Глава 4. Интервью

Soundtrack: The Rasmus Feat. Anette Olzon - October And April; Tarja Turunen - 500 Letters

Этот день вполне претендовал на присуждение себе лозунга: «Жизнь полна сюрпризов». Во всяком случае, Майкл удивился несказанно, когда в «курительном салоне» к нему подошёл Макс, помог зажечь сигарету и начал трепаться о повседневных мелочах. Курительным салоном здесь неофициально называли место за спортивным залом, где обычно собирались на большой перемене ученики, неравнодушные к табаку. Лайвли и раньше замечал Эллиота здесь, но никогда раньше ему не приходило в голову, что они будут курить вместе. Всё то время, что длился разговор, Майкл подсознательно ждал, что Максимилиан начнёт расспрашивать его о танцевальном конкурсе, в процессе беседы отпустит пару колких замечаний о том, что это не престижно, глупо и как-то бредово – тратить своё время на танцы. Но Макс о танцах ни слова не сказал, больше выбирал какие-то нейтральные темы.
Если это его озадачило, то вторая встреча фактически вогнала в ступор, потому что ничего подобного он не ждал. Тем не менее, это случилось.
Чем Николасу нравилась учёба в выпускном классе, так это тем, что выпускникам многое можно, в том числе – свободно прогуливать уроки. То есть, устав школы об этом молчит, но есть ещё и негласные правила. Выпускники намного свободнее тех, кто только поступил в старшую школу. И он собирался воспользоваться своим преимуществом. Правда, для начала следовало понять, с кем именно ему предстоит завести разговор, подобраться ближе и попробовать разгадать секрет чужой привлекательности в глазах Максимилиана.
Помощницей в этом деле он снова выбрал Анастейшу, попросив скинуть фото одноклассника. Орвел заявила, что он ей будет должен, но через пару часов прислала изображение потенциального собеседника, заметив, что это было непросто. Ники рассыпался в благодарностях и задумался над предстоящей авантюрой. В принципе, он не стал бы просить помощи у подруги, если бы Лайвли не был типом, игнорирующим социальные сети.
Тогда проблем с поиском фотографий не возникло бы. Но Майкл, кажется, не горел желанием общаться в интернете со своими друзьями и одноклассниками. По этой причине и страницы не заводил.
Благополучно прогуляв последний урок, Николас отправился на импровизированное интервью. Добрался до школы, в которой учились двое знакомых и Лайвли, раньше положенного, до конца урока оставалось ещё десять минут. Выбравшись из машины, Риддл вновь достал телефон, открыл входящие сообщения, увеличил фото, стараясь понять, в чём же магия. Нельзя сказать, что его изображение ввергло в эстетический экстаз и заставило позабыть обо всём на свете, кроме этого человека. Разумеется, фото было немного смазанным, да и смотрел Майкл куда-то в сторону, не на Анастейшу, когда она снимала. Возможно, даже не знал, что его запечатлевают для истории. Но вряд ли в жизни этот человек был невообразимо прекрасен. Настолько прекрасен, что достаточно одного взгляда в его сторону для зарождения влюблённости.
Ники бросил телефон обратно в сумку и решил подойти ближе к воротам чужой школы. Ему не хотелось пропустить интересующий объект.
Кажется, прилежный ученик не настолько тяготел к школьным коридорам, чтобы задерживаться здесь надолго, потому что спустился со ступенек едва ли не самым первым, пропустив вперёд разве что парочку девчонок. Теперь у Ника появилась реальная возможность рассмотреть человека, в котором Эллиот внезапно разглядел любовь всей своей жизни. И, конечно, реальность давала куда большие возможности, нежели смазанная фотография.
Решив не откладывать в долгий ящик, он двинулся вперёд, собираясь, как по нотам, разыграть одну комбинацию. Получилась она у него вполне неплохо, более чем неплохо. Риддл, двигавшийся достаточно быстро, врезался в Майкла, отчего тот уронил свой рюкзак с учебными принадлежностями и карточку, которую держал в руках. Как Ник и предполагал, карточка оказалась пропуском в библиотеку, расположенную в некотором отдалении от основного корпуса.
После столкновения оба присели на корточки. Лайвли, чтобы найти карточку. Николас, чтобы разглядеть соперника на расстоянии вытянутой руки. Чужой пропуск в хранилище книг находился под подошвой его ботинка, и Риддл прекрасно об этом знал. Просто решил дать себе больше времени.
Анастейша не солгала. Майкл не был сногсшибательно красив. Не миловиден, но вполне симпатичен, если говорить начистоту. У него были несколько грубоватые черты лица, мужественная линия подбородка, серые глаза и вполне чувственные, хоть и обветренные губы. Взгляд Николаса непроизвольно на них задержался. Осознав, что пялится на другого человека слишком откровенно, Риддл поспешил отвести взгляд.
– Извини, – произнёс, обратившись к Лайвли.
– Бывает, – равнодушно бросил тот, не горя желанием общаться с кем-то посторонним.
В принципе, Майкл не очень хорошо сходился с людьми, потому предпочитал держаться особняком. Некоторые по этой причине находили его излишне самовлюблённым и высокомерным, что было ошибочным мнением.
– Прости, ты не видел карточку? – спросил у незнакомого блондина, поняв, что самостоятельно вряд ли её найдёт.
Пропуск словно сквозь землю провалился.
– Карточку?
– Да. Пропуск в библиотеку.
– Нет, – Николас, последовав чужому примеру, выпрямился в полный рост, отметив про себя, что Майкл на пару сантиметров выше его самого.
Отступил немного в сторону, сделал вид, что удивился и наклонился, чтобы поднять чужую вещь.
– О, на ловца и зверь бежит! – произнёс радостно, стряхнув снег с карточки. – Как раз хотел спросить, не сможешь ли ты подсказать мне, где найти Майкла Лайвли. А это, оказывается, ты сам.
Улыбка на чужих губах стала ещё более благожелательной, нежели до этого. Но Майкл всё равно чувствовал себя неуютно рядом с этим человеком, поскольку не очень понимал, что именно их может связывать. Ученическая форма школы «Black Hawk High» говорила о том, что материальное положение у этого человека завидное, автомобиль, стоявший у ворот школы, тоже добавлял плюсов к прошлой догадке. И в целом... Лайвли не очень понимал, что именно с ним происходит, но, глядя в ведьмовские глаза, которые хотели казаться добрыми, но были словно подёрнуты льдом, чувствовал, что этот человек появился на его пути не просто так. У него явно есть что-то за пазухой и хорошо, если это маленький камень, а не кирпич.
– И с какой целью я тебе понадобился? – спросил Майкл, поправляя лямки рюкзака, съезжавшие с плеча.
– Это по поводу конкурса, – пояснил Николас, понимая, что каждое его слово тщательно взвешивается и поддаётся анализу.
Кажется, этот парень с, как выразилась Энджи, искрой таланта, был не так прост, как хотелось верить Риддлу. С ним, скорее всего, придётся несладко.
– Что же конкурс?
– Разговор планируется долгий, – Ники старался излучать оптимизм, несмотря на то, что уверенность с каждой минутой таяла всё сильнее. – Может, найдём для общения подходящее место? Например, почему бы не заглянуть... – он огляделся по сторонам. – Почему бы не заглянуть вот туда?
Недалеко от школы расположился кафетерий, в котором часто после окончания учёбы зависали ученики этой школы. Майкл заглядывал туда крайне редко. Не потому, что материальное положение не позволяло, жили они с Бетти, хоть и не роскошно, но вполне обеспеченно. Просто не хотелось. Но сейчас, кажется, не было никаких причин для отказа в разговоре. Тем более что конкурс Лайвли волновал. И очень сильно. Вероника всё ещё находилась во взвинченном состоянии, да ещё с костюмами какие-то проблемы обнаружились, их пришлось вновь отдавать мастеру, чтобы он подогнал их в точности по фигуре. Мастер утверждал, что в первый раз всё и так было идеально, просто девочка похудела. Ники и сама говорила, что на фоне стресса сбросила несколько килограммов, так что Майкл в правдивости слов мастера нисколько не сомневался.
– Это займёт много времени?
– Честно говоря, не знаю. Как получится.
– В час уложимся?
– Постараемся, – ответил Николас, не понимая, почему в этом разговоре правила устанавливает не он, а его оппонент.
По задумке всё должно было разворачиваться иначе.
Но то, что от разговора парень не отказался, обнадёживало.
Перейдя улицу, Риддл толкнул дверь кафетерия, надеясь, что здесь кормят более или менее сносно, а риск отравиться – не очень велик. В зале нашёлся всего один свободный столик, у окна. Оно как раз выходило на сторону учебного заведения, и Максимилиан, приди ему в голову идея посчитать ворон и поглазеть на другие здания, скорее всего, смог бы увидеть здесь и Майкла, и Николаса. Впрочем, на этот случай у Риддла была универсальная отговорка. Конкурс. Он здесь только потому, что это необходимо Энджи. Он ведь примерный сын? Да. Вот и старается внести посильный вклад в развитие этого дела.
Подождав, пока официантка, вертлявая девушка с как будто приклеенной улыбкой, примет заказ и уйдёт, Ник всё же решил начать свой рассказ. Тем более что настороженность из взгляда Лайвли так и не ушла.
– Для начала, я думаю, мне нужно представиться, – заметил всё тем же дружелюбным тоном. – Меня зовут Николас Риддл. Но можно обращаться ко мне, применяя сокращенную форму имени, для меня это не принципиально. Полагаю, что ты уже догадался кто я. Моя мать – Энджи Риддл, одна из организаторов этого танцевального конкурса и председатель жюри. В последние несколько недель перед подготовкой, моя мама решила, что следует побеседовать с участниками конкурса, потому я здесь. Вообще-то я такой же школьник, как и ты, а не профессиональный журналист...
«Такой же, как и я», – мысленно усмехнулся Майкл.
Конечно. Такой же, как и он. Только вот социальное положение разное, круг общения, интересы и мечты наверняка тоже разные. И там, где Лайвли придётся пробиваться самостоятельно, за Ника всё сделают родственники.
– Тогда почему именно ты со мной разговариваешь, а не твоя мать?
– Обсудив кое-какие вопросы, организаторы конкурса решили, что подросткам будет легче пойти на контакт со сверстником, – невозмутимо ответил Риддл. – И я решил попробовать свои силы в этом деле. Почему бы и нет?
Официантка принесла кофе Майклу и мороженое для Ники, который стопроцентно шокировал своим выбором и собеседника, и девушку, принимавшую заказ. Это было, как минимум странно, купить мороженое, а не что-то, помогающее согреться, когда за окном снегопад и достаточно холодная погода.
– Действительно, – Лайвли впервые за время их разговора улыбнулся.
Впрочем, полноценной улыбкой это сложно было назвать. Скорее, попытка улыбнуться, поскольку у Майкла только немного приподнялись уголки губ.
– Почему именно мороженое? – спросил, не уследив за потоком своих мыслей и озвучив то, что крутилось на языке, но, в принципе, не должно было его волновать.
– А почему нет? – усмехнулся Николас, чуть склонив голову набок.
Взгляд Лайвли скользнул по ладони, лежащей на столешнице, отмечая попутно чёрный лак на ухоженных ногтях. На неформала новый знакомый не особо походил. На метросексуала, помешанного на своей внешности – вполне. Да и странно было бы при его внешних данных не подхватить вирус нарциссизма.
– Холодно для него.
– Не замёрзну, думаю.
Риддл зачерпнул немного мягкой сливочной массы на ложку, с трудом подавив в себе желание прямо сейчас слизнуть немного кончиком языка, превратив обычную трапезу в эротическое шоу. Всё же пока оставалась неясной позиция Майкла относительно таких вещей.
– А какая-то запись этого интервью будет?
– Нет. Просто неформальная, дружеская беседа о конкурсе.
– Вопросов много?
– Не очень. Хочешь начать прямо сейчас?
– Да. Чем раньше, тем лучше.
Лайвли посмотрел в окно, продолжая сжимать в пальцах упаковку с сахарным песком. Что-то его в этом неформальном общении напрягало, но он так и не разобрался, что именно.
Николас, решивший на фоне недавнего обмена репликами, что собеседник стал к нему более открытым, едва не побился головой о стену.
– Хорошо, – произнёс размеренным тоном. – Начнём. Чего ты ждёшь от этого конкурса?
– Победы? – вновь изобразив свою полуулыбку, ответил вопросом на вопрос Майкл.
– Не знаю, – развёл руками Риддл. – Мне кажется, или ты немного смущён? Расслабься. Интервью неофициальное. Маме просто хочется узнать, с какими людьми она, возможно, будет работать в будущем, потому и придумала эти фишку.
– Тебе не кажется. Я действительно не очень понимаю, как следует отвечать. К интервью нас никто не готовил.
«Святая простота», – подумал Николас, едва не воздев глаза к небу и подавив ехидную ухмылку, что так и просилась в связи с этим человеком.
Интересно, если бы интервью было настоящим, он тоже сказал бы, что ответов правильных не знает, потому предпочитает молчание?
– Здесь и не существует определённых ответов, – пояснил Риддл, стараясь не засмеяться. – Ты просто делишься со мной своими мыслями, ощущениями и эмоциями, которые вызывает в твоей душе предстоящее событие. Я не требую от тебя признания, что ты, одержав победу, кинешься защищать мир во всём мире, а деньги отдашь на благотворительность. Это уже устарело, хотя в некоторых случаях до сих пор прокатывает. Просто скажи, как относишься к конкурсу, и какие у тебя планы на него.
– Разумеется, если я иду на этот конкурс, у меня есть конкретная цель, – произнёс Лайвли, разорвав упаковку с сахаром и высыпая белые крупинки в чашку. – Мы уже давно в этом деле, побывали на подобных мероприятиях неоднократно, но в этот раз ответственность, возложенная на нас, несоизмеримо больше, чем раньше. Думаю, ты знаешь, как начинающие танцоры относятся к твоей матери. Для многих она – культовая личность.
– А для тебя?
– Для меня – нет. Не скрою, эта женщина, несомненно, привлекает внимание, но я не думаю, что, увидев её, моментально упаду в обморок или же потеряю сознание от счастья.
– Есть люди, которые так сделают?
– Моя партнёрша восхищается Энджи Риддл и очень хочет попасть под её начало. Пожалуй, в этом и заключается основная проблема. Вероника очень хочет победить, она грезит обучением у твоей матери. Но это желание её скорее сбивает, а не заставляет сконцентрироваться. Ники в последнее время очень переживает, часть её эмоций уходит именно на предвкушение, а не работу над программой. Наверное, нужно быть более отстранённым в этом плане человеком. Что касается моих ожиданий... Да, несомненно, перспектива попасть в ученики Энджи меня привлекает, но не потому, что я планирую связать свою жизнь с танцами. Это слишком ненадёжно, а мне хочется в дальнейшем стабильности. Я просто хочу подарить сказку одному человеку.
– Сказку? – Ник посмотрел на собеседника пристально.
Майкл поймал себя на мысли, что ему пытаются заглянуть прямо в душу.
– От конкурса я жду победы, но эта победа больше не для меня, а для Ники. Я хочу, чтобы её мечта исполнилась, и я приложу все усилия, чтобы наш танец получился запоминающимся, а не серым и посредственным.
– Всё ради партнёрши?
– Да.
– Почему?
– Тебе не кажется, что вопрос не относится к конкурсу? – Лайвли принялся размешивать сахар в кофе.
– Нет, – Риддл отрицательно покачал головой. – Дело в том, что вам никто не даёт гарантии в сохранности пары. Если маме не понравится отдача одного из танцоров, она без сожаления эту пару разобьёт, поставив другого танцора или танцовщицу. Маме может понравиться твоя техника, может – техника твоей партнёрши. Если она не увидит гармонии, она тоже разделит пару. Но здесь есть масса нюансов. Наверное, ты слышал, что конкуренция способна убивать даже самые сильные чувства. Дружба, любовь... Это может остаться в прошлом. Ты готов пойти на такие жертвы?
– На самом деле?
– Не вижу смысла обманывать.
– В любом случае, от участия в конкурсе я не откажусь, – произнёс Майкл. – И надеюсь на победу. Не уверен на сто процентов, но такую цель перед собой ставлю. Что касается работы в паре, то могу сказать, что здесь для меня тоже нет проблем. Если твоя мать выберет в ученики из нашей пары только Ники, я не стану завидовать или же пытаться как-то этому препятствовать, напирая на то, что мы всегда танцевали вместе, потому в подобном составе всегда и должны выступать. Скорее, я только порадуюсь успехам своей девочки.
– А при ином раскладе? Вдруг моя мама решит, что обучения достоин только ты, а для Ники двери школы захлопнутся? Как поступишь?
– Вполне возможно, что откажусь от лестного предложения, – ответил Лайвли. – Я не настолько мечтаю об этом обучении, чтобы жертвовать своими отношениями ради рекомендательного письма, которое мне не нужно. Я ведь говорил, что не собираюсь после окончания школы уделять время танцам. И это правда. Я не собираюсь. В таком случае письмо останется бесполезной бумагой. А Вероника, скорее всего, будет страдать, зная, что её мечту перехватил я.
– То есть, такая вещь, как конкуренция в паре тебе незнакома?
– Нет.
– Понятно, – резюмировал Николас. – Едем дальше. Что ты думаешь о своих конкурентах?
– Я о них не думаю.
– Неужели настолько самоуверен? Извини, но я не очень верю.
– Дело не в самоуверенности. Дело в том, что я своих конкурентов не знаю, а потому никак не могу о них думать. Они существуют, но словно в параллельной вселенной. Когда я попаду на конкурс, у меня будет реальная возможность посмотреть на их способности, в настоящий же момент я стараюсь абстрагироваться от происходящего, сосредоточившись на подготовке.
– И как оцениваешь свои шансы на победу?
– Поскольку соперников не видел, сказать что-то определённое вряд ли смогу.
– Тогда зайдём с другой стороны. Как ты оцениваешь самого себя? В сравнении с конкурсом прошлого года, скажем? С тех пор вы с Вероникой повысили уровень своего мастерства или же нет?
– Я не могу однозначно ответить на этот вопрос.
– Почему?
– Потому что со стороны виднее. В этом плане я строг к себе, потому при любом раскладе найду ошибки и помарки в своих действиях. Достиг ли я идеала? Нет, я так не считаю. Всегда есть, куда стремиться, даже, если ещё пару лет назад именно это казалось тебе потолком. Оставлю оценку профессионалам, а сам от них воздержусь.
– Провокационный вопрос можно?
Николас отвлекся от мороженого, которое всё это время методично размягчал ложечкой, понимая, что есть во время разговора как-то неприлично.
Собеседник так и оставался напряженным и настороженным, хотя и старался отвечать на поставленные вопросы более или менее развёрнуто, не втискивая смысл в пару слов, как это было в самом начале. Об отношениях с Вероникой в разговоре, пусть и нехотя, но упомянул, чем окончательно убрал все сомнения. Поводов сомневаться не осталось. Майкл Лайвли действительно предпочитал девушек.
Риддл очень сомневался, что и со своими друзьями Майкл ведёт себя так же, как и ним. Наверняка нет такой дистанции, подобрать слова гораздо проще, да и неловкости, перемежаемой паузами, не возникает. И почему он думал, что получится всё так же просто, как с другими? Почему пребывал в уверенности, что всего пара призывных улыбок сделает своё дело, а пара прикосновений окончательно закрепит результат? Он ведь собирался сделать что-то подобное сегодня? Собирался. Но вместо этого ладонь его так и продолжала лежать на столешнице, только кончики пальцев время от времени сминали салфетку, превратив её в истрёпанный ужас. Николас хотел бы сказать, что он, разговаривая с Лайвли спокоен и непробиваем, но это было ложью. Где-то на уровне подсознания он чувствовал связь между общением с Майклом и игрой в «Сапёра» в сложном варианте. Стоит только зайти немного не туда, нажать не на ту клетку, как моментально раздастся взрыв. И вся мнимая доброжелательность исчезнет.
– Зависит от того, насколько он провокационный, – вполне предсказуемо ответил Лайвли.
– На что вы готовы ради победы?
– В каком смысле?
– Всем известно, что от конкуренции никуда не деться. Она царит везде. В театре, в мире танца, на подиуме. Всегда найдётся тот, кто ради достижения цели не побрезгует никакими методами, – пояснил Николас. – Кто-то подкидывает в туфли лезвия или соль, кто-то обливает соперницу кислотой, кто-то нанимает особых людей, которые советуют не лезть в это дело, если есть желание сохранить жизнь. Как-то так. Вы готовы настолько далеко зайти или предпочитаете честные методы?
– Второе.
– Уверен?
– Победа, полученная таким способом, не принесёт полного удовлетворения, – пояснил Майкл, покачивая чашку с остатками кофе из стороны в сторону, словно гадал на кофейной гуще. – Я не хочу потом мучиться от осознания, что свою победу получил, пролив чужую кровь, образно говоря. Мы уже оказывались в подобных ситуациях, нам предлагали победу на конкурсе за определённую плату. Ответили мы отрицательно. Это было как раз в прошлом году. Если сейчас за победу снова нужно будет заплатить, мы снова откажемся.
– Нет, – Ник отрицательно покачал головой. – Ни за что платить вам не придётся. Мама не смотрит на материальное положение, ей важен именно потенциал, заложенный в участниках, потому, если кто-то предложит купить победу, можете смело отказываться. Скорее всего, это мошенники, решившие попытать счастья.
– Хорошо. Спасибо, что внёс ясность.
Лайвли впервые за время разговора действительно улыбнулся. Честно и открыто. В этот момент Риддл поймал себя на мысли, что понимает Максимилиана, говорившего, что в своём однокласснике он видит чистоту и совсем не замечает испорченности. Даже намёков на неё. Заявление оказалось правдивым. Майкл, несмотря на внешность достаточно взрослого юноши, всё ещё чем-то неуловимо походил на ребёнка. Наверное, всё дело в его ответах и взглядах на жизнь. Слишком много честности, жизнь по принципам, никаких отступлений в сторону. В восемнадцать лет можно быть чуточку хитрее и изворотливее. Сам Николас этим искусством овладел довольно давно, потому сверстник, всё ещё верящий в чудеса, его несколько удивлял.
Риддл собирался задать ещё какой-нибудь вопрос, но ничего не успел сказать, потому что знакомый голос застал его врасплох.
– Ники, что ты здесь делаешь?
Николас повернулся в сторону говорившего, Лайвли только оторвал взгляд от своей чашки. Рядом с их столиком стоял Эллиот. Он сложил руки на груди и попеременно смотрел то на одноклассника, то на сына Энджи.
Майкл удивился, поняв, что эти двое знакомы. И, скорее всего, отношения у них достаточно близкие, раз уж Макс позволяет себе называть этого парня не Николас, не Ник, а именно Ники. Он сам начал так называть Веронику лишь через полгода совместных занятий в танцевальной школе.
– Беру интервью у одного из участников конкурса, – ответил Риддл, нисколько не смутившись. – По заданию Энджи.
– Неужели? – хмыкнул Эллиот.
– Представь себе. А что такого?
– Ничего. Надеюсь, не будешь возражать, если я присоединюсь к вам?
– Думаю, этот вопрос стоит адресовать не мне, а Майклу, – заметил Николас. – Меня твоё присутствие поблизости не смущает, но я не знаю, насколько ему будет приятно разговаривать о своём увлечении, когда рядом находишься ты. Все же знают, что ты не особо любишь это занятие.
Риддл очаровательно улыбнулся, а Максимилиан почувствовал острую потребность придушить блондинистую заразу, которая столь явно и без сожаления палила всю ситуацию, давая понять, что Эллиот обо всём знает. Максу хотелось думать, что Лайвли ни о чём не догадывается. Он не знал, что личность отправителя цветов для Майкла не является загадкой. Лайвли давно обо всём догадался.
– Я нормально отношусь к чужим увлечениям. Даже, если они мне совсем не нравятся.
– А зачем «Эллиот-групп» взялись финансировать этот конкурс? – спросил Майкл, обратившись к Максу.
Одноклассник и его знакомый, оба, удивлённо посмотрели в сторону говорившего. Наверное, не ожидали, что Лайвли начнёт задавать вопросы, а не промолчит, как это обычно бывало.
– Энджи Риддл предложила моему отцу совместно вложиться в него, и Джозеф не отказался, – пояснил Эллиот. – Наши родители давно знакомы, можно сказать, что мы дружим семьями.
– Да, – подтвердил Николас. – Это действительно так.
– Ясно, – произнёс Майкл, вновь погрузившись в свои мысли.
Теперь у него в голове начала складываться иная картинка, не та, что раньше. Конечно, Николас приходится Энджи сыном и действительно связан с конкурсом, но могло ли быть так, что его появление как-то объединено с Максом? Конечно, Эллиот сейчас удивился, столкнувшись с приятелем. Но разве так сложно разыграть изумление? Вдруг это обычные навыки лицемерия, а Ник появился рядом со школой по просьбе Макса? Но зачем тому собирать информацию об участниках конкурса, если его танцы совершенно не интересуют?
– Что насчёт его присутствия поблизости? – вклинился в размышления голос Риддла. – Эллиот своим наблюдением не будет тебя смущать?
– Не думаю.
– Тогда оставайся, – милостиво разрешил Николас, обращаясь к Максу.
Эллиот от предложения, разумеется, не отказался. Да и не собирался этого делать. Даже, если бы Майкл сказал, что не желает общаться в присутствии постороннего, он всё равно нашёл бы повод остаться на месте.
Поскольку стул рядом с Лайвли оказался занят чужими вещами, пришлось сесть рядом с Ники. Риддл дождался, пока Макс займёт своё место и продолжил расспрашивать Майкла о мелочах, связанных с конкурсом. Эллиот, внимательно наблюдавший за любовником и подозревавший, что тот здесь вовсе не по просьбе матери, а по велению блядующей души, даже немного растерялся.
Он знал, как ведёт себя Николас, пытаясь кого-то очаровать. Какие для этого использует слова, жесты. Как подаёт себя. Когда-то Риддл и в общении с ним пускал в ход своё обаяние. Сейчас ничего подобного не наблюдалось. Он просто разговаривал с человеком, внимательно слушал чужие ответы, не перебивал, а поглощал информацию, впитывая в себя, подобно губке.
Или его план был ещё более гадким, чем можно предположить. Или же он действительно занимался исключительно делами конкурса, стараясь угодить матери. Макс запутался в чужих мотивах, потому предпочёл занять позицию наблюдателя и не вмешиваться в разговор, поскольку его, правда, не очень волновали тонкости мероприятия. Его занимала только личность танцора, а не мысли относительно того, какой настрой нужен перед конкурсом, будет ли что-то необычное в костюмах и прочие организационные вопросы.
– Пожалуй, на этом всё, – произнёс Риддл, подарив собеседнику ещё одну пленительную улыбку. – Спасибо, что согласился на этот разговор.
Ники протянул Майклу руку, надеясь на ответное рукопожатие. Лайвли ожиданий не обманул, а Риддл, в который раз, наступив на горло собственной песне, не сделал ничего такого, что могло навести на определённые мысли. Сейчас – не провёл пальцами по чужому запястью.
– Не за что, – ответил тот, поднимаясь из-за стола.
В этот момент у него зазвонил телефон. Николас немного скосил взгляд и посмотрел на дисплей. «Ники». Разумеется. Куда же без неё? Наверное, встреча была запланирована заранее, потому Майкл и настаивал, что времени у него мало.
Подхватив свои куртку и рюкзак, Майкл направился к выходу из кафе. Макс и Ник остались наедине, если можно так выразиться в их ситуации.
– То есть действительно только интервью и ничего больше? – спросил Эллиот.
– Действительно, – ответили ему. – А что?
– На секунду у меня промелькнули подозрения.
– Показалось, – бросил Риддл. – Просто показалось.
Он, наконец, подвинул к себе вазочку с мороженым и принялся поедать подтаявший десерт. Вид у парня сейчас был столь же отрешённый, как у Лайвли всего лишь час назад.
– Ладно, – Макс позволил себе улыбнуться. – Так и быть, спишу на собственную мнительность.
Николас не ответил.

Поиск по сайту: