ПРОЦЕСС КОРОЛЕВСКОГО ДУХОВНИКА

I. Карл II наследовал своему отцу 17 сентября 1665 года, в

четырехлетнем возрасте, под опекой и регентством своей матери Марии-Анны

Австрийской. Этот государь умер 1 ноября 1700 года после тридцатипятилетнего

царствования. Главным инквизитором в это царствование после дома Диего де

Арсе был кардинал дом Паскаль Арагонский, архиепископ города Толедо,

которого назначила королева; но он недолго занимал эту должность, потому что

королева отставила его, доверив его полномочия своему духовнику, отцу

Иоганну Эбергарду Нитгарду, немецкому иезуиту. Он вступил в должность в 1666

году и покинул службу через три года по приказу регентши. Он был замещен

домом Диего де Сармиенто де Вальядаресом, епископом Овиедо и Пласенсии,

который управлял инквизицией до своей смерти, происшедшей 23 января 1695

года. В том же году его заместил дом Хуан Томас де Рокаберти, архиепископ

Валенсии и генерал ордена доминиканцев. Он умер 13 июня 1699 года. Королева

поставила во главе инквизиции кардинала дома Альфонсо Фернандеса де

Кордова-и-Агиляра, не отправлявшего обязанностей, к которым был призван,

ввиду смерти вскоре после назначения. Обязанности главного инквизитора были

поручены дому Бальдассару де Мендоса-и-Сандобалу, епископу Сеговии, который

вступил в должность 3 декабря 1699 года.

II. Младенчество короля Карла II, честолюбие его брата дона Хуана

Австрийского, надменный характер королевы-матери Марии-Анны Австрийской и

макиавеллизм иезуита Нитгарда (который впоследствии был архиепископом Эдессы

и кардиналом) послужили причиной многих скандальных происшествий этого

царствования. Особенно следует отметить систему тайных средств, по-прежнему

соблюдаемую инквизицией и благоприятствующую распространению клеветы. Она

внушила Нитгарду смелость в злоупотреблении правами службы, дошедшую до

преследования в качестве еретика королевского брата без всякого другого

повода, кроме желания отомстить за некоторые личные оскорбления, допущенные

этим принцем и заслуженные иезуитом. В XXVII главе я дал сведения об этом

процессе, который мог иметь очень серьезные последствия, если бы Нитгард

пробыл дольше в должности главного инквизитора. Слабость правительства

сделала заносчивым поведение инквизиторов Кордовы, Гранады, Валенсии, Лимы и

Картахены Американской и способствовала Множеству подобных покушений, в

которых они были виновны и о которых я умалчиваю как о менее важных, чтобы

не переступать границ моего труда.

III. Когда Карл II женился в 1680 году на Марии-Луизе Бурбон, дочери

герцога Орлеанского и племяннице Людовика XIV, жестокость инквизиторов была

так велика, а чувства народа так низменны, что думали угодить новой королеве

и оказать ей достойную ее почесть, приурочив к брачным торжествам зрелище

большого аутодафе из ста восемнадцати жертв, значительное число коих должно

было погибнуть в огне и осветить последние моменты торжеств. К сожалению, в

истории Испании уже были подобные примеры. В 1560 году в городе Толедо был

дан подобный праздничный спектакль королеве Елизавете Валуа, а в 1632 году в

столице Испании аналогичное торжество происходило по поводу рождения принца,

сына королевы Елизаветы Бурбон [152]. По-видимому, для удовольствия

французских принцесс не находили ничего лучшего, как представление им этих

ужасных зрелищ, о которых говорили, что они внушаются ревностью к вере. Но я

не верю, чтобы эти царственные француженки с удовольствием присутствовали

при казнях, которые должны были возмущать их чувствительность, неспособную

переносить то, что с давнего времени соответствовало испанским нравам.

IV. Из ста восемнадцати осужденных, появившихся на аутодафе, десять

произнесли отречение от ереси как находящиеся в легком подозрении; в том

числе были: два лицемера, которые под покровом напускной порядочности

совершили очень серьезные проступки, две колдуньи, четыре двоеженца, женатый

священник и один человек, который, не будучи священником, служил обедни.

Другой осужденный произнес отречение от ереси в качестве сильно

подозреваемого. Было там пятьдесят два иудействующих еретика, все

португальцы или дети португальцев. Девятнадцать человек были выданы в руки

светской власти: из них восемнадцать иудействующих, нераскаянных или

рецидивистов, и один отступник, принявший магометанство. На этом аутодафе

сожгли тридцать четыре изображения. Из них два с санбенито примиренных,

потому что осужденные, раскаявшись, умерли в тюрьме. Из остальных тридцати

двух было восемь изображений евреев, одно - лютеранина, одно - иллюмината и

двадцать два - бежавших евреев. Лютеранин и иллюминат умерли в тюрьме

нераскаянными.

V. Среди этих жертв я не встречаю ни одной, достойной быть отмеченною

по своему рангу или положению в обществе. Я должен сказать то же самое о

жертвах другого, частного аутодафе, проведенного в церкви королевского

женского монастыря Св. Доминика 28 октября того же года. На нем появилось

пятнадцать человек иудействующих примиренных, двое были присуждены к выдаче

в руки светской власти, в силу окончательных приговоров, произнесенных перед

общим аутодафе, но их казнь была отложена, потому что в ночь на 29-е они

пожелали принести покаяние и просили о примирении. Некоторые рукописные

заметки указывают, что многие другие осужденные избежали своей участи

посредством подкупа второстепенных служителей трибунала. Я убежден, что это

утверждение не имеет никакого основания, потому что служащие, о которых идет

речь, имеют очень мало возможностей противодействовать окончательному

приговору после ареста подсудимых.

VI. Самым знаменитым процессом, возбужденным инквизицией в царствование

Карла II, был процесс духовника этого государя, брата Фроилана Диаса,

доминиканского монаха, избранного епископом города Авилы. Обычная слабость

здоровья государя и отсутствие детей, несмотря на желание их иметь,

разделяемое королевой Марией-Анной Нейбургской [153], второй супругой

короля, и всем народом, родили подозрение, что Карл II болен и страдает

половым бессилием, вследствие сверхъестественного действия колдовства.

Кардинал Портокарреро, главный инквизитор Рокаберти и духовник сочли такое

положение дел результатом колдовства и, убедив в этом короля, просили его

разрешить им отчитать его по церковному требнику. Карл согласился на это

предложение и подвергся экзорцизмам своего духовника. Новизна этого средства

подала повод ко множеству толков во всей Испанской монархии; Фроилан узнал,

что другой доминиканский монах заклинал в городе Кангас де Тинео (в Астурии)

монахиню с целью освободить ее от демонов, которыми она считала себя

одержимою. Королевский духовник, по соглашению с главным инквизитором,

поручил экзорцисту бесноватой при помощи обрядовых формул приказать демону

объявить, правда ли, что Карл II околдован, и в случае утвердительного

ответа заставить его открыть сущность этого колдовства: пожизненно ли оно

или связано с тем, что король ел или пил, с изображениями и другими

предметами, где можно их отыскать и, наконец, нет ли какого-либо средства

для уничтожения его действия. Духовник прибавил еще несколько других

вопросов и предписал экзорцисту повторять заклинания извести их со всей

настойчивостью и энергией, которых требуют интересы короля и благо

государства.

VII. Доминиканец города Кангас сначала отказался спрашивать демона,

ссылаясь на то, что это запрещено Церковью; однако, получив уверение

главного инквизитора, что это Действие не будет преступно в данных

обстоятельствах, экзорцист точно выполнил все, что от него требовалось.

После великого множества отговорок демон открыл (как говорят) через

посредство одержимой, какого рода была порча, напущенная на короля

поименованным лицом; прибавляли, что это разоблачение сопровождалось

множеством крайне щекотливых подробностей. Согласно тайным заметкам того

времени виновным оказывался агент венского двора; но кардинал Портокарреро и

духовник Диас были сторонниками Франции в деле наследования испанского

престола.

VIII. Королевский духовник был сильно встревожен и решил усилить

заклинания, чтобы выяснить средства для уничтожения мнимого колдовства. Эта

новая процедура еще не закончилась, как Рокаберти заболел и умер. Его

преемником стал дом Бальдассар де Мендоса, епископ Сеговии, сторонник

австрийского дома, который дал понять королю, что все происшедшее являлось

единственно делом неразумного усердия его духовника, которого необходимо

удалить. Король последовал этому совету и назначил Фроилана на епархию

города Авилы. Но новый инквизитор, не довольствуясь задержкой в изготовлении

буллы, велел привлечь Диаса к суду, как заподозренного в ереси за его

суеверие и как виновного в следовании учению, осужденному Церковью, так как

он допускал доверие к демонам и пользовался ими для обнаружения

сокровенного. Мендоса руководил этим обвинением рука об руку с новым

королевским духовником Торресом Пальм о-сом, уроженцем Германии, противником

Фроилана Диаса в управлении делами доминиканского ордена. Торрес, который не

менее Мендосы желал гибели Фроилана, передал Мендосе письма, полученные из

города Кангас во время процедуры с заклинаниями и найденные в бумагах Диаса.

IX. Мендоса велел заслушать свидетелей и, соединив важную часть их

показаний с краткой сводкой из писем экзорциста и допросом обвиняемого,

решил воспользоваться всем этим для доказательства виновности Диаса. Он

собрал пятерых преданных ему богословов и дал им в председатели дома Хуана

Арсеменди, члена совета инквизиции, а секретарем сделал дома Доминго де ла

Кантелью, чиновника секретариата верховного совета. Однако, несмотря на

интриги главного инквизитора, пять квалификаторов заявили единодушно, что

процесс не представляет ни одного тезиса и ни одного факта, который

заслуживал бы богословского осуждения.

X. Этот результат очень не понравился Мендосе, но, сильно рассчитывая

на свое влияние в совете, он предложил все-таки арестовать Диаса. Эта

попытка не удалась, как и первая: члены совета отказались одобрить эту меру

как несправедливую и противную законам инквизиции, долженствующей

действовать согласно решению пяти квалификаторов. Это сопротивление

разозлило главного инквизитора, который решился написать приказ, подписал

его и отправил в совет, распорядившись зарегистрировать его по обычной

форме. Члены совета ответили, что они не могут исполнить эту формальность,

которая кажется им незаконной, так как резолюция не была принята

большинством голосов. Произошел конфликт между советом и его начальником.

XI. Между тем Диас, боясь за свою жизнь, решил бежать в Рим. Мендоса,

рассчитывая на влияние королевского духовника, через его посредство убедил

государя, что бегство Диаса является новым покушением на права его короны,

ввиду того что всякое обращение к папе против испанской инквизиции запрещено

его подданным. Благодаря этой интриге Мендоса добился письма от Карла II к

его посланнику в Риме, герцогу Уседе, которому было поручено задержать Диаса

и переправить его под усиленной охраной до порта Картахены.

XII. Анонимный автор анекдотов римской курии утверждает, что Диас ездил

в Рим для того, чтобы показать папе завещание Карла И, которым этот государь

передавал испанскую корону Филиппу Бурбону [154], и что его возвращение на

полуостров в качестве пленника явилось следствием придворной интриги. Ничто

не доказывает, чтобы утверждение автора было верно, и я предпочитаю думать,

что аноним ошибся. Главный инквизитор велел заключить Фроилана Диаса в

инквизиционную тюрьму Мурсии и отдал приказ инквизиторам привлечь его к

суду. Инквизиторы назначили квалификаторами девять самых ученых богословов

епархии, которые единогласно голосовали, подобно квалификаторам верховного

совета; вследствие этого решили, что не было повода к приказу об аресте

Диаса. Главный инквизитор, раздосадованный более чем когда-либо, отправил в

Мурсию множество чиновников инквизиции, которые доставили пленника под

военной охраной в Мадрид, где он был заключен в келью доминиканского

монастыря Св. Фомы.

XIII. Мендоса перенес дело в высшую инстанцию и приказал прокурору

совета инквизиции дону Хуану Фернандо де Фриасу Саласару обвинить Диаса как

еретика и даже учащего ересиарха за то, что он утверждал, будто

позволительно иметь сношение с демоном, чтобы научиться искусству исцеления

больных, и доверял могуществу этого отца лжи [155], убеждая людей

подчиняться его ответам и исполнять его предписания.

XIV. Между тем Карл II умер, и прошло много времени, пока Филипп V

получил возможность внимательно заняться раскрытием всех хитростей и интриг

главного инквизитора; этому препятствовала война, которую он принужден был

вести против австрийского эрцгерцога Карла, впоследствии императора

германского [156].

XV. Наконец, послушав нескольких своих близких советников, 24 декабря

1703 года, он передал дело кастильскому совету. 24 января следующего года

члены совета доложили королю, что приказ об аресте Диаса состоялся вопреки

закону и обычаю, вопреки уставу и правилам святого трибунала, по

деспотическому злоупотреблению властью, и просили Его Величество обуздать

это насилие, объявив недействительным все сделанное после суждения

квалификаторов. Они прибавили, что процесс должен рассматриваться как

находящийся на той стадии, на которой его оставила квалификация, и

продолжаться согласно закону, причем следует потребовать под страхом самого

сурового наказания, чтобы главный инквизитор передал в совет инквизиции все

документы судопроизводства в Мурсии и Мадриде. Согласно этому решению был

изготовлен королевский указ, и верховный совет определил, чтобы Фроилан

получил свободу и был освобожден от суда.

XVI. При всем этом процесс представляет несколько анекдотов, достойных

замечания. Демон, владевший бесноватою города Кангас, "утверждал, что Бог

допустил околдование особы короля и не позволяет теперь снять его, потому

что святейшее таинство евхаристии происходило в церкви без свечей и лампад,

потому что монашеские братства умирали с голоду, потому что госпитали были

закрыты и потому что души в чистилище страдали с тех пор, как не служили

больше заупокойных литургий о них, и потому что король не отправлял

правосудия в пользу Распятого, который этого требовал". Демон другой

бесноватой, заклинаемый в Мадриде, предлагал сказать правду относительно

виновника околдования в часовне Богородицы доминиканского монастыря в Аточе;

он прибавлял, что это послужит к увеличению поклонения иконе Богородицы в

этой церкви, которая тогда не пользовалась известностью. Третий демон был

спрошен в Германии. Но, кажется, три бедняги черта были между собой согласны

только в покровительстве церквам и братствам доминиканских монахов - может

быть, потому, что главный инквизитор Рокаберти, королевский духовник Диас и

три экзорциста были доминиканцами. Один из трех демонов внушал, что королева

сама принимала участие в колдовстве; но надо думать, что это обстоятельство

не помешало бы королю восстановить возможность иметь детей. Процесс состоит

из четырех документов более чем в тысячу листов; если бы его напечатать, он

навел бы на многие размышления.

Статья вторая

Поиск по сайту: