Отличие неклассической философии от классической

Классической мы называем философию, истоки которой начинаются с эпохи Возрождения, а наиболее полное своё выражение она находит в немецком идеализме и философии Гегеля.

Главная тематика классической философии – это тематика идеализма, комплекс вопросов о сущности и строении разума, который был одновременно и вопросом сущности, и строении мира. Согласно этой конструкции, мир в целом представал как связная и рационально устроенная система, как нечто, связанное объективной логикой. В философии Нового времени эту панлогистскую мировоззренческую устремлённость отчётливо выразил Г. Лейбниц своим «законом достаточного основания»: ничего не совершается без основания. Этот закон применялся философами и к процессам рассуждения, и к событиям в остальном мире, который обычно называют «реальным», в отличие от мира рассуждений. Это основоположение «исключало» из мира случай. В науке причинная механика ньютоновского образца превратилась в идеал всякого научного познания, претендовавшего на объективную истинность. Здесь частным проявлением «закона основания» выступает лозунг: «Наука – враг случайностей». Историческая случайность также исключалась, тем или иным способом, из числа базовых характеристик общественных процессов. Знаменитый гегелевский тезис: «Всё действительное разумно и всё разумное действительно», – венчает собой развитие классического идеализма.

Казалось бы, самоочевидно, что гегелевский тезис о разумности всего сущего абсолютно противоречит фактам и потому просто не должен был бы появиться: «неразумность» социальных и государственных институтов, не говоря уже о поведении множества людей, слишком упрямый факт. Тем не менее, этот тезис был практически общепризнанным – вопреки очевидности. Что касается человеческой жизни, совокупности событий, которые случаются с людьми – то она не интересовала мыслителей.

Гегелевская история – сфера осуществлённой логики, поскольку она призвана была дать картину истинной истории, то есть исторического действия Духа, которое есть царство обоснованного. Историческая конкретика у Гегеля опосредуется всеобщим, т.е. как бы «перешагивается» философом, исследующим сущность: наука истории в таком случае есть часть философии. При таком подходе единичное событие «неинтересно», т.к. оно не относится к сфере «действительного».

Общим местом всякой критики идеализма классического (т.е. гегелевского) образца было требование отказаться от «игры понятиями», от конструирования «систем», которые «не соответствуют опыту». По мнению В. Гумбольта, философия не может быть Системой и определять все науки согласно универсальному Методу; смыслы понятий меняются, поскольку слова языка «открыты» в пространстве опыта. И, самое главное: то, что действительно существует как «действительное», это индивидуальность (но не Разум), единичное индивидуальных объектов и природных ситуаций, событий истории, речи, – всё это и есть тот «мир», который не нуждается в основании для того, чтобы быть. Мир этот просто есть, и он первичен потому, что безусловен, потому, что не нуждается в рациональном обосновании.

Итак, действительность, с этой новой для европейской философии XIX в. точки зрения, не «всеобща» – она, напротив, индивидуальна и не может быть рационально обоснована. На место традиционной «действительности» Шопенгауэр ставит «волю», Маркс – «труд», Фейербах – «человеческую чувственность».

Поиск по сайту: