Глава 2. Мы с Поттером дружим уже несколько месяцев

Мы с Поттером дружим уже несколько месяцев. Как я и предполагал, с Уизли после той памятной ссоры он не общается. Да я его понимаю, еще бы!

Все чаще замечаю, как на нас странно поглядывают, когда мы вместе сидим в библиотеке или играем в квиддич. Но мне, по большому счету, все равно. Именно Поттер заставил меня раскрыться, сбросить эту малфоевскую маску, которая за много лет мне поднадоела. Нет, вы не думайте! Я все такой же эгоистичный и язвительный слизеринский интриган. Поттера моя язвительность не трогает – он к ней привык как никто за эти годы, и регулярно отшучивается. Но я и не позволяю себе ничего обидного в его адрес – мне слишком важна его дружба. Великий Мерлин, кто бы мог подумать, что именно Поттер будет меня понимать лучше меня самого! Однако, какой бы близкой ни была наша дружба, на обращение по именам мы так и не перешли. Это позволяет сохранить… дистанцию. Зачем она нужна, я пока не понял, но чувствую, что нужна.

И вот однажды, идя по одному из коридоров, я услышал за углом напряженные голоса. Прислушавшись, я понял, что Поттер о чем-то спорит с Роном Уизли. Я замедлил шаг и решил подслушать. Все-таки я слизеринец, и это у меня в крови.

— Гарри, что за странная дружба? Это же хорек, мы его ненавидели столько лет!

Внутренности сжались в комок. Почему-то мне было очень важно сейчас услышать ответ Поттера.

— Рон, мы уже это обсуждали. Что ты взъелся? Ненавидели, да. Но, по-моему, вражду пора оставить в прошлом. Или ты хочешь продолжить дело Воландеморта?

— Нет, конечно, но это же не значит, что вы должны становиться лучшими друзьями! Это как минимум странно.

— Так уж вышло, что мы подружились, пока вы с Гермионой… бывали заняты.

— Только не говори, что это мы виноваты.

— Да никто не виноват, Рон! Я даже рад, что так вышло.

Последовало молчание. Наконец, Уизли шумно выдохнул и сказал:

— Гарри, а между вами точно… дружба?

— Чтооо? Уж не намекаешь ли ты…

— Намекаю, и можешь об этом не орать.

Поттер ничего не ответил.

— Что, не приходила в голову такая мысль?

— Нет.

— Просто это бы объяснило его… интерес к тебе.

— Рон, что бы ты там не думал, я ничего об этом не знаю. Мы – друзья.

— Я тебе верю. Но если что, хочу чтоб ты знал – я всегда на твоей стороне, — последнее предложение Уизли выпалил скороговоркой.

Вероятно, Поттер кивнул, потому что они сдвинулись с места и сменили тему разговора, а я так и остался стоять, прислонившись к стене. В моей памяти стали всплывать разные моменты, которые раньше казались мне незначительными: похлопывания по плечу, поддерживания под локоть, если один из нас поскальзывался на льду, долгие переглядывания в библиотеке в попытках разобраться в душе человека, сидящего напротив. Сам того не желая, я начал копаться в себе, спрашивать себя: зачем мне это надо? Какого гоблина я дружу с Поттером? И ведь, черт возьми, Уизли логично рассуждает: у нас даже девушек не было с тех пор, как Поттер поругался с рыжей в сентябре. Мы объединились в нашем одиночестве.

Еще меня мучил вопрос: что об этом думает Поттер? Может он, как и я, задумался после слов Уизли об истинности нашей дружбы?

Я прогулял историю магии, решив, что Биннс все равно не заметит моего отсутствия, и хотел даже не пойти на обед, но голодный желудок победил. Да и посмотреть на выражение лица Поттера хотелось ужасно. Сев за слизеринский стол, я отыскал взглядом лохматую голову и круглые очки. Поттер поднял глаза, улыбнулся мне, и снова уставился в свою тарелку. Улыбка сразу слетела с его губ. Ага, значит, задумался. Шевели мозгами, Малфой, шевели! Что теперь делать-то? Мало ли до чего он додумается. Того гляди, вообще избегать станет.

Остаток дня прошел неспокойно. В библиотеке Поттер не появился, что заставило меня снова прокручивать в голове месяцы нашей дружбы. Может, я чего-то не заметил? Однако мысли, что Уизли прав, я не допускал. Я же нормальный! Да и Поттер, вроде, тоже. Хотя, кто его знает. Это же Поттер.

На следующий день все наладилось. Поттер поймал меня на перемене, и мы договорились поиграть в квиддич после занятий. И вот уже Поттер летает на своей «Молнии», а я слежу за его движением. Все-таки он какой-то задумчивый. Волосы все время ерошит, запястья потирает. Верные признаки поттеровского волнения. С чего это, даже думать не хочется. Мне бы в себе разобраться.

Постепенно игра делает свое дело: сначала расслабляется Поттер, а потом и я. Мы снова смеемся, ерничаем, подкалываем друг друга, и я почти не вспоминаю о том, что мне надо ответить самому себе на важные вопросы. Почти, потому что время от времени я ловлю себя на том, что оцениваю профиль Поттера, стараюсь поймать его взгляд, прислушиваюсь к себе, когда вижу его улыбку. Не знаю, может, я себя накручиваю, но во мне что-то ёкает от его улыбки.

Гарри.

Эх, Малфой, Малфой, почему ты так странно на меня смотришь? У тебя такой взгляд, как будто ты все понимаешь. Я просто уверен, что ты дружишь со мной не из корыстных целей. А насчет… эээ… гомосексуализма я не знаю, что думать. Я вообще не знаю, как я к этому отношусь. Как-то не приходилось задумываться. Еще три месяца назад я был уверен, что хочу жениться на Джинни, и отдал бы голову на отсечение, что никогда не подружусь с Малфоем. А ведь он мне сейчас чуть ли не ближе, чем Рон, у которого постоянно нет времени. Мне немного жаль, что наша дружба втроем осталась в прошлом. Нет, мы, конечно, по-прежнему друзья, но как я могу так же близко общаться с Гермионой, как раньше? Порой мне не хватает наших посиделок в гостиной, когда не возникало никаких недоразумений и неловкостей. Сейчас у Рона с Гермионой от меня есть секреты. Я и не против, но чувствую себя немного брошенным, вот и коротаю время с Малфоем. Что значит наша дружба с ним? Я знаю, что он со мной честен, я вижу, что он изменился, что он рад, что Темного Лорда больше нет. Наверное, только он рад этому так же, как я. После смерти Воландеморта мы оба почувствовали себя свободными.

Возвращаясь к тому, что предположил Рон… Чтобы выяснить, как я отнесусь к возможности несколько других отношений с Малфоем, мне достаточно честно ответить себе на один вопрос: считаю ли я Малфоя привлекательным? Проблема в том, что я боюсь думать на эту тему.

Квиддич отвлекает. Все-таки, полеты на метле – это мое. В воздухе я чувствую себя по-настоящему счастливым. Малфой хорошо играет. Мне кажется, он многоплановый игрок – может играть за любого. Я-то, в первую очередь, ловец, а он хорош и в роли охотника, и в роли вратаря. Есть чему поучиться. На метле как-то легче думается на разные щекотливые темы. Например, я сам не заметил, как признался себе, что считаю Малфоя красивым. Не просто симпатичным, а красивым! Ох, уж эти аристократические гены! Соплохвост меня раздери, о чем это я думаю?

Темнеет. Пора возвращаться в замок.

— Закругляемся? – спрашиваю я.

— Да, пора, — отвечает он, попутно разминая плечи. Устал.

Мы снижаемся, практически одновременно спрыгиваем с метел и идем в сторону замка.

— Спорим, Сирены выиграют чемпионат в этом году? – спрашивает он в своей ироничной манере.

— Я за Гарпий, а ты – как хочешь, — отвечаю я.

— Небось, тебе их вейлы понравились? – насмешливо замечает Малфой.

— В таком случае, ты запал на карликов? – парирую я.

— Поттер, я предпочитаю следить за игрой, а игра у Сирен лучше.

— Ну-ну, посмотрим. Не буду предлагать ставку – боюсь тебя разорить, — Малфой недоверчиво приподнимает бровь. И все-таки он доверяет моему чутью, хоть и не признает этого.

— Боюсь, Поттер, ты таких цифр не знаешь, чтобы мне угрожало разорение.

— Может, я силен в нумерологии!

— Нумерология – это не математика, Поттер. Сразу ясно, насколько ты силен в нумерологии, — он расплывается в улыбке.

— Ты и сам не больше моего про нумерологию знаешь, Малфой, — спокойно отвечаю я.

— Я на нее хожу!

— Не ходишь, — моя очередь победно улыбаться, — я спрашивал у Гермионы, кто на нее ходит. И тебя нет в этом коротком списке сумасшедших.

Беззлобно переругиваясь, мы доходим до замка. Малфой, как всегда, сворачивает в подземелья, а я поднимаюсь в башню, теперь уже уверенный, что приму Малфоя даже в… других отношениях. Осознание этого пришло на удивление легко. Да, видимо, когда большую часть жизни тебе угрожает смерть, начинаешь проще относиться к вещам.

* * *

И, все-таки, от улыбки Поттера у меня действительно эти чертовы бабочки в животе. Уизли, блин! Сбил меня с толку, и теперь я не знаю, как к самому себе относиться. Ну, любить я себя не перестану – это дело ясное, но как быть с Поттером? Он мне нравится? Похоже, что да. Тогда возникает вопрос: а я ему? Может, он гомофоб? Надо бы за ним понаблюдать. Чертов Уизли!

Сегодня утром я поймал на себе его изучающий взгляд. Нет, не так: оценивающий. Поттер оценивал мою внешность. Это открытие заставило меня довольно улыбнуться. Еще никто не говорил мне, что я несимпатичный. Да, Поттер на меня благоприятно влияет – моя наглость возвращается ко мне.

Что-то мне не нравится, как Нотт и Забини на меня поглядывают. Они явно что-то задумали. Но об этом позже, сейчас зелья, надо сосредоточиться.

День прошел как нельзя хорошо. И вот, снова, здравствуй, квиддичное поле! Как удачно, что кубок по квиддичу в этом году отменили, а то мы не смогли бы так часто летать. На поле меня встретил встревоженный Поттер.

— Слушай, Малфой… Есть разговор.

— Валяй.

— Несколько наших мне сегодня сказали, что им не нравится, что мы с тобой общаемся. Что ты бывший пожиратель и все дела.

— И?

— Ты, в общем, будь осторожней. Палочку при себе держи.

— Неужели благородные гриффиндорцы поступят так по-слизерински?

— Я им, конечно, мозги вправил, но… не знаю я, Малфой. Я тебя предупредил.

— Ладно. Тогда и ты обрати внимание на Нотта и Забини.

Поттер удивленно вскинул брови:

— Какие синхронные.

— Все, закрыли тему. Играть будем?

В сумерках мы, как всегда, закончили игру. Мы уже отошли немного от стадиона, когда Поттер сказал:

— Слушай, я, наверно, метлу в раздевалке оставлю, в чулане. С утра полетаю. Подождешь?

Я рассеянно кивнул. Мои мысли уже были в эссе по трансфигурации, которое я забыл написать вовремя. Наверняка придется поискать прошлогоднее, чтобы работа пошла быстрей. Я уже практически вспомнил, о чем писал в том эссе, когда со стороны поля послышались голоса.

— Черт, Поттер, — ругнулся я и побежал к полю. Я был практически уверен, что увижу там Забини и Нотта. Каково же было мое удивление, когда я увидел Поттера, связанного, на траве, а над ним двух гриффиндорских пятикурскинов! Отбросив метлу и нащупав в кармане волшебную палочку, я направился к ним.

— Развлекаемся, малявки? – протянул я, мимоходом освободив Поттера, — думаете, вы тут самые умные?

Поттер поспешно встал на ноги, бурча под нос ругательства и вытаскивая из кармана палочку.

— Поттер? Что скажешь? – поинтересовался я тоном, от которого младшекурсники обычно начинали дрожать.

— Идиоты, — сквозь зубы проговорил Поттер, держа струсивших пятикурскников под прицелом палочки, — стоило мне убивать Воландеморта, чтобы какая-то мелюзга решила, что может разжигать межфакультетскую вражду?!

— Ну ничего, сейчас они передумают, — процедил я, перебирая в уме пренеприятнейшие заклятия.

Дальше произошло следующее. Меня на миг ослепила вспышка света, я услышал, как Поттер кричит «Протего!», и машинально пригнулся. Не успел я опомниться, как мне пришлось отбиваться от кучи мелких Ступтефаев, Экспеллиармусов, парализующих и щекочущих. За спиной я слышал голоса Забини и Нотта, которые выкрикивали уже недетские заклинания, и голос Поттера, который от всего этого отбивался. Спиной к спине мы с Поттером отбивались: я – от гриффиндорцев, он – от слизеринцев. Мне надо было поскорее вырубить этих малявок, чтобы помочь Поттеру. Вскоре такая возможность представилась: один из пятикурсников промахнулся, и я запустил в него парализующим. Второй потерял драгоценную секунду, глядя на падающего товарища, и тут же присоединился к нему. Я развернулся к Поттеру, который едва успевал отбиваться, не говоря уже об атаке.

— Беру на себя Забини, — тихо проговорил я, и послал в того целую серию заклинаний, начиная с обезоруживающего и заканчивая довольно мощным проклятием. Забини удивленно моргнул, и, отбив все мои чары, произнес:

— Сектумсемпра!

Мне ничего не оставалось, как отпрыгнуть в другую сторону от луча, не прекращая атаку. Видимо, Забини рассчитывал, что я растеряюсь, поэтому не смог отбить заклятие ватных ног и повалился на бок. Призвав его палочку, я опять повернулся к Поттеру, но тот как раз справился с Ноттом, наслав на того комаров. Поттер пару секунд смотрел на Нотта, отбивающегося от назойливых насекомых, а потом вырубил его Ступефаем.

— Гиппогриф тебя раздери, Поттер, что это было? – меня уж очень удивили гриффиндорцы, напавшие на собственного сокурсника.

— Видимо, мы просчитались, Малфой, — ответил он, взъерошив волосы, — на нас напали свои же! Забини в тебя метил, но я вовремя его увидел.

— Ну и единодушие, — пробормотал я, переступая через Нотта и подбирая свою метлу, — и чего это они на нас взъелись?

— Без понятия, — выдохнул Поттер, — надо сообщить о них мадам Помфри.

Путь до больничного крыла мы проделали в молчании. Мадам Помфри, внимательно нас выслушав, сказала, что пока мы можем быть свободны, и убежала на поле.

— Думаю, до завтра нас трогать не будут, — сказал гриффиндирец, — МакГонагалл после отбоя не вызывает.

— А что, уже был отбой? – спросил я.

— Нет, еще минут сорок, — ответил Поттер.

Коридор был пуст, и я решился.

— Поттер, — начал я, — надо поговорить.

Он поднял на меня свои зеленые глаза.

— Я слышал ваш разговор с Уизли пару дней назад…

На щеках Поттера появились красные пятна, и он взлохматил свои волосы.

— И что ты об этом думаешь? – наконец, спросил он.

— Я не дружил с тобой в надежде на большее, — медленно проговорил я, — но теперь не могу об этом не думать.

Пауза.

— А что ты думаешь? – мои пальцы подрагивали от волнения. То ли адреналин после схватки играл в крови, то ли я действительно влюбился в Поттера… нет, Гарри.

— Не знаю, что сказать, Малфой, — Гарри с силой сжимал свое левое запястье, — лучше скажи, чего хочешь ты.

Хочу поцеловать.

— Хочу большего, чем дружба, — вслух сказал я.

Гарри посмотрел на меня своими зелеными глазами, будто стараясь что-то разглядеть, понять, не вру ли я. Не смеюсь ли над ним. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, а потом сделал шаг в мою сторону. Он стоял близко. Совсем близко.

— Скажи, Малфой, — его дыхание коснулось меня, — я могу тебе доверять?

Я порывисто кивнул.

Пауза.

— Тогда давай попробуем.

Уверенность в зеленых глазах.

И я решился. Подался вперед, совсем чуть-чуть, ведь он стоял так близко, и коснулся его губ своими. Гриффиндорец еще раз посмотрел на меня, взял мои ладони в свои и ответил на поцелуй. И тут я понял, что означает выражение «крылья за спиной».

Не знаю, сколько мы целовались в пустом коридоре, но мне показалось, что прошла целая вечность. Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, Гарри опустил взгляд на наши сплетенные руки и сказал:

— Наверно, больше не будем называть друг друга по фамилии, что скажешь?

Я улыбнулся.

— Я не против, Гарри.

Глава опубликована: 22.02.2013

Поиск по сайту: