Глава 6. Я очень люблю Бекс и Лизу, правда

Я очень люблю Бекс и Лизу, правда. Но когда нужно пробираться незамеченными через карнавальную толпу и следить за таким опытным оперативником, как мистер Смит, то гений с накрашенными глазами и девушка, которая вполне могла бы стать Мисс Америка (хоть она и британка), – не самые лучшие дублеры.

– Есть контакт, – сообщила Бекс, когда я шла через городскую площадь к ларькам. Позади то и дело раздавались аплодисменты. Все вокруг ели сосиски в тесте и яблоки в карамели – тучи калорий на палочке. Да, наш шеф‑повар готовит потрясающее крем‑брюле, но его сосиски в тесте оставляют желать лучшего.

Поэтому я тоже купила себе сосиску в тесте. Вот тут, наверное, вы вправе возмутиться: «Как это так? Где это видано – есть сосиску в тесте на задании?» или «Не опасно ли это – стоять и размазывать горчицу по поджаренной булочке, когда следишь за опытным оперативником?» Но в том‑то и фишка, что уличный художник (этим термином меня впервые назвали в девять лет, когда я выследила папу в торговом центре – хотела узнать, что он купит мне на Рождество) не может все время прятаться за мусорные баки и нырять в подъезды. Ну в самом деле, какая уж тут секретность? Настоящие уличные художники не прячутся – они сливаются. Так что если каждый третий в толпе ест хот‑дог, то подать сюда горчицу! К тому же даже шпионам надо иногда есть.

Бекс болталась возле библиотеки на другой стороне площади, где разогревался духовой оркестр – гордость Розевиля. Лиза должна была быть где‑то позади меня, но я ее не видела. (Только бы она не прихватила с собой учебник по молекулярной регенерации…) Мистер Смит был метрах в тридцати впереди Бекс и изображал рядового горожанина, что приводило меня в трепет. Время от времени я видела его черную куртку – он прогуливался по улице словно обычный мужичок, который любит посмотреть вечером футбол и которого волнуют выплаты по ипотечному кредиту. Мне пришло на ум, что из всех ложных, маскировочных фасадов академии самые лучшие – у ее сотрудников.

– Как там у тебя дела, Герцогиня? – спросила я, и Бекс фыркнула в ответ:

– Терпеть не могу это кодовое имя.

– Ладно, Принцесса, – отозвалась я.

– Ками… – начала Бекс, но ее угрозы я не услышала, потому что в наушнике прозвучал голос Лизы.

– Хамелеон, ты где? Я тебя опять потеряла.

– Я возле ларька с сосисками, Книжный червь.

– Помаши мне рукой что ли. – Я представляла, как Лиза встает на цыпочки и выглядывает меня в толпе.

– Вам не кажется, что это идет немного вразрез с заданием, – вмешалась Бекс.

– Но как мне идти за вами и мистером Смитом, если я даже не вижу… А, все, вижу вас.

Я огляделась и поняла, почему меня было трудно заметить. Я сидела на скамейке на самом виду. Правда. Более открыто сидеть было сложно, даже водрузи я на голову неоновую вывеску. Но именно так я становилась незаметной, многие этого не понимают. А ведь никто – даже мои лучшие друзья – не обратит внимания на девушку в старых джинсах, которая сидит на скамейке и ест хот‑дог. Если оставаться неподвижной и вести себя обычно, то довольно легко быть невидимой.

– Он разворачивается, – шепнула Бекс, и я поняла, что настало мое время выходить на сцену. Розевиль, может, и захолустье, но мистер Смит не стал рисковать – он проверялся. Я поднялась со скамейки и направилась к тротуару, зная, что мистер Смит движется в мою сторону по другой стороне площади, прямо мимо Бекс. Та с самым безразличным видом уткнулась взглядом в землю. Вот тут любитель уже завалил бы задание. Он бы посмотрел на часы и развернулся, будто бы вспомнил, что ему срочно нужно в другое место. Но только не Бекс – та продолжала как ни в чем не бывало идти дальше.

На карнавал пришло, наверное, полгорода, поэтому между мной и мистером Смитом было много народу (очень даже хорошо). Люди обычно быстрее замечают движущиеся объекты, чем неподвижные, поэтому когда профессор Смит повернулся, я стояла совершенно неподвижно. Когда он снова пошел, я выждала секунд пять и двинулась вслед за ним. Я все время думала о том, как отец объяснял мне, что «хвост» идет за объектом наблюдения не на веревке, а на резинке; она растягивается вперед, назад, в сторону, позволяя двигаться независимо от объекта. Когда что‑то привлекало мое внимание, я останавливалась. Когда кто‑нибудь рядом шутил, я смеялась. Проходя мимо киоска с мороженым, я купила стаканчик, но при этом постоянно держала мистера Смита в поле зрения.

Не скажу, что это было просто. Отнюдь. Каждый раз, рисуя в воображении свою первую миссию, я представляла, как выкрадываю какие‑нибудь секретные материалы. Мне и в голову не приходило, что придется следить за нашим профессором по СТРАМу на карнавале и выяснять, чем он запивает ванильные пончики. И самое невероятное – это оказалось НАМНОГО СЛОЖНЕЕ! Профессор Смит вел себя так, словно боевики КГБ были уже на пути в Розевиль – он использовал все известные техники против слежки, какие только описывались в учебнике (по крайней мере, в том, который я читала). Наверняка, это изматывало его. Он не мог даже спокойно пойти съесть пончиков без того чтобы не петлять, не проверять углы и не «крошить мякиш».

В один момент стало совсем горячо, и я думала, он меня точно засечет. Но я как раз догнала группку старушек, и когда одна из них оступилась на бордюре, я кинулась помочь ей. А впереди профессор Смит остановился перед тонированной витриной и уставился в свое отражение. Я стояла метрах в тридцати от него, и меня заслоняло море седых волос и полиэстеровых накидок – это было мне на руку. Но потом все эти старушки повернулись ко мне – а это уже плохо.

– Спасибо, юная леди, – сказала старшая из них и, прищурившись, спросила:

– Я вас знаю?

Тут в наушнике раздался голос Лизы:

– Мы сменились? – Она была близка к панике. – Мы сменили контакт?

Профессор Смит уходил, двигаясь в сторону Бекс, поэтому я ответила:

– Да.

Старушка приподняла бровь и стала присматриваться ко мне.

– Что‑то я не припомню, чтобы видела вас раньше, – заявила она.

– Ну, конечно, видела, Бетти, – вступилась другая старушка, потрепав подругу по руке. – Это же дочка Джексона.

Вот почему меня называют хамелеоном. Я всегда похожа на девочку из соседнего дома (пусть даже мой дом оборудован считывающими отпечатки пальцев сенсорами и пуленепробиваемыми окнами).

– А твою бабушку уже выписали из больницы? – подала голос самая хрупкая из старушек.

Так, ладно, я не знаю Джексонов и уж тем более, как чувствует себя их бабушка, но бабушка Морган учила меня, что китайская пытка водой – пустяк по сравнению со старушкой, которая желает что‑то узнать. Я видела, как профессор Смит приближается к Бекс, но в моем наушнике Бекс громко смеялась и кричала:

– Вперед, пираты! – Такое ощущение, что она буквально жила ради пятничных футбольных матчей. И хотя в ее понимании футбол – это совсем другая игра, но парни есть парни, поэтому на другой стороне улицы вскоре образовалась толпа чистого тестостерона, и мне без всяких подсказок было ясно, вокруг кого они все вились.

Старушки сверлили меня взглядами, словно иглу, в которую нужно вдеть нить, и я ответила первое, что пришло в голову:

– Доктор Смит считает, что ей нужно съездить на юг немного поджариться на солнышке. – Я перевела взгляд с толпы, окружившей меня, на толпу вокруг Бекс, надеясь, что та поняла намек и заметила приближавшуюся опасность.

Но мои надежды пошатнулись, когда я услышала ее:

– О, да, мне нравятся крепкие орешки.

– Как мило, – сказала одна из старушек. – Она уже решила, куда поедет?

Черная куртка мистера Смита мелькнула за колоннами главного входа библиотеки, а потом и вовсе скрылась из виду.

– Знаете, она такой книжный червь, – ответила я, надеясь, что Лиза меня слышит. – Ей бы только в библиотеку сходить, вернее, за угол библиотеки, – зубы добавила я. В моих наушниках затрещали помехи и Бекс прошептала:

– Вот черт!

Футболисты небольшими группками двинулись вперед, но Бекс с ними не было. Бекс не было нигде. Как и профессора Смита.

– Извините, мне пора, – бросила я старушкам и заспешила прочь. – Книжный червь, ты видишь их? – вызвала я Лизу. – Я потеряла из виду объект и контакт. Повторяю. Потеряла из виду объект и…

Я дошла до библиотеки и посмотрела туда, где в последний раз видела мистера Смита, но там вдаль убегали лишь стройные ряды фонарей. Я снова смешалась с толпой и обошла всю площадь, вернувшись туда, откуда начала свой путь – к ларьку с сосисками между обувным магазином и городской ратушей.

Знаю‑знаю, надо было быть внимательнее – как агент 007 и все такое, но теперь уже поздно. Мы были так близки… так близки к цели! Стыдно признаться, но когда я доедала мороженое, я искренне уверовала, что мы заставим Джо Соломона сказать: «Отлично сработано».

А теперь вот они исчезли – все: Смит, Бекс и Лиза. Но я не могла поджать хвост и вернуться в школу. Только не в этот раз. Ведь мы были почти у цели! Я кинулась к ларьку с ванильными пончиками, поскольку это было единственное место, где мистер Смит должен был точно объявиться до конца карнавала. Вот только я совсем не смотрела, куда несусь, и не обратила внимания, что над ларьком угнездился заместитель шефа полиции. Я услышала только треск бейсбольной биты и уловила движение, но никакие уроки по самообороне не помогли бы увернуться от лавины воды, обрушившейся мне на плечи.

Я стояла, дрожа от холода и понимая, что, кажется, провалила первую секретную операцию. Со всех сторон подбегали люди с полотенцами и предлагали отвезти меня домой.

Вот вам и невидимка, думала я, бормоча слова благодарности и потихоньку уходя. На середине улицы я вытащила из кармана промокшую двадцатку, купила свитер с надписью «Вперед, пираты!» и натянула поверх мокрой футболки.

В наушниках вместо треска помех воцарилась мертвая тишина – серебряный крестик, хоть и был произведением искусства, оказался водопроницаемым. Мимо прошла толпа футбольных фанатов, с которыми еще недавно была Бекс, и ни один их них не посмотрел в мою сторону. Как девушке мне, конечно, было бы приятно, если бы хоть кто‑нибудь проводил меня взглядом, но как шпион я радовалась, что приключение с обливанием несильно подорвало мою конспирацию. Я шагала к ларьку с ванильными пончиками, каждую секунду ожидая неприятностей. И, кажется, дождалась.

Бекс и Лиза сидели рядышком на скамейке, а разъяренный мистер Смит расхаживал перед ними. Только теперь я оценила суровость черт его нового лица. Он наклонился над Лизой и закричал:

– Мисс Сьюттон!

Лиза съежилась, а Бекс со скучающим видом сложила руки на груди.

– Я спрашиваю, что вы здесь делаете! – прогремел мистер Смит.

– Мисс Бакстер, – он повернулся к Бекс, – вы ответите мне, почему вы и мисс Сьюттон покинули школу? Вы объясните, почему вот уже тридцать минут преследуете меня и… – Тут выражение его лица изменилось – он почему‑то понял. – Скажите‑ка, где сейчас Джо Соломон?

Бекс и Лиза долго смотрели друг на друга, потом Бекс сказала:

– Мне ужасно хотелось сосиску в тесте.

Конечно, в Академии Галлахер совершенно не умеют готовить сосиски в тесте, но мистер Смит не купился на такой аргумент. Но это и неважно. Он уловил главное в ее словах – они с Лизой говорить не собирались.

Вот такие они, мои подруги.

Надо что‑то предпринять! В конце концов миссия не окончена. Еще осталась надежда. Наверняка все можно как‑то исправить. Наверняка…

Как же я ненавидела Джо Соломона! Отправил нас следить за человеком, который запросто мог засечь нас. Соломон даже не объяснил, что делать, если попадемся. Устроить диверсию, чтобы Бекс и Лиза попытались ускользнуть? Напасть на мистера Смита со спины? А может, просто сесть рядом с подругами на скамью позора?

Мимо проехал грузовичок «Ночной экспресс». Оттуда могли бы выскочить другие девчонки и спасти положение. Но этого не случилось, и я знала, почему: на улице полно людей, которым не положено знать, какой силой обладают эти девочки. Я могла спасать своих сестер, но только самостоятельно.

– Поднимайтесь, – велел мистер Смит, выбросив в урну бутылку из‑под «Доктора Пеппера». – Закончим наш диспут в школе.

Я стояла в тени и смотрела, как мимо идут Бекс с Лизой. Вот что значит быть невидимкой! Две лучшие подруги, ближе кого нет во всем мире, проходят рядом и даже не замечают тебя. Отлично, ведь я все еще на задании.

Я подождала, пока они свернут за угол, и только потом перешла дорогу. Никто не обращал на меня внимания. Никто не останавливал, не спрашивал, как меня зовут, не говорил, как сильно я похожа на свою маму. На улицах Розевиля я была самой обычной девчонкой. Приятное ощущение! Не хотелось вынимать из кармана салфетку и доставать из урны бутылку, которую выбросил мистер Смит. Но я сделала это.

– Задание выполнено, – прошептала я. Пора возвращаться.

И вот тогда я увидела его – мальчика на другой стороне улицы, который наблюдал за мной.

Поиск по сайту: