без моего согласия, да и происходило тоже. Если хочешь, я могу показать тебе свою страницу на фейсбуке, переписку с Эллиотом. Не думаю, что она сильно повлияет на твоё решение, поскольку ты вообще настроен против меня, потому...
– Не пори чушь.
– Какую?
– Я не настроен против тебя.
– Да? А мне казалось.
– Ты склонен к преувеличению.
– Но то, что это был секс по принуждению, правда. Я не преувеличиваю и не пытаюсь оклеветать Макса. Дело здесь в другом. Я просто не хочу, чтобы он появлялся в моей жизни. Только и всего. О многом прошу?
Ник снова начал повышать голос. Поднялся из кресла, оперся ладонями на столешницу.
– Сядь, – повторил Кирк. – Истеричка.
– Ты никогда не был на моём месте.
– И не буду, потому что не сплю с мужиками, предпочитая женщин, а вообще-то, одну конкретную женщину. Это тебя тянет на экстрим.
– Я не о том.
– А я именно об этом.
– То есть, помощи от тебя не ждать? – спросил Николас, желая поскорее перевести тему разговора, пока его снова не обложили матом.
– То есть, ждать. Странно только, что ты решил обратиться ко мне.
– К кому ещё я должен был обратиться?
– Обычно ты кричишь о самостоятельности, вот и разруливал бы свои проблемы в одиночестве.
– Только поставь мне в пример Эллиота, который сам всё решил, и я выплесну тебе в лицо свой чай.
– Стоило это сделать?
– Ты всегда упоминаешь его в наших разговорах. И ещё, спешу напомнить, что он их разруливал не самостоятельно, а с помощью подчинённых отца. Пистолет, угрозы и прочее. Вряд ли это можно назвать самостоятельностью.
– И почему ты не мог несколько лет назад влюбиться в Анастейшу? – задался риторическим вопросом Кирк. – Тогда и проблем никаких не было бы.
– Потому что она девушка, – ответил Ник.

Поиск по сайту: