Гибкий оптимизм

менить себя и даже свой образ мышления. Поскольку наше время — век личного контроля. Индивидуальная беспо­мощность считается ныне чем-то, подлежащим лечению, а не выпавшей нам долей, ожидаемой и принимаемой.

Когда в начале века появился сборочный конвейер, он первоначально не представлял для личности каких-то про­блем с точки зрения личного контроля. Мы могли купить только белый холодильник, потому что на конвейере было выгоднее красить все холодильники в один цвет. Однако в 50-е годы, с появлением транзисторов и зачатков машинно­го интеллекта, у нас стала появляться возможность выбора; появилась возможность (разумеется, при наличии спроса) с выгодой для изготовителя выпускать, скажем, каждый со­тый холодильник с хрустальной инкрустацией. Машинный интеллект открыл путь к огромному разнообразию на рын­ке, рассчитанном на максимальное удовлетворение индиви­дуального спроса. Сегодня «синие джинсы» уже больше не синие; они выпускаются десятками расцветок и сотнями фасонов. Благодаря возможности комбинировать наличные конструктивные варианты, вам предлагают десятки миллио­нов моделей новых автомашин. Существуют сотни видов аспирина и тысячи сортов пива.

Чтобы создать рынок для всего этого, реклама взвин­тила всеобщий энтузиазм по поводу возможностей личного контроля. Принимающий решение, выбирающий и нацелен­ный на собственные удовольствия индивидуум превратился в объект интересов большого бизнеса. Когда у индивидуума имеется солидный запас денег, чтобы тратить, индивидуа­лизм занимает мощные (а для кого-то и выгодные) пози­ции в мире.

В это же время Америка превратилась в страну, бога­тую, как Крез. Хотя миллионы людей далеко не процвета­ют, в среднем покупательная способность американцев больше, чем у любого другого народа в истории. В наше время

410______________________ Мартив Э. П. Зслягмав

богатство существенно отличается от того, чем оно было в прошлые века. Возьмите какого-нибудь средневекового принца. Он был богат, но его богатство было в основном неотчуждаемо. Подобно тому, как он не мог продать свой титул, он не мог, допустим, продать свою землю и купить лошадей. В отличие от современного, его богатство нельзя было трансформировать напрямую в рыночные возможнос­ти, в покупательную способность. Напротив, наше богатст­во ориентированно на фантастическую возможность выбо­ра, порожденного возможностями производства хрусталь­ных холодильников. У нас больше возможностей выбора пищи, одежды, образования, концертов, книг, знаний, даже, как некоторые утверждают, любви, чем у любого другого народа доселе.

Вместе с этой эскалацией материальных благ пришла и эскалация того, что считается приемлемым на работе и в любви. Раньше наша работа считалась удовлетворительной, если она позволяла приносить домой бекон. Сегодня — иначе. Она должна еще быть осмысленной. Должны быть возможности для продвижения и достаточно комфортабель­ного заслуженного отдыха на пенсии. Сотрудники должны быть близкими по духу, а устремления — экологически здоровыми.

К браку теперь тоже предъявляется больше требова­ний, чем раньше. Он не ориентирован больше исключитель­но на продолжение рода. Наш спутник жизни должен быть всегда сексуально привлекательным, худощавым, интерес­ным собеседником и хорошим теннисистом. Корень этих гипертрофированных ожиданий — в расширении выбора.

Кто же выбирает? Индивидуум. Современная лич­ность — это вам не патриархальный крестьянин, у которо­го впереди не маячило ничего, кроме обычной и скучной перспективы. Он (индивидуум), впрочем, и она тоже, что, фактически удваивает рынок, сочетает в себе уйму вариан-

Гибкий оптимизм

тов решений и предпочтений; это новый тип личности, лич­ность «максимальная».

У личности существует своя давнишняя история, ее свойства менялись с эпохами и культурами. От Средних веков и до позднего Возрождения личность была мини­мальной. На картине Джотто все, кроме Христа, похожи друг на друга. К концу эпохи Возрождения личность стала расти, и у Рембрандта и Эль-Греко второстепенные персо­нажи не выглядят больше, как хористы из одного коллек­тива.

Рост, расширение личности продолжается до наших времен. Кульминацией нашего богатства и технических воз­можностей явилась личность, которая выбирает, ощущает удовольствие и боль, требует действия, оптимизирует или констатирует соответствие, а также обладает довольно ред­кими атрибутами: уважение, действенность, уверенность и контроль. Я называю эту новую личность с ее всепогло­щающей заботой о собственном удовлетворении и потерях личностью максимальной, чтобы подчеркнуть ее отличие от личности минимальной, которой она пришла на смену, лич­ности наших дедов-янки. Личность янки, подобно средневе­ковой, мало что делала, кроме того, что вела себя опреде­ленным образом. Она гораздо меньше была обеспокоена собственными ощущениями и чувствами и больше — обя­занностями.

К лучшему это или К худшему, но сегодня мы пред­ставляем собой культуру максимальных личностей. Мы свободно выбираем то, что хочется, из невероятного изоби­лия товаров и услуг, а также самых изощренных удоволь­ствий. Однако вместе со свободой выбора современная личность встречается и с определенными опасностями. Глав­ная из них — массовая депрессия. Я думаю, что наша эпидемия депрессии — это порождение максимальной лич­ности.

4i2_____________________ Мартяв Э. П. Зелигшш

Случись все это в изоляции, возвеличивание личности могло бы играть позитивную роль, ведя людей к более полной, насыщенной жизни. Но этому не суждено было случиться. Возвышение личности совпало в наше время с ослаблением чувства общности людей и потерей высшей цели. Эти факторы в совокупности оказались плодотворной почвой для произрастания депрессии.

Поиск по сайту: