Реформатор Цвингли 7 страница

Многие антиклерикальные настроения первых десятилетий шестнадцатого века трудно отличимы от убеждений остатков лоллардов и других средневековых форм инакомыслия и ереси. К тому времени смысл термина «лоллард» настолько размылся, что произвольно применялся по отношению ко всем неблагонадежным. Более того, чрезвычайно трудно поддаются анализу судебные записи, поскольку обвинения и показания против обвиняемых оформлялись таким образом, чтобы взгляды обвиняемых совпадали с формулировкой ереси, и избежать приговора и наказания было практически невозможно. Сохранившиеся свидетельства говорят о том, что небольшое число лоллардов существовало в провинциальном Йоркшире, а также несколько большее количество — в Кенте.

Лолларды были последователями радикального критика Римской церкви Джона Уиклифа (1320—1384). Уиклиф читал лекции в Оксфорде, критиковал богатство и мирскую власть церкви и затем, обнаружив ошибочность учения о Таинствах, со своими учениками перевел Библию на английский язык. Уиклиф посылал своих проповедников бедности, лоллардов, нести Евангелие по дорогам и тропам Англии. В 1415 году Собор в Констанце объявил учение Уиклифа ересью и потребовал сожжения его книг и тела. Однако Уиклиф умер в собственной постели, поскольку английские монархи, боровшиеся против авиньонского папства, стремились использовать литературный дар Уиклифа в своих целях, и искоренить его идеи было не так просто. Движение лоллардов существовало в центральных и периферийных графствах вплоть до шестнадцатого века и со временем слилось с другими антиклерикальными и протестантскими течениями. Большинство лоллардов были представителями низших и средних трудовых сословий. Особое внимание в движении уделялось английскому переводу Библии — циркулировали сотни рукописей этого перевода, лолларды с энтузиазмом заучивали многие фрагменты и цитировали их на своих тайных собраниях. По-видимому, между различными группами лоллардов поддерживались регулярные отношения. Они отрицали почитание святых, учение о пресуществлении, значение паломничества, обязательность исповеди у священника и необходимость духовенства как такового.

Некоторые идеи реформаторов с континента были столь близки еретическим взглядам лоллардов, что слияние было вполне закономерно. Очевидно, высокотеологические трактаты реформаторов не имели прямого воздействия на лоллардов, происходивших из низших сословий. Лолларды не обладали достаточной силой, чтобы начать Реформацию самостоятельно. Однако они приветствовали новые английские издания Библии Тиндала и Ковердала, переправлявшиеся с континента контрабандой, и представляли собой почву, готовую для протестантской проповеди. Время от времени лоллардов судили в епископальных судах. В годы правления Генриха VII и Генриха VIII их сжигали на кострах, однако большинство обвиняемых отрекались, после чего им полагалось пронести вязанку хвороста в знак покаяния и в напоминание о наказании, коего они избежали.

Гуманисты-эразмиты и первые протестанты

Эразмовский гуманизм так же широко распространился среди протопротестантской интеллигенции, как антиклерикальные настроения и средневековые ереси среди простого народа. Имя Эразма связано с английским гуманизмом со времени его первого посещения Англии в 1499 году. Христианский гуманизм Эразма, обращенный к Священному Писанию, мудрости Отцов Церкви, праведной жизни и, более всего, к умеренности и терпимости, оказывал огромное влияние на английских интеллектуалов как консервативного, так и либерального толка. Скорый перевод его сочинений, особенно в критические тридцатые и сороковые годы шестнадцатого века, указывает на то, что многие интеллектуалы признавали насущность его идей в тяжелых для Англии условиях. Кое-кто даже утверждает, что эразмовская via moderna была основой религиозной политики Англии в первые годы правления Эдуарда VI, сына и преемника Генриха, а также решающим фактором в политике Елизаветы I, младшей дочери Генриха. С одной стороны, эразмовский гуманизм смягчал консервативную ортодоксальность епископов Уаргама (Warham), Танстолла (Tunstall), Фокса (Foxe), Лонгленда (Longland), Поула (Pole) и Гардинера (Gardiner), а также Томаса Мора и Джона Фишера (John Fisher), а с другой — он успешно препятствовал укоренению догматического протестантизма, способствуя появлению целого поколения умеренных молодых людей, таких как Томас Старкей и Ричард Морисон (Thomas Starkey & Richard Morison), сформировавших политику Тюдоров. Эразмовский гуманизм оказал значительное влияние на реформаторскую мысль, и ход событий в Англии имел гораздо больше общего с положением на континенте, чем традиционно принято полагать.

Сама монархия содействовала развитию в королевстве гуманистической культуры, поскольку Генрих VII и Генрих VIII лично покровительствовали итальянским гуманистам. Дальнейшую подпитку движению обеспечило покровительство таких аристократов, как ученик и патрон Эразма лорд Маунтджой (Mountjoy). Эразмовская программа реформ и умеренный морализм Эразма в Философии Христа быстро завоевали сторонников, и английское гуманистическое движение развивалось. Английские университеты пережили глубокие перемены на протяжении первых трех десятилетий шестнадцатого века. Сильнее, чем обычно предполагают, было влияние гуманизма в Кембридже и Оксфорде, особенно на факультативах. В Кембридже, где преподавал сам Эразм, активное движение гуманистов возникло после того, как мать Генриха VII леди Маргарет Бьюфорт (Margaret Beaufort) и епископ Джон Фишер основали колледжи Христа и Св. Иоанна. За два года до выступления Лютера против индульгенций, один студент-активист осудил выдачу индульгенций Львом X, вывесив свое обращение на дверях колледжа поверх указов канцлера и епископа Фишера. Фишер отлучил юношу от церкви, и тот бежал на континент. Ричард Фокс открыл в Оксфорде Колледж Тела Христова и преподавал там греческий язык.

Примером смешения гуманизма и теологии Павла в мышлении одного человека является известный оксфордский реформатор Джон Колет. Колет покинул Оксфорд в 1504 году и стал настоятелем собора Св. Петра в Лондоне. Он был ревностным учеником Ап. Павла, искренним реформатором и побудил Эразма обратить на теологию более серьезное внимание. В своей известной проповеди 1512 года на собрании духовенства по поводу рукоположения Варгама в архиепископы он заложил основу дальнейших реформ. Колет процитировал изречение Св. Бернара, что порочная жизнь духовенства вредит Церкви больше, чем язычники. Он призвал к «переменам в церковном сословии, ибо ничто так не исказило лицо церкви, как мирской образ жизни служителей и священников». Он обличил духовенство в амбициях и жадности, подверг критике высокие расценки в церковных судах, мирской дух и роскошь иерархии, невежество низшего духовенства. Он признался, что говорит так открыто по причине «глубокой озабоченности», как «человек, скорбящий о разложении церкви».

От гуманистов, говорящих о реформах подобно Джону Колету, до реформаторов-гуманистов с евангелическими убеждениями оставался всего один шаг. Первые английские протестанты стали поколением мучеников. Одни из них были убиты слугами Генриха VII, а других постигла гибель при Марии Кровавой. Томас Бэкон (Thomas Becon) воздал им честь в предисловии к Цветку благочестивых молитв (The Flower of Godly Prayers):

«Бог вновь помиловал Английское Королевство и воздвиг Своих пророков, а именно Уильяма Тиндала, Томаса Билни (Thomas Bilney), Джона Фрита (John Frith), доктора [Роберта] Барнса (Robert Barnes), Джерома [Барлоу] (Jerome Barlowe), [Томаса] Гаррета и многих других, честно трудившихся, призывая нас в своих сочинениях и проповедях к покаянию, через которое нас не постиг бы яростный гнев Божий. Но какое они встретили обращение? Как были восприняты их тяжкие труды? Они были осуждены и казнены как еретики, а их книги осуждены и сожжены как ересь. О недостойнейшие из деяний!»[4]

Хотя идеи Лютера, Цвингли и других реформаторов с материка не оказали большого влияния на широкие массы, все же их брошюры и памфлеты затронули купцов, осуществлявших торговлю между восточным берегом и северной Германией. Даже в морских портах Девона и Корнуолла[5] были заметны признаки деятельности протестантов. Однако решающим фактором было проникновение реформаторских идей в университеты, где трактаты Лютера ходили по рукам уже в 1519 году. В марте 1521 года, всего за несколько недель до того как Лютер предстал перед сеймом в Вормсе, канцлер Оксфорда архиепископ Варгам писал кардиналу Уолси об опасных влияниях в университете. Он предупреждал: «Мне доложили, что университет частично поражен ересью Лютера, другими подобными ему и наполнен большим количеством книг упомянутого порочного учения». Уолси ответил приказом сжечь лютеранские книги в Кембридже на Рыночной площади, а в Лондоне — в церкви Св. Павла. Там он построил новую кафедру и эшафот. Пока Джон Фишер проповедовал против «пагубного учения» Лютера, Уолси освящал платформу в присутствии епископов и аббатов, собравшихся, чтобы наблюдать сожжение стопки книг Лютера. По замечанию протестантов, одет он был в пурпур, как «кровавый антихрист».

Затем Генрих VIII пустил в ход всю свою теологическую эрудицию. Он написал трактат, опровергавший Девяносто пять тезисов Лютера, распространившийся в Англии еще до того, как 5 марта 1518 года Эразм прислал экземпляр сэру Томасу Мору. Разгневанный работой Лютера О вавилонском пленении Церкви, Генрих написал трактат в защиту семи таинств Assertio septem sacramentorum, посвятив его Льву X. Король уверял папу, что как только он «узнал о ереси Лютера в Германии», сразу же «стал искать, как ее искоренить». Авторство Assertio подвергалось сомнению как тогда, так и сейчас. Некоторые говорили, что книга была написана Джоном Фишером, Ричардом Пейсом (Richard Pace) или даже кардиналом Уолси. В Германии кое-кто утверждал, что ее написал для короля Эразм, а в Англии говорили, что Эразм написал ответ Лютера. «О, если бы они поменялись местами», — вздыхал Лютер: «т.е. если бы англичане подозревали то, что подозревают немцы!» Лютер был полностью убежден, что истинный автор — Эдвард Ли (Edward Lee), однако заявил, что принимает авторство короля, поскольку такое мог написать только дурак, и такой же дурак позволил этой книге выйти под своим именем, а посему нет никакой разницы. Генрих, в свою очередь, выразил сомнение, что его книга приведет еретика к покаянию, воскликнув: «Увы! На него напал самый алчный в преисподней волк, сожрал и проглотил его в самую глубину своего чрева, где он лежит полуживой-полумертвый. В то время как благочестивый Пастырь взывает, сожалея о его погибели, он изрыгает из мерзкой пасти дьявольского волка бесчестные слова, которых гнушаются, которыми пренебрегают и которые ненавидят уши всего стада». 11 октября 1521 года папа пожаловал Генриха титулом fidei defensor, защитник веры.

Обращаясь в 1525 году в письме к английскому народу с убеждениями принять учение Лютера и не внимать клевете в его адрес, Виттенбергский пастор Иоганн Бугенгаген (Johannes Bugenhagen) имел некоторые основания надеяться на успех. В те же годы группа из пятидесяти—шестидесяти ученых собиралась в кембриджской гостинице «Белая лошадь» для обсуждения новой евангелической теологии реформаторов с материка. В группу входили видные протестанты и мартирологи, такие как Роберт Барнс, Джон Фрит, возможно Уильям Тиндал, Хью Латимер (Hugh Latimer), Томас Билни, Николас Ридли (Nicholas Ridley), Джон Бейл и летописец их страданий Джон Фокс. Один обращал другого, как во дни раннего христианства. Когда в 1524 году Латимер представил диссертацию на степень бакалавра теологии, посвященную разоблачению Меланхтона, Билни отвел его в сторону и убедил в истинности евангелической теологии. Фокс засвидетельствовал, что Фрит «принял в свое сердце семя Евангелия и истинного благочестия» через Тиндала. Когда в 1526 году кардинал Уолси формировал штат своего нового колледжа в Оксфорде, то шесть из восьми приглашенных преподавателей были настроены реформаторски. Яркими свидетельствами тех лет являются биографии двух первых английских протестантов.

Роберт Барнс был смелым буревестником, когда владел вниманием толпы, и менее отважным наедине с врагами, манипулировавшими его страхами и опасениями. Его попытка быстрой реформы закончилась полным крахом. Барнс не принадлежал к гуманистическому авангарду, хотя находился в Кембридже одновременно с Эразмом. Не владея греческим и еврейским языками, он все же цитировал Отцов Церкви, профессоров богословия и канонистов. В Рождественскую ночь 1525 года он выступил с проповедью, содержавшей еретические утверждения и двадцать пять критических замечаний в адрес Католической церкви. Кардинал Уолси обыскал его комнату в Кембридже, пытаясь найти лютеранские книги, однако Барнс спрятал их в другом месте. Его отвезли в Лондон, где он отрекся от проповеди «против мирского духа в церкви», последовав советам епископов Гардинера и Фокса. В воскресенье 11 февраля 1526 года, выражая свое покаяние, он должен был отстоять на коленях все время долгой проповеди епископа Джона Фишера в церкви Св. Павла и в составе процессии пронести вязанку хвороста вокруг церкви. В 1528 году, находясь под домашним арестом, он решил бежать, но прежде направил письмо Уолси с ложным указанием, что собирается утопиться, и еще одно письмо мэру, сообщив, что тот найдет на его теле замурованный в воске пергамент, призывающий народ подчиниться Уолси. Потом он переоделся в одежду мирянина и отправился на корабле в Антверпен, затем прибыв в Виттенберг.

В Виттенберге, по словам Фокса, Барнс «укрепился во Христе и обрел расположение умудренных Христом», таких как Лютер, Меланхтон и Бугенгаген. В 1531 году виттенбергские теологи направили его в качестве своего посланника к королю Генриху, канцлер которого Томас Мор попытался арестовать его как еретика и монаха-расстригу, после того как была снята дипломатическая охрана. Мор обвинил его в распространении книг еретиков Джорджа Джоя (George Joye) и Уильяма Тиндала, а также своих собственных. Барнс избежал ареста, сбрив бороду и переодевшись купцом. В конце концов он был арестован во время консервативной реакции последних лет правления Генриха и осужден на смерть за противодействие епископу Гардинеру и Генриху. Его сожгли в Смитфилде (Smithfield) 30 июля 1540 года. Барнсу было разрешено говорить перед тяжелым испытанием, и он попросил у Бога прощения за свои грехи и исповедал свою веру. Он сказал: «Я уповаю не на добрые дела, которые когда-либо совершил, но только на смерть Христову. Я не сомневаюсь в том, что благодаря Ему наследую Царствие Небесное». Так умер Св. Роберт, как его с почтением назвал Лютер.

Наиболее выдающимся среди первых в Англии протестантов несомненно был Уильям Тиндал, имя которого всегда будет связано с переводом Библии на английский язык. Он родился в 1495 году в Глоцестершире (Gloucestershyre), получил степень магистра искусств в 1515 году в Оксфорде, после чего преподавал в Кембридже. Служа наставником в доме сэра Джона Уэлша (John Welsh) в Литл-Содбери, Тиндал столкнулся с противодействием своей проповеди со стороны местных священников, имевших о Библии, в лучшем случае, приблизительное представление. Так он осознал необходимость доступности Писания мирянам на родном языке. Он решил самостоятельно сделать перевод, «...ибо, — как он вспоминал позже, — на опыте я убедился, что мирян невозможно утвердить в какой-либо истине, если перед их глазами не будет лежать Писание на их родном языке, дабы они могли понимать последовательность событий и смысл (самого) текста».[6] После принятия решения он самоотверженно приступил к совершенствованию необходимых для дела лингвистических орудий. Получив отказ от епископа Лондонского Кутберта Танстолла (Cuthbert Tunstall), он обрел поддержку в лице богатого лондонского торговца тканями по имени Хамфри Монмаут (Humphrey Monmouth), который был членом Христианского братства (Christian Brethren), тайного общества купцов, подверженных лютеранскому и лоллардскому влиянию. В 1524 году он предпринял поездку в Виттенберг ради встречи с Лютером. Сделанный им английский перевод Нового Завета на основе эразмовского греческого текста имеет сильное влияние лютеровского перевода на немецкий. Чувствуя серьезнейшую ответственность, он стремился к максимальной точности перевода. Тиндал писал: «Призываю Бога в свидетели в день, когда мы предстанем пред нашим Господом Иисусом, дабы дать отчет о своих делах, что не изменил намеренно ни один слог Слова Божия. Не изменю и сегодня, даже если будет мне обещано все, что существует на земле, любые удовольствия или богатства». В 1525 году он приступил к изданию своего перевода в Кёльне, однако был вынужден бежать в протестантский Вормс, где завершил начатую работу. В марте 1526 года и на протяжении последующих лет Англия была наводнена экземплярами этого и более поздних изданий, Пятикнижия и других фрагментов Ветхого Завета, вопреки всем отчаянным усилиям властей остановить этот поток. Наконец Тиндалу удалось отыскать английского издателя по имени Джон Дэй, выразившего готовность напечатать его перевод. Дэй забавлялся тем, что будил по утрам работников своей типографии и их учеников возгласом: «Подъем, день пришел!»[7] Однако при Марии, после объявления в розыск по обвинению в ереси, Тиндалу пришлось вновь бежать за границу.

Годы своей старости Тиндал прожил преимущественно в Английском торговом доме в Антверпене, на территории, недосягаемой для габсбургских имперских чиновников. Однако в мае 1535 года провокатор Генри Филлипс, притворившийся новообращенным, уговорил его покинуть дом. Тиндал был арестован и заточен в Вилвордский (Vilvorde) замок близ Брюсселя, где томился шестнадцать месяцев в ожидании суда. 6 октября 1536 года он был удушен палачом, а его тело сожжено. Считается, что его последние слова были: «Господи, открой глаза королю Англии». Страстный проповедник, известный последующим поколениям как «желчный Джон Бейл», писал об этих первых протестантах-мучениках: «Я полагаю, что в Королевстве Англия... дух Илии еще не уснул благодаря Вильяму Тиндалу, Роберту Барнсу и многим другим подобным им, которых антихрист в ожесточении отправил отсюда с огнем на Небеса, — так же, как туда ушел в огненной колеснице Илия».[8]

Кромвель и реформаторский парламент

После того как весной 1529 года Генрих VIII отчаялся уговорить папу Климента VII расторгнуть его брак с Екатериной, от убеждений он перешел к угрозам. Существовал прецедент, когда в четырнадцатом веке была объявлена независимость Англии от власти папы. В 1351 году против власти папы в королевстве был принят устав о монастырских казначеях, за которым последовал Указ о наказании за превышение церковной власти, запрещавший обращаться в Рим без санкции короля. Указ о наказании за превышение церковной власти от 1373 года был наиболее эффективным из трех постановлений, использованных Генрихом VIII. Генрих увидел возможность использовать парламент для шантажа папы, который может принести ему реальную независимость от Рима и господство в своей стране.

Уолси всегда опасался Томаса Мора, однако, признавая его способности и консервативность, он рекомендовал его как своего преемника на должность первого канцлера. 25 октября 1529 года, при почти полном согласии общества, Мору была передана большая печать. В своем первом обращении к парламенту в качестве спикера Мор язвительно сказал, что Уолси «великий кастрированный баран, который, как вам всем известно, недавно пал». Как честный мирянин, Мор утверждал от имени всех людей, осознававших насущность реформы, что реформа является наиболее актуальным для парламента вопросом. Однако события приняли такой оборот, что сам Томас Мор оказался в весьма уязвимом положении.

После падения Уолси теолог из Кембриджа Томас Кранмер предложил Генриху проконсультироваться в университетах по вопросу своего развода, в надежде, что согласие укрепит позиции короля. Итог консультаций оказался неутешительным, поскольку даже антипапский Виттенберг признавал законность его брака, а Лютер позднее сообщил, что он горячо молился о королеве Екатерине. Необходимость жестких юридических мер была очевидна.

В конце 1530 года король обвинил духовенство, так же как и Уолси, в нарушении Указа о наказании за превышение церковной власти, и собрание духовенства предпочло выплатить 100.000 фунтов стерлингов, нежели рисковать потерей всего церковного имущества в результате конфискации. Более того, под давлением они присвоили королю титул «единственного защитника, единственного и верховного господина, и, насколько позволяет закон Христов, даже верховного главы Английской церкви и духовенства». Тем временем, Палата общин одобрила несколько указов, регулировавших плату за церковные обряды, похороны и прочее, а также готовила к утверждению решительные меры.

Неофициальным вдохновителем всех этих решительных законодательных актов был новый политик по имени Томас Кромвель, которому вскоре предстояло стать заметной фигурой в Английской Реформации. Замысел Кромвеля состоял в том, чтобы изгнать папу из страны и передать централизованную власть в руки короля и парламента. Он родился около 1485 года в Патни (Patney) в семье человека, работавшего то на пивоварне, то на сукновальне, а то в кузне. Еще подростком Кромвель покинул дом в поисках удачи, сначала в качестве французского наемника, а потом служащего у банкиров Фрескобальди в Северной Италии. Приблизительно через два года он пошел дальше и стал экономическим агентом английских купцов в Нидерландах, сообщая им о ситуации на рынке Антверпена. Как культурный человек, знакомый с итальянской и латинской литературой, Кромвель решал практические государственные дела в рациональном стиле Возрождения. Согласно позднему свидетельству кардинала Реджинальда Поля, Марсиджлио из Падуи, со своим радикальным Defensor pacis (Защитник мира), привлекал его больше, чем макиавеллевский Князь. Практике политического искусства он обучался в доме самого Уолси. Уолси использовал его при ликвидации закрытых им монастырей. Кромвель сильно переживал падение Уолси. Говорят, даже плакал. Но вскоре он осушил глаза и отправился в Лондон, искать благоволения короля. Кромвель первоначально занимал незначительные посты, а к январю 1531 года дал клятву верности по случаю вступления в Королевский совет. Он контролировал бюджет короля, а в 1534 году стал его статс-секретарем, распространив свой контроль на все королевские дела.

Часто, но ошибочно утверждалось, что Кромвель стремился сделать Генриха абсолютным монархом. Кромвель действовал через Палату общин, потому решающим фактором было утверждение реформаторского парламента (1529—1536). Томас Кранмер с полным основанием написал в 1537 году страсбургскому реформатору Вольфгангу Капитону: «Во всем, что до сих пор было достигнуто в плане реформации религии и духовенства один Кромвель сделал больше, чем все остальные вместе». Пятилетняя юридическая реформа привела к тому, что церковная власть папы в Англии сменилась главенством короля над Английской церковью.

Усилия Кромвеля по упразднению юридической независимости церкви начались с принятия «Петиции Палаты общин против церковных судов» (the Supplication of the Commons Against the Ordinaries), в которой предусмотрительно говорилось об ограничении права духовенства утверждать церковные законы без согласия Палаты общин и критиковались произвольные и оскорбительные действия церковных судов, зачастую несправедливые по отношению к мирянам. Король высказал спикеру Палаты недовольство тем, что прелаты во время своего рукоположения клянутся в верности папе. 15 мая 1532 года собор принял обращение духовенства с просьбой к королю о защите от Палаты общин и передаче ему контроля над своей законодательной деятельностью в обмен на его протекцию над церковными судами. На следующий день Томас Мор подал в отставку с должности канцлера. К концу года был утвержден акт о приостановке выплаты аннатов Риму, и папа, ввиду такой угрозы, сделал архиепископом Кентерберийским королевского избранника Томаса Кранмера.

В марте 1533 года Кромвель подготовил утверждение наиважнейшего Акта об ограничении апелляций. Знаменитая преамбула к Акту гласила: «Королевство Англия является Империей... под единоличным правлением Верховного Главы и Короля, который имеет императорское достоинство и императорский престол, и которому общество, состоящее из людей разных сословий и положения, различных титулов и устоев духовных и светских, обязано после Бога естественным и смиренным послушанием». Акт постановлял, что вопросы, касающиеся деятельности короля, направляются на рассмотрение в Высший церковный совет, являющийся высшей юридической инстанцией, и дальнейшие апелляции за пределы королевства, например в Рим, — невозможны.

Одно из дел короля становилось день ото дня все более срочным. Через шесть лет после тайного развода Генриха с Екатериной в январе 1533 года король тайно женился на Анне Болейн. Он и Екатерина уже развелись, однако развод не был объявлен публично, потому что Генрих не имел уверенности, что его можно обосновать юридически. К указанному времени Анна уже была беременна, и королю требовалось заранее утвердить законность рождения ребенка на случай, если он сможет стать его наследником. После утверждения Акта об ограничении апелляций, архиепископ Кранмер смог объявить о расторжении брака с Екатериной и заключении брака с Анной. В июне Анна была коронована, а через несколько дней папа отлучил Генриха от Церкви. На тот момент страна утратила интерес к действиям папы, и Генрих хвастался, что его нимало не озаботит, даже если папа десять тысяч раз предаст его анафеме. В сентябре родилась принцесса Елизавета. После этого парламент торжественно утвердил Акт о престолонаследии, провозгласивший детей Генриха и Анны законными наследниками трона. Всем подданным надлежало принести клятву согласия с этим Актом. Позднее, в 1534 году, Акт о верховенстве окончательно определил главенство короля над Церковью и утвердил королевские визитации. В ноябре 1534 года Акт об измене, имевший целью оградить короля и его семью от тайных происков недругов, завершил создание законодательного бруствера вокруг национальной церкви и дома Тюдоров.

Сопротивление церковному перевороту Генриха было на удивление слабо, однако на алтаре перемен оказались две жертвы: епископ Джон Фишер и мирянин сэр Томас Мор. Фишер и Мор не могли пойти на компромисс со своей совестью и подписать Акт о верховенстве, потому что он отвергал авторитет папы. Мор отказался дать клятву согласия с первым Актом о престолонаследии от 26 марта 1534 года. Во втором Акте о престолонаследии, принятом в ноябре 1534 года, присутствовал текст обязательной клятвы. Мор счел, что клятва «не согласуется» с первоосновами, и отказался ее дать. Фишера и Мора заключили в Тауэр, где они ожидали суда дольше года. Фишер удостоился кровавой славы мученика одновременно с красной [кардинальской] шапкой, пожалованной ему папой Павлом III. Говорят, что Генрих на это усмехнулся: «Хорошо, пусть папа шлет ему шапку, если хочет, а я позабочусь о том, чтобы по прибытии ее надели на плечи, потому что не будет у него головы, на которую ее надеть». Фишера обезглавили 22 июня 1535 года.

Сэр Томас Мор был причислен к лику святых после того, как перенес все выпавшие на его долю искушения. Вторая жена убеждала его задуматься о всех преимуществах и привилегиях, которыми он сможет пользоваться, признав религиозное верховенство короля. Это искушение он преодолел с легкостью. Дочь убеждала его принять во внимание тот факт, что он противопоставляет свое личное мнение мнению многих отрекшихся от верховенства папы священнослужителей, а также воле своего короля. Этот аргумент стал жестоким испытанием для его совести. «Дочь, — твердо ответил Мор, — я никогда не приколю булавкой свою душу к спине другого!» В соответствии с законом об измене, он подлежал четвертованию, а не просто отсечению головы. В тюрьме Мор, бывший яростным оппонентом Тиндала и протестантов, написал прекрасные аполитические религиозные трактаты, такие как Диалог об утешении в невзгодах. Мору удалось до конца сохранить свой сдержанный юмор. Его зять Ропер (Roper) не слышал лично, но рассказывал, что Мор взошел на эшафот со словами: «Умоляю вас, господин Лейтенант, сохранить меня в полном порядке, а кроме того, позвольте мне обойтись без поддержки во время моего сошествия». Говорят, что он попросил палача оставить ему бороду, поскольку она не совершала измены. В отличие от Мора, Реджинальд Поль оказался в изгнании и в свое время был вознагражден должностью кардинала.

В феврале 1536 года реформаторский парламент получил от инспекторов Кромвеля отчеты о монастырях и утвердил первый Акт о ликвидации. Генрих был вынужден ограничивать число монастырей по экономическим причинам, а также по религиозным мотивам и из-за антиклерикального настроения Палаты общин. Приняв акт 1536 года, парламент ликвидировал небольшие общины с годовым доходом менее 200 фунтов стерлингов. Большинство крупных монастырей было вынуждено подчиниться королю. Последним подчинившимся монастырем было аббатство Уолтгэм (Waltham) в Эссексе, капитулировавшее 23 марта 1540 года. Моральное состояние монастырей было гораздо лучше, нежели утверждалось пропагандой Кромвеля и более поздними историками. Некоторые ордены, например картезианцы, сохраняли высокую нравственность и образцовую дисциплину. Они даже противопоставили Генриху несколько мучеников, в том числе приора Лондонского Чартерхауза (London Charterhouse). В 1539 году были повешены аббаты Гластонбергский, Ридингский и Колчестерский (Glastonbury, Reading & Colchester), однако они скорее оказались жертвами обстоятельств, чем героями или сознательными мучениками. Монастыри закрывались более из практических, чем из принципиальных соображений, хотя даже эти трофеи, увеличившие к 1540 году годовой доход короля на 100.000 фунтов стерлингов, не обеспечили Генриху достаточного для его запросов дохода. С ликвидацией монастырей старая церковь утратила свои лучшие силы, и возврат к прежнему положению вещей стал уже невозможен.

Поиск по сайту: