ОБСУЖДЕНИЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ ИНКВИЗИТОРАМИ

I. В царствование этого же государя была созвана великая хунта,

составленная из двух членов государственного совета, двух членов от каждого

из советов Кастилии, Арагона, Италии, Индии, военного и финансового

управления, королевского секретаря и помощника секретаря канцелярии

северного государства. Министр-секретарь короля выразился следующим образом:

"Пререкания, происходящие в делах всякого рода между инквизиторами и

светскими королевскими судьями по вопросам юрисдикции и привилегий,

настолько умножились, что возникли значительные затруднения, которые

тревожат спокойствие народов и препятствуют отправлению правосудия, как это

заметно в некоторых провинциях, вследствие постоянных протестов, к которым

прибегают их власти, действуя одна против другой. Эти мотивы побуждают

короля поручить собранию выработать точное, ясное и определенное правило для

предупреждения подобных злоупотреблений, правило, способное обеспечить

трибуналу инквизиции должное уважение и в то же время послужить преградой

для инквизиторов, которые пожелали бы вмешаться в дела, посторонние

установлению святого трибунала". Король приказал, чтобы шесть советов,

которые послали каждый по два человека для образования хунты, сообщили ей

все бумаги по предмету, предложенному королем для их обсуждения.

II. 21 мая 1696 года великая хунта сделала доклад, в котором говорилось

следующее: "Хунта из разбора доставленных ей бумаг убедилась в давности и

общности для всех владении Вашего Величества, где учреждена инквизиция,

беспорядка, царящего в различных юрисдикциях вследствие неутомимого старания

инквизиторов постоянно расширять свою власть с таким произволом и с такой

несдержанностью в отношении обычая, обстоятельств и лиц, что они почти

ничего не оставляют для светской юрисдикции, захватывая власть тех, кто

должен отправлять правосудие. Нет такого рода дел (как бы ни были они чужды

учреждению и их прерогативам), расследования которых они не присвоили бы

себе под каким-либо более или менее призрачным предлогом. Нет ни одного

человека (как бы он ни был независим от их власти), с которым они не

обходились бы так, как если бы он был им непосредственно подчинен, принуждая

его повиноваться их декретам, приговаривая его к церковным наказаниям,

штрафам, тюрьме и (что еще более пагубно) покрывая его имя бесчестием,

неразрывно связанным с этими карами.

III. Ничтожнейшее оскорбление, малейшая несправедливость по отношению к

их слугам порождают месть, и они сыплют наказания, как будто бы было налицо

преступление против религии, не соблюдая ни правил, ни меры. Они не только

распространяют свою юрисдикцию на собственных чиновников и зависящих от них

лиц, но с подобной же суровостью применяют ее к делам, относящимся к их

рабам. Для них недостаточно избавления от всякой повинности и налога

личности и имущества их должностных лиц, как бы ни были велики привилегии,

дарованные тем и другим. Они претендуют еще на то, чтобы их дома

пользовались правом убежища, чтобы ни один преступник не мог быть там

задержан, даже в силу приказания суда. Если, вопреки их притязаниям,

светская власть захочет воспользоваться своим правом, повелевая схватить

преступников, они дерзают жаловаться на это, как на церковное святотатство.

IV. Они обнаруживают в ведении дел и в стиле официальной переписки

намерение ослабить в умах народа должное уважение к светским королевским

судьям и даже заставить презирать власть высших магистратов. Они заслуживают

порицания не только по отношению к вопросам спорным и касающимся правосудия;

они присваивают себе какую-то независимую манеру рассуждать о вопросах

управления и государственного хозяйства, заставляющую их не признавать прав

государя.

V. Действие стольких злоупотреблений породило жалобы со стороны

подданных, распри среди министров, уныние в судах и необходимость тягостных

забот, которые Ваше Величество часто возлагало на себя для решения споров и

взаимных претензий. Такое положение уже в начале деятельности инквизиции

показалось настолько невыносимым императору Карлу V, что в 1535 году он счел

необходимым приостановить пользование светской юрисдикцией, которую король

Фердинанд, его дед, даровал инквизиторам. Эта приостановка длилась десять

лет в королевствах Испании и Сицилии, до той поры, когда принц дон Филипп,

управлявший монархией в отсутствие своего отца, восстановил святой трибунал

в его правах, хотя с ограничительными мероприятиями, которые, впрочем, плохо

соблюдались впоследствии. Крайняя умеренность, проявляемая в обращении с

инквизиторами, внушила им смелость кичиться этой терпимостью и настолько

забыть о благодеяниях, полученных от благочестивой щедрости наших королей,

что они с чрезвычайным упорством осмеливаются утверждать, будто юрисдикция,

которой они пользуются по отношению к делам и личностям их служителей,

должностных лиц, чиновников и слуг, есть апостолическая, церковная,

независимая ни от какой светской власти, как бы могущественна она ни была.

Эту претензию трибуналы инквизиции предъявляют для расширения своих

привилегий и власти над личностями, предметами и вопросами, которые от них

не зависят; поэтому они обычно применяют церковные наказания в делах, не

относящихся к церковной дисциплине, чтобы обходить королевские резолюции,

законы и приказы.

VI. Однако, государь, вся юрисдикция, используемая судами инквизиции

над мирянами в делах, не касающихся ни нашей святой католической веры, ни

христианской религии, принадлежит Вашему Величеству. Она только ваша

уступка, чисто временная и подчиненная ограничениям, изменениям и отменам,

которые Ваше Величество может внести в силу своей независимой и суверенной

воли. Эта истина настолько ясна и очевидна, что она может казаться темной

только тому, кто закрывает глаза, чтобы не видеть света.

VII. Неблагодарные, они не признают особенной милости, полученной ими;

они отрицают свою зависимость от Вашего Величества, от которой только вы

можете их освободить. Отказываясь подчиняться каноническим законам, которые

они знают, апостолическим буллам, которые они видели, и королевским

приказам, имеющимся в их архивах, они выдумывают доводы и вздорные предлоги,

не имеющие никакого основания для оправдания своих посягательств и

покушений.

VIII. Хунта, принимая во внимание, насколько предпринятые до сих пор

меры оказались недейственными... не колеблется ни на одно мгновение

предложить как последнее средство отмену прав, которые святой трибунал

получил от предшественников Вашего Величества... {Эта мера предлагалась

неоднократно, но всегда бесполезно. См. гл. XXVI.} Но, придерживаясь того,

что более в ваших намерениях, она предлагает Вашему Величеству на первый раз

приказать, чтобы в вопросах и делах, не догматических, не церковных и не

имеющих своим предметом веры... инквизиторы не могли действовать путем

отлучения и церковных кар, а только согласно форме и порядкам, известным и

соблюдаемым королевскими судьями... Когда пользование светской юрисдикцией в

трибуналах инквизиции будет подчинено правилам, очень важно предписать,

чтобы все лица, которые будут арестованы по распоряжению инквизиции (по

поводам, посторонним вере и вопросам, к этому относящимся), были помещаемы в

королевских тюрьмах в качестве узников святого трибунала и чтобы с ними

обращались установленным инквизиторами образом сообразно сущности дел и

обстоятельств. Благодаря этому средству подданные избегнут непоправимого

ущерба, причиняемого им, когда по гражданскому или уголовному делу, не

зависящему от предметов веры, их заключают в тюрьмы святого трибунала. Ибо

от быстрого распространения слухов, что они арестованы по приказу инквизиции

и находятся в ее тюрьме, без возможности судить о поводе и секретности

заключения, проистекают для них и их семейств потеря доверия и большие

затруднения при желании получить должности и почести {Это предложение не

было исполнено, и инквизиторы продолжали, как и прежде, заключать подсудимых

в свои секретные тюрьмы.}.

IX. Ужас, внушаемый всем одной только мыслью о тюрьмах святого

трибунала, так велик, что в 1682 году, когда служители этого трибунала

прибыли к одной женщине в Гранаде с намерением ее арестовать за то, что она

вела некоторые маловажные разговоры с женой секретаря инквизиции, она

настолько испугалась, что во избежание ареста кинулась из окна и сломала

себе обе ноги: смерть ей казалась менее ужасной, чем несчастие попасть в

руки святого трибунала. Хотя верно, что некоторыми распоряжениями инквизиция

обязывалась иметь двоякого рода тюрьмы: одни, предназначенные для

заключенных по делу ереси, а другие для обвиняемых в различных проступках,

тем не менее известно, что инквизиция не сообразовалась с данными ей

предписаниями; вместо того чтобы обращать внимание на важность дел,

инквизиторы руководствовались только чувством злопамятства и личной

ненависти, часто ввергая в свои самые ужасные тюрьмы людей, которые не

совершили иного проступка, кроме обиды или неуважения к некоторым близким

инквизиции лицам.

X. Все лица, арестованные в силу резолюций советов Вашего Величества и

государственного совета или по вашему личному приказу, заключаются в

королевские тюрьмы. Нет повода иначе обращаться с лицами, которых

арестовывают инквизиторы, когда идет речь о делах чисто гражданских, и

терпеть гибельные последствия, испытываемые множеством уважаемых фамилий.

Противоположное поведение, которого придерживаются инквизиторы, не имеет

другого повода, кроме поддержания (даже при этих обстоятельствах)

совершенной независимости, которую они всюду демонстрируют.

XI. Другой пункт, не менее существенный, состоит в том, чтобы Ваше

Величество соблаговолили приказать, чтобы в случаях, когда инквизиторы...

употребят путь церковных наказаний, заинтересованные лица могли жаловаться

на это как на злоупотребление... и чтобы по требованию прокурора Вашего

Величества трибуналы королевских судебных палат приняли на себя

расследование этих апелляций и выносили приговор, сообразуясь с обычаем и с

формами, принятыми при жалобах на церковных судей, выходящих из границ их

юрисдикции... Судам Вашего Величества необходимо поручить расследование

апелляций против злоупотреблений не только когда речь идет об ограничении

юрисдикции инквизиторов (это хунта предлагает сейчас) в обстоятельствах,

когда они превысят свои полномочия, употребляя церковные наказания в делах

чисто гражданских, но и во всех случаях, когда эта мера нужна в отношении

церковных судей. Совет Кастилии, проникнутый важностью этого мероприятия,

несколько раз уже предлагал это на ваше благоусмотрение {См. гл. XXVI. Эта

попытка не имела успеха, как и все, что придумывали раньше.}.

XII. Третий пункт, необходимый для пресечения постоянных пререканий

между инквизиторами и судами Вашего Величества, состоит в определении точным

образом, какие лица имеют право пользоваться привилегиями инквизиции, и в

установлении практики этого пользования, чтобы устранить беспорядок и

злоупотребления в этом деле. Для этого нужно разделить всех лиц на три

класса. Первый должен состоять из родственников, слуг и сотрапезников

инквизиторов, второй - из чиновников святой инквизиции, третий - из

должностных лиц, штатных служителей и служащих в трибунале по найму.

XIII. Что касается первых, хунта должна обратить внимание Вашего

Величества на то, что, согласно имеющимся у нее документам, наиболее частые

и наиболее сильные пререкания между трибуналами инквизиции и королевскими

судами возникают из-за лиц, близких к инквизиторам и воображающих без всякой

разумной причины, что они, подобно самим инквизиторам, должны пользоваться

всеми активными и пассивными привилегиями инквизиции. Таким образом, если

кто-нибудь позволит себе по какому бы то ни было поводу нанести самое легкое

оскорбление кучеру или лакею инквизитора; если рассыльный или служанка

инквизитора ходят на рынок за покупками и им не дают товаров лучшего сорта;

если прислугу заставляют дожидаться или говорят с ней менее вежливо, чем с

другими, - во всех этих случаях инквизиторы немедленно начинают говорить об

арестах, заключениях в тюрьму и церковных карах. Так как суды Вашего

Величества не могут отказаться от защиты своих прав и терпеть, чтобы ваши

подданные, переносящие такие нападки и преследования, подвергались другому

суду, то часто вытекают отсюда споры, послужившие поводом для величайших

соблазнов в государствах Вашего Величества...

XIV. Эта привилегия не может иметь никакого полезного последствия для

авторитета инквизиции и не может сделать службу в ней более выгодной. Она

была и теперь еще является причиной самых плачевных сцен, когда инквизиторы

позволяют себе поступки, весьма далекие от осмотрительности, с какою они

должны себя вести, и даже от приличия, которое им никак не позволительно

забывать. Поэтому следовало бы устранить опасность, которой они подвергают

себя и которая так часто компрометировала их репутацию; следовало бы

уничтожить во всех государствах Вашего Величества злоупотребление,

являющееся причиной того, что ливрея лакея инквизитора дает отличие и вводит

во владение привилегиями, которые ставятся выше страха и уважения к судам

Вашего Величества; необходимо положить конец тому, что различные юрисдикции

вовлекаются в беспрерывную борьбу из-за права вмешательства, которого не

существует в наших законах и которое причиняет столько раздоров при

отправлении правосудия...

XV. Государь, хунта признает, что посягательства, которые позволяют

себе трибуналы инквизиции, делают необходимыми самые энергичные мероприятия.

Ваше Величество, вы помните доклады, доставленные вам уже давно; вы

ежедневно получаете сообщения насчет новшеств, которые инквизиторы стремятся

ввести и действительно устанавливают во всех владениях монархии, и насчет

беспокойства, в котором они держат контрагентов вашей власти... Сколько

несчастий могло бы возникнуть как последствие того, что произошло в

Картахене Американской, в Мексике, в Пуэбло, а также в окрестностях

Барселоны и Сарагосы, если бы неутомимое внимание Вашего Величества не

устранило их самыми действенными мерами. Однако инквизиторы упорствуют в

своей системе, потому что они уже привыкли все позволять себе и считают

повиновение необязательным.

XVI. Судам, которые являются свидетелями этих незакономерностей,

надлежит обратить внимание Вашего Величества на то, что лучше всего

согласуется со службой вам. Что касается хунты, то она полагает относительно

предмета, предложенного Вашим Величеством на ее обсуждение, что она исполнит

возложенную на нее обязанность, если предложит четыре следующих главных

пункта: 1) чтобы инквизиция в гражданских делах не могла употреблять

церковных наказаний; 2) чтобы в случае, если она их применит, суды Вашего

Величества были уполномочены воспротивиться этому находящимися в их власти

средствами; 3) чтобы привилегии инквизиционной юрисдикции были введены в

тесные границы по отношению к служителям и чиновникам инквизиции и к

родственникам инквизиторов; 4) чтобы были установлены приемы для быстрого

производства дел о подсудности и о взаимных претензиях".

XVII. Граф Фригильяна, член государственного совета, присовокупил, что

следовало бы обязать инквизиторов вести отчетность сумм, принадлежащих

святому трибуналу. Будучи наместником королевства Валенсия и желая применить

эту меру к инквизиторам своей области, он не мог ничего добиться; как будто

имущества, конфискованные ими, не принадлежали королю по тому же праву, по

какому принадлежали ему поступившие в государственную казну в силу решений

других трибуналов. Эти замечания и проект, представленный чрезвычайной

хунтой, остались без последствий, потому что главный инквизитор Рокаберти

сумел при помощи интриг, поддержанных королевским духовником Фроиланом

Диасом, который был подчинен ему как монах, получить благосклонность короля.

Что произошло бы, если бы хунта добилась исполнения суровых мер, которые

считала необходимыми?

XVIII. Это совещание, которое, по-видимому, было устроено для

возвращения порядка ведения дел к истинным правоосновам, само допускает

несколько ошибок в юриспруденции. Так, например, оно утверждает: если

узурпации инквизиторов, которые они себе позволяют в отношении светских

судов, одобрены буллами, то их позволительно совершать. Но это не должно

удивлять, ибо эпоха, о которой я говорю, была временем господства крайне

ультрамонтанских мнений в канонической юриспруденции. Следует гораздо более

изумляться тому, что все вышеизложенное могло быть высказано среди стольких

заблуждений и что нашлись достаточно сведущие люди для поддержки принципов,

которые очень немногие из испанских юрисконсультов того века осмелились бы

защищать.

Статья третья

Поиск по сайту: