ВОЗРОЖДЕНИЕ И ДВИЖЕНИЕ РЕФОРМАЦИИ 6 страница

Второй парламент, собравшийся в 1563 году, подтвердил Акт о единообразии и принял меры, обеспечившие его неукоснительное исполнение. В том же году съезд духовенства в Кентербери выработал доктринальное обоснование нового порядка. Сорок два артикула Эдуарда VI были слегка изменены в Тридцать девять артикулов, ставших основным англиканским вероисповеданием. Артикулы были составлены с целью закрепления умеренных позиций, уклонения от противоречий и крайностей. Определение реального присутствия Христа в Причастии было тщательно сформулировано таким образом, чтобы закрепить основное евангельское понимание, отсекая с одной стороны католическое учение о пресуществлении, а с другой — символическое толкование Цвингли. Святое Писание было объявлено основанием и стандартом веры. Было подтверждено учение о предопределении, однако в более умеренной форме, чем у Цвингли. Джон Джеуэл (John Jewel), епископ Солсберский и активный защитник национальной церкви, представил первое систематическое учение Англиканства в своей Апологии Англиканской церкви (1562). В следующем году был опубликован еще более важный труд Деяния и памятники (Acts and Monuments) Джона Фокса, который многие поколения духовенства и грамотных мирян как в Англии, так и в американских колониях читали наравне с Библией и молитвенником. Этот кровавый мартиролог способствовал возникновению особого протестантского антиримского сознания с националистическим настроением в протестантском англоговорящем мире.

КАТОЛИКИ

В начале правления Елизаветы значительная часть английского народа была католическою в своей религиозной ориентации. Многие представители высшей аристократии также были консервативны. Однако наиболее выдающиеся люди того времени, молодые люди, приобретавшие влияние в коммерции и государственном управлении, оказывались протестантами. В Палате общин было широко представлено это активное и прогрессивное течение. За шесть лет после принятия соответствующего акта только двести церковнослужителей из девяти тысяч отказались клятвенно признать верховную власть королевы. Во время правления Елизаветы численность римо-католиков в Англии сократилась до крохотного меньшинства и составила незначительный процент населения численностью в четыре миллиона человек. Тем не менее, в период между 1569 и 1588 годами Католицизм представлял реальную угрозу для Англии благодаря поддержке и ободрению из Испании. Восстание католических феодалов на севере в 1569—1570 годах во главе с герцогом Норфолком смогло охватить лишь ограниченную территорию. Восставшие даже не дошли до завоевания Йорка. Папство терпело поражение в противодействии Елизавете. Королева отказалась послать представителей на третью сессию Тридентского собора, указав в качестве основного аргумента на попытки католиков поднять против нее восстание.

В конце концов папа Пий V завершил отчуждение Англии, издав 25 февраля 1570 года буллу Regnans in excelsis об отлучении Елизаветы. Булла гласила, что на основании власти римского понтифика над всеми народами и царствами, и вследствие того, что Елизавета, будучи служительницею нечестия, узурпировала церковную власть, навлекла гибель на свое королевство и совершала нечестивые таинства Кальвина, она отлучается от Тела Христова и лишается своего престола, а всем ее подданным отпускается принесенная ими клятва верности. В последние тридцать лет правления Елизаветы семинаристы[1] и иезуиты удвоили свои усилия в приобретении сторонников для Рима и имели успех в отдельных областях. Десятилетие спустя после буллы об отлучении иезуитская миссия в Англии объявила о 120 000 «обращенных», большая часть которых несомненно была католиками с самого начала, а не новообращенными. Немногочисленная группа верных Риму людей существовала всегда, но их численность установить невозможно. Священники этих подпольных католиков часто были родом из аристократических семей и получали образование у иезуитов или в училищах кардинала Аллена в Дуэ и Риме. Они жили в постоянной опасности, переезжая из одной усадьбы в другую и служа семьям католических сквайров. Время от времени ходили слухи о замышляемых убийствах руками наемников или иностранных шпионов, держа начеку лорда Сесиля и наполняя общественное сознание страхом и ненавистью. Папа Григорий XII заявил, что булла Пия V оправдывает любое применение оружия против «этой преступной английской женщины» и даже побуждает заговоры с целью ее убийства.

Елизавета отреагировала на папскую буллу официальным заявлением, что она

«...желает, чтобы все ее любящие подданные понимали, что, пока они живут, открыто соблюдая ее законы и не нарушая их сознательно и демонстративно своими явными действиями, позиция ее величества состоит не в том, чтобы досаждать кому-то из них в вопросах религии инквизицией или полицией нравов, но принимать их и обходиться с ними, как со своими добрыми и верными подданными».

В 1571 году парламент принял несколько антипапских законов, запретив ввоз папской буллы в Англию и назвав изменой произнесение слов о том, что Елизавета не должна быть королевой или что она еретичка, узурпаторша и раскольница. В 1585 году был принят акт, объявивший иезуитов вне закона с целью утихомирить общественное возбуждение и нападения фанатиков на рядовых католиков. На протяжении всех сорока пяти лет правления Елизаветы только 221 католик был казнен за свою веру, в противовес 290 протестантам, погибшим за пять лет правления ее сестры Марии. Большинство из них было казнено за измену, а не за ересь, что свидетельствовало о значительной идеологической перемене, хотя жертвам от этого было не легче.

Твердость Елизаветы в обращении с инакомыслящими католиками объясняется преимущественно тем фактом, что их нелояльное отношение играло на руку ее врагам внутри страны и за рубежом. Опасение полного восстановления Католицизма стало главной причиной ее решения в отношении Марии Стюарт. Переход ультра-католического короля Испании к агрессивной политике, апогеем которой был поход испанской Армады, обострил вопрос об измене внутри страны. И если англикане терпимо относились к католическому меньшинству, этого нельзя было сказать о широком религиозном движении, известном как Пуританство, и отдельных протестантских экстремистах разного толка.

ПУРИТАНЕ

Взрывоопасный потенциал Пуританства, представлявшего для Англиканской церкви бульшую угрозу, чем Католицизм, проявился во время гражданской войны семнадцатого века. Особенно после 1640 года сепаратизм и Пресвитерианство стали конкурирующими доктринами, готовыми воевать за главенство в церковной политике. Рассматривая Пуританство времен правления Елизаветы, следует отстраниться от событий последующих десятилетий семнадцатого века. По словам Мильтона, Пуританство было движением «за реформу Реформации». Впервые этот термин был упомянут в 1564 году по отношению к тем протестантам, которые, безопасно пребывая в лоне национальной церкви, стремились очистить Англиканское служение от всех остатков «папизма» и «римских предрассудков». Многие молодые церковнослужители, особенно из числа изгнанных Марией, черпали вдохновение в теологии Женевского происхождения и продолжали искать руководства и вдохновения у реформатских церквей и теологов. В то время лишь некоторые помышляли об отделении. Кальвин, Буцер и Нокс не осуждали епархии как таковые, поэтому активные «реформаты» могли по-прежнему формально существовать в рамках государственной церкви.

Елизавета была достаточно консервативна в своих религиозных представлениях. Она не находила времени для евангелистских протестантов и их требований учредить проповедническое служение. Хотя многие из ее епископов проявляли терпимость во второстепенных вопросах и даже были готовы отказаться от неприемлемой для реформатов практики, Елизавета принудила архиепископа Паркера обнародовать свои доводы в пользу единообразия. Она разжаловала Гриндала, своего архиепископа, выступавшего в защиту проповеди и пророчеств, одобрение которых успешно закрепило бы евангелистское Пуританство внутри официальной церкви. После длительных и обширных поисков Елизавета наконец остановилась на Джоне Уитгифте (John Whitgift), архиепископе почти столь же консервативных взглядов, как и она сама. В 1595 году он едва не впал в немилость за опубликование Ламбетских артикулов (Lambeth Articles). Неизменность позиций Елизаветы и одновременно растущее тяготение в сторону евангелистского Протестантизма были характерными чертами религиозной ситуации во время ее правления, порождавшими неизбежную напряженность и периодическую конфронтацию.

Некоторые противоречия времен правления Елизаветы позднее породили более серьезные проблемы. Полемика об одежде священников в 1563 году едва ли сравнима по значимости с арианской полемикой в древней Церкви, хотя шума было наделано больше. Пуритане считали, что вопрос об одежде священников не требует немедленного разрешения. Но они оспаривали обычай духовенства носить шапочку и мантию в течение недели и стихарь по воскресеньям. Вскоре к списку римских обрядов, претящих совести, они добавили такие обычаи как крестное знамение при Крещении, коленопреклонение во время Причастия, чрезмерное, по их мнению, количество церковных праздников, кольцо при бракосочетании и (отголоски Цюриха!) использование в церквях органа. Прошение об отмене многочисленных римских обычаев и всех облачений, кроме стихаря, было подано на рассмотрение собранию духовенства и отклонено им с перевесом всего в один голос.

В 1572 году поднялся шум вокруг более серьезного вопроса, когда Томас Картрит (Thomas Cartwright) и группа Лондонских пуритан выступила за пресвитерианскую форму церковного управления вместо епископальной системы. «Первое увещевание» (First Admonition), опубликованное в том году, призывало к тому, чтобы служителей избирали церковные приходы, а не епископы. «Второе увещевание» предлагало пресвитерианскую модель церковного управления, явно вторившую Основам Кальвина, и призывало к созданию института пресвитеров, которые следили бы за церковной дисциплиной, назначали бы служителей в приходах и руководили поклонением во время богослужений. Такая угроза порядку и стабильности возмутила Елизавету и ее советников, несомненно видевших взаимозависимость епископов и короны. В 1574 году Картрит бежал за границу, но пуританское движение развивалось. В 1589 году умер идейный организатор пресвитерианского подполья Джон Филд (John Field). К 1592 году организация развалилась, и пресвитерианский вопрос, казалось, исчерпал себя. Реальное возрождение Пресвитерианства произошло только во времена гражданских войн.

Роберт Браун (Robert Browne) из Кембриджа стал первым сепаратистом, отстаивавшим более радикальное инакомыслие. Браун был вспыльчивым типом и однажды предстал перед судом за избиение своей жены. Описание этого происшествия демонстрирует изощренность его интеллекта: «Отвечая на упрек в избиении своей пожилой жены, почтенный отец Браун отметил, что побил ее не как жену, а как проклятую старуху». Он разработал общинную модель церкви как содружества «призванных» или «собранных» из великого множества людей, добровольно связавших свою жизнь друг с другом в поместной церкви. В своей Книге, являющей жизнь и нравы всех истинных христиан (Book Which Showeth the Life and Manners of All True Christians) он настаивал, что каждая община должна быть свободна от контроля государства, а также независима от епископов и пресвитеров. Община должна сама избирать пасторов, учителей и старейшин, не обязательно из числа хорошо образованных людей, и порядок поклонения на богослужениях должен быть очень простым. Приблизительно в 1580 году Браун действительно организовал такую общину в Норидже. Правительство, опомнившись, привело в действие механизм репрессий.

Назначенный Елизаветой новый архиепископ Кентерберийский Джон Уитгифт попытался вернуть пуритан к единству. Теологически Уитгифт был строгим кальвинистом, несмотря на свою жесткую политику в отношении пуритан, выступавших против использования стихаря, и даже как-то упрекнул Картрита за сделанное им допущение, что учение о свободе воли «не противоречит спасению». Архиепископ Уитгифт, которого Елизавета называла «мой черный муженек», заявил 17 ноября 1583 года в своей первой проповеди в церкви Креста Св. Павла, что пуритане должны подчиниться установленному порядку. В том же году Шесть артикулов обязали население согласиться с верховенством королевской власти в церкви и государстве и принять Общий служебник и Тридцать девять артикулов как основание и норму. Верховный суд привлек нарушителей к ответу. Всего было отстранено около двухсот приходских священников. В 1586 году он учредил цензуру теологических изданий, надеясь остановить пуританских экстремистов, однако вызывающие брошюры «Мартина Марпрелата» («Martin Marprelate») появлялись вопреки его усилиям, нападая на епископов как «мелких антихристов, надменных прелатов, несносных противников Реформации, врагов Евангелия и ничтожных завистливых священников». В 1593 году Акт о сектах потребовал изгнания или смерти всех, кто отказывается посещать государственную церковь и поклоняется в отдельных группах. Ламбетские артикулы Уитгифта 1595 года по-прежнему придерживались последовательного и строгого учения о [двойном] предопределении.

В высшем руководстве перемена теологических взглядов произошла только в последние годы правления Елизаветы, когда в 1599 году епископ Лондонский Ричард Бэнкрофт (Richard Bancroft) начал реально использовать свою власть примаса в интересах церковнослужителей с более широкими взглядами. На Придворной конференции в Гемптоне (Hampton Court Conference) Бэнкрофт не позволил пуританам включить Ламбетские артикулы Уитгифта в официальное вероисповедание. Наиболее влиятельным и типичным в Англиканской Реформации был труд скромного служителя Ричарда Хукера (Richard Hooker), не ставшего видным церковнослужителем или теологом, Законы церковного управления (Laws of Ecclesiastical Polity). Первые четыре книги Законов увидели свет только в 1593 году и были написаны как ответ пуританскому богослову Уолтеру Трэйверсу (Walter Travers), критиковавшему государственную церковь на основании Библии. Хукер употребил для опровержения пуританских аргументов превосходный, достойный темы литературный стиль и обосновал англиканскую форму управления как законное церковное устройство. Он подчеркивал необходимость смирения перед Богом, согласия, мира, здравомыслия и порядка ради достижения спокойствия на земле и счастья в вечности. Он обращался к Божиим и природным законам, а также к Святому Писанию в своих доказательствах истинности Англиканской церкви.

Королева Шотландии Мария Стюарт

Когда в 1568 году Мария Стюарт бежала в Англию, то с собой она принесла явную угрозу безопасности Елизаветы, досаждавшую английской королеве на протяжении девятнадцати лет. Один из ее епископов отметил, что Елизавета правила на «птичьих правах». Мария представляла опасность для Елизаветы одним своим рождением в качестве единственного законного ребенка короля Шотландии Якова V, своим католичеством и потенциальной возможностью стать залогом в международной политической игре. Мария являлась противоположностью своей сестры Елизаветы во многих отношениях. Она выросла при веселом и ослепительном французском дворе, воспитывалась с дофином и его сестрами и принадлежала кругу, в котором рыцарские романы и сатиры Рабле предпочитались классике. Она обладала страстной натурой и была способна к неистовой любви и жгучей ненависти. Мария не отличалась крепким здоровьем, однако обладала удивительной выносливостью. Даже не будучи равной Елизавете в королевских качествах, она все же стала для нее достойной соперницей. Первым судьбоносным шагом Марии было решение оставить Францию, в которой ее придворная жизнь отравлялась ненавистью свекрови Екатерины де Медичи, чтобы вернуться в бедную и захолустную, зато родную Шотландию. Отец Марии Яков V умер 14 декабря 1542 года, всего через неделю после ее рождения. Шесть лет спустя ее отослали во Францию. В 1558 году она вышла замуж за дофина Франциска. В том же году умерла королева Англии Мария, и она со своим мужем была втянута в английскую политику. В следующем году, со смертью короля Генриха II, она стала супругой короля Франции. Тем временем восстали шотландские феодалы, и протестантские войска со своими английскими союзниками вынудили французский гарнизон Марии сдаться. Представитель Марии подписал Эдинбургский договор, окончивший в 1560 году гражданскую войну, однако одним из пунктов договора Елизавета признавалась королевой Англии, и потому Мария оттягивала время, в результате так и не подписав договор. 5 декабря умер ее муж, и Мария решила вернуться в Шотландию как королева, на что протестанты согласились неохотно. Она прибыла в Шотландию 19 августа 1561 года.

Некоторое время Мария правила, хотя в действительности не управляла, так как реальная власть принадлежала кланам, и реформаторы также сохранили свое влияние. В 1565 году Елизавета позволила вернуться в Англию Генриху Стюарту, лорду Дарнли, правнуку Генриха VII. Он был католиком и в остальном годился в супруги Марии, а с точки зрения Елизаветы представлял меньшую опасность, чем союз с Францией или Испанией. Марии тогда было двадцать три года, и она безумно в него влюбилась. Восстала протестантская аристократия, но Мария их подавила и вышла замуж за молодого Дарнли. Он оказался подлым и жестоким мужем. Из ревности к секретарю Марии итальянцу Давиду Риццио (David Rizzio), веселому малому, развлекавшему Марию музыкой и следившему за ее корреспонденцией, Дарнли замыслил его убийство. 9 марта 1566 года убийцы ворвались в апартаменты королевы, в ее присутствии вытащили Риццио за двери и зарезали его насмерть. Мария была арестована, но бежала и жила с презрением к своему ничтожному мужу. Теперь она обратилась к Джеймсу Хепберну (James Hepburn), графу Ботуэлла (of Bothwell), готовому ради нее на невероятные вещи.

Дарнли лежал больной в резиденции Марии в Кирк-о-Филде (Kirk o'Field), когда 10 февраля 1567 года между двумя и тремя часами утра дом взорвался. Дарнли и его пажа обнаружили удавленными в саду. Создавалось впечатление, что Дарнли узнал о скором взрыве и в последний момент сумел выбраться из здания, так что заговорщикам пришлось оставить явные улики убийства в происшествии, которому следовало выглядеть таинственным. На улицах появились плакаты с портретом Ботуэлла и надписью: «Вот убийца короля». Ботуэллу было предъявлено обвинение в убийстве, но он естественно был оправдан своими пэрами, весьма обрадованными избавлению от Дарнли. Якобы насильно, но предположительно с ее согласия он увез Марию в Данбар, поскольку только общественный скандал мог побудить его жену искать развода, а суд — разрешить развод, и внешне невинная Мария не могла надеяться на одобрение их брака столь скоро после смерти Дарнли. Случилось так, что их надежды не оправдались. Мария и Ботуэлл поженились 15 мая, а через месяц против них восстали протестантские лорды. Ботуэллу они дали возможность ускользнуть, а королева была заточена в замке Лохлевен (Lochleven).

До какой степени Мария была замешана в убийстве Дарнли? «Письма из шкатулки», якобы написанные Марией Ботуэллу во время этого фатального кризиса, были сильно не в ее пользу, хотя их подлинность некоторые ее защитники все еще подвергают сомнению, также ссылаясь на протест Марии, которая настаивала на счастливом совпадении, что в ночь гибели Дарнли она вдруг вспомнила о своем обещании посетить свадебный пир, благодаря чему Провидение хранило ее вдали от Кирк-о-Филда вплоть до самого взрыва, его разрушившего.

Марии удалось бежать и поднять армию, однако 13 мая 1568 года она была разбита при Лэнгсайде (Langside), после чего она бежала в Англию, предав себя на милость Елизаветы. Сесиль допросил ее и вынес следующий вердикт: «Не было обнаружено никаких достаточных доказательств того, что королеве Англии следует составить дурное мнение о своей доброй сестре». Елизавета была неглупой женщиной, однако ей показалось вполне возможным и более предпочтительным оставить Марию в живых, подрезав ей крылья. Мария проживала в ряде замков и сельских поместий со свитой из тридцати ее собственных слуг, беспрепятственно пользуясь своим французским приданым и почтением, достойным королевы. Она имела право принимать гостей наедине, но была несколько ограничена в переписке со своими приверженцами.

Восстание католиков на севере в 1569 году и отлучение Елизаветы папой в 1570 году компрометировали Марию, однако никаких мер против нее принято не было. Итальянского банкира Роберто Ридольфи (Roberto Ridolfi) уличили в организации с папской санкции убийства Елизаветы и брака Марии с герцогом Норфолком. Агенты Сесиля раскрыли заговор, и герцог был обезглавлен 2 июня 1572 года.

Заточение Марии, роскошное, однако невыносимое для женщины ее темперамента и амбиций, продолжалось четырнадцать лет. Окончательное поражение произошло, когда она вновь слишком доверилась человеку. Теперь этим человеком был Томас Морган (Thomas Morgan), агент, переправлявший ее письма, но открывший ее секреты сэру Фрэнсису Уолсингему, возглавлявшему секретную службу Елизаветы. Узнав об очередном готовящемся заговоре против Елизаветы, Уолсингем организовал внедрение в круг заговорщиков своих агентов, которые добыли основательные улики против Марии. В октябре 1586 года состоялся суд над ней за заговор против королевы. Мария признала, что стремилась бежать, но отрицала, что «производила или поощряла какое-либо вредительство против ее величества». Имевшиеся улики превосходили все ее отречения, и она была осуждена на смертную казнь как «Мария Стюарт, обычно называемая королевой Шотландии».

В смерти она была более благородна, чем в жизни. «Господин настоятель, — сказала она настоятелю собора в Петерборо (Peterbrough), призвавшему ее к покаянию, — я умру так же, как жила, в священной и истинной католической вере. Все, что вы мне можете сказать на этот счет, тщетно, и все ваши молитвы, я полагаю, мне мало помогут». Несмотря на то, что брак Марии с Ботуэллом был заключен по протестантскому обряду, теперь она решила, что мир должен знать, что она не только умерла в католической вере, но и за нее. С падением топора, ее кровь смоет все интриги и обвинения и будет взывать о мести. Мария идеально сыграла свою последнюю роль. Высоко подняв распятие, она произнесла католические молитвы, прося Бога о благословении Англии, помиловании Елизаветы и прощении ее врагов. Черная вельветовая мантия упала к ее ногам, и она шагнула вперед, одетая в ярко-красный шелк, цвет мученичества. Она склонилась над плахой и предала душу свою Богу, затем палач дважды опустил свой топор. Палач с лицом, по традиции в черной маске, наклонился и поднял голову, чтобы показать ее толпе, и прокричал: «Да здравствует королева!» Однако в его руках оказался только рыжий парик. На краю платформы лежала седая голова королевы Шотландии Марии.

Отношения Англии с Францией и Испанией

Отношения Англии с Шотландией и Ирландией и отношения Елизаветы с Марией отражают общее состояние Англии в борьбе с ее двумя католическими соперниками — Францией и Испанией, которые превосходили ее размерами, богатством и влиянием. Елизавета окрестила свою политику «закулисной войной», в ходе которой она содействовала французским гугенотам и нидерландским протестантам. На протяжении первых пяти лет, пока Елизавета занималась укреплением своих позиций внутри страны, эту игру осторожно вел Сесиль. После этого Англия стала более независимой и агрессивной, стремясь выбраться из трясины, в которую погрузила страну Мария.

Филипп II убедил Марию объявить Франции войну, что привело Англию в 1558 году к утрате Кале. Однако Елизавета обрадовалась поддержке Филиппа в мирных Като-Камбрезийских переговорах 1559 года. В тот момент Филипп был более заинтересован в том, чтобы использовать Англию как противовес Франции, чем искоренять Протестантизм в этой стране. Французский король также фактически правил Шотландией через свою регентшу, Марию Гиз. Мария Стюарт была тогда женою дофина. Таким образом, Франция зажала Англию в своих тисках, и на протяжении десятилетия Елизавета вынужденно играла партию Испании. Затем Филипп женился на дочери французского короля, но Франция продолжала представлять угрозу для Испании, потому Филипп временно предоставил Англии возможность беспрепятственного развития. Елизавета воспользовалась предоставленным ей шансом и решительным вторжением выбросила Францию из Шотландии со всеми пожитками. Задняя дверь Англии наконец была заперта на засов.

Политика Елизаветы в отношении Ирландии оказалась не столь успешна и разумна. Ее цель была — «Ирландия для англичан». Английский Протестантизм навязывался ирландцам острием солдатской пики. В условиях гонений усилилась преданность ирландцев своей древней вере, а ненависть к Англии глубоко врезалась в народное сознание. Политика Англии была недальновидна, непрактична и непоследовательна. Английские государственные деятели, пересекавшие пролив вице-королями и уполномоченными пэрами, возвращались домой побитые и разочарованные, с твердым намерением никогда больше туда не возвращаться. В свои последние годы Генрих VIII разработал план превращения ирландских земель в английские владения посредством сотрудничества с ирландскими вельможами. «Государственные деятели» Эдуарда занялись войной и истреблением. Мария следовала политике экспроприаций и основания английских военных колоний.

Унаследованная Елизаветой в 1558 году Ирландия представляла собой политически раздробленную и этнически разнородную страну в религиозном упадке. Елизавета заботилась не столько об утверждении в Ирландии своей государственной протестантской церкви, сколько о том, чтобы цивилизовать варварский народ и сделать его безопасным для Английской империи. План колонизации начал претворяться в жизнь и на протяжении некоторого времени финансировался сэром Уолтером Рэлеем (Walter Raleigh). Испанцы старались использовать враждебность ирландцев к Англии и даже планировали сделать Ирландию своим военным плацдармом. Однако ирландцы оставались слабыми и разрозненными по причине клановых войн и могли лишь мелко вредить англичанам, не представляя серьезной угрозы для безопасности Англии. В 1594 году англичане обрели коварного и упорного врага в лице умелого вождя Тирона, стоившего им невероятного количества денег, людей и оружия. Заключительные четыре с половиной года войны с Ирландией обошлись английской казне в 1.250.000 фунтов стерлингов. В конце концов Англия нейтрализовала Ирландию при помощи жестоких мер. Монтджой (Mountjoy) покорил Ольстер сознательным и систематическим истреблением скота, урожая и жилья. Во время капитуляции Тирона англичане видели многих ирландцев, переживших эту опустошительную войну, живущими в пещерах и питающимися травою и кореньями. Елизавета сумела закрепить успехи политики «умиротворения», однако изумрудный остров остался угрюмой, непредсказуемой частью королевства, готовой взбунтоваться при первой возможности.

В первые годы правления Елизаветы Испания считалась защитой против Франции, традиционного врага за проливом, однако вскоре смена власти привела Англию к отчаянной борьбе с Испанией за выживание и, наконец, за лидерство. В 1560 году Англия пережила сильное облегчение со смертью Франциска II, мужа Марии Стюарт, когда реальная власть перешла в руки Екатерины де Медичи, не питавшей симпатий к Марии и семейству Гизов. Вскоре религиозные войны парализовали Францию, и Елизавета осознала, что Франция теперь представляет меньшую угрозу, чем Испания. После заключения мирного договора в 1572 году в Блуа Франция стала в некотором роде союзницей Англии. Новообретенная дружба прошла суровую проверку и не распалась после побоища в Варфоломеевскую ночь, задевшего английских протестантов. Ряд притворных брачных переговоров между Елизаветой и герцогом Анжуйским, впоследствии ставшим Генрихом III, а позднее его братом герцогом Алензонским (of Alenzon), преследовал дипломатическую цель представить англо-французские отношения более горячими, чем было на самом деле. Альянс, по крайней мере, не допустил образования франко-испанской коалиции против протестантской Англии. Такое положение не позволяло Елизавете выступать в качестве защитницы гугенотов, однако развязывало ей руки в оказании поддержки протестантским Нидерландам.

Содействие Англии Нидерландам и рейды английского флота в испанские владения вывели Филиппа из себя и убедили его в том, что без завоевания Англии ему никогда не удастся ни подавить восстание в Нидерландах, ни укрепить свою заморскую Испано-португальскую империю. Ряд событий стал последними искрами, воспламенившими огонь: убийство Вильгельма Оранского в 1584 году, выдворение из Англии испанского посла Мендозы за соучастие в заговоре с врагами Елизаветы в 1586 году, смерть Марии Стюарт в 1587 году. Казнь Марии лишила Филиппа надежды на католическое восстание в случае нападения на Англию. Тем не менее, он пришел к убеждению, что сможет захватить Англию так же, как Португалию, поскольку Мария передала Филиппу свои права на английский престол. Затем последовали выступление испанской «непобедимой» Армады в 1588 году, захват испанцами Кале в 1596 году, «непобедимая армада» 1599 года, ответные рейды англичан на Португалию и ее утверждение как «владычицы морей». К этому времени Франция при Генрихе IV восстановила внутреннее единство и мощь, став препятствием для устремлений Испании. Англия противостала самой могущественной в мире державе и одержала победу. Новый прилив самоуверенности и гордости породил у британцев всплеск патриотизма и честолюбия.

Английская экспансия

Англичане эпохи Тюдоров стали исследователями планеты и строителями империи не в силу своего характера или традиций. Притягательность испанских владений, Евангелие и золото были факторами, вовлекшими моряков юго-западной Англии в игру под названием мировая экспансия. В 1497 году венецианский мореплаватель Джованни Кабото (Giovanni Caboto) совершил под английским флагом свое первое путешествие к северо-восточному берегу Северной Америки, а в 1498 году — второе. Англичане прозвали его Джоном Кэйботом (John Cabot) и чествовали как героя, однако их восхищение его исследованиями было вызвано преимущественно сообщением об изобилии рыбы близ Ньюфаундленда. Новый регион ловли трески обещал независимость от исландских рыбаков. Однако для рыбной ловли требовалось преодолеть немалое расстояние, и со временем их восторг приутих. Прошло еще шестьдесят лет, прежде чем Англия активно включилась в мировую экспансию. Все это время англичане были заняты внутриполитическими и религиозными проблемами. Более того, до краха торговли текстилем в 1551 году в наличии имелось незначительное количество свободного капитала, который требовался для крупномасштабного пиратства и колониального развития. Окончательное закрытие Антверпена в семидесятых годах шестнадцатого века создало новые экономические предпосылки для географических исследований и поиска новых зарубежных рынков и источников сырья. Теперь у протестантской Англии появился особый стимул оспорить передачу папой Нового Света в руки Испании и Португалии. С благословения Елизаветы, но без официального разрешения одиночки отправлялись грабить испанские корабли и совершать набеги на испанские колонии. Хокинс (Hawkins), Дрейк, Фробишер (Frobisher), Релей и множество других в действительности были пиратами, которые совершали свои незаконные рейды с полным осознанием того, что будут повешены за пиратство в случае своего ареста.

Поиск по сайту: