АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
|
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ 5 страница
Казачьи сотни четвертый раз вставали из неглубоких окопов и подубийственным пулеметным огнем красных залегали снова. Красноармейскиебатареи, укрытые лесом левобережья, с самой зари безостановочнообстреливали позиции казаков и накоплявшиеся в ярах резервы. Молочно-белые тающие облачка шрапнели вспыхивали над обдонскимивысотами. Впереди и позади изломанной линии казачьих окопов пулисхватывали бурую пыль. К полудню бой разгорелся, и западный ветер далеко по Дону нес гулартиллерийской стрельбы. Григорий с наблюдательного пункта повстанческой батареи следил вбинокль за ходом боя. Ему видно было, как, несмотря на потери, перебежкамиупорно шли в наступление офицерские роты. Когда огонь усиливался, ониложились, окапываясь, и опять бросками передвигались к новому рубежу; алевее, в направлении к монастырю, повстанческая пехота никак не моглаподняться. Григорий набросал записку Ермакову, послал ее со связным. Через полчаса прискакал распаленный Ермаков. Он спешился возлебатарейской коновязи, тяжело дыша, поднялся к окопу наблюдателя. - Не могу поднять казаков! Не встают! - еще издали закричал он,размахивая руками. - У нас уж двадцати трех человек как не было! Видал,как красные пулеметами режут? - Офицеры идут, а ты своих поднять не можешь? - сквозь зубы процедилГригорий. - Да ты погляди, у них на каждый взвод по ручному пулемету да патроновпо ноздри, а мы с чем?! - Но-но, ты мне не толкуй! Зараз же веди, а то голову сымем! Ермаков матерно выругался, сбежал с кургана. Следом за ним пошелГригорий. Он решил сам вести в атаку 2-й пехотный полк. Около крайнего орудия, искусно замаскированного ветками боярышника, егозадержал командир батареи: - Полюбуйся, Григорий Пантелевич, на английскую работу. Сейчас ониначнут по мосту бить. Давай подымемся на курганик? В бинокль была чуть видна тончайшая полоска понтонного моста,перекинутого через Дон красными саперами. По ней беспрерывным потокомкатились подводы. Минут через десять английская батарея, расположившаяся за каменистойгрядой, в лощине, повела огонь. Четвертым снарядом мост был разрушен почтина середине. Поток подвод приостановился. Видно было, как красноармейцы,суетясь, сбрасывали в Дон разбитые брички и трупы лошадей. Тотчас же от правого берега отвалили четыре баркаса с саперами. Но неуспели они заделать разрушенный настил на мосту, как английская батареяснова послала пачку снарядов. Один из них разворотил въездную дамбу налевом берегу, второй взметнул возле самого моста зеленый столб воды, ивозобновившееся движение по мосту снова приостановилось. - А и точно же бьют, сукины сыны! - с восхищением сказал командирбатареи. - Теперь они до ночи не дадут им переправляться. Мосту этому небыть живу! Григорий, не отнимая от глаз бинокля, спросил: - Ну, а ты чего молчишь? Поддержал бы свою пехоту. Ведь вон они,пулеметные гнезда. - И рад бы, да ни одного снаряда нету! С полчаса назад кинул последнийи заговел. - Так чего же ты тут стоишь? Берись на передки и езжай к чертовойматери! - Послал к кадетам за снарядами. - Не дадут, - решительно сказал Григорий. - Раз уж отказали, послал в другой раз. Может, смилуются. Да нам хотьбы десяточка два, чтобы подавить вот эти пулеметы. Шутка дело - двадцатьтри души наших побили. А еще сколько покладут? Глянь, как они строчат!.. Григорий перевел взгляд на казачьи окопы - возле них на косогоре пулипо-прежнему рыли сухую землю. Там, где ложилась пулеметная очередь,возникала полоска пыли, словно кто-то невидимый молниеносно проводил вдольокопов серую тающую черту. На всем протяжении казачьи окопы как быдымились, заштрихованные пылью. Теперь Григорий уже не следил за попаданиями английской батареи. Минутуон прислушивался к неумолчной артиллерийской и пулеметной стрельбе, апотом сошел с кургана, догнал Ермакова. - Не ходи в атаку до тех пор, пока не получишь от меня приказа. Безартиллерийской поддержки мы их не собьем. - А я тебе не это говорил? - укоризненно сказал Ермаков, садясь насвоего разгоряченного скачкой и стрельбой коня. Григорий провожал глазами бесстрашно скакавшего под выстреламиЕрмакова, с тревогой думая: "И чего его черт понес напрямки? Скосятпулеметом! Спустился бы в лощину, по теклине поднялся вверх и за бугромбез опаски добрался бы до своих". Ермаков бешеным карьером доскакал долощины, нырнул в нее и на той стороне не показался. "Значит, понял! Теперьдоберется", - облегченно решил Григорий и прилег возле кургана, не спешасвернул цигарку. Странное равнодушие овладело им! Нет, не поведет он казаков подпулеметный огонь. Незачем. Пусть идут в атаку офицерские штурмовые роты.Пусть они забирают Усть-Медведицкую. И тут, лежа под курганом, впервыеГригорий уклонился от прямого участия в сражении. Не трусость, не боязньсмерти или бесцельных потерь руководили им в этот момент. Недавно он нещадил ни своей жизни, ни жизни вверенных его командованию казаков. А вотсейчас словно что-то сломалось... Еще никогда до этого не чувствовал он стакой предельной ясностью всю никчемность происходившего. Разговор ли сКопыловым или стычка с Фицхелауровым, а может быть, то и другое вместевзятое, было причиной того настроения, которое так неожиданно сложилось унего, но только под огонь он решил больше не идти. Он неясно думал о том,что казаков с большевиками ему не примирить, да и сам в душе не могпримириться, а защищать чуждых по духу, враждебно настроенных к немулюдей, всех этих Фицхелауровых, которые глубоко его презирали и которых неменее глубоко презирал он сам, - он тоже больше не хотел и не мог. И сновасо всей беспощадностью встали перед ним прежние противоречия. "Нехайвоюют. Погляжу со стороны. Как только возьмут у меня дивизию - будупроситься из строя в тыл. С меня хватит!" - думал он и, мысленновернувшись к спору с Копыловым, поймал себя на том, что ищет оправданиякрасным. "Китайцы идут к красным с голыми руками, поступают к ним и захреновое солдатское жалованье каждый день рискуют жизнью. Да и при чем тутжалованье? Какого черта на него можно купить? Разве что в картыпроиграть... Стало быть, тут корысти нету, что-то другое... А союзникиприсылают офицеров, танки, орудия, вон даже мулов и то прислали! А потомбудут за все это требовать длинный рубль. Вот она в чем разница! Ну, да мыоб этом еще вечером поспорим! Как приеду в штаб, так отзову его в сторонуи скажу: а разница-то есть, Копылов, и ты мне голову не морочь!" Но поспорить так и не пришлось. Во второй половине дня Копылов поехал кместорасположению 4-го полка, находившегося в резерве, и по пути был убитшальной пулей. Григорий узнал об этом два часа спустя... Наутро Усть-Медведицкую с боем заняли части 5-й дивизии генералаФицхелаурова.
XII
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | Поиск по сайту:
|
