Глава 22. Киносеанс

Soundtrack: Eisbrecher - Miststuck

Вечер не оправдал надежд, возложенных на него. Николас не появился, только прислал короткое смс. «Прости, я не приеду». Майкл тупо пялился на дисплей телефона, потом всё же нажал вызов. Механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети и доверительно посоветовал перезвонить позднее. А вдруг? Но и позднее ничего не изменилось, всё оставалось по-прежнему. Ник не звонил, не писал и вообще не торопился включать телефон. Он будто исчез из жизни Лайвли, не желая больше с ним пересекаться. Эта мысль стала настолько ошеломляющей, но вместе с тем логичной, что сон Майкла окончательно покинул. Уснуть парень, несмотря ни на что, не мог. Мысли крутились исключительно вокруг Николаса.
Но, если посмотреть правде в глаза, это был самый логичный финал их отношений. Однажды Нику должно было наскучить данное общение. Время пришло.
Ночью Майкл выбрался на кухню и сидел там, в одиночестве, бросая взгляды в сторону окна. Иногда ловил себя на мысли, что луна над ним насмехается. Ей-то известно, что сейчас происходит с Риддлом. Она хорошо осведомлена о том, под кем он умирает этой ночью. Почему-то Лайвли не сомневался, что причина отказа от встречи и выключения телефона именно в том, что Ник нашёл себе новую игрушку, интересную, пока ещё загадочную, безумно влюблённую. Новизна ощущений привлекла, и он решил поступить так, как поступил. Ведь он не умел нормально расставаться. За него эту работу часто выполняла Анастейша, едва ли не на пальцах объясняя, что тут доверчивому романтику ловить нечего. Николас Риддл занят, у него есть любимый человек. Могло быть так, что Ники сейчас был не с новым человеком, а с Максимилианом, которого совсем недавно поливал грязью. Но с какой целью? Желая получить дополнительные баллы? Может быть. Очень может быть.
Майкл даже не догадывался, насколько близок к истине. Насколько точно отражает состояние Ника глагол «умирать». Риддл чувствовал себя мёртвым от корней волос до кончиков пальцев. От того, что делал с ним Макс, от того унижения, которое он испытывал, давясь чужой спермой, мучаясь саднящим горлом. Закрывал глаза, ощущая очередную пощечину, которая давно стала для Эллиота синонимом брачных игр. Прокусывал ладонь, чтобы не орать, радуя того, кто называл себя другом детства, а потом вытащил на импровизированную сцену и трахал на глазах у отмороженных наблюдателей, державших Ника под дулом пистолета. Выражение их лиц ни разу не изменилось, как было равнодушным, так и осталось от начала импровизированного представления до самого конца. До тех пор, пока Максимилиан не отшвырнул Николаса от себя, бросив ему пару купюр и издевательски поцеловав в уголок рта с запёкшейся сукровицей. Осторожным Эллиота уж точно нельзя было назвать, сегодня он даже не пытался контролировать свою жестокость, потому отрывался по полной программе. Не догадывался Майкл о том, как Ник сидел в пустом зале и тупо смотрел на давно захлопнувшуюся дверь, думая, что его жизнь кончена. О том, как тряслись и отказывались подчиняться руки, когда он вытащил из кармана телефон и всё же набрал это несчастное сообщение. О том, как он добрался домой, не чувствуя вообще ничего, кроме тех же, уже знакомых ему темноты и холода, и потом стоял под душем, пытаясь смыть с себя чужие прикосновения, которые казались той самой смолой, заливающей его с головы до ног, не оставившей ничего светлого, что ещё жило в Николасе. Под конец его стошнило. Хотелось развыться, но сказывалась давно вдолблённая в голову фраза, гласившая, что мужчины не плачут. Вот Риддл и не плакал. Найдя в себе силы переодеться, он лёг обратно на кровать и уснул, точнее, провалился в липкий, тёмный сон, в котором Макс раз за разом его убивал. И никто не мог спасти Ники от этого кошмара. Некому было обнять, погладить по голове и тихо прошептать, что всё наладится, а зло будет наказано. Показаться Майклу в таком виде он просто не решился, подумав, что его не поймут. И, наверное, сделал это зря, потому что время играло против него...
Лайвли уснул только под утро, потому голос матери, старательно проникающий в сознание, стал неприятным сюрпризом. Майкл с трудом разлепил глаза и посмотрел в сторону Бетти, старавшейся докричаться до него.
– Что? Что такое? – спросил, всё ещё плоховато соображая.
Всё же спать по два часа в сутки он не умел. Ему требовалось шесть, как минимум. В противном случае, координации можно было сделать ручкой и даже не пытаться призвать её обратно.
– Ты всё прослушал? – нахмурилась мать.
– Прости, но да.
– А вроде отвечал на мои реплики. Ну, ладно. Так и быть, повторю. Я говорила, что уезжаю на съёмки. Вернусь, как обычно, поздно. Диск лежит в гостиной на столе. Захочешь посмотреть, возьмёшь его там.
– Что за диск?
– Понятия не имею. Нашла сегодня в почтовом ящике, вместе с газетами. Там письмо и диск, всё адресовано тебе. От Макса.
– Эллиота?
– Других Максов в твоём окружении не знаю, потому да, от него.
– Мам...
– Что?
– Я не верю, что ты с твоим-то любопытством не посмотрела, что на этом диске.
– Я хотела. Но, увы, время поджимает, потому мне надо лететь на съёмочную площадку. В противном случае, я бы поставила тебя в известность, – заверила Бетти, после чего скрылась за дверью.
Майкл присел на кровати и шумно выдохнул. Он разрывался между желанием спать дальше и посмотреть, что же за диск пожаловал ему щедрый Эллиот. Внутренний голос подсказывал, что это явно не мультики студии Дисней и не кино с фестиваля.
Любопытство всё-таки одержало победу. Поднявшись с кровати, Лайвли добрался до ванной, пустил холодную воду и плеснул себе в лицо полную пригоршню, надеясь, что эти нехитрые манипуляции позволят ему поскорее расправиться с остатками сна. Для надёжности решил ещё и душ принять, только потом идти в гостиную.
Бетти не обманула. И письмо, и диск лежали на столе. Майкл потянулся к конверту и с удовольствием отметил, что тот запечатан.
Бет всё же не решилась лезть в чужую переписку, за что следовало сказать ей большое спасибо. Взяв ножницы, Лайвли разрезал конверт по краю, вытащил лист бумаги, сложенный вдвое, развернул его.
«Привет, Майкл.
Ты сейчас болеешь, и я уверен, что отчаянно скучаешь, не зная, чем себя занять. Я очень хочу позаботиться о тебе, вот и решил организовать культурный досуг. Надеюсь, он шоком для тебя не станет, поскольку на этом диске ты увидишь нашу общую куколку. Ники. Да, именно его. Ты не ошибся. Я написал ровно то, что хотел написать.
На этом диске ты увидишь Ники и меня. И то, как нам с ним хорошо вместе.
Знаешь, я много думал о нашей ситуации. О том, как влюбился в тебя. То есть, мне казалось, что влюбился. Сейчас, размышляя над этим, я понимаю только то, что я ошибался. Очарованный твоим образом. Это обо мне... Мне нужен был только придуманный образ, но не ты сам. Единственный человек, которого я не хотел бы от себя отпускать – это Ники. Уверен, ты меня поймёшь. Ты и сейчас наверняка разделяешь мои чувства. Ведь Ник – уникальный в своём роде. Для того чтобы понять, как сильно он мне нужен, следовало потерять его хотя бы на время. В любом случае, ты не тот человек, который сможет дать Риддлу то, в чём он нуждается. Ты не сможешь доминировать над ним, не сможешь подавить этого человека. Это могу сделать только я. Возможно, я бы предложил тебе развлечься вместе с нами, но, боюсь, что к тебе всё же буду немного ревновать. Или Ник будет немного ревновать. Прости, даже так у тебя ничего не получится. Риддл не будет с тобой, ты его уже потерял. И, если он придёт к тебе, утверждая обратное, не верь. В этой жизни он любит только меня. Принадлежит только мне. А ты был всего лишь развлечением, о котором Ники совсем скоро забудет и больше никогда не вспомнит.
С наилучшими пожеланиями. М. Эллиот».
Вот и всё.
Никогда раньше Майкл не задумывался над тем, что необходимо для того, чтобы уничтожить человека, разрушив до основания. Как выяснилось, достаточно половины страницы печатного текста. Так ничтожно мало.
Он потянулся к диску, схватил коробку с ним и решительно направился в свою комнату. Взяв со стола ноутбук, открыл его и вставил диск в дисковод. Зная, что именно ждёт его впереди, не хотел смотреть, но внутренний голос называл его трусом, заставляя идти вперёд, принимая неприглядную правду. Вынуждая смириться и принять, как данность, мысль, что Николас всё это время старательно водил его за нос, посмеиваясь в одиночестве, а, может, вместе с Максимилианом над глупой влюблённостью, над тем, как он легко повёлся, позволил себе влюбиться в человека, которого ему любить было просто противопоказано. Все и всё вокруг не говорило, а кричало, что на Риддле он сломает зубы, это не тот человек, которого он сможет удержать рядом.
«Ты слишком прост для него...».
«Ты не сможешь дать ему то, в чём он нуждается...».
«Подумай, Майкл, нужно ли тебе это?».
Лайвли думал, неоднократно, но, кажется, всё равно вытянул не тот билет, который следовало. Голос разума благополучно проигнорировал поставленный вопрос, отдав право выбора чувствам, а они толкнули Майкла к Нику, наплевав на все доводы, которые выдвигались против подобного поворота. Наверное, в тот момент Лайвли просто не хватило трезвости в суждениях. Или соблазн оказался слишком велик. Или...
«Или всё проще простого. Ты идиот, вот и всё», – произнёс мысленно Майкл, глядя на значок файла.
У него не было определённого названия, просто набор цифр. Лишь через некоторое время до Лайвли всё же дошло, что эти цифры обозначают. Дату, вчерашний вечер, когда Ник должен был приехать сюда, но предпочёл всё же общество Макса. Глупо было надеяться, что всё получится иначе.
Отбросив последние сомнения, он всё же кликнул на предоставленный файл и потянулся к сигаретам, понимая, что вряд ли сможет удержаться от соблазна – закурить. Чтобы табачная горечь на губах, во рту и в лёгких позволила хотя бы частично прочувствовать весь тот мрак, что поднимал голову в душе, когда началось воспроизведение. Естественно, тут и гадать не следовало, что именно содержал в себе файл. Эллиот ведь этого даже не скрывал, написав, что там будет он, Ник и их общее удовольствие. Только самый наивный кретин мог придерживаться мнения, что контент на диске окажется безобидным. Это была даже не лёгкая эротика, это была порнография в чистом виде, исключительно визуальный ряд. Правда, без звукового сопровождения. Но и того, что Майкл видел, было достаточно, чтобы почувствовать себя смешанным с грязью.
Он неотрывно смотрел на экран и радовался, что у Бетти не было времени для просмотра, иначе плохо стало бы им обоим. А так – только ему.
Смотрел и узнавал интерьер, в котором разворачивались события. Это было не какое-то рандомно выбранное помещение, это был один из залов танцевальной школы, расположенный неподалёку от того, где они с Ником своеобразно отметили день влюбленных. Но, если на зал Лайвли мог наплевать с высокой горы, то на личность одного из участников процесса – нет. Не получалось не замечать Риддла, не получалось убедить себя в том, что это не он, а кто-то очень на него похожий. Потому что это был именно Николас. Во всём своём отвратительном великолепии. Да, именно так. Великолепная грязь, притягивающая к себе, но, как только понимаешь, какая мерзость скрывается в душе этого человека, хочется моментально отдёрнуть руку, забыть и больше никогда не вспоминать о знакомстве с ним.
Любительский порнофильм, предоставленный Максом, имел внушительную продолжительность, во всяком случае, был гораздо длиннее многих роликов, которыми заполнен интернет. Видимо, длительное воздержание дало о себе знать, и страсть пробудилась с небывалой силой. Да, у них были другие партнёры. У Ника – Майкл, у Макса – кто-то неизвестный. Но друг к другу их тянуло сильнее, чем к кому-либо другому. Так гласило письмо, так думал Лайвли, глядя на Ника, покорно стоявшего на коленях. Эллиот стащил с него куртку, одну ладонь положил на плечо, вторую запустил в волосы, сжимая, притягивая Риддла ближе к своему паху.
Майкл промотал немного вперёд.
Ракурс изменился. Теперь Ник стоял, упираясь ладонями в стену, рот ему зажимали ладонью. Голову он опустил, волосы немного занавесили лицо, потому разглядеть его не получалось. Словно по заказу Макс отвёл волосы от чужого лица, вжимаясь носом в место между плечом и шеей, целуя, облизывая его.
Лайвли просмотрел всё в быстрой перемотке вперёд и некоторое время сидел, глядя в тёмный экран. Смотреть это в подробностях ему совершенно не хотелось, чтобы не разочаровываться ещё сильнее.
Эллиот действительно знал, как его развлечь. Да. После таких развлечений некоторых находят в ванне с алой водой или в петле. Если, конечно, совсем слабаки попадаются. Те, кто посильнее, просто перестают верить в любовь и в честность других людей, понимая, что слова ничего не значат, даже, если в них говорится о любви. Особенно...
Ему отчаянно хотелось сломать диск, и каждый кусок вогнать в чужое сердце, подобно острому ножу, чтобы начинающие порнозвёзды почувствовали хотя бы часть того, что он испытал, посмотрев их творение, пусть и в сокращённом виде. На полное его бы, однозначно, не хватило.
Майкл почувствовал, как шипы впиваются в его ладонь, раскрыл её и только тогда понял, что именно сжимает в руке. Ошейник Ники, подарок на день влюблённых, сувенир, который он не бросил в ящик стола, а надел на шею и ходил так в школу. Макса этот ошейник совершенно не интересовал, да и почему должен был? В школе было множество самых разнообразных учеников, встречались и те, одного взгляда на которых хватало, чтобы глаза полезли на лоб.
Ошейник при таком раскладе смотрелся довольно безобидно.
Потянувшись, Лайвли всё же открыл нижний ящик стола и бросил вещь туда, поняв, что больше никогда её не наденет. И даже видеть больше не желает. Как и Николаса, как и Макса. Но, если с первым проблем не возникнет, то со вторым дела обстояли гораздо сложнее. Ники учился отдельно, и вряд ли стал бы наведываться сюда ежедневно, только для того, чтобы поговорить с Майклом. Скорее, он даже рад, что всё так получилось. Не пришлось брать на себя ответственность, не пришлось подбирать слова, чтобы объяснить всё. По всем фронтам – положительные стороны. Эллиот никуда не собирался уходить. Да и зачем? Иногда люди и в пределах одного класса расстаются, но не бегут забирать документы и экстренно переводиться в иные учебные заведения. Просто делают вид, что ничего между ними не было. У Макса с Майклом и не было. Ничего. Общего. Кроме Ника, который уже определённо сделал свой выбор. А бороться за него – бессмысленно. Зачем? Ведь все знают, что насильно мил не будешь. Может, он своё внимание на Лайвли обратил из жалости? Кто скажет, что там у него в голове.
И почему он решил, что Риддл не шутит? Почему верил, когда тот говорил о своей любви? Наверное, потому, что звучало убедительно. Да и отчаянно хотелось поверить.
Майкл прикрыл глаза. Сон от него, однозначно, ушёл. Уснуть у него уже не получилось бы, так не стоило и пытаться. Захлопнув крышку ноутбука, он вышел из комнаты, отправился на кухню, чтобы сделать кофе и выпить его на пару с очередной сигаретой. Самый идиотский завтрак в мире, если уж на то пошло.
– У всех бывают неудачные опыты в жизни, – произнёс, наливая в чашку напиток.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Кофе пролился мимо чашки, украсив белую скатерть мерзкими разводами.
Кого могло принести в столь ранний час, Лайвли даже не предполагал. В это время большинство людей уже находились на работе или в школе. Разве что... Макс мог прийти, чтобы убедиться: его подарок достиг получателя. Это было довольно дико, но вместе с тем, больше всего походило на правду.
Ошибся. Потому что на пороге квартиры стоял не Эллиот. Там обнаружился Риддл собственной персоной, с трудом заставивший себя утром подняться с кровати и без отвращения посмотреть в зеркало. Сине-бордовая шея и разбитые губы говорили больше любых слов.
Вещи, которые вчера были надеты, Ник без сожаления разрезал на куски и отправил в мусорку. Он бы к ним никогда больше не притронулся, потому что они вызывали у него лишь ту самую дрожь во всём теле и напоминали о недавнем унижении. Увидев, что дверь открылась, он оторвался от созерцания носков собственной обуви, поднял глаза на Майкла и сказал только одно:
– Пустишь?
– Проходи, – бросил Лайвли, отходя в сторону.
Всё же его интересовало, что скажет Ники. И станет ли вообще что-то говорить. Этот визит внёс смятение, заставил как-то иначе посмотреть на письмо и на видео, присланные Максом. Николас на человека радостного не походил. Конечно, можно было списать всё на стандартное: «он играет роль, а не демонстрирует истинные эмоции». Но тогда Риддл переигрывал, а это уже не было виртуозным мастерством, это было бессмысленным притворством.
Николас расстегнул форменное пальто. В квартире у него из верхней одежды обнаружилась только школьная форма и та куртка, с которой он утром благополучно разделался, представляя на её месте Макса. Раз за разом вспоминая равнодушные лица, насмешливую рожу друга детства, который теперь вообще не имел никакого права называться другом. Это звучало, как насмешка. Злая насмешка со стороны судьбы, решившей столкнуть этих двоих на жизненном пути.
«– Ники, ты такой красивый, такой совершенный, как куколка...
– Макс.
– Что?
– Прекрати.
– Не могу. Ты мне нравишься. До безумия нравишься. Ты меня с ума сводишь, Риддл. Хочу тебя. Очень.
– Макс.
– Хватит ломаться, Ники.
– Я не ломаюсь. Просто не могу вот так, потому, что тебе захотелось. Только тебе.
– А ты не хочешь?
– Пока не знаю.
– Значит, да. Сомневаешься только. Не уверен, что тебе мальчики нравятся?
– Уверен, но...
– Тогда прекрати делать мне мозги.
Почти романтика. Почти.
Зачем подводить человека к мысли, что он тоже хочет, продемонстрировав заботливое отношение, заставив поверить, что это взаимное чувство? Легче ведь напоить и поиметь...».
Стянув сапоги, Николас прошлёпал на кухню. Сегодня выглядел он не так, как обычно. И виной тому была не ужасающего цвета шея, не кровивший угол рта, хотя и это напрягало. А, скорее, то, как он был одет и как себя вёл. Обычно у Ники не было проблем с тем, как себя подать. Он всегда выглядел роскошно. Во всяком случае, пытался так выглядеть. Сегодня он этим не заморачивался. Джинсы оказались изрядно помятыми, свитер тоже не тщательно выбирался. Ник просто выхватил первую попавшуюся шмотку из шкафа, надел её и решил приехать сюда. Он мог сколько угодно убегать, боясь показаться на глаза человеку, мнением которого дорожил. Понимал, что рано или поздно придётся встретиться, объясниться и подать ситуацию в развёрнутом виде, а не отмахнувшись и сказав, что это всё ерунда, не стоящая пристального внимания.
Не спрашивая разрешения, потянулся к шкафчику, достал кружку и плеснул себе кофе. Всё такого же, чёрного. Как и вчера. Он неплохо отражал внутреннее состояние Риддла.
– Прости, что вчера не смог приехать, – произнёс, делая глоток. – Было слегка не до этого. Так получилось.
– Я знаю, – ответил Майкл.
– Откуда?
Ник оторвался от чашки и посмотрел на Лайвли.
– Нашлись люди, занявшиеся моим просвещением, – пояснил он. – Подожди, сейчас кое-что принесу.
Ники проводил Майкла удивлённым взглядом. А, когда на столешницу, перед ним, лег конверт, моргнул недоумённо. Потянулся и вытащил из конверта письмо. Под конец письма уже готов был истерично хохотать. Так, что отрезвить способны только пощечины или стакан ледяной воды, выплеснутый в лицо. Сдержался.
– Очень мило, – протянул, отложив письмо в сторону.
– Очень. Мило, – повторил Лайвли, делая паузу между словами. – По идее, это письмо и то, что к нему прилагалось, должно было убедить меня в том, что я в вашей компании лишний. Мне вон даже отказали в чести разнообразить вашу сексуальную жизнь, превратив дуэт в трио. И отношения мне с тобой не светят.
– Ты поверил?
– Честно? Да.
– Почему?
– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос. Слова, которые передала мне Анастейша, это письмо, выключенный телефон, а потом это послание в формате видео...
– Что?
– Видео вчерашнего вечера, где вы занимаетесь сексом в одном из залов танцевальной школы.
Николас едва заметно вздрогнул. Напоминание о событиях прошлого вечера обожгло сильнее, чем крутой кипяток или лютый мороз. Он снова воскресил в воспоминаниях свои ощущения, когда сидел на полу, тупо пялясь в закрытую дверь, а рядом валялись деньги, плата за работу, как высказался Максимилиан, ехидно ухмыльнувшись. Уходя, он выключил свет, и в зале стало совсем темно, только в окно попадали огни уличных фонарей. Как раз достаточно для того, чтобы увидеть купюры, выплаченные на конфетки. Или на новый шарф, чтобы скрыть бурые пятна, уродующие бледную кожу.
– Где меня изнасиловали, ты хотел сказать? – произнёс тихо.
– По видео этого не скажешь. Да, грубый секс, но вполне добровольный.
– А слова?
– Оно без звука.
– Можно посмотреть? – Ники посмотрел на Майкла так, словно тот мог отказать ему в просьбе.
Вообще-то мог, да, поскольку снова возвращаться к просмотру и вспоминать о своих мыслях относительно всего происходящего не хотелось. Было стыдно за свои недавние мысли, за то, что собирался бросить диск и письмо кому-нибудь из этой парочки в лицо, сказав, чтобы оба катились к чёртовой матери, а в его жизни больше не появлялись. Выглядело наверняка довольно истерично, но в тот момент у него рационально мыслить не получалось, было только отторжение к обоим. Появление Николаса на пороге квартиры многое прояснило, а мысли, которые ещё недавно одолевали, сейчас позорно бежали, поджав хвост.
– Если хочешь.
– Хочу.
Ник поднялся из-за стола, прихватил чашку с кофе и отправился в комнату Майкла. Устроился на кровати, поставил ноутбук себе на колени, включил воспроизведение и, обхватив чашку обеими ладонями, погрузился в просмотр. Да, Лайвли не лгал. Макс действительно поработал над видео, вырезав какие-то моменты, удалив звук. Или же изначально записав всё без него, чтобы чужие вопли и слова, сквозившие презрением, не испортили заготовленную картинку. Теперь Ник не был участником, он наблюдал за всем со стороны, вспоминая, как вчера вечером заходился в кашле, давясь, когда ему в глотку насильно запихивали член, а после кончали на лицо и смотрели, как мутные капли стекают по губам. Таскали за волосы и усмехались, чувствуя дрожь, и шептали на ухо всякую мерзость. Ники и сам иногда говорил пошлости, но они были из категории «то, что заводит», а не «то, от чего хочется наложить на себя руки».
«Ты сука, Риддл. Знаешь об этом?».
Майкл повторный киносеанс себе устраивать отказался, потому всё то время, что Ник смотрел в экран, он провёл рядом со столом. Сел на столешницу и всё же закурил, стараясь систематизировать все те обрывки мыслей, что возникали в голове. Их следовало упорядочить и выдать хотя бы одну гениальную идею. Ну, или не гениальную, но и не столь тупую, как все предыдущие.
На что рассчитывал Макс? На то, что Ник не рискнёт в таком виде показаться окружающим, а будет сидеть дома, зализывая раны, и только, когда прежний лоск вернётся, выйдет в люди? Наверное, ставка была сделана именно на это.
– Отличный монтаж, – изрёк Риддл, тоже не досмотрев весь фильм до конца. – Что нужно, то на месте, лишнее вырезано и подчищено. Не придраться.
– Ники, – осторожно позвал Лайвли, мысленно называя себя косноязычным идиотом.
Но он, правда, не знал, что сказать. Ему никогда прежде не доводилось сталкиваться с такими ситуациями, и сейчас он пребывал в прострации. Видно было, что Николас держит дистанцию, боясь навязывать своё общество. И, кажется, сам себе неприятен. Когда-то школьный психолог рассказывал им о жертвах изнасилования, о том, какие чувства эти люди испытывают, какие комплексы возникают у них, как реагируют на произошедшее, и что происходит с ними в дальнейшем.
– Что? – спросил Риддл, натянув рукава так сильно, что они почти полностью скрыли кисти.
– Подойди, пожалуйста, – попросил Майкл.
Николас отложил ноутбук на кровать, поднялся и подошёл к столу. Поставил чашку и внимательно посмотрел на собеседника. Лайвли, мысленно отвесив себе ещё парочку пинков, подался вперёд и обнял Ника, прижимая к себе. Ничего не говоря, поскольку умные фразы до сих пор не придумал, а говорить глупости было не с руки. Он и так едва не спустил Ники с лестницы, когда увидел его у своей квартиры. Только плачевный внешний вид, заставивший усомниться в правдивости чужих слов, принудил отказаться от первоначального плана, а слова, которые так и рвались с губ, пришлось затолкать обратно в глотку. И дверь захлопнуть перед носом Николаса не получилось.
Риддл закрыл глаза и обнял Майкла в ответ, утыкаясь носом ему в шею, выдыхая медленно, через раз. Вот они, те спасительные объятия, в которых ему хотелось оказаться ночью, когда мучили кошмары, а смоляное чудовище, оплетающее кожу своими нитями, атаковало раз за разом. У чудовища были пронзительные голубые глаза, все остальные черты оставались размытыми, но Ники и так понимал, что за чудовищем его подсознание скрывает Макса. Нарочно стирает знакомые черты, чтобы он не свихнулся от своих воспоминаний, от мыслей о тех головорезах, которые наблюдали за действиями Эллиота и не пытались ему помешать, только со скучающим видом смотрели, как хозяин, точнее, сын хозяина разбирается со своей шлюшкой, решившей пойти против системы. Почему бы и не постоять с пистолетом поблизости? Это ведь так забавно, не правда ли?
– Прости, я не знаю, что надо говорить в таких ситуациях.
– Тогда ничего и не говори, – выдохнул Ник. – А то ещё нагородишь такого, что я сам предпочту смыться от горе-утешителя.
– Я люблю тебя...
– Что?
– Я люблю тебя, – повторил Лайвли, надеясь, что это не глупо в их ситуации.
Подозревал, что не совсем то, но всё же лучше многих других фраз, что возникали у него в голове.
– И я тебя, – прошептал Николас, чуть повернув голову и прикоснувшись губами к подбородку.
Глаза закрывались сами собой. Ему отчаянно хотелось выспаться после жуткой ночи, наполненной кошмарными видениями. По сути, он и не спал, как следует, просто провёл несколько часов в полузабытьи.
– Полежишь немного со мной? – спросил, отстранившись слегка.
– Конечно.
– Спасибо, – Ник улыбнулся лишь одним уголком рта, второй всё ещё побаливал.
Да и в ближайшие пару дней положительная динамика не обещала появиться. Но Риддлу это, пожалуй, даже играло на руку, потому что в голове у него начал зреть план мести. Раньше он молчал, спуская Максу все выходки, настало время ответить на его выпад своим. И диск вместе с письмом были одной из лучших идей, которые только могли прийти в голову Эллиоту. Доказательства того, что шея в синяках и разбитые губы – его рук дело. Если на слова Кирк Риддл сыну не поверит, можно будет выложить перед ним на стол документальное доказательство. Продемонстрировать переписку из фейсбука.
– И ещё... Я хочу забрать диск, – произнёс через некоторое время.
Они лежали на одной кровати и смотрели преимущественно в потолок. Тишина, царившая вокруг, не давила, подобно могильной плите, а поразительно успокаивала.
– Зачем?
– Явно не для того, чтобы дрочить одинокими вечерами.
– Ник.
– Ну, это же в моём стиле, – усмехнулся он. – Я не умею держать язык за зубами.
– Знаю. Тем не менее, всё равно каждый раз выпадаю в осадок, услышав нечто подобное.
Николас не удержался и всё же засмеялся. Странно. После вчерашнего происшествия ему казалось, что он вообще долго не засмеётся. Но рядом с Майклом ему было уютно, тепло и хорошо. Совсем не хотелось думать о проблемах, обсуждать всякую мерзость, происходившую в жизни...
– Если бы мы расстались, ты начал бы снова встречаться с мисс Грей?
– Что за странные вопросы? – удивился Лайвли, повернувшись на бок.
Риддл скопировал его позу, и теперь они смотрели друг другу в глаза.
– Мне, правда, интересно.
– Почему именно её кандидатура?
– Не знаю. Просто удобно, как мне кажется.
– Чем?
– Шептать ей на ухо: «Ники, Ники», а представлять меня. Ты бы смог так?
– Николас, что за глупости сейчас правят балом в твоей голове?
– Отголоски вчерашнего дня. Столько всего случилось. С Максом, конечно, ничто не сравнится. Это самое сильное моё потрясение, и не только за вчерашний день. За всю жизнь, если на то пошло. Проблемы помельче. Лекси подвернула ногу и не смогла танцевать. Угадай, какой выход из ситуации придумала моя мама?
– И какой же? Поставила вместо Лекси Веронику?
– Наоборот. Меня вместо тебя. Мы танцевали классические бальные.
– Успехи есть?
– Она деревянная, о чём я и сказал матери. Энджи решила, что я наговариваю на бедную девочку, поскольку меня сжирает ревность.
– А она этого не делает?
– Есть и ревность, не отрицаю. Но я не наговариваю на Грей специально. Она, правда, не умеет танцевать. Только с тобой. Другие партнёры ей в пару не подходят. Если убрать тебя и поставить кого-то другого, технически это будет провал.
– Так и есть. Веронике сложно подстраиваться под другого партнёра. Со мной она привыкла танцевать, потому может выдать на паркете и страсть, и восторг, и боль. Весь спектр чувств и эмоций. С другими сложнее. Однако...
– Что?
– Не старайся меня заболтать. Я хочу знать, зачем тебе этот диск? Честно говоря, до того, как ты появился, я собирался его разломать и выбросить в мусорку. А то Бетти изъявила желание посмотреть. Представляю, что стало бы с ней, начни она просмотр развлекательной программы.
– Представляю, что станет с моим папашей, когда я ему это покажу, – хмыкнул Ники.
– Ты покажешь это Кирку?
– Да. Сегодня по такому случаю поужинаю с родителями, а потом устрою вечер серьёзных разговоров. Пора бы развенчать миф об идеальном человеке Максе, который старательно поддерживает мой отец. Надеюсь, это его отрезвит хотя бы частично, и он поймёт, что Эллиот-младший далёк от образа, вызывающего исключительно восхищение.
– Рассчитываешь отомстить?
– Да. Это плохо? Ты против?
– Нет, – не раздумывая, ответил Майкл. – Я не возражаю. Хотя, хорошего в мести не вижу. Но вот это... – его пальцы скользнули по шее, поднялись выше, коснулись угла губ. – Вряд ли можно простить.
– Физическая боль – ничто. Унижение, через которое меня провели, намного больнее. Потому я хочу сделать ответный ход. Надеюсь, кое у кого хватит ума – оставить меня в покое и больше не вмешиваться в мою жизнь, отношения, планы. Он, конечно, думает, что весь мир в его кармане. Пора спустить его с небес на землю.
– Звучит угрожающе.
– Убивать, калечить и насиловать я никого не собираюсь. Это не в моей компетенции.
– Спасибо, что обнадёжил.
– Майки, – протянул Риддл. – Почему наши сегодняшние разговоры такие мрачные? Почему бы не найти более приятную тему для общения? Или не выспаться, как и планировали?
– Давай найдём более приятную тему.
– Или занятие? – Николас прищурился.
– Занятие?
– Ты можешь меня поцеловать. Или я могу, – Ник подался вперёд, прикасаясь к чужим губам сухим, целомудренным поцелуем, всего лишь соприкосновение губ, поскольку на большее он сейчас способен не был, следовало дать уголку рта хотя бы немного зажить. – Пока, к сожалению, только так.
Одной рукой приобнял Лайвли за шею, снова прижимаясь к его губам, словно пытаясь таким нехитрым способом стереть чужое прикосновение, чернильной кляксой впитавшееся в кожу после вчерашнего происшествия. Становилось легче, гораздо легче и спокойнее, когда к его действиям не оставались равнодушными, а охотно отвечали на поцелуи, пусть и очень сдержанные, по сути своей.
Некоторое время они ещё лежали, болтая о нейтральных событиях и по договоренности не затрагивая тему происшествия в танцевальной школе. А потом дал знать о себе долгожданный сон, и оба уснули, испытав небывалое облегчение. Ник от того, что засыпает не в одиночестве, а с человеком, способным отогнать кошмары. Майкл от того, что Николас был рядом, а это значило, что никакие неприятности на многострадальную голову не свалятся и можно спать спокойно. Хотя бы этим утром.

Поиск по сайту: