Значение числа

Я специально оставил напоследок вопрос о значении числа, возможно, наиболее важный (а для меня и наиболее волнующий) из всего, что рассмотрено в этой книге. Я попытался (особенно в главе 20) разработать схему интерпретации чисел, логически согласующуюся с эмпирическими данными, и считаю необходимым обосновать эту схему.

Поляни отметил, что у древних греков существовали две противоположные школы научного мышления. Это ионийская школа, придерживавшаяся взгляда, что право на существование имеет простое перечисление, подсчет, описание и классификация событий, и школа Пифагора. Поляни пишет [15]: «Пифагор и его коллеги, в отличие от ионийцев, не пытались описать мир через определенные материальные элементы (огонь, воздух, воду и др.), а интерпретировали его исключительно числами. Они рассматривали числа и как предельные субстанции, и как формы вещей и процессов. По их убеждению, при звучании октавы слышится лишь простое отношение чисел 1:2 в результате звона двух струн с отношением длин 1:2. Акустика делает совершенство простых численных соотношений доступным слуху. Последователи Пифагора обращали взгляд на небеса, видели совершенные круги Солнца и Луны, наблюдали диурнальное вращение небесного свода. Изучая движение планет, они видели, что планеты управляются сложной системой постоянных круговых движений, и воспринимали это небесное совершенство как некую чистую мелодию. Они слушали музыку сфер в состоянии мистического причастия».

Поляни продолжает: «Появление астрономической теории Коперника спустя два тысячелетия было сознательным возвращением к пифагорейской традиции... После Коперника Кеплер продолжал поиск гармонических чисел и геометрического совершенства... Он даже зашел так далеко, что музыкальными нотами записал мотив каждой планеты».

Однако после Кеплера (и после Галилея, стоявшего между двумя школами) произошла, как пишет Поляни, «...определенная смена пифагорейской концепции теоретических знаний на ионийскую. Теперь уже перестали считать, что числа и геометрические формы как таковые присущи природе. Теория уже не искала совершенства, она уже не размышляла о гармонии творения. В механике Ньютона формулы, управляющие механическим субстратом Вселенной, представляли собой дифференциальные уравнения, не содержащие численных правил и не обнаруживающие геометрической симметрии. С этих пор «чистая» математика, ранее являвшаяся ключом к тайнам природы, резко отделилась от прикладной математики, занимающейся формулированием эмпирических законов... Математика представляет все рациональное мышление, которое теперь выглядит истинным; между тем реальность складывалась из событий в мире, кажущихся случайными, т.е. то, что случилось, то и есть на самом деле».

Хотя я несколько расхожусь во взглядах с Джоном Эдди, но являюсь его преданным последователем в желании вернуться к пифагорейской традиции в астрологии. Астрология как таковая не обязательно является пифагорейской: в ней существует масса представлений ионийской астрологии, имеющей дело с простым перечислением и классификацией того, что оказалось истинным. Но гармоническая астрология является пифагорейской, так как связана с природой Числа и считает Число ключом (или, по крайней мере, ключами) к тайнам мироздания.

В этой книге я попытался представить внутренне согласованную теорию значения Числа, вносящую вклад в создание возможной модели этого аспекта реальности. Важно отметить, что данная система является мультипликативной, т.е., если число является произведением двух других чисел, то оно содержит качества этих двух чисел в сочетании. Например, если установлено, что четыре означает «стремление к...», то теория говорит: сорок четыре означает «стремление к одиннадцати». Мы знаем, что это так, даже еще не узнав, что означает одиннадцать.

Если система мультипликативна, она не может быть одновременно аддитивной, т. е. если число является суммой двух других чисел, оно не содержит качеств этих двух чисел в сочетании. Некоторые астрологи видят значение числа семь в том, что 7=4+3 и поэтому должно сочетать четверичность и троичность. Но 7=5+2 и 7=6+1, поэтому нет причин рассматривать числа четыре и три как частично связанные с числом семь. В самом деле, в аддитивной системе каждое число должно содержать качества каждого предшествующего числа. В мультипликативной же системе семь является простым числом (не составленным ни из каких чисел, кроме самого себя и единицы) и поэтому имеет новое качество, которое не содержится ни в одном из предшествующих чисел. Число, сочетающее четверичность и троичность, – не семь, а двенадцать.

Кроме того, если система мультипликативная, она не может быть цифровой. Нельзя сказать, что число сочетает качества составляющих его цифр (например, что 27 сочетает двоичность и семиричность), поскольку эти цифры – результат созданной человеком децимальной системы, они не являются внутренне присущим свойством числа. В дуодецимальной системе, представляющейся более соответствующей астрологии, чем децимальная система, 27 записывается в виде 23, но это все то же число; также 27 – то же самое число, если записать его в виде XXVII. Если думать о качестве числа двадцать семь (самого числа, а не названия, которое мы ему даем, или способа, каким мы его запишем), то важнейшим является то, что оно представляет собой 3хЗхЗ.

Мы рассмотрели теорию Числа как абстрактную. Однако пифагорейский подход, как и ионийский, должны, конечно, основываться на наблюдении и согласовываться с наблюдаемыми фактами. Я умышленно воздержался от изучения традиционной нумерологии, потому что хотел быть уверенным, что мои выводы о природе четверичности, пятиричности, семиричности и девятиричности основаны на том, что я нашел в пределах реальных астрологических карт. Предоставляю другим решать, согласуются ли эти результаты с традициями нумерологии, ибо боюсь, что после отказа от метода Пифагора как признанного научного подхода нумерология могла стать чисто «оккультной» и мистической и потерять связь с реальностью. Цель метода Пифагора – соединить мистицизм с реальностью, а не культивировать мистицизм ради мистицизма.

Но если принять, что положения Джона Эдди, мои и других астрологов относительно, например, природы пятиричности насколько-то справедливы, то (в соответствии с пифагорейской традицией) это относится к свойствам самого числа пять, а не просто пятой астрологической гармоники. Иначе сказать, можно ожидать, что эти положения могут быть применимы также и ко всем видам вещей и процессов, имеющих качество пятиричности: например, к пятисторонним фигурам, пятилепестковым цветам, музыке с пятью ударами в такте, пятистрочным стихам, пятистадийным процессам, группам из пяти человек. Все это сущности из пяти частей, и взаимосвязь между любыми двумя их частями имеет природу квинтиля. Изучая эти сущности и интерпретируя реальность с позиций теории, а затем возвращаясь от реальности к теории, можно вплотную приблизиться к квинтэссенции природы пятиричности. А связывая это с сущностной природой других чисел, мы все ближе будем подходить к раскрытию тайн мироздания, насколько это возможно в пределах человеческого понимания.

Конечно, истиной может оказаться то, что эта цель не существует. Истиной может оказаться, что нет чистой и предельной пятиричности и нет предельной рациональности, управляющей мирозданием. Мироздание может оказаться просто гигантской телефонной книгой, полной несвязанных фактов. Но цель предельной рациональности и красоты (как цель Бога, с которой она связана) представляется жизненной целью человека: он должен стремиться к ней, чтобы придать смысл миру, в котором живет.

Представляется, что две величайшие цели, к которым стремятся мужчины и женщины, это, во-первых, понимание себя в связи с мирозданием и внутренних причин мироздания («Возлюби Господа Бога...») и, во-вторых, улучшение взаимоотношений (на основе большего понимания) со своими товарищами – мужчинами и женщинами («Возлюби соседа, как самого себя»). В этой книге мы ставим вторую цель – усовершенствовать понимание индивидуальной карты рождения, чтобы глубже понимать окружающих мужчин и женщин и лучше взаимодействовать с ними. Но астрология дает возможность связать между собой эти цели. Мы можем понять Предельное, изучая индивидуальные карты рождения, а затем использовать наше представление о Предельном для понимания окружающих. Можно увидеть небо если не в песчинке, то, по крайней мере, в отдельной жизни. Астрология помогает взглянуть на человека как на участника всеобщего процесса, подчиняющегося всеобщим законам. И пусть некоторые увидят в этом принижение человека, превращающегося в субъект воздействия значительно превосходящих его сил, – я предпочитаю рассматривать это, напротив, как возвеличивание человека, так как астрология встраивает его в более обширную схему.

Я хотел бы закончить эту книгу «мифом будущего» из книги Олафа Степлдона «Послание и первые люди» [16]. Этот миф приобретает новое значение, особенно теперь, когда человек из-за непонимания своей связи с мирозданием и с другими людьми может приблизиться к самоуничтожению собственной технологией: «Великим, ужасным и прекраснейшим является Всеобщее; наилучшим для человека является то, что Всеобщее должно его использовать.

Но действительно ли оно его использует? Не усиливает ли на самом деле красота Всеобщего нашу агонию? И действительно ли прекрасно Всеобщее? И что такое прекрасное? На протяжении всего своего существования человек стремился услышать музыку сфер, и ему казалось иногда, что до него доходят отдельные ее фразы или даже намек на форму ее в целом. Но он никогда не может быть уверен в том, что действительно слышит эту музыку, и даже в том, что вообще существует столь совершенная музыка и ее можно услышать. И это неизбежно так, поскольку если она существует, то не для человека в его ничтожности.

Но одно определенно. По крайней мере сам человек является смелой музыкальной темой, и он сам извлекает музыку из своего обширнейшего аккомпанемента, из бурь и звезд. Сам человек есть вечная красота в вечной форме вещей. Это очень хорошо – быть человеком».

Список литературы

Поиск по сайту: