Глава 10. Начиная с этого момента, если вы как‑то связаны со мной или по своему статусу можете вносить записи в мое личное дело (кстати

Начиная с этого момента, если вы как‑то связаны со мной или по своему статусу можете вносить записи в мое личное дело (кстати, в Академии Галлахер, оно чуть более подробное, чем в средней школе Розевиля), вам лучше дальше не читать. Правда. Лучше пропустите следующую сотню страниц – меня это ничуть не обидит.

Просто я не очень горжусь тем, что случилось потом. Хотя мне и не стыдно за это, если так бывает. Порой мне кажется, что вся моя жизнь – сплошное противоречие. Последние три года я только и слышу: «Не сомневайся, но будь терпелива», «Будь логична – доверяй инстинктам», «Следуй протоколу, но импровизируй», «Никогда не теряй бдительности, но внешне будь расслабленной и беззаботной».

Вы же понимаете, если давать девушкам подобные советы, рано или поздно это приведет к любопытным результатам.

Остаток недели тянулся бесконечно. Мы молчали о нашем уговоре, но все время помнили о нем, и воздух был наэлектризован ожиданием.

В субботу мы поднялись на рассвете, но это, конечно же, не моя идея. Из‑за ежегодной феерии «Грязных танцев», устраиваемой Тиной Уолтерс – мы раз десять просмотрели сцену «Никто не загонит малыша в угол», – мне было просто необходимо немного поваляться в кровати. Но хоть Лиза и не в первых рядах по физподготовке, она лучше всех в мире вытряхивает меня из постели. А это говорит о многом, учитывая то, какая женщина меня воспитала.

Макей спала в наушниках, поэтому Лиза могла совершенно свободно орать.

– Мы делаем это ради тебя! – кричала она и тянула меня за ногу.

Бекс отправилась на поиски завтрака.

– Давай, Ками, вставай. – Лиза для равновесия уперлась ногой в матрас.

– Нет! – бормотала я, натягивая на себя одеяло. – Еще пять минуток.

– Он – живец! – Лиза схватила меня за волосы, а это нечестный прием, так как для меня это очень болезненно.

– Но за час он им быть не перестанет, – взмолилась я.

Тогда Лиза присела на кровать и, наклонившись к самому уху, прошептала:

– Передай Сьюзи, что она везучая кошка.

– Встаю! – Я тут же отбросила одеяло.

Минут через десять Лиза вела нас к подвалу. Бекс дала мне добытые где‑то сладкие тосты. Коридоры пусты, в здании тишина. Все это напоминало лето, вот только в каменных стенах поселился холодок, и мои лучшие друзья были со мной. Когда мы дошли до торговых автоматов возле офиса доктора Фибза, я откусила тост и буквально почувствовала, как в кровь поступил сахар.

– Ну что, готовы? – спросила Бекс. Лиза кивнула. Они обе посмотрели на меня. Раз уж мы зашли так далеко, и меня все равно вытащили из постели, надо идти до конца.

Я вытащила из кармана монетку и потянулась к прорези в автомате, но Лиза остановила меня.

– Погоди. – Она протянула руку за монеткой. – Если кто‑то будет проверять логи, мое имя вызовет меньше подозрений.

Вообще‑то мы пока ничем не нарушали школьных правил. Я точно знаю, проверяла. Нам разрешалось делать сколько угодно «специальных проектов» для «самостоятельных исследований», и нигде не оговаривалось, что нельзя самостоятельно изучать «специальных» парней. И все же разумнее отдать монетку Лизе. Пусть лучше она прикладывает большой палец к голове Джорджа Вашингтона, бросает монетку и выбирает объект А‑19.

Через две секунды автомат открылся, впустив нас в коридор, который вел к самой лучшей лаборатории судебной экспертизы за пределами ЦРУ. Если бы Лиза выбрала объект В‑14, то из деревянной панели позади нас опустилась бы лестница.

В лаборатории, Лиза сразу достала из сумки бутылку мистера Смита и водрузила ее в центре стола. Отбитое горлышко приклеили на место, и я почти забыла, почему выронила ее.

– Прогоним ее через систему и посмотрим, что у нас тут есть, – объявила Лиза официальным тоном. Слишком уж она бодра для семи утра в субботу! Я и так могла ей сказать, что мы получим – ничего. Абсолютно ничего. На бутылке из‑под «Доктора Пеппера» обнаружатся отпечатки студентки Академии Галлахер (то есть мои), преподавателя академии (Смита) и абсолютно невиновного постороннего лица, чье единственное преступление состояло в том, что он пожалел девушку, которая вынуждена была рыться в урне (Джоша).

Я попыталась изложить все это Лизе, но она уже надела белый лабораторный халат, а ничто не доставляет Лизе большего удовольствия, как возможность походить в белом халате. Поэтому я закрыла рот на замок, и поудобнее устроилась за столом и сама не знаю как, задремала.

Через час Лиза растолкала меня и сообщила, что отпечатки Джоша не числятся в системе. Какая неожиданность! Это означало, что он никогда не был в тюрьме или армии. Он не был практикующим юристом или сотрудником ЦРУ. Он никогда не пытался купить огнестрельное оружие или выставить свою кандидатуру на выборах (что, по некоторым причинам, было для нас большим облегчением).

– Ну вот, видишь? – сказала я Лизе, надеясь, что она оставит мысль об охоте и позволит мне вернуться в постель. Но Лиза посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

– Это только первая фаза, – с обидой в голосе сказала она.

– Какой же будет вторая?

Лиза смерила меня долгим взглядом:

– Иди спи.

– Не понимаю, как я дала уговорить себя на такое, – сказала я, скорчившись в кустах возле дома Джоша. Мимо проехала еще одна машина, и музыка стала громче.

– Не понимаешь? – прошипела Бекс и повернулась к Лизе. – Ты же сказала, что в восемь в доме никого не будет.

– В доме Абрамсов никого и нет.

Лиза имела право оправдываться. В конце концов, она потратила три часа на то, чтобы пробиться через файер‑волы [11](наши, не городские), покопаться в базе розевильского отдела образования и выяснить, что «мой» Джош – это Джош Абрамс, проживающий по адресу ул. Северная Белис, дом 601. Еще час ушел на то, чтобы проникнуть в почтовый ящик семьи Абрамсов и перехватить письмо, в котором Джоан Абрамс (мама Джоша) обещала некой Дороти, что «Мы ни за что не пропустим вечеринки‑сюрприза для Кита! Придем ровно в восемь!»

А теперь представьте наше удивление, когда устроившись в кустах азалии возле дома Джоша, мы увидели, как полгорода входят и выходят из белого дома с голубыми ставнями в конце улицы. Я надела очки, от которых прок есть, только если вы ну совсем близоруки (на самом деле это бинокль) и навела их на дом, где полным ходом шла вечеринка.

– Как фамилия Кейт? – спросила я. Лиза постаралась припомнить точный текст письма, которое мы распечатали на растворимой бумаге и спрятали у меня под кроватью.

– Джонс, – ответила Лиза. – А что?

Я передала ей очки, чтобы она тоже взглянула на дом в конце улицы и разглядела плакат над дверью «В ногу с Джонсами».

– О, – пробормотала Лиза. Мы сразу поняли, что Абрамсы ушли не так уж далеко от Джонсов.

Я рисовала себе в воображении дом, в котором живет Джош, но все мои мечты меркли по сравнению с тем, что мы увидели. Это был не просто район, а настоящая картинка. Такие только в кино показывать: лужайки тщательно подстрижены, заборчики из штакетника покрашены, а на любом крыльце можно ставить качели или устраивать прием с коктейлями. До моего поступления в академию мы жили в тесном таун‑хаусе в округе Колумбия. Лето я проводила на пыльном ранчо. Раньше мне не приходилось видеть столько пригородной роскоши сразу.

Да, шпион здесь бы не прижился.

И все же сейчас тут их было сразу трое – они прятались в кустах. Наконец Бекс достала набор отмычек и метнулась к задней двери. Лиза помчалась за ней, но ударилась ногой о садовую статую и тихо ойкнув, рухнула прямо на куст падубы.

Я помогла Лизе подняться, и мы устроились за спиной Бекс, глядя, как она колдует с замком.

– Почти готово, – деловито заявила Бекс.

Мне знаком был этот тон – в нем сквозила опасность.

Я прислушалась к музыке, разносившейся по улице, посмотрела на живописные домики с лужайками, и меня вдруг посетила одна мысль.

– Ребята, может, попробуем так… – Я потянулась к дверной ручке. Она легко повернулась.

– Да, – вздохнула Бекс. – Иногда можно и так.

Мы вошли в дом Абрамсов. Все как на картинке в журнале. На столе свежие цветы, в кухне у плиты остывает яблочный пирог. К холодильнику магнитом прикреплены школьные ведомости сестры Джоша – одни пятерки.

Бекс и Лиза вихрем пронеслись по гостиной и кинулись вверх по лестнице. Я же стояла и долго собиралась с мыслями. Наконец выдала:

– У нас пять минут! – Но при этом не двинулась с места.

Нельзя было мне сюда приходить. По многим причинам. Я не просто нарушила границы чужого дома – я вломилась в чужую жизнь. На подоконнике я нашла корзинку с шитьем – кто‑то делал костюм к хеллоуину. На чайном столике лежало руководство по драпировке и обивке, а на спинке дивана висело несколько образцов тканей.

– Ками! – окликнула Бекс и кинула мне жучок‑передатчик. – Лиза сказала, что этот должен быть снаружи. Попробуй установить его на вяз.

Я обрадовалась, что появилась причина покинуть этот дом. Конечно, базовая рекогносцировка жилища чуть ли не основное в выявлении шпиона‑живца. В конце концов, если Джош получает инструкции от террористической организации или от мошенников из правительства, то лучший способ узнать об этом – установить Трояна[12]ему на компьютер и покопаться в ящике с бельем. И все же я с немалым облегчением вышла из дома и полезла на дерево.

Я была уже на третьей ветке и закрепляла жучок, когда случайно глянула и увидела, как кто‑то шагает к нам через дворы. Он был высок и юн. И эта манера держать руки в карманах!

– Книжный червь, ты меня слышишь? – попыталась я установить связь. Лиза чинила после короткого замыкания мои наушники, но, судя по треску в эфире, поспешный ремонт ничего не дал. Я прильнула к стволу, вокруг шелестела последняя редкая листва.

– Герцогиня, – прошептала я, молясь, чтобы Бекс откликнулась, а еще лучше – похлопала меня по плечу. – Бекс, можешь выбирать себе любой псевдоним, только отзовись!

Джош поднялся на крыльцо и открыл входную дверь.

– Ребята, если вы меня слышите, прячьтесь. Объект возвращается домой. Повторяю: объект возвращается домой.

Дверь за ним закрылась, и я тут же спрыгнула с дерева и укрылась в кустах, не спуская глаз с двери. Я и не заметила, как Лиза и Бекс вылезли из окна второго этажа на крышу.

– Хамелеон! – окликнула Бекс, перепугав меня до смерти. Я осторожно высунула из кустов голову – Бекс выглядывала из‑за карниза.

Похоже, девчонки решили, что Джош вернулся окончательно, и больше никуда не уйдет. Во всяком случае, они уже привязали веревки к каминной трубе и собирались прыгать с крыши. И тут Джош вышел на крыльцо, в руках у него был яблочный пирог.

Застыв от ужаса, я смотрела, как мои лучшие подруги вот‑вот буквально свалятся на голову самого красивого парня на свете.

Они не видели его. Он не видел их. Но я‑то видела все!

Джош сделал шаг. Девчонки тоже шагнули навстречу своей беде.

От катастрофы нас отделяли секунды. Не соображая, что делаю, я вышла из укрытия со словами:

– О! Привет!

Бекс судорожно схватила Лизу за руку и попыталась оттащить от края. Больше я на них не смотрела. Да и как, когда такой сказочный парень, как Джош Абрамс, шел мне навстречу? Он увидел меня, и в его глазах застыло изумление.

– Привет. Не ожидал встретить тебя здесь, – сказал он. Меня тут же бросило в жар. Значит ли это, что он думал обо мне? Или просто пытается понять, как незнакомка в черном оказалась у него во дворе? Слава богу, я оставила шапку и пояс со снаряжением в кустах.

– Ну, ты же знаешь Джонсов, – сказала я, не имея ни малейшего представления об этой семье. Судя по бесконечному потоку людей, входящих и выходящих из их дома, фраза была подходящей.

К счастью, Джош улыбнулся:

– Да уж, их вечеринки с каждым годом все безумнее.

– Точно, – подтвердила я, наблюдая, как Бекс старается втащить Лизу на другую сторону ската. Но Лиза вдруг поскользнулась и начала съезжать вниз. Она попыталась ухватиться за водосток, но не удержалась и теперь висела на стене дома Абрамсов. Сердце у меня стучало все быстрее (по многим причинам).

Джош был смущен не меньше меня. Он кивком показал на пирог:

– Мама забыла его. – Он замолчал, словно раздумывая, стоит ли добавить еще что‑нибудь. – Правда, ее забывчивость просто уловка. – Он многозначительно округлил глаза. – Понимаешь, все обожают ее пироги. И когда мама идет куда‑нибудь, ей нравится, чтобы ее спросили о пироге раз десять, и лишь потом она предъявляет его широкой публике. – Он смутился, оттого что поделился семейным секретом. – Глупо, правда?

Пирог и впрямь выглядел великолепно, но только мне никак нельзя было говорить об этом.

– Да нет, это даже мило. – Я действительно так думала. Вот моя мама пирогами не славится. Она славится тем, что обезвредила ядерное взрывное устройство в Брюсселе с помощью лишь маникюрных ножниц и резинки для волос. Но сейчас мне казалось, что пироги – это гораздо круче.

Джош начал было поворачиваться, но Лиза все еще болталась на веревках, поэтому я ляпнула первое, что пришло в голову:

– Ну что, Кит удивился?

Я не знала, кто такой Кит и почему Джонсы устраивали ему вечеринку‑сюрприз, но этим вопросом удалось остановить Джоша.

– Нет, он никогда не удивляется, но притворяется прекрасно.

Я и сама неплохо притворялась, особенно в тот момент, когда увидела, как Бекс спустилась до уровня Лизы. Теперь они обе раскачивались в паре метров от земли, и Бекс пыталась распутать перекрученные веревки Лизы, но при этом успела показать мне поднятый вверх большой палец и одними губами сказать:

– Он классный!

– Хочешь колы? – предложил он. Сейчас я бы все отдала за глоток колы. Но Бекс прицелилась в подошву его кроссовок и выстрелила датчиком слежения.

Мягкий хлопок – датчик впился в резиновую подошву, а Джош и глазом не моргнул. Бекс просто лучилась гордостью за свой выстрел. Только вот Лиза все еще крутилась на веревке, как взбесившаяся юла.

– Так, значит, вот где ты живешь? – спросила я, будто и так не знала.

– Да. Всю жизнь, – ответил Джош, но сказал это без гордости, совсем не как мой дедушка Морган, когда тот говорит, что прожил на ранчо всю жизнь. Дедушка говорит это так, будто у него есть корни, а Джош – словно его держат цепи. Я достаточно долго изучаю языки и знаю, что почти у каждой фразы есть два смысла.

Бекс наконец распутала веревки и девочки моментально спустились, но шум был такой, будто кто‑то приземлился в кучу старых консервных банок.

Я уже приготовилась вырубить Джоша и бежать, но он только рукой махнул и даже не обернулся.

– У нас в округе полно собак.

– А‑а, – облегченно вздохнула я. Снова раздался лязг, и я добавила: – Большие, наверное.

Расслабилась я только тогда, когда Бекс зажала рукой Лизе рот и затащила ее в кусты.

– Ладно, я обещала маме принести кофту из машины, – сказала я, направившись к автомобилям, припаркованным вдоль дороги.

– Я пойду… – начал было он, но тут на улице появился какой‑то мальчишка и окликнул его:

– Джош!

Джош обернулся и помахал рукой.

– Иди, – сказала я.

– Нет, это просто…

– Джош! – снова крикнул мальчишка, подойдя ближе.

– Увидимся на вечеринке, – пообещала я.

Мне второй раз приходилось удирать от него.

Я спряталась за джип, подстроила боковое зеркальце и стала наблюдать за мальчишками. Парень попытался забрать у Джоша пирог.

– Это ты для меня испек? Ну что ты, не стоило! – Джош пихнул его.

– Ты чего! – парень потер ушибленное плечо и махнув в ту сторону, где я скрылась в темноте, спросил: – А это кто такая? Симпатичная.

Я перестала дышать.

– Да никто, просто девчонка какая‑то, – ответил Джош подчеркнуто равнодушно.

Поиск по сайту: