Глава 12. Не понимаю, о чем это ты, – ответила я, но слишком поспешно и поэтому неубедительно

Не понимаю, о чем это ты, – ответила я, но слишком поспешно и поэтому неубедительно. Во вранье есть один секрет: надо хоть отчасти говорить правду – пусть даже маленькую кроху, которая ютится в самом дальнем, самом темном уголке души. И стараться быть убедительной.

Похоже, у меня не получилось.

– Ой, да ладно, – фыркнула Макей. – Это продолжается уже сколько? Две недели?

Я опешила. Макей же склонила голову набок и спросила:

– Ты уже была на второй базе[13]?

В библиотеке Академии Галлахер целые тома посвящены женской независимости и тому, что мужчины не должны отвлекать нас от наших миссий. Наверное, я плохо их штудировала, потому что пролепетала:

– Думаешь, я могла бы добраться до второй базы?

Противно признаваться, но, пожалуй, это был один из лучших комплиментов, которые я получала за всю жизнь.

Макей пожала плечами.

– Забудь, что я спросила. – Она прошествовала к куче мусора и поморщилась: – Фу, какая мерзость! Должно быть, тебя крепко зацепило.

Бекс всегда сохраняет хладнокровие.

– У нас домашнее задание по секропам, Макей, – пояснила она.

Даже я почти поверила, что в нашем занятии не было ничего предосудительного.

Макей рассматривала кучи мусора, словно ничего более интересного не видела многие месяцы. А это точно не так, я знаю. Ведь именно ее класс был в физической лаборатории, когда на мистера Фибза напали пчелы, которых, по его утверждению, он генетически модифицировал, чтобы они подчинялись командам по свистку. (Как оказалось, они слушаются только голоса Джеймса Эрла Джонса.)

– Его зовут Джош, – выдавила я наконец.

– Ками! – взорвалась Лиза, разозлившись, что я выдала секретную информацию нашему врагу.

Но Макей только повторила:

– Джош, – словно пробуя имя на вкус.

– Да, я встретила его, когда мы были на задании в городе, и… э…

– Теперь тебе хочется говорить только о нем… знать, чем он занят… Ты готова убить ради того, чтобы узнать, думает ли он о тебе… – Макей, словно доктор, перечислила симптомы.

– Да! – вскричала я. – Все именно так!

Она пожала плечами:

– Это плохо, детка.

Макей всего на три месяца старше меня и я вполне могла разозлиться на ее «детку», но чутье подсказывало, что не стоит этого делать: Макей МакГенри обладает знаниями, которые мне жизненно необходимы.

– Он сказал, что у меня везучая кошка, – сказала я. – Что это значит?

– У тебя нет кошки.

– Это детали, – отмахнулась я. – Так что это может значить?

– Похоже, он хочет сохранить хорошую мину… Возможно, ты нравишься ему, но он хочет иметь пространство для маневра на случай, если не понравится тебе или решит, что ты ему не подходишь.

– А потом я видела его на улице и слышала, как он сказал своему другу, что я так, «никто». Но до этого был очень мил и…

– О, да ты времени не теряла!

– Судя по тому, что он сказал другу…

– Погоди, – перебила Макей. – Он сказал это другу? Парню?

– Да.

– И ты поверила? – удивилась она. – Полная чушь! Это могло быть чистой воды позерство, могла быть метка территории или он просто смутился, что втюрился в новую чудную цыпу. Полагаю, он считает тебя чудной?

– Он думает, что я обучаюсь дома по религиозным соображениям.

– Хм, – она кивнула, будто этого ответа ей достаточно. – Что ж, думаю, у тебя есть шанс.

О БОЖЕ. Надо мной словно раздвинулись серые тучи, а Макей МакГенри была солнцем, которое принесло мудрость и истину в мир вечной тьмы. На всякий случай, если вы не поняли моих мотивов: Макей МакГенри прекрасно разбирается в парнях!! Конечно, для меня это не было большой неожиданностью, но я все равно не могла ничего с собой поделать; я ползала в ногах, я молилась у алтаря туши для ресниц, поддерживающих лифов и вечеринок без родителей.

Даже Лиза не удержалась и выдохнула:

– Потрясающе.

– Ты должна мне помочь! – взмолилась я.

– О, нет, извини. Это не по моей части.

Ну, конечно, не по ее. Ясно как день, что Макей Мак‑Генри из тех, за кем охотятся и кому не надо добиваться кого‑то. Ей не понять других, не таких удачливых. Потом я вспомнила, сколько часов она провела, запертая в одиночестве своих наушников. Может, я все‑таки не права?

Ладно, передо мной человек, способный взломать код Y‑хромосомы, и я не собираюсь так легко сдаваться.

– Не отказывайся! – настаивала я.

– Ага, скажи это кому‑нибудь другому, не священному животному седьмого, черт побери, класса! – Она уселась на кровать, скрестив ноги. – Есть только один способ заставить меня возиться с твоими проблемами. Я собираюсь выбраться из класса новичков. И вы мне поможете.

Мне это очень не понравилось, но я все же спросила:

– Что я с этого буду иметь?

– Для начала, я не стану говорить нашей подруге Джессике Боден о ранней утренней прогулке в лабораторию с бутылкой из‑под «Доктора Пеппера» или о ночной вылазке с территории, после чего кое‑кто вернулся с листьями в волосах. – Она зыркнула на Лизу. – Или о неком инциденте во время урока вождения.

Теперь я не сомневалась, что Макей – достойная студентка Академии Галлахер. Я посмотрела на Лизу и Веке, они были со мной согласны.

– Ты же знаешь, что мать Джессики состоит в совете попечителей? – усмехнулась Макей. – Она мне об этом раз сто пятьдесят напомнила, так что…

– Ладно, – оборвала я ее. – Что еще я буду иметь?

– Родственную душу.

– Дамы, в нашем деле все решают альянсы, – говорил Джо Соломон, стоя у доски на следующее утро. – Вам могут не нравиться эти люди. Они могут олицетворять все, что вы ненавидите. Важно только одно, дамы, – достаточно иметь хоть одну общую черту, чтобы образовать связь. – Он прошелся обратно к своему столу. – И обзавестись союзником.

Вот именно это у нас и получилось с Макей – альянс. Мы не были ни друзьями, ни врагами. Это не значит, что я тут же застолбила выходные на четвертое июля, намереваясь поехать в ее поместье в Хамптоне, но играть я собиралась с ней по‑честному.

Во время обеда Макей подрулила к нашему столику. Я собралась с силами встретить неизбежное. Если коммунисты и капиталисты объединились в борьбе против нацистов… твердила я себе. Если Спайк мог сражаться бок о бок с Баффи, чтобы избавить мир от демонов… Если лимон с лаймом могут давать такой чудесный освежающий напиток, как спрайт, то уж конечно, я смогу работать вместе с Макей ради истинной любви!

Она сидела рядом со мной и ела пирог. Неужели?! Макей ест пирог?! Потом она заговорила, но я не услышала. За соседним столиком шумно спорили на корейском, сможет ли Джейсон Борн уделать Джеймса Бонда. И кто будет Бонд – Шон Коннери или Пирс Броснан?

– Ты что‑то сказала, Макей? – спросила я, но она обожгла меня взглядом, которым вполне можно убить. Макей полезла в сумку, оторвала кусочек растворимой бумаги и накарябала:

Мы можем позаниматься сегодня? (Только скажи кому‑нибудь, и я придушу тебя во сне!)

– В семь? – предложила я. Она кивнула. Ну вот, у нас уже первая встреча.

Пирог показался мне очень аппетитным, и я сходила за порцией для себя. Вернувшись, я заглянула в журнал «Вог», который читала Макей. Правда, о моде ничего не узнала, поскольку внутри была вложена шпаргалка по органической химии, и она закрывала всю шелковую феерию этого месяца.

Мы сидели на полу в нашей комнате, обложившись домашними заданиями Макей. Не очень понятно, как вообще будет действовать наш союз. К счастью, Лиза об этом уже подумала.

– Для начала можешь объяснить нам, что это значит? – Она сунула Макей под нос записку от ДиДи.

– Фу! – Макей скривилась и оттолкнула бумажку.

Но там где Лизе не хватало сил, она брала упорством. Поэтому она снова сунула бумажку Макей, не обращая внимания на протесты типа «Я думала, вы избавились от мусора!».

– От этого – нет. Это же улика, – сказала Лиза, считая, что объясняет очевидные вещи.

– А! Великолепно.

Бекс изображала, что не обращает на нас внимания, но я‑то знала – все ее сенсоры наготове. Она не отрывала глаз от учебника, но видела все. (Бекс в этом смысле суперищейка.)

– Что это означает? – повторила Лиза, придвигаясь к Макей МакГенри, нашей новой преподавательнице по мужскому полу.

Макей посмотрела на свои тетради и, видимо, решила, что выучила на сегодня достаточно. Она поднялась и прошлась до своей кровати, еще разок глянула на скомканную бумажку и бросила ее на пол.

– Это значит, что он востребован. – Она кивнула мне. – Хороший выбор.

– Но отвечает ли он взаимностью этой ДиДи? – допытывалась Лиза.

Макей пожала плечами и растянулась на кровати.

– Трудно сказать.

И тут Лиза вытащила тетрадь, которую, как я заметила, таскала с собой целую неделю. Я думала, это для какого‑нибудь факультативного исследования, но мне и в голову не приходило, что для нашего расследования. Лиза раскрыла тетрадь, и стала перебирать сотни записок. Я мельком глянула на их заголовки.

– Вот, например… – она показала на выделенный маркером текст на одной из них. – В письме он употребляет слово «брат» по отношению к своему другу Дилану. В частности, «остынь, брат. Все будет хорошо». У него нет брата. Что заставляет юношей обращаться так друг к другу? Ведь я не называю Ками или Бекс сестрами. Так почему? – Лиза спрашивала так, словно ее жизнь зависит от того, сможет ли она понять этот феномен. – ПОЧЕМУ?

Макей взглянула на Лизу, как на идиотку. Из всех безумств в нашем деле это, пожалуй, было самое безумное.

Макей склонила голову набок:

– И ты считаешься здесь гением?

Бекс слезла с кровати и решительно направилась к Макей. Дело принимало плохой оборот – очень плохой. Но беднягу Лизу вовсе не задели слова Макей, она только отмахнулась:

– Ну так что? – раздраженно настаивала она.

Бекс остановилась, я выдохнула. В конце концов Лиза просто мотнула головой, вытряхивая из нее все вопросы, оставшиеся без ответов. Я тысячи раз видела, как она это делала. И вот тут я поняла, что мальчишки для нее всего лишь новый предмет, новый код, который надо взломать. Лиза уселась на пол и заявила:

– Мне нужно начертить диаграмму.

– Послушай, – Макей, казалось, сдалась. – Если он сентиментальный тип, это может означать, что она ему не нравится. Если нет – то она, может, нравится ему, а может и нет. – Она наклонилась к нам, словно хотела заставить нас понять. – Можно анализировать и теоретизировать сколько угодно, но – давайте серьезно – что это даст? Вы здесь, он там. И я с этим ничего поделать не смогу.

– О, – Бекс впервые за вечер подала голос. – Это все равно не в твоей компетенции. – Я буквально видела, как в голове у нее крутятся шестеренки. Она шагнула вперед, словно агент, принимающий задание. – Это уже наша забота.

Поиск по сайту: