Глава 4. Гриффиндорцы

Гарри.

Я шел так быстро, как только мог, а завернув за угол, вообще пустился бегом. Надо было срочно куда-то деть адреналин, бушующий в крови. Пробежав примерно полпути, я остановился и прислонился к стене, тяжело дыша. До моего сознания пока еще не дошла одна простая истина: я встречаюсь с Драко Малфоем. И, кажется, мне это даже нравится.

Но сейчас не об этом. Разбор полетов у МакГонагалл показался мне более чем странным. А еще мне не понравился вид прадеда Сириуса, который на протяжении всей этой милой беседы усердно делал вид, что его там нет. Обычно этот фрукт тактичностью не отличается. Что бы это значило? Как же мне надоели загадки! И, как всегда, не хватало информации, чтобы понять суть. Вытянет Малфой что-нибудь из Забини или нет, а мне точно следует заняться Копри и Турпиным. Но вначале – Гермиона.

Друзей я нашел в гостиной, что само по себе удивительно, ведь в последнее время эти двое шатаются неизвестно где, приходя обратно минут за пять до отбоя. Я решил, что не буду тянуть, и направился прямо к ним.

— Как ты, дружище? – Рон подвинулся и похлопал по месту рядом с собой. – Что у МакГонагалл?

Я вздохнул и рассказал все по порядку. Ну, почти все. Лица друзей постепенно меняли выражение с удивленного на взволнованное и презрительное, затем опять вытянулись, когда я озвучил предполагаемую причину нападения. У Гермионы на лбу залегла складка – подруга думала. Рона хватило только на то, чтобы весьма витиевато обругать безалаберных Копри и Турпина. Я выразил свое полное согласие с ним в довольно грубой форме, после чего мы оба принялись ждать, что скажет Гермиона. Что ни говори, а мы привыкли полагаться на ее мозги. Однако подруга не торопилась делиться соображениями. Через несколько минут она поднялась с дивана и сказала:

— Сейчас приду. Проверю одну гипотезу.

Еще через несколько минут она вернулась и села напротив нас.

— Не смотрите так, я пока ничего не могу сказать. Это, конечно, очень странно, Гарри. Ты говоришь, Блейз напал на Малфоя?

Я кивнул.

— Но он в этом не признался. – Гермиона задумчиво покусывала губу. – Не пойму, зачем ты понадобился Копри и Турпину? Вы ведь едва словом перекинулись за эти годы.

Я молчал. Мы с Роном давно усвоили: когда староста думает, ей лучше не мешать. Но тут я вспомнил про портрет Финеаса Блэка и решил поделиться догадками. Подруга внимательно меня выслушала и сказала:

— Возможно, ты прав, Гарри, и он что-то скрывает. Но как это нам поможет? Во-первых, его портрет находится в кабинете МакГонагалл, а во-вторых, вряд ли он станет тебе что-нибудь рассказывать, даже если знает. Хотя, подожди…

Гермиона сорвалась с места и взлетела вверх по лестнице по направлению к женским спальням. Через минуту она вернулась со старым фолиантом.

— Опять легкое чтение? – не выдержав, усмехнулся Рон.

— Гарри, — подруга проигнорировала ехидство Рональда, — я подумала: ведь это не единственный портрет прадедушки Сириуса! Наверняка где-нибудь висит еще один. На площади Гриммо его нет, но где-то еще точно есть. Так, буква «б», — протараторила Гермиона, быстро перелистывая ветхие страницы.

— Что это за книга? – поинтересовался я.

— Магическая энциклопедия. Он должен тут быть, он был директором Хогвартса! Точно, вот. «Блэк, Финеас. Известен как директор Хогвартса с 1890 по 1892…» Так… магические способности… переговоры с гоблинами… Вот, нашла. «Единственный портрет Финеаса Блэка написал Джордан Сви. Оригинал находится в Хогвартсе, копия – в частной коллекции родственников». Да, довольно неточно, — Гермиона с досадой захлопнула книгу.

— Ну, по-моему, довольно конкретно, — возразил я. – раз на площади Гриммо его нет, остается два варианта: Лестрейнджи и Малфои.

— Лестрейнджи мертвы, Гарри, — хмуро напомнил Рон.

— Но имение-то осталось.

— После смерти Лестрейнджей имение, скорее всего, перешло к Малфоям, — предположила девушка, — но, Гарри, нам туда все равно не попасть.

— А мы туда и не пойдем, по крайней мере, пока. Нам еще с этими пятикурсниками разобраться надо. Может, они вообще под Империусом.

Гермиона с сомнением покачала головой.

— Разве что их подчинил кто-то, находящийся в замке, что маловероятно. А на большом расстоянии поддерживать заклятие очень тяжело, особенно учитывая защиту Хогвартса.

Повисло молчание. Наконец, Рон сказал:

— Похоже, что нам остается допросить с пристрастием Джека Копри и Стива Турпина.

Я уже готов был согласиться, когда Гермиона предложила:

— Может, стоит вначале послушать, что скажет Парвати?

— Парвати? – отозвались мы с Роном. Уж больно необычного советчика подобрала Гермиона.

— А что? Мы трое в башне практически не появляемся, что тут происходит – не в курсе. Нам нужен информатор.

— Гермиона, — осторожно спросил я, — ты хочешь, чтобы мы выслушали все сплетни школы? Это же полный бред!

— Сплетни – не бред, Гарри. Они отражают общественное мнение. В общем, я беру это на себя. Вечером поговорю с ней, а вы пока ничего не предпринимайте, ладно?

— Ладно, — хором ответили мы.

На следующее утро, по дороге на завтрак, Гермиона втиснулась между мной и Роном и быстро зашептала:

— Гарри, Рон, вы не представляете, что я узнала! Я поговорила с Парвати, и вот что она мне рассказала. Гарри, оказывается, половина факультета, особенно те, что младше нас, тебя возвели чуть ли не в ранг божества. Они живут с представлением, что Гарри Поттер – это абсолютное добро, что теперь, когда война окончена, именно ты должен настоять на справедливости и упечь всех пожирателей за решетку…

— Суды уже закончились. Всех виновных посадили. Разве это им не известно? – удивился я.

— Гарри, они считают, что этого мало. Это поколение выросло в мире, разделенном на добро и зло, на приспешников Лорда и последователей Дамблдора. Для них нет невиновных. Дай им волю, они бы и Снейпа в истинные пожиратели записали.

— То есть…

— То есть они считают, что теперь ты – их абсолютный лидер. Что ты должен стать министром магии, начальником Аврората и верховным судьей в одном лице. Гарри, это все очень серьезно.

Я нахмурился. Честно говоря, новость меня более чем шокировала. Я ведь думал, что меня боятся, избегают, а оказалось... Словно прочитав мои мысли, Гермиона продолжила:

— Я думала, что нас не любят на факультете, ну, кроме нашего курса, естественно. Думала, что нас избегают, потому что мы напоминаем им о войне, но теперь мне кажется, что нас боятся, потому что считают всесильными. Все помнят, как, основываясь лишь на твоих словах, из-под стражи выпустили Нарциссу Малфой. Гарри, еще раз говорю, это очень серьезно.

— Постой, Гермиона, — сказал Рон, — уж не хочешь ли ты сказать, что младшекурсники боятся Гарри, потому что он может дать против них показания? Это же бред! Гарри никогда так не поступит!

— Нет, Рон, не все так просто. У гриффиндорцев сложилось необъективное мнение о Гарри Поттере как о Герое. А Герой должен поступать определенным образом, и им непонятно, как Гарри… — девушка замолчала, подбирая слова.

— Как я могу дружить с Малфоем? – подсказал я.

— Да. – Гермиона глубоко вздохнула.

— Но если Гарри для них – герой, почему они решили на него напасть? – Рон озвучил вопрос, висевший в воздухе.

— Я не знаю, Рон, думаю, но пока не понимаю.

— Все-таки надо прижать их к стенке, — процедил Рон, — небольшая промывка мозгов им точно не повредит.

Гермиона недовольно на него посмотрела, но вынуждена была согласиться. На завтраке мои друзья схватили по бутерброду с джемом и убежали «в библиотеку», а я остался сидеть и гипнотизировать кашу хмурым взглядом.

— Привет, Гарри, — послышалось справа. Я поднял глаза и увидел Невилла.

— Привет, — улыбнулся я. Все-таки Невилл – родной человек, особенно после войны.

— У тебя все в порядке? Ты какой-то угрюмый.

Поразмыслив пару секунд, я ответил:

— Вообще-то, есть кое-что, – я посмотрел по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто, и на одном дыхании пересказал все Невиллу. Он нахмурился и проговорил:

— Я и сам кое-что такое замечал, но думал, что мне кажется.

— По-моему, только я ничего не замечал, — удрученно пробурчал я.

— Не заморачивайся, Гарри. Это все послевоенное. Скоро все успокоится. Съездим на каникулы, отдохнем, и все проблемы забудутся.

Только сейчас я осознал, что до каникул осталась всего лишь неделя. Это не могло не радовать, хотя уезжать я не собирался. На площади Гриммо делать нечего, а ехать с Роном не очень хотелось. Нет, хотелось, конечно, но целых две недели в обществе Джинни – это чересчур. Вспомнился слизеринец, его заразительная улыбка и огоньки в серых глазах. Вряд ли он останется. Но лучше уж провести каникулы в гордом одиночестве, чем под одной крышей с Джинни.

Джинни… Краем уха я слышал, как она смеялась над чем-то со своими однокурсниками. Кто бы мог подумать, что она начнет меня упрекать в смерти Фреда! Я сам себя грыз, ведь из-за меня в ту ночь погибло столько людей. Я ненавидел себя, потому что это я допустил их смерть. Но я также знал, что это не моя вина. Никто не виноват во всем этом кошмаре, кроме Тома Риддла. Так говорит Гермиона, и я надеюсь, что когда-нибудь ей поверю.

День тянулся медленно, с одной стороны, потому что я все время краем глаза искал Малфоя, а с другой стороны, потому что Джек и Стив то и дело оказывались неподалеку. Рон бросал на них такие выразительные взгляды, что они сразу терялись и спешили убраться куда-нибудь. Наконец, Гермиона не выдержала:

— Рон, прекрати. Может, они хотят что-то сказать. Иначе что они за нами ходят?

— А может, они хотят опять напакостить?

— Успокойся, Рон. — встрял я. – Один раз я попался, но больше такого не случится.

— Не могу дождаться вечера. Так руки и чешутся с ними поговорить.

— Рон! – укоризненно воскликнула Гермиона.

Рон и Гермиона продолжали тихо спорить, а я ушел в себя. Мне было просто необходимо обдумать все, разобраться в ситуации. После победы я сильно изменился. Может, часть души Волан-де-морта, жившая во мне, все-таки сильно влияла на мой характер? Я чувствовал себя слегка потерянным, не было и капли былой уверенности в себе и своих силах. Это чувство притупилось, когда я стал общаться с Малфоем, возможно, потому, что с ним я привык не показывать свою слабость. Новость об отношении ко мне младшекурсников меня выбила из колеи. Как же надоело быть героем, спасителем, мальчиком-который-выжил! Хотелось быть просто собой, и чтобы при знакомстве никто не восклицал: «Тот самый Гарри Поттер!»

Я тряхнул головой, отгоняя грустный мысли, и заставил себя улыбнуться. Еще я не раскисал из-за каких-то пятикурсников! Наверняка их поведению есть логичное объяснение. Не то, чтобы я не верил выводам Гермионы, — нет, в этом на нее можно положиться! – но, на мой взгляд, было еще что-то. Я решил не возвращаться к этим размышлениям до непосредственного общения с Джеком и Стивом.

На истории магии было ужасно скучно. Мысли сами собой то и дело возвращались к слизеринцу, которого я так ни разу и не встретил. Интересно, а как он относится к нашим отношениям? По его виду многого не скажешь. Он, как всегда, умудряется сохранять спокойствие и язвительное отношение ко всему происходящему. Черт, да он даже не смущается! Рядом с ним я себя чувствую так, будто я снова на пятом курсе. Но интуитивно я понимал, что наши отношения того стоят. Что-то было в этом колючем, независимом слизеринце такого, что заставляло меня чувствовать себя живым на двести процентов. А еще я ему верил. Просто верил своему бывшему заклятому врагу, верил в то, что он меня не предаст. Не в этот раз.

Почти весь вечер я просидел в гостиной, рассеянно перелистывая учебник по зельям. Нужно было писать эссе, но у меня, как водится, ничего не получалось. И вот, когда долгожданная мысль почти оформилась в моей голове, Рон ткнул меня в бок и кивком указал на вошедших в гостиную Джека и Стива. Мы тут же поднялись и направились им наперерез.

— Джек, Стив, — сказал я, — на минутку.

Парни угрюмо переглянулись, но послушно поплелись за нами к выходу. Стоило нам свернуть за угол, чтобы оказаться вне поля зрения Полной Дамы, Рон обратился к пятикурсникам:

— Вы ничего не хотите нам объяснить?

Парни переглянулись, затем Стив заговорил.

— Гарри, ты нас извини, но мы думали… мы решили… В общем, когда ты начал…

— Когда я начал что? – холодно поинтересовался я.

— Дружить с хо… Малфоем.

Я вопросительно приподнял брови и скрестил руки на груди. Стив набрал побольше воздуха и выпалил:

— Мы решили, что ты ненастоящий.

— Что?! – я опешил. – То есть это как? Игрушечный?

— Н-нет. Мы решили, что настоящий Гарри не может дружить со слизеринцем, тем более Малфоем, и думали, что тебя похитили и подменили.

Уголок моих губ неумолимо пополз вверх.

— Вы имеете в виду, что кто-то в моем обличии стал дружить с Малфоем? И решили поймать злодея?

Джек и Стив кивнули.

— Тогда откуда вы знаете, что сейчас я настоящий? – я изо всех сил держался, чтобы не заржать самым невежливым образом.

— Э-э-э… — протянул Джек, — ты снова начал общаться с Роном и Гермионой.

— А до этого, значит, не общался? – уточнил Рон.

— Да не знаем мы! – похоже, бедняга Джек наконец-таки осознал всю глупость их затеи.

— Гарри, мы хотели, как лучше! – попытался оправдаться Стив.

Мы с Роном переглянулись и, не сумев сдержаться, расхохотались. Хотели как лучше! Вот идиоты. Надо будет с Малфоем поделиться.

— Так, парни, — сказал, наконец, я, — говорю в первый и последний раз. Я дружу с Малфоем, нравится вам это или нет. И вообще, пора бы забыть старые предрассудки, вам не кажется? Война осталась в прошлом.

— Но, Гарри…

— Никаких «но»! – процедил я. – Оставьте ваше геройство для девочек!

А лучше купите мозги – пригодятся. Я потянул Рона за рукав, и мы ушли, оставив пятикурсников в недоумении.

Глава опубликована: 22.02.2013

Поиск по сайту: