Глава 24. В тот вечер подул ледяной ветер – во всех смыслах

В тот вечер подул ледяной ветер – во всех смыслах. В гостиных зажгли камины. Мы сменили гольфы на теплые колготки. Окна замерзли напрочь, и за ними не видно было улицы. Но больше всего меня леденил взгляд Лизы. Вот уже несколько дней нас словно по‑прежнему разделяло стекло витрины. Она вела себя так, будто мы едва знакомы.

Когда я пришла в химическую лабораторию во вторник вечером, Лиза была там.

– Я знала, что застану тебя здесь, – сказала я бодро, раскладывая вещи на столе напротив нее.

Ее глаза были скрыты за защитными очками. Голову она не подняла.

– Бог в помощь, Лиза, – снова попыталась я, но она отвернулась.

– У меня нет времени помогать тебе с домашним заданием, Ками, – сказала Лиза. Может, это мое воображение разыгралось, но мне показалось, что даже пробирки покрылись инеем от ее слов.

– Да ладно. Я сама справлюсь.

Мы долгое время работали в тишине. Потом Лиза все же заговорила:

– Он ведь друг Джоша, так?

Я поняла, кого она имеет в виду.

– Да, они соседи. Я его видела пару риз, поэтому мне нельзя было раскрывать…

– Хороший дружок, – взорвалась Лиза.

– Болтун, – сказала я, повторяя слова Джоша. – Он безобиден.

Голос Лизы задрожал от гнева:

– Иди спроси у Анны, какой он безобидный.

Слух о столкновении в аптеке быстро облетел всю академию, и Анна стала почти героем – во многом благодаря тому, что Бекс и Макей уверяли всех, что когда они вошли, Анна держалась молодцом.

Но мы с Лизой знали правду.

– Если бы ситуация вышла из‑под контроля, я бы могла…

– Могла бы или сделала? – резанула Лиза. Разница между этими словами никогда не казалась такой огромной, как сейчас.

– Сделала! Я бы остановила все это.

– Даже если б это значило, что ты потеряешь Джоша? – Лиза не задала главный вопрос, который не давал ей покоя: а если бы на месте Анны оказалась она, Лиза? Вмешалась бы я тогда? Если бы столкнулись мое настоящее я и моя легенда, что бы я выбрала?

Стеклянные двери химической лаборатории скользнули в стороны, и вошла Макей.

– Так и подумала, что застану вас обеих здесь…

– Все это зашло слишком далеко, Ками. – Лиза яростно смешивала какие‑то ингредиенты, наконец, эта адская смесь запузырилась и стала менять цвета, как варево в котле колдуньи. – Ты зашла слишком далеко.

– Я зашла слишком далеко? – вскричала я. – По‑моему, это не я взрывала учебную машину.

– Но мы же думали, что он приманка!

– Нет, – покачала я головой. – Мы думали, что он обычный парень. – Я начала собирать вещи. – Мы думали, что он того стоит. И знаешь что? Так оно и оказалось.

– Да? – крикнула мне вслед Лиза. – Что ж! Не думала, что ты из тех, кто променяет друзей на парня!

– Эй, полегче, – попыталась образумить нас Макей.

– А я не думала, что мои друзья заставят меня делать такой выбор!

Я подходила к двери, когда Лиза снова заговорила, но Макей перебила ее:

– Послушай, маленький гений! Ты и понятия не имеешь, на какие жертвы она идет ради своих друзей.

– О чем ты… – Голос Лизы чуть смягчился. – Что? Что ты знаешь?

Макей ответила так, что не оставила ей никаких сомнений:

– Достаточно, чтобы сказать, остынь! Двери открылись, и я выскочила в коридор, но еще услышала, как Лиза сдалась:

– Ладно.

Добежав до кладовки в конце восточного коридора, я отодвинула длинные трубки люминесцентных ламп, схватила фонарь с верхней полки и нажала на кирпич. Этот потайной ход я обнаружила еще на первом курсе, когда разыскивала Оникс, кошку Патриции Букингэм.

Потянуло сыростью и прохладой – стена медленно отъехала в сторону. Под дверью в коридоре мелькнула полоска света, но вскоре все поглотила бесконечная темнота.

Час спустя я стояла, дрожа от холода, на улице Белис, у дома Джоша.

Зачем? Я и сама не знала. Просто стояла в темноте, как дура. Именно как дура – какой прок от моих гениальных способностей?

Могло показаться, что я следила за его домом, но это не так. Следят жутковатые типы с редкой растительностью на лице, в заляпанных пятнами рубашках. А гении, прошедшие трехгодичную спецподготовку суперагентов, не следят – они ведут наблюдение.

Впрочем, может, я немного и следила.

Белые занавески на кухне были отдернуты, и я видела, что мама Джоша моет посуду. Когда Джош вошел в кухню, она дунула на него пеной, и он засмеялся. Я подумала о Бекс, которая сейчас, вполне возможно, тоже смеется. О своей маме, которая плачет только украдкой. О своей реальной жизни и той, какую бы хотела. И тогда, стоя на холодном ветру и глядя, как смеется Джош, я заплакала.

Но девчонки имеют на это право, так ведь? Плакать иногда без всякой причины? На самом деле такое даже должно быть записано в Конституции. Надо будет как‑нибудь взломать код Национального архива и вписать поправку. Бекс мне точно в этом поможет. Вряд ли отцы‑основатели возражали бы.

Поиск по сайту: