АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ВОЗРОЖДЕНИЕ И ДВИЖЕНИЕ РЕФОРМАЦИИ 10 страница

Читайте также:
  1. E. Реєстрації змін вологості повітря. 1 страница
  2. E. Реєстрації змін вологості повітря. 10 страница
  3. E. Реєстрації змін вологості повітря. 11 страница
  4. E. Реєстрації змін вологості повітря. 12 страница
  5. E. Реєстрації змін вологості повітря. 13 страница
  6. E. Реєстрації змін вологості повітря. 14 страница
  7. E. Реєстрації змін вологості повітря. 15 страница
  8. E. Реєстрації змін вологості повітря. 16 страница
  9. E. Реєстрації змін вологості повітря. 17 страница
  10. E. Реєстрації змін вологості повітря. 18 страница
  11. E. Реєстрації змін вологості повітря. 19 страница
  12. E. Реєстрації змін вологості повітря. 2 страница

Елизаветинские литераторы наравне с государственными мужами были озабочены преимущественно окружающей их реальностью. Воображаемый золотой век едва ли имел романтическую окраску. Литературные историки обычно датируют появление елизаветинской литературы изданием в 1579 году пасторали Эдмунда Спенсера Календарь пастуха. Спенсер получил образование в Кембриджском университете, пользовался покровительством графа Лестера, а в 1580 году отправился в Ирландию в должности секретаря вице-короля. Он прожил почти двадцать лет в окрестностях Корка, пока в 1598 году ирландские повстанцы под предводительством Тирона не сожгли его дом, вынудив его бежать в Англию. Приходясь другом сэру Уолтеру Релею, мюнстерскому деятелю, Спенсер пристально следил за событиями елизаветинской поры, несмотря на свое уединение в Ирландии. Его Королева фей является прекрасной поэмой того времени и свидетельствует о влиянии Тассо и Ариосто. Спенсер изображает времена, в которые рыцарство не было бездействующим сословием, и, населив свой мир такими рыцарями и леди, уносит читателя на ритмичных волнах поэзии в край эстетического удовольствия. Однако неверно толковать его поэтическую архаичность только в романтическом аспекте, ибо его легенды и рыцарская символика стали носителями духа нового времени в политике и религии. Королева фей действительно является шедевром, а Спенсер — в силу его преданности протестантской этике и его литературного значения — достойным представителем своего времени.

Немногие представители того времени сочетали в себе качества типичного джентльмена Возрождения, елизаветинского политика и делового человека, литературного гения и серьезного философа, как это удалось Фрэнсису Бэкону. В момент смерти Елизаветы этому придворному исполнилось всего сорок два года. Соперничество с серьезным правоведом сэром Эдвардом Коком, опала и суд за взяточничество произошли при Якове I, сам же он сформировался в елизаветинские времена, при ней опубликовал свои знаменитые Эссе (1597) и во многих отношениях был типичным представителем бесстыдного, агрессивного и богохульного круга, который составляли государственные мужи елизаветинской эпохи. Его мысли имели продолжительное влияние на общество и науку. Нравственные эссе Бэкона отражают практическую политическую мудрость, собранную путем трезвого наблюдения за елизаветинской политикой. Его мысли тяжеловесны, однако они содержат практический смысл, выражены кратко и легко клишируются. Подобно Пословицам Эразма, эссе Бэкона росли в числе — от десяти в первом издании до пятидесяти восьми в издании 1625 года. В преклонном возрасте он выразил свою гордость прошлым Англии, написав Историю Генриха VII, живое и талантливое повествование с описанием монарха.

Слава Фрэнсиса Бэкона всегда будет основана на его философских трактатах, которые внесли великий, хотя опосредованный вклад в возникновение современного научного метода. Еще студентом в Кембридже он осознал ошибочность и неэффективность методов, применявшихся в различных науках. Отдавая дань уважения Аристотелю как выдающемуся мыслителю, он резко выступал против засилья его философии. «Знания, которыми теперь обладает мир, — писал он, — особенно в отношении природы, не ведут к делам определенным и великим». На протяжении всей своей жизни Бэкон писал трактаты, некоторые из них, например О развитии познания (On the Advancement of Learning), обладают непреходящей ценностью. Его главная работа по естественной философии Novum organum (1620) написана латынью, языком ученых.

Философская критика Бэкона сводилась большей частью к тому, что люди чрезмерно заняты «развлечением, которое называют Истиной», и уделяют мало внимания практике. Он классифицировал «идолов», т.е. виды заблуждения или общие категории ошибок, в которые разуму свойственно впадать. Бэкон утверждал, что существует четыре ошибочных пути изучения природы. Первый вид заблуждения он определил как племенных идолов, обыкновенных для всего человечества. Ими может быть, например, склонность предполагать более сложный порядок вещей в природе, чем существующий в реальности, склонность к предвзятости суждений, готовность формулировать правило на основании нескольких событий и конкретизировать абстрактные мысленные конструкции. Ко второй, т.е. категории пещерных идолов относится умственная и физическая избирательность, например, склонность предпочитать древнее в ущерб современному или наоборот, тенденция преувеличения сходств или различий и т.д. К третьему классу, т.е. к категории базарных идолов относится подавление разума простыми словами. К четвертому классу принадлежат театральные идолы, то есть ошибочные стереотипы мышления, обусловленные традиционной идеологией или ложными способами демонстрации. Всем этим методам Бэкон противопоставил свой новый метод.

Наука по Бэкону в действительности представляет собой естественную философию, предметом изучения которой являются Бог, природа и человек, из которых для ученого наибольший интерес представляет природа. Он был твердо убежден в физическом характере законов природы; «формы», которые являются предметом изучения естественного философа, — это не абстрактные идеи, а высшие универсальные физические свойства. Prima philosophia, или высшая философия, стремится продемонстрировать единство природы, соединив в единую систему общие принципы различных наук. Эта философия подразделяется на три уровня, — опыт, или естественную историю, физику и метафизику. Новый метод был назван индукцией, которая стала нитью, ведущей разум через огромный лабиринт природы. При помощи естественной истории, т.е. опыта, путем наблюдения ученый собирает факты. Объясняя природу, человек должен следовать естественной и экспериментальной истории, переходя посредством индукции от частных наблюдений к общему принципу, надлежащим образом исключая, отвергая и устраняя ошибочные данные. Бэкон так и не применил свой метод на практике, не совершил собственных открытий, а потому не стал автором основного экспериментального метода современной науки. Тем не менее, его интеллектуальные достижения послужили вдохновению научной мысли и свидетельствовали о растущем интересе к природе.

Подлинный гений той драматической эпохи получил идеальное выражение в драматургии елизаветинской поры. Кристофер Марло начал писать в бурные годы, предшествующие Армаде. Марло вел разгульную, порочную жизнь, и в 1592 году был зарезан в таверне при ссоре, будучи всего двадцати восьми лет от роду. Его драмы отличаются такой же необузданностью и terribilitа итальянского Возрождения, изображением сумасбродных страстей и жутких поступков. Его пьеса Тамерлан Великий (1589) повествует об азиатском властителе, порабощенном гордынею и искушающем судьбу, неистовствуя против людей и Бога. В Мальтийском еврее (1589) он описал Макиавелли, смеющегося над религией как над «детской игрушкой» и утверждающего, что «нет греха, кроме невежества». Доктор Фауст (1588) является его наиболее известной пьесой, основанной на средневековой легенде о рейнском докторе, который продал свою душу дьяволу в обмен на знание и власть, которую оно дает. Все герои Марло, как елизаветинские авантюристы, выглядят более колоритными, чем это возможно в жизни.

У Марло были подобные ему, хотя менее талантливые современники. Из числа последних внимания заслуживает памфлетист, новеллист и драматург Роберт Грин (1560?—1592), живший немного дольше Марло, но не менее беспорядочно. Покинув Кембридж, он скитался по Италии и Испании и попал под влияние итальянского искусства. Эта беспокойная душа жила, как ей вздумается; Грин бросил жену и следовал принципу: «что выгодно, то уже неплохо». Свои пьесы он писал поспешно и не смог даже приблизиться к изяществу Марло. При этом он рискнул назвать молодого Уильяма Шекспира «дерзкой вороной, вырядившейся в наши перья», т. е. заурядным актером, осмелившимся взяться за профессию драматурга.

Шекспир приехал в Лондон, когда ранние пьесы Марло только начали ставиться. Он был падшим в его глазах сыном купца из Стратфорда, Шекспир женился на Анне Хатауэй (Anne Hathaway), бывшей на восемь лет старше его, когда ему было всего девятнадцать. Бедность и обвинение в охоте на господской земле побудили его уехать из Стратфорда и попытать счастья в Лондоне, где он в возрасте двадцати двух лет стал актером. Вхождение Шекспира в ряды драматургов было как нельзя более удачно. Начал он с комедий. Его первая пьеса Бесплодные усилия любви была сочетавшей возвышенный стиль и многословие сатирой на педантизм. Комедия ошибок была версией забавной, но лишенной глубокой мысли и ярких персонажей латинской пьесы. В пьесе Сон в летнюю ночь он изобразил сказочную страну эльфов и неуклюжих гномов. Популярность Шекспира росла, и наконец, сама королева Елизавета начала с удовольствием слушать его пьесы. Говорят, что Виндзорские проказницы были написаны им для развлечения королевы, пожелавшей видеть влюбленного Фальстаффа.

После преждевременных смертей многих ведущих драматургов, с 1592 года и до конца века подмостки были буквально предоставлены в распоряжение Шекспира, и его пьесы этих лет вторили патриотическому энтузиазму англичан. С 1601 по 1608 годы новая пессимистическая нота зазвучала в его «мрачных комедиях», таких как Мера за меру, Конец — делу венец, а также его трагедиях Гамлет, Отелло, Король Лир, Макбет и Тимон Афинский. В последние восемь лет он несколько смягчил свои пьесы, сгладив жесткий, трагический элемент и добавив долю терпимости и романтичности, соединив их в своих последних произведениях с разочарованием и ощущением бессмысленности в Зимней сказке и Буре.

Шекспир был мировым гением и превзошел всех прочих драматургов глубиной проникновения, новаторством, колоритностью своих персонажей, гибкостью и очарованием. Он стал кульминацией и итогом не только елизаветинского пробуждения, но и всего Возрождения. Главные темы ренессансного гуманизма обрели у Шекспира непревзойденное выражение. Взгляните, к примеру, какое великолепное поэтическое отражение обрели в монологе Гамлета (2-й акт, 2-я сцена) все споры Возрождения о достоинстве и ничтожестве человека:

«Какое чудо природы человек! Как благородно рассуждает! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям! Поступками как близок к ангелам! Почти равен богам разуменьем! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что мне эта квинтэссенция праха? Мужчины не занимают меня, и женщины тоже, как ни оспаривают это ваши улыбки».

Шекспир гениален, однако его гений всегда был управляем. Он мог выпивать с умнейшими в Лондоне остряками в таверне «Русалка», однако приобрел землю под Стратфордом, где провел в покое и достатке свои последние годы. Там он и умер в 1616 году пятидесяти двух лет от роду. Даже Бен Джонсон, пьесы которого Вольпоне, или Лиса (1605), Эписин, или молчаливая женщина (1609), Алхимик (1610) и Варфоломеевская ярмарка (1614) отличаются высочайшей правильностью, не может равняться с Шекспиром в его сочувствии ко всему человечеству.

ИЗЯЩНЫЕ ИСКУССТВА

Реформация и Контрреформация бесспорно оказали влияние на изящные искусства, которые, в отличие от литературы, были более зависимы. В протестантских землях на севере изобразительное искусство переживало качественный и количественный упадок, несмотря на продолжающийся расцвет музыки. Католические земли пострадали первыми от строгостей Контрреформации, однако со временем маньеризм трансформировался в высокое барокко, стиль, выражавший новый религиозный энтузиазм католического возрождения.

Архитектура и искусство в протестантской Европе. Вернувшись из поездки в Кёльн, Лютер высказался лишь о плохой акустике огромного местного собора. Его поездка в Италию была поспешной и гораздо более краткой, чем поездка Эразма. И, подобно Эразму, он мог вернуться на север, не выразив ни малейших эмоций относительно чудес итальянского искусства. Однако Лютер отдал должное искусности мастеров и ремесленников и не возражал против религиозного искусства в церквях, если оно рассматривается как украшение и не становится предметом идолопоклонства. Когда Лютер узнал о разрушении радикалами религиозных статуй и витражей в Виттенберге в то время, когда реформатор укрывался в Вартбургском замке, он поспешил вернуться, чтобы остановить их. Этот инцидент выявляет опасность, которую представляет для религиозного искусства пуританская составляющая протестантизма. Эта тенденция ярко проявилась в Цвингли, который был убежден, что художественное изображение Христа и святых само по себе является идолопоклонством, и подтолкнул население Цюриха к иконоборческому «очищению храма», в результате которого Великий Кафедральный собор лишили фресок и побелили. Кальвин был более терпим к церковному искусству, хотя предпочитал простоту. Анабаптисты не говорили ничего положительного и конструктивного относительно искусства.

Реформация в целом оказывала воздействие на архитектуру и искусство тремя путями. Во-первых, отношение реформаторов к искусству, особенно церковному, определяло его судьбу. Во-вторых, искусство отображало их религиозное учение. В-третьих, социальные, политические и военные события, носившие религиозный характер, влияли на благополучие самих мастеров и их искусства. Протестанты не имели потребности в новом архитектурном стиле, поскольку унаследовали гораздо больше чем требовалось церквей и часовен в столицах и провинциальных городах. По причине отказа от почитания святых и, особенно в кальвинистских землях, отказа от скульптурных образов, искусство ваяния резко пришло в упадок, уцелев только в католической Баварии и Австрии благодаря принесенному иезуитами итальянскому влиянию.

В первые годы Реформации художники еще процветали, однако они не оставили после себя нового поколения равных себе мастеров. Нюрнбергский гений Альбрехт Дюрер (1471—1528) стал верным последователем Лютера. Учение Лютера освободило его «от великого страха», после чего он жил и умер «добрым лютеранином». Обращение художника отразилось в его искусстве как тематически, так и стилистически. Будучи католиком, Дюрер, как никто другой из художников, являл северу ренессансный дух языческой древности. После своего обращения в Лютеранство, он практически оставил изображение светских сюжетов, за исключением научных иллюстраций, записок путешественников и портретов (Меланхтона и других), и почти совершенно отказался от «декоративного стиля», уделяя больше внимания религиозной тематике. Лирические и мистические элементы уступили место духовному мужеству в изображении Апостолов, евангелистов и страданий Христовых. Его стиль трансформировался от ослепительного великолепия и свободы к сдержанной, но удивительно выразительной простоте.[8]

Ханс Бальдунг Грин умер в 1545 году. Ханс Хольбейн Младший, известный своими портретами Эразма, реформаторов и английских монархов, умер в Лондоне в 1543 году. Лукас Кранах, виттенбергский аптекарь, написавший множество портретов и групповых композиций и алтарных росписей для евангелических церквей, умер в 1553 году, не оставив равных себе преемников.

Архитектура и искусство в католической Европе. Дилетанты от всемирной истории предложили грандиозные объяснения культурных различий между севером и югом. Следуя их логике, холодная и суровая северная Европа олицетворяет мужское начало. Именно там процветает философия и теологическая наука, порождения практического ума. Южная Европа, теплая и нежная, символизирует женское начало. Подобные теории, сколь простые, столь же величественные, всегда находят себе приверженцев, но, к сожалению, они не учитывают того факта, что философия процветала в Афинах, Флоренции и Риме, а великие мастера живописи ван Дейк и Рембрандт — родом из Фламандии. Более прозаические факторы, а именно — церковное покровительство, теология, взаимодействие государства и церкви, иностранное владычество, репрессии Инквизиции, личная решимость и преданность, традиции, экономическое положение — все это дает более правдоподобные объяснения различий между католической и протестантской Европой. В случае с искусством эти различия весьма реальны и удивительны.

Политические и военные несчастья Италии оказали подавляющее влияние на Возрождение. Мастера оказались рабами местных и зарубежных деспотов, а не гражданами свободных государств. Такое отличие не было повсеместным явлением, ибо в свои лучшие времена Леонардо да Винчи служил семейству Сфорца, а Тициан, Веронезе и Тинторетто в то время процветали в республиканской Венеции. Тем не менее, политическое унижение Италии и Контрреформация привнесли в искусство и архитектуру очень важные перемены. Незамедлительным следствием холодной строгости и стыдливости Контрреформации стала порча лучших произведений Возрождения. В ватиканских апартаментах Борджиа нагота была одета. Папский двор нанял «художников задниц», чтобы прикрыть несколько обнаженных фигур в Страшном суде Микеланджело на стене Сикстинской капеллы. Скульптор Амманати (Ammanati), изваявший прекрасные обнаженные фигуры на фонтане Нептуна во Флоренции, публично покаялся в своем неблагоразумии.

Высокое Возрождение в искусстве, которое может быть отнесено к периоду между 1500 годом и смертью Рафаэля в 1520 году, сменило время беспокойств и неустройства, когда искусство обрело новый характер, свидетельствовавший о разочаровании и неопределенности тех дней. Переход от классических стандартов и уравновешенности, присущих живописи Возрождения, к новому этапу заметен в поздних произведениях трех великих мастеров шестнадцатого века — Микеланджело, Тициана и Тинторетто. Все они утратили сдержанность периода безопасности и свободнее выплеснули чувства в некоторых своих работах. Молодое поколение последовало их примеру, выражая глубокие и зачастую отталкивающие чувства грубым и откровенным образом. Стиль, возникший в последующие годы, называется маньеризмом.

Термин маньеризм неуклюж, однако именно такой и была эта эпоха, ибо мастера шестнадцатого века жили в переходный период между Возрождением и барокко. Они отчасти сохраняли элементы прежнего стиля, а отчасти направлялись к новому. Термин маньеризм указывает на эклектичность нового искусства, поскольку считается, что молодые художники работали, следуя манере позднего Микеланджело и Тициана. Идеи величайшего из историков искусства Джорджио Васари (Giorgio Vasari), по всей видимости, превозносят эклектику. В своей незаменимой работе Жизнь выдающихся художников, скульпторов и архитекторов (1550) он щедро возносит хвалу столь различным художникам, что наводит на мысль о многозначности термина belle maniere. Однако маньеризм имеет и другое значение, а именно — чрезмерную необычность; работы многих художников отличаются искусственностью, претенциозностью. Гиганты этой эпохи — Микеланджело (1475—1564), архитектор Андреа Палладио (1518—1580), Тициан (около 1477—1576) и Тинторетто (1518—1598) — продолжили лучшие традиции Возрождения, видоизменяя их в собственные стили. Менее выдающиеся художники отличались эклектичностью и эмоциональной несдержанностью.

Отходя от стремления к правдоподобию в изображении природы, Пармиджанино (1503—1540) пытался выразить внутреннее эстетическое видение красоты, память о которой, как ему казалось, сохранилась в нем со времен, когда люди были еще соединены с божеством. Результатом был сознательно яркий и вычурный стиль. Например, в своей Madonna del Collo Longo, написанной около 1535 года, он изобразил мадонну с лебединой шеей и изогнутым, змееподобным телом. Младенец Иисус имел длинные конечности и лежал на коленях Марии в неустойчивом положении. Странные фигуры изображены на фоне экспрессивных драпировок. Это был полный уход от естественного, классического, пристойного идеализма Рафаэля и Леонардо да Винчи. Снятие с креста и Иосиф в Египте Понтормо (1494—1557), Моисей, защищающий дочерей Иофора Иль Россо Фьорентино (Il Rosso Fiorentino), Портрет юноши Бронзино (1503—1572) — все эти работы обнаруживают причудливость, неопределенность, претенциозность и странное личное видение, которые собирательно названы маньеризмом.

Художественным стилем, наиболее характерно отразившим религиозное пробуждение Католической церкви, стало барокко. Барокко было порождением самого Рима. Когда после первых лет репрессий Контрреформации было все более очевидно, что Католицизм не сумеет вернуть половину Европы, безвозвратно завоеванную Протестантизмом, папство решило увековечить славу Католицизма в тех землях, где народ остался непоколебим. Папа Сикст V (1585—1590) сумел подчинить папские земли строгому контролю, претворив в жизнь указы Тридентского Собора и украсив Рим как гордую столицу возрожденного Католицизма. Он увеличил размеры Ватикана, построил Ватиканскую библиотеку и, наконец, завершил строительство собора Св. Петра. Возведение этой величественной церкви было начато в 1506 году по проекту Браманте. В 1547 году Микеланджело перенял руководство строительством, изменил проект здания и к моменту своей смерти окончил барабан купола собора. А затем, при Сиксте V, Джакомо делла Порта достроил купол. Примечательно, что массивные колоннады вокруг великолепной площади, балдахин и большая часть интерьера церкви являются творениями Джованни Бернини (1590—1680), великого мастера барокко.

Существует веский аргумент в пользу того, что стиль барокко создан универсальным гением Микеланджело, так как в его творениях можно обнаружить почти все элементы барокко, в том числе склонность к крупным формам. Художники и архитекторы барокко воплощали огромные замыслы, размеры их зданий и аркад зависели от максимально возможного объема средств. Классические формы производили впечатление солидности, стабильности, симметрии и законченности, а барокко провозглашает движение. Греческая колонна совершенна сама по себе, а концепция барокко гласит, что отдельная часть строения не может быть самодостаточной, но все должно быть взаимозависимо. Колонны приобрели извилистость и образовывали овальные своды. Разнонаправленные тенденции обуздывались жестким общим равновесием. Порядок преобладает над буйством. Все поверхности блистают яркими красками, изгибами линий и разнообразием форм. Художники барокко предпочитали библейские мотивы и классические аллегории с большим количеством человеческих фигур. Славные сцены телесного вознесения на небеса Христа или Девы Марии идеально сочетались с высокими потолками и сводами зданий барокко. Темы зачастую были обусловлены особыми акцентами контрреформационной теологии: успение богородицы, Мария царица небесная, процессия на праздник Тела Христова, правящий понтифик с ключами Петра в руках.

Прототипом церквей барокко была Иль Джезу, главная церковь иезуитов в Риме. Микеланджело предложил свой проект церкви, и возможно, что архитекторы действительно возводили ее после его смерти по его рекомендациям или даже по самому проекту. Джакомо Виньола (1507—1573) руководил строительством церкви, состоящей из туннелевидного нефа, скромного купола над центральной частью и ряда небольших капелл вместо обычных боковых приделов. Освещение через овальные отверстия и лучи света, струящиеся из-под свода, стали характерной чертой стиля барокко. Джакомо делла Порта (1541—1604) спроектировал фасад, ставший в последующие века образцом для строительства церквей по всей католической Европе. Эскориал, великий дворец-монастырь короля Испании Филиппа II, и Лувр в Париже являются двумя архитектурными монументами, возведенными в этот период.

Среди многочисленных творений величайшего в Европе бароккального скульптора Джованни Бернини два особенно ярко демонстрируют влияние Католической Реформации на искусство. Первое — скульптура Бернини Экстаз Св. Терезы. Испанская приверженница мистицизма изображена в виде молодой женщины, теряющей сознание, когда стрела Божией любви пронзает ее грудь. Только Эль Греко (около 1548—1614) с его вытянутыми фигурами и яркими красками разделял такое понимание религиозного рвения, присущего испанскому благочестию. Другой работой Бернини является балдахин для престола Св. Петра в его соборе. Деревянный стул, некогда якобы принадлежавший самому Св. Петру, заключен под массивным балдахином, который, в свою очередь, поддерживают в воздухе четыре великих учителя Церкви, предположительно поддерживавших при жизни первенство папы. Спинку стула украшает изображение Христа, вручающего Св. Петру ключи Царства Божия. Над нею находится путти[9], несущийся по воздуху с папской тиарой и ключами от Царствия. На самом верху в виде голубя парит Святой Дух. Целиком произведение производит впечатление триумфа, присущего возрожденному Католицизму эпохи Контрреформации.[10]

Музыка. Шестнадцатый век называют золотым веком музыки. Мастера фламандской школы, такие как Жан д'Окегхем (Jean d'Okeghem) (умер в 1495 году) и Якоб Обрехт (Jacob Obrecht) (умер в 1505 году), создали полифонию, введя технику повторения, когда голоса начинают не одновременно, а один за другим. Техника повторения сделала возможными гибкие и сложные полифонические рисунки. Музыка ученика Окенгема, талантливого композитора по имени Жоскен Дес През (Josquin Des Prez) (умер в 1521 году), подчеркивала выразительность аккомпанируемого текста благодаря сочетанию благозвучной симметрии и контрастов.

Двумя крупнейшими музыкальными центрами в Италии шестнадцатого века были Рим и Венеция. Наиболее известным музыкантом столетия, вероятно, был Джованни да Палестрина (около 1525—1594). Он пользовался всеми достижениями фламандских композиторов, и его стиль является образцом фламандской полифонической техники. Его музыка увековечила самые возвышенные импульсы Католической Реформации. Более сорока лет он служил в различных церквях Рима и стал композитором папского хора. Тридентский Собор объявил его сочинения официальным образцом для всех церковных композиторов. В Венеции фламандский музыкант Адриан Виллаэрт (Adrian Willaert) (около 1480—1562) стал хормейстером собора Св. Марка. Величайший венецианский композитор Джованни Габриэли (Giovanni Gabrieli) (1557—1612) создал уникальный концертный стиль, предполагающий наличие двух хоров и отдельные партии для вокалистов и инструментов в композиции. Он оказал влияние на таких выдающихся немецких композиторов как Якоб Ганди (Jacob Handi) (1550—1571) и Генрих Шюц (Heinrich Schutz) (1585—1672).

Величайшим музыкальным изобретением шестнадцатого века была опера. Вообще, техника полифонической музыки, призванная служить музыкальным истолкованием визуальных драматических сцен спектаклей, — переплетение сольных, хоровых и инструментальных партий — появилась в шестнадцатом веке. Рождение оперы соединило пристрастие итальянцев к визуальному искусству и любовь к музыке. С 1580 по 1589 год в доме графа Джованни дей Барди (Giovanni dei Bardi), богатого просвещенного аристократа, собиралась группа флорентийцев. Членами этой группы были Винченцо Галилей, лютнист, отец знаменитого астронома Галилео, поэт Оттавио Ринуччини (Ottavio Rinuccini) и музыканты Якопо Пери и Джулио Каччини (Jacopo Peri & Giullio Caccini). Изучая греческую драматургию, они пришли к выводу, что древние тексты представлялись публике посредством декламации, и были убеждены, что воздействие драматической поэзии можно усилить при помощи музыки. Первой оперой было произведение Пери Дафнис (Peri, Dafne) (1597). Его версия драматической поэмы Ринуччини Эвридика была исполнена в 1600 году на свадебном торжестве Марии де Медичи и короля Франции Генриха IV. Великий оперный композитор Клаудио Монтеверди (1567—1643) написал Орфея в 1607 году в Мантуа всего десятилетием позже Дафниса. Оперные театры исполняют это произведение и поныне.

Католические земли Империи, дворы Баварии и Австрии признавали музыкальное лидерство Рима. Композитор баварского двора Орланд де Ласс (Orlandus de Lassus) (около 1532—1594) из Фландрии, вероятно, был наиболее многогранным мастером своего времени. Его две тысячи произведений включают в себя светскую и духовную музыку почти всех видов: мадригалы, каноны, мотеты, мессы и магнификаты. Он был совершенно свободен от национальных предрассудков и использовал практически любые тексты: от сонетов Петрарки до стихов Ганса Захеса (Hans Sachs). Музыка — это межконфессиональный и международный язык. Лютер глубоко восхищался сочинениями швейцарского католика, композитора Мюнхенского двора Виттелсбахов (the Wittelsbach) Людвига Сенфла (Ludwig Senfl) (около 1492—1555), и даже написал ему письмо. Лютер называл музыку благороднейшим из искусств. Однажды он написал:

«Мне не нравятся те, кто презирает музыку, как это делают все фанатики, потому что музыка — это талант и дар Божий, а не человеческий. Она прогоняет дьявола и приносит людям радость, заставляет позабыть гнев, распущенность, гордость и прочие пороки. Я ставлю музыку сразу за теологией и воздаю ей высочайшую хвалу. Мы видим, что Давид и прочие святые излагали свои благочестивые мысли посредством ритма, рифмы и музыки, ибо в мирные времена правит музыка».[11]

Лютер сам был талантливым музыкантом и написал, по меньшей мере, восемь оригинальных гимнов, наиболее известным из которых, конечно же, является «Твердыня наша — вечный Бог». Он также составил первую часть немецкой мессы. Кроме того, он написал духовные тексты на популярные германские народные мотивы. Общинное пение стало важной частью богослужения евангелической церкви. Лютеранский хорал, или общинный гимн, выражает веру и молитвы всех членов церкви. Музыка в поклонении вышла за пределы исключительного права только поющего священника или хора. В 1524 году вышел в свет первый сборник лютеранских гимнов. Невозможно рассматривать великие гимны Пауля Герхарда (1607—1676) и грандиозные творения Иоганна Себастьяна Баха (1685—1750) вне основанной Лютером евангелической музыкальной традиции. Среди величайших музыкантов евангелической традиции особого внимания заслуживают соратник Лютера Иоганн Вальтер, Леонард Лехнер, Ганс Лео Хасслер и Михель Преторий (Johann Walter, Leonhard Lechner, Hans Leo Hassler & Michael Praetorius).

Как мы отметили, Цвингли тоже любил музыку и вполне преуспел в этом отношении. Новое восприятие музыки Возрождения он усвоил, предположительно, у таких гуманистов, как Конрад Целтис; у гуманистов он перенял и глубокую неудовлетворенность церковной музыкальной практикой. Официально провозглашенный Цвингли радикальный принцип приемлемости только той литургической практики, которая заимствована из Писания, стал одной из особенностей Реформатской церкви. Побелка церковных стен в Цюрихе сопровождалась также ликвидацией органа. Однако спустя годы после смерти Цвингли музыка вернулась даже в Кафедральный собор; было введено общинное пение, был даже установлен орган. В Цюрихе музыка продолжала процветать наравне с изобразительным искусством, по меньшей мере, в светских кругах.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.)