Глава 16. Разговоры о важном

Soundtrack: Tarja Turunen - Deliverance; Tarja Turunen - Mystique Voyage

– Я просто умираю, – протянула Вероника, откидываясь немного назад и прижимаясь спиной к плечу своего партнёра по танцам.
Они сидели на лавочке в зале и пытались отдышаться после первой, вполне успешно проведённой на новом месте тренировки. Грей по такому случаю даже прикупила себе новые вещи для занятий, хотя в этом особой нужды не было. Но Вероника прониклась мыслью, что новый этап жизни должен начинаться со всего нового, в том числе, и одежды.
Новый наряд танцовщицы подозрительно напоминал те вещи, что были надеты во время выступления на партнёршу Николаса, разве что цветовая гамма отличалась. Юбка фиолетовая, вместо корсета – футболка, но на ней был принт, как раз напоминавший корсет со шнуровкой.
– От счастья или от усталости? – поинтересовался Лайвли, чуть повернув голову в сторону собеседницы.
– От того и от другого, – засмеялась она, доставая из сумочки свои многочисленные браслеты, которые на время тренировки пришлось снять.
Запустила ладонь в волосы и чуть потянула пряди.
– Вывод? Тебе понравилось, – резюмировал Майкл.
– Ещё как! Но я никак не ожидала, что это будет настолько...
– Что?
– Сложно. Всё-таки первое занятие, ознакомительное так сказать, а нас уже гоняют, как не знаю кого.
– На обучение у нас всего полгода, так что расслабляться особо некогда.
– Да знаю я. Просто я не была готова к такому. Сейчас уже понимаю, чего стоит ждать, и не буду расслабляться. К тому же, как мне кажется, каникулы не пошли мне на пользу.
– Это почему? – удивился Лайвли.
– Я совершенно забыла о тренировках, потому немного поправилась.
– То есть, вернулась к прежнему весу, который был до начала конкурса и полностью тебя устраивал?
– Ага, – засмеялась девушка. – Точно. Думаю, после таких тренировок, как сегодня, я скоро снова стремительно похудею.
– Но при любом раскладе будешь выглядеть прекрасно.
– Да ну тебя, – отмахнулась Вероника. – И не стыдно говорить комплименты другим девушкам, когда у самого уже кто-то появился? Не вздумай врать, что никого нет, потому что я всё прекрасно вижу.
Грей выразительно кивнула, указывая на шарф, обмотанный вокруг шеи. Кажется, он пользовался повышенной популярностью сегодня, вызывая интерес у всех и каждого. Да и не только сегодня. Несколько дней назад тоже не остался незамеченным, поскольку и Макс, и Анастейша тогда не упустили возможности сказать своё веское слово.
После разговора с Орвел Майкл на занятия так и не вернулся, решив, что ничего хорошего из его появления не выйдет. Вряд ли он сможет сосредоточиться на учебных предметах, когда в ушах настойчиво звучит одна и та же фраза, точнее, несколько фраз.
О том, что Ник его поцелует и, возможно, предложит место в своей постели, но только потому, что для него это принципиально – вмешаться в планы Эллиота, навести шороху и исчезнуть с горизонта, предлагая Максу поиграть в догонялки. Зачем это делать? Лайвли пытался проникнуться чужими мотивами, поставить себя на место Николаса, но неизменно терпел фиаско, понимая, что никогда не сможет представить себя в подобной ситуации. Если Риддл, как говорила Анастейша, действительно любит Макса до умопомрачения, зачем он спит с другими людьми? Какая в этом прелесть ситуации? Или же придерживается мнения, что свободные отношения – это круто? Как и Эллиот? Тогда они оба странные. Майкл не верил в возможность тройственного союза, где все друг друга бесконечно любят, в этом плане он был консерватором. Человек или с ним, или не с ним. Только двое, никого лишнего. Он не знал, какие планы на его жизнь имеются у парочки Эллиот-Риддл, но понимал, что в счастливую семейку на троих играть точно не станет.
– Может и нет, – произнёс задумчиво.
– У вас не всё гладко?
– Всё слишком запутано.
– Слушай, Лайвли, а я её знаю? – внезапно заинтересовалась Грей.
Её на самом деле эта информация интересовала. Было бы любопытно посмотреть на новую пассию Майкла, сравнить с собой. Возможно, немного поднять себе самооценку, поняв, что новая девушка ей в подмётки не годится. После неудачи с сыном Энджи, Вероника чувствовала себя не ахти как. Одно время печалилась, даже позволила себе немного пореветь, получив отказ, после – приказала успокоиться и идти вперёд, наплевав на неудачу в личной жизни.
Единственное, что почерпнула для себя из данной ситуации, что стоило поверить на слова Лайвли, держаться рядом с ним, не замахиваясь на такую недосягаемую звезду, как Николас. Во-первых, глупо было думать, что он действительно польстился на обыкновенную девушку, ниже его по положению в обществе, во-вторых, стоило прислушаться к чужому мнению, подкреплённому фактами и чётко вбить себе в голову, что даже красавица с деньгами, то есть подходящая по статусу, Ника не заинтересует. Его может заинтересовать только парень.
– Вряд ли, – ответил Майкл, понимая, что Грей в силу природного любопытства теперь от него просто так не отстанет.
Если ей что-то интересно, она постоянно будет об этом напоминать, до тех пор, пока собеседник не проникнется мыслью, что легче сказать правду, чем придумывать очередную отговорку. Но в данном случае, Лайвли вообще не собирался откровенничать с партнёршей по танцам, понимая, что всё равно не сможет назвать одно единственное имя. Да и стоит ли его привязывать к своему, когда ситуация для него самого дико неопределённая?
– Но она из наших?
– В смысле, из танцоров?
– Да.
– Можно и так сказать.
– Надеюсь, ты не ошарашишь меня новостью о том, что это та самая девчонка, которая подрезала супинаторы на моих туфлях?
– Правильно надеешься, не ошарашу, – усмехнулся Майкл. – Она никак не связана с танцевальным конкурсом. Просто увлекается танцами. Немного.
Солгал, не испытывая ни малейших угрызений совести. В конце концов, Вероника сама не была откровенна и честна с ним в тот момент, когда промолчала о свидании с Риддлом, более того, планировала провернуть рокировку, так ничего партнёру по танцам и не сказав. Он, наверное, должен был сам догадаться, что любовь прошла, и он остался в прошлом, как отработанный материал.
Он согласился танцевать с ней дальше, сделал всё, что было в его силах, продемонстрировав своё мастерство на конкурсе, но былого доверия между ними уже не наблюдалось. Лайвли воспринимал мисс Грей, как человека приятного в общении, но не особо надёжного. К тому же трезво оценивал ситуацию, понимал, что она не станет прыгать до потолка, узнав, кто же эта таинственная новая «девушка».
– В любом случае, надеюсь, как-нибудь ты нас познакомишь.
– Если будет возможность.
Вероника улыбнулась, достала из сумки телефон и вытаращилась на дисплей.
– Ничего себе! Вот это я расслабилась.
– Что случилось? – удивился Майкл.
– У меня сегодня занятия с репетитором, а я о них совершенно позабыла. Извини, я побегу.
Она поднялась со скамейки и, махнув рукой на прощание, выскочила в коридор. Забежать в раздевалку, переодеться и лететь на встречу с репетитором.
В отличие от партнёрши сам Лайвли никуда не торопился, потому мог позволить себе неспешно собраться, принять душ, а уже потом спокойно добраться до метро и поехать домой, как всегда, думая о животрепещущих темах, которые он никак не мог обсудить с другими людьми. И, в первую очередь, с виновником торжества. Вот уж, с кем действительно не получалось поговорить об этом, так, однозначно, с Ники. Майкл просто не представлял, как будет выглядеть этот разговор. Что он скажет? Даже если решится, всё равно ничего умного выдать не сможет. А на его слабые возмущения Риддл может выдать железный аргумент: «Мы даже не пара, какие у тебя могут быть права на мою жизнь?». Он бы сам так ответил, задай ему вопрос другой человек, с которым он лишь пару раз проснулся в одной постели. Если верить словам окружающих людей, то для Ника это вообще было в порядке вещей, так что напирать на какие-то иллюзорные отношения – глупость в высшей степени. Так он только продемонстрирует свою глупость и наивность, которые, скорее всего, уже сейчас вызывают у Риддла только смех.
Ники ведь любит людей сложных. А где там, в Майкле, сложность? Нет её, никогда не было. Проще при всём желании не найти. Обычный человек, как сказала Анастейша. Словно это что-то плохое. Видимо, в понимании Николаса – действительно, ничего хорошего. Да и в понимании самой Орвел – тоже, раз она так презрительно скривилась в первый момент, когда только-только поняла, кто к ней обратился. Не зря они вместе с Максом всегда держались особняком. Они слишком отличались от окружающих, чтобы «интегрироваться в социум», не заслуживший такой чести, как эти двое. Богатые, знаменитые и просто прекрасные.
«Жалеешь ли ты, что познакомился со мной?».
«Иногда безумно. Особенно в те моменты, когда понимаю, что всё может закончиться так же стремительно, как началось, потому что кому-то из нас двоих станет скучно. И этим кем-то явно буду не я...».
Лайвли тяжело вздохнул, выключил в зале свет и вышел в коридор. Нужно было добраться до душа. Вечером тоже требовалось чем-то себя занять, особых планов не наблюдалось, даже разговор с Бетти не намечался. У матери тоже начались рабочие будни, съёмочный процесс нового сезона «Кое-что о Молли» находился в самом разгаре. Актёры сразу же взяли чудный старт и работали в поте лица, стараясь подготовить новые серии к следующему телевизионному сезону.
«Есть такие люди, которых лучше никогда в жизни не встречать. Если же встреча неизбежна, то не стоит радостно открываться новому общению, лучше бежать без оглядки», – подумал, закрывая дверь.
Посмотрел в противоположный конец коридора и усмехнулся. Интересно, что подумает Николас, когда от него побегут, как от огня? Наверняка со стороны это будет выглядеть, как минимум, глупо.
Риддл тоже Майкла заметил, улыбнулся и направился к нему, не догадываясь, какие мысли сейчас занимают главенствующее положение в чужой голове. Да и как он мог догадаться, если ни Лайвли, ни Орвел с ним своими размышлениями не делились.
– Привет, – произнёс Ник, поправляя свою шапку. – Первая тренировка, как я понимаю?
Он облокотился на стену и внимательно вглядывался в лицо собеседника. Что-то его неуловимо напрягало. Вероятно, та подозрительность, что проскальзывала в чужих глазах, хотя Майкл пытался казаться радушным. Получалось у него не очень. Возможно, после характеристики, выписанной Анастейшей, он себя несколько недооценивал, считая очень простым. Он таким не был, во всяком случае, Николас до сих пор придерживался мнения, что более удивительного человека никогда в жизни не встречал. Но вот в том, что актёрским талантом природа Лайвли наделить забыла, имелась своя доля истины.
– Привет. Первая, да.
– И как прошла?
– Вполне, – ответил Майкл, понимая, что голос звучит излишне отчуждённо, словно он нарочно выстраивает между собой и Ником стену, желая претворить в жизнь свои недавние мысли о побеге.
Пусть он находится в шаговой доступности, не стоит протягивать руку к этому человеку, лучше отгородиться от него, сделав вид, что ничего не было, да и в дальнейшем не будет. В конце концов, с Максом у него получается держаться отчуждённо, не давая повода думать, что что-то возможно... Да, имелась только маленькая проблемка. К Эллиоту его не тянуло совершенно, и вряд ли всё могло стремительно измениться. Риддл был другим, его присутствие рядом не оставляло Майкла равнодушным, временами даже пугало, потому что по силе это чувство, которое он испытывал к Николасу, было гораздо ярче того, что когда-то приковывало внимание к мисс Орвел. Анастейша нравилась Лайвли, он и не скрывал этого уже. Она ему нравилась, но не так, как Ники. Совсем не так.
Было в его симпатии к Орвел что-то братское, с долей признания, что она действительно очень эффектная девушка, но всё равно эти два чувства не были равноценны. Их даже смешно было сравнивать, и Майкл это понимал, отдавал себе отчёт.
– Вам понравилось?
– Веронике – очень. Хотя она сказала, что собирается умереть.
– Я видел её недавно, резво бежала по коридору, вроде бы на зомби не походила.
– От счастья и от усталости, – пояснил Лайвли.
– А ты?
– Что?
– Надеюсь, не собираешься умирать в столь юном возрасте?
– Почему бы и нет?
– А как же я? Что я буду делать в одиночестве? – спросил Риддл, чуть мотнув головой, отбрасывая от лица мешающие пряди.
– Не знаю, – честно признался Майкл. – Думаю, распорядишься жизнью по своему усмотрению, а каково оно, мне остаётся лишь догадываться.
Пальцы на горлышке бутылки с минеральной водой сжались сильнее, чем прежде. Не будь на ней крышки, содержимое бутылки уже оказалось бы на полу. Интересно, Ник сейчас представил, как душит собеседника, или как запускает этой бутылкой в голову Лайвли? Оба варианта казались реальными.
– Майкл, – позвал его Николас, привлекая внимание к себе, а не к пластиковой упаковке.
– Да?
– Почему?
– Что, почему?
– Почему ты разговариваешь со мной так, словно я сделал какую-то гадость? Я, правда, пока даже не догадываюсь, что именно мог натворить, потому твой тон меня настораживает. Снова Эллиот что-то интересное рассказал?
– Нет.
– Тогда что случилось?
– Я не уверен, что хочу об этом говорить.
– Вообще или именно со мной?
– С тобой.
– Значит, это всё же касается меня, а не каких-то школьных проблем и недовольств занятиями, верно? Ты узнал ещё пару подробностей из моей жизни, они показались тебе шокирующими, ты решил, что это слишком? Или нет?
– Я не хочу об этом разговаривать.
– Почему?
– Потому что я не хочу услышать определённый ответ на свой вопрос.
– Ты уверен, что я обязательно отвечу именно так?
– Пятьдесят на пятьдесят, возможно всё.
– Тогда спроси. Просто спроси, и я отвечу. Даже если ответ не придётся по вкусу, ты всё равно рано или поздно узнаешь моё мнение. И, если оно неприятно тебе сейчас, вряд ли понравится в дальнейшем. Так лучше пусть он прозвучит сегодня.
Лайвли ничего не ответил, просто отлип от стены и прошёл мимо, показав, что разговор окончен. Николас проводил его взглядом, не понимая, что сейчас перед ним разворачивалось, почему всё снова пошло по накатанной? Разве он за это время давал какой-то повод сомневаться в себе? Разве...
Он редко чувствовал себя идиотом. Сейчас была как раз одна из таких ситуаций. Весьма показательная, наглядно продемонстрировавшая, насколько легко поддаётся Майкл чужому мнению. И Ники не сомневался, что это мнение Максимилиана. Узнай, что во всём виновата Анастейша, он очень удивился бы, поскольку в девушке был уверен на сто процентов, считая, что она может легко претендовать на звание «кладбища чужих секретов». Его слова, произнесённые перед конкурсом, как раз одним из таких секретов и являлись. Сказав их однажды, он больше к ним не возвращался. Оставив коварные планы другим людям, он решил попробовать что-то... Пока не получалось подобрать верную формулировку, но, кажется, именно такими должны были быть нормальные отношения. И теперь Лайвли вёл себя практически так, как и Эллиот. Только тот сказал бы, что Ник лезет не в своё дело и послал в нецензурном направлении, а Майкл просто заметил, что не хочет об этом разговаривать. Прозвучало это не менее отвратительно, как и из уст Макса, возможно, даже грубее и обиднее.
«Ах, да. Меня же нельзя любить. Следовательно, доверять мне тоже нельзя», – мрачно подумал Николас, проводив Лайвли хмурым взглядом.
Второй мыслью была печальная констатация факта, что влюбляется он преимущественно в мудаков. Это не очень-то обнадёживало.
Покинув душевую, Майкл направился в раздевалку, надеясь, что Риддл всё понял правильно, и больше они не увидятся. Во всяком случае, не сегодня. Потому, оказавшись на улице, несказанно удивился, заметив знакомую чёрную куртку с вязаным воротником и металлическими пряжками. Поднял глаза выше и встретился взглядом с насмешливыми зелёными глазами. Отступаться от задуманного, Ники не планировал. Напротив, в его планах чётко обозначенной оказалась строка «узнать всё, в мельчайших подробностях». Возможно, эту строку даже подчеркнули ярким маркером, чтобы не потерять среди остальных планов на ближайшее время. Макс не лгал, Риддл всё же был занятым, пусть даже занятия его многие считали несерьёзными и бесперспективными.
– Не хочешь составить мне компанию? – поинтересовался Николас, засовывая руки в карманы.
– Далеко направляешься?
– Вообще-то планировал пригласить тебя на подобие свидания, но поскольку заранее ничего не придумал, то получится, что это просто вылазка за вечерним кофе. Или чаем. В зависимости от того, чего тебе больше захочется.
– Пусть будет чай.
– Замётано, – Ники не стал возражать.
Ему самому сегодня этот вариант импонировал сильнее, нежели тот, что предполагал посещение кофейни.
«Чайный» вариант подразумевал под собой тихое, спокойное и уютное место, где они могли свободно поговорить, не опасаясь, что вокруг бродит слишком много людей. Ник всё ещё сильно сомневался, что Лайвли настолько проникся отношениями с ним, что готов об этом заявить в обществе, а не только в присутствии Бетти.
Майкл послушно следовал за Ником, отмечая про себя, что Риддл здесь явно не впервые появляется, поскольку персонал его знал. Карточка постоянного клиента эту теорию подтвердила.
– Проходи за ней, – кивнул Ник в сторону официантки. – А я пока закажу кое-что. Доверишься моему вкусу? Или сам хочешь изучить меню?
Лайвли был уверен, что ему кусок в горло не полезет, так что необходимость в изучении меню отпадала автоматически, о чём он и поспешил сообщить своему спутнику. Правда, не в грубой форме, а более завуалировано. Короче говоря, просто заявил, что доверяет чужому выбору, потому ничего сам выбирать не станет. И ещё думал о том, насколько глупо это будет выглядеть со стороны, что Риддл заказывает на двоих, а платить будет в одиночестве. Майкл при всём желании не мог внести свою часть оплаты, поскольку на тренировку с собой карточку не брал, оставив в кошельке только немного наличности, чтобы расплатиться за проезд в метро и, возможно, что-то перехватить в кафетерии. Раз уж Бетти дневала и ночевала на съёмках, готовить еду было немного нецелесообразно, и Лайвли планировал ужинать вне дома. Но при этом он явно не рассчитывал, что его потащат в ресторан, а не в кафе. Для ресторана он был нищебродом, во всяком случае, сегодня вечером.
– Вот, отлично, – произнёс Ник, присаживаясь прямо на ковёр. – Теперь нам никто не помешает, и мы сможем нормально поговорить.
– Судя по всему, ты часто здесь бываешь, – заметил Майкл, стараясь поддержать разговор на нейтральной полосе.
– Не совсем так. Гораздо чаще сюда наведывается Энджи. Она фанатка чая, причём самого разнообразного. Наверное, это у нас семейное – тяготеть к тем или иным напиткам. Я люблю карамельный латте, мама – чаи, а отец – виски. Впрочем, последнее можно не считать, алкоголь у меня ныне не в чести. А что предпочитаешь ты?
Риддл поочерёдно указал на каждый из возможных напитков, которые можно было попробовать.
– Если прочитаешь небольшую лекцию, то, возможно, я смогу выбрать.
– Значит так. Первое. Точное название не помню, но, кажется, именуется данный чай «Тысяча и одна ночь». Смесь чёрного и зелёного, розовые лепестки, изюм. Послевкусие сладковатое, очень даже ничего. «Тропический рай» – это тоже смесь чёрного и зеленого, но в дополнение идут лепестки подсолнечника, кокосовые чипсы и цедра апельсина или лимона. «Клубника со сливками», обычный чёрный, но с кусочками клубники и привкусом сливок. Ройбуш. Не чай, а, скорее, кустарник. Родом из Африки, привкус тоже сладковатый, но несколько специфический, иначе охарактеризовать вряд ли получится. Последний... Вот здесь не помню, как называется, он зелёный в корзинках, так называемых. В кипятке раскрывается, являя миру цветочные цепочки из жасмина, клевера и лилии. Теперь можешь выбирать.
– Давай тот, что был первым.
– «Тысяча и одна ночь»?
– Да.
– Символично, не находишь?
Риддл подвинул к себе две чашечки из тонкого фарфора, взял в руки заварочный чайник и принялся сосредоточенно разливать чай. Он делал это так, словно в мире ничего, кроме этих двух чашек не существовало. Лайвли наблюдал за чужими действиями, отмечая про себя, что его состояние в этот момент подобно трансу. Всё постороннее от него отделено, есть только мир в пределах этого кабинета, и Риддл, которому, возможно, подошло бы кимоно из неяркого шелка. Будь у него такое одеяние, он смотрелся бы ещё органичнее, чем сейчас. Хотя, и сейчас выглядел завораживающе в своём стандартном свитере, приспущенном с одного плеча и классических джинсах.
– Чем?
– Наложница рассказывала султану сказки. А у нас тоже вроде как намечается важный разговор. Только не знаю, кому из нас лучше начать его? Я бы предпочёл услышать твою версию событий, чтобы понять, в чём именно меня обвиняют.
Ник поставил чайник обратно на столик, подал чашку Майклу, наблюдая за его действиями. Сам пить не торопился, стараясь полностью соблюдать правила восточного чаепития. Размеренная беседа, никакой спешки. Больше философия, нежели попытка насытиться или утолить жажду. Ники не особо любил восточную культуру, но иногда можно было поиграть по чужим правилам.
– Как раз обвинять тебя в чём-либо я не собирался, – ответил Лайвли, глядя на янтарную жидкость в чашке. – Скорее, просто пытаюсь пересмотреть своё отношение к жизни.
– И ко мне?
– Ты – тоже часть моей жизни, потому да, к тебе тоже.
– Но ведь это решение не с потолка упало. До начала учебной недели у тебя был иной настрой и иное отношение, потом ты снова столкнулся с Эллиотом, он что-то рассказал... Что именно? О наших с ним экспериментах? О сексе втроём?
– Такое у вас тоже было? – Майкл вскинул бровь, выражая удивление.
– Значит, не о нём, – хмыкнул Ник.
– Не о нём.
– Глупо скрывать и отнекиваться. Было когда-то. Не скажу, что очень давно. Чуть меньше года назад. В принципе, он планировался, но до логического завершения дошли только двое, я не смог через себя переступить и отыграть роль от начала и до конца. Тогда Макс предложил внести какое-то разнообразие, сам же это разнообразие и решил подыскать. Привёл и поставил перед фактом: вот тот человек, который станет третьим в нашей постели. Честно, я уже не помню, как звали того парня, но, кажется, я ему понравился больше, чем Макс. Или это была просто этика? – Риддл усмехнулся. – В общем, он меня поцеловал, а Эллиот смотрел на наш поцелуй, и, думаю, действо не пришлось ему по вкусу. Я больше выступил в качестве наблюдателя, нежели участника, а в середине процесса просто ушёл. Не то чтобы меня это ввергло в шок и ступор, скорее, просто – не моя тема. Не люблю подобный расклад.
– А какой любишь?
– Тет-а-тет, без наблюдателей и лишних участников. Я не поклонник сцен а-ля финальные кадры из «Парфюмера». Толпа, оргия, какая-то дрянь. Нет. Всё же постель для меня не то место, где хочется много и часто экспериментировать. Есть какие-то рамки, которые я предпочитаю не переходить. Это одна из них. Лямур де труа... Возможно, кому-то она подходит, у меня вызывает только отторжение. И не в том вопрос, какой там состав участников. Два парня и девушка, две девушки и парень или же три представителя одного пола. Просто это противоречит моим принципам. Да, у меня есть принципы, – произнёс чуточку насмешливо, наклонив голову вперёд так, что волосы, не зафиксированные головным убором, занавесили лицо.
– Я и не говорил, что их у тебя нет, – сказал его собеседник, улыбнувшись.
И всё же решил попробовать чай. Николас не обманул. Действительно напиток имел сладкое послевкусие, и в целом производил приятное впечатление, не слишком терпкий, как зелёный, не переходящий в горечь, как чёрный, не отдающий плесенью, пусть и благородной, как пуэр. Вообще-то Майкл знал, что это вовсе не плесень, но у него неизменно возникали именно такие ассоциации.
– Тогда что тебя беспокоит?
– Некоторые черты собственной личности.
– Например?
– Я слишком прост для тебя? – спросил Лайвли, перестав ходить вокруг да около.
Перешёл к сути дела, озвучив недавние слова Анастейши. Риддл посмотрел на него удивлённо.
– С чего ты взял?
– Просто думал на досуге о том, какие люди тебе нравятся, вот и попытался сравнить себя с одним человеком, который есть в твоём окружении и которого я знаю достаточно долгое время. Не могу сказать, что сравнение получилось не в мою пользу, скорее, я пришёл к выводу, что мы с ним очень разные. Я не знаю, какими критериями ты определяешь степень своей симпатии...
– А ты? – усмехнулся Ники, перебив собеседника.
– Речь не обо мне.
– Речь об отношениях, в принципе. Не о тебе, не обо мне, а о том, почему так получилось, что мы встретились и не прошли мимо друг друга. Я хочу знать твои критерии, а потом озвучу свои, если, конечно, разобравшись в себе, ты захочешь слушать мои умозаключения.
– Думаю, они меня всегда будут интересовать.
– Ну, назови свои. Я тоже не возражаю против озвучивания списка.
Риддл согнул одну ногу в колене, оперся на него локтем. В той же руке держал чашку, вторую положил поверх чужой ладони, накрывая её своей и прижимая к столу, как когда-то хотел сделать в кафе, расположенном рядом со школой. Тогда сомневался, сейчас сделал это без раздумий.
Зелёные глаза хитро щурились, словно старались проникнуть в чужую душу, вывернуть её наизнанку, препарировать тщательно и разглядеть в мельчайших подробностях. Всё же было в Нике очарование. Слишком много очарования, чтобы ему не поддаваться, а благополучно игнорировать.
– У меня нет никаких критериев, ориентируюсь я не на какие-то принятые стандарты, а на собственные ощущения. Человек, с которым мне комфортно, с которым я чувствую себя свободно и счастливо. С которым можно говорить о многом... Конечно, это подходит и к описанию друзей. Я озвучиваю скорее те критерии, которые помогают мне находить свой круг общения, нежели те, которые использую для определения влюблённости. С ней сложнее, её нельзя загнать в рамки.
– Вот видишь, – улыбнулся Николас. – Это всё такая чушь. Тесты совместимости, гороскопы, предсказания. Идеалы, говорят, формируются в раннем детстве. Если некоторые парни ищут потом жён, похожих на матерей, то кого должен искать я? Парня, похожего на моего отца? Какая ирония, я его уже нашёл, и мне почему-то не понравилось. Слишком прост для меня? Дело не в том, прост или сложен. Если я захочу головоломок, я пойду собирать кубик Рубика, открою сайт с тестами на определение IQ, на них же весь день убью, но я не ищу в людях какие-то хитровыебнутые опции, вроде прокачивания скилла, как в компьютерных играх. Захочется этого, я пойду в сеть общаться с эльфами и орками, а не вращаться среди простых смертных. Как-то так. Я не знаю, почему ты мне так нравишься. И меня отсутствие знаний устраивает. Я же не претендую на лавры профессионального психолога, который любые чувства разберёт по полочкам? После этого уже никогда не захочется влюбляться, как мне кажется.
– Ники?
– Да?
Риддл убрал ладонь с чужой руки, подвинул к себе пиалу, положил в неё шарик сухого чая и потянулся к чайнику с кипятком, а не с заваренным напитком.
– Нет, пожалуй, это уже лишнее.
– Говори, Майкл.
– Мне кое-что рассказали о твоих словах. То есть, передали слова, которые ты говорил перед конкурсом.
Николас некоторое время сидел, ожидая продолжения признания, но так ничего и не услышал. Зато понял сам.
– Анастейша? – спросил тихо. – И слова о том, что ты для меня слишком прост наверняка её работа. Майкл, послушай... Нет, я, правда, такое говорил, но это было ещё до того, как мы впервые виделись, до того, как заговорили. В тот момент у меня действительно были иные мотивы. Не такие, как сейчас, и совсем не эти чувства. Эллиот только сказал, что влюбился в другого человека. Естественно, его признание не вызвало у меня прилива радости, мне хотелось сделать Максу какую-то гадость. Этой гадостью и должен был стать наш роман. Во всяком случае, я планировал что-то такое...
– Но потом тебя настигло разочарование в этих планах, и ты изменил своё мнение, – усмехнулся Лайвли.
– У тебя есть все основания мне не верить, – согласился Ник. – Неудивительно, если честно. Стей долго молчала. Она сомневалась в правильности этого поступка ещё тогда, пыталась отговорить меня, а я не послушал. Я вообще редко прислушиваюсь к чужому мнению. Вот такой я идиот.
– Ты хотя бы не говоришь, что мне стоит немного снизить планку и не рваться в общество сияющих созданий.
– А она это говорила?
– О простоте разве что, но это практически равнозначно.
Майкл тоже отставил свою чашку в сторону и потянулся к другой, той, что была предназначена для напитка из африканского кустарника.
– Она на стороне Макса, если выбирать между тобой и ним, так что ничего удивительного. Она привыкла видеть нас вместе, она радеет за наше будущее едва ли не сильнее, чем за своё с Трампером, – заметил Риддл. – Материнский комплекс даёт о себе знать. Но мы с ней смотрим на ситуацию с разных позиций, потому оцениваем тебя по разным критериям. Её не совпадают с моими, мои отличаются от её. Вроде бы понимает, что мы с Эллиотом ломаем друг другу жизнь, но всё равно борется за жизнь этого союза, потому что оба – её друзья, и она жаждет помочь нам обоим.
– О твоих шрамах она тоже не знает?
– Нет, не доводилось ей об этом рассказывать.
– Почему?
– Есть такие вещи, которыми можно поделиться не со всеми. Она мой друг, но вместе с тем, она друг Макса. Это многое меняет и несколько омрачает. Признаться, я не хочу говорить об этом. Только не об Эллиоте. Он сидит у меня в печёнках и безумно бесит.
– О чём тогда поговорим?
– О чём-нибудь приятном. Например, о том, что ты планируешь делать в день влюблённых?
– До него почти целый месяц.
– И у тебя нет никаких задумок?
– А у тебя есть?
– Несколько десятков идей.
– Неужели?
– Немного приукрашиваю действительность. На самом деле, не больше десятка, – признался Ник. – Я пока не могу выбрать, что же из этого перечня ближе всего. Но подозреваю, что всё же остановлюсь на одном варианте.
– И это будет...
– Сюрприз, – Николас встал перед столиком на колени и приложил палец с накрашенным ногтем к чужим губам. – Имей в виду, что на этот вечер я похищу тебя у Бетти и у всех остальных. Не принимай предложения школьных красоток, которые захотят отпраздновать в твоей компании.
– Не думаю, что они выстроятся в очередь, ожидая моего внимания, – ответил Лайвли. – Скорее, Макс вытащит из своего шкафчика ворох валентинок и получит десяток-другой роз от преданных поклонниц.
– Завидуешь?
– Лишь констатирую факт.
– И всё же... Забудь, наконец, об Эллиоте, а то я чувствую себя крайне неуютно, словно он сейчас рядом с нами. Те самые тройственные отношения, о которых я говорил. Как ты помнишь, меня они не прельщают, потому настоятельно советую тебе вычеркнуть этого человека из своих мыслей. У Макса в день купидона будет мешок валентинок, журнальчик и одинокая дрочка, а у тебя буду я. Как думаешь, кому повезло больше?
– Конечно, мне, – засмеялся Майкл.
Правда, относительно культурных мероприятий в жизни Максимилиана он немного сомневался.
– Вот, – произнёс Ник удовлетворённо. – Именно так. И даже не сомневайся в своей удаче, Лаки.

Поиск по сайту: