УСИЛИЯ ФИЛИППА II И ИНКВИЗИЦИИ ПОМЕШАТЬ ОТПРАВКЕ АРХИЕПИСКОПА И

ДОКУМЕНТОВ, ЕГО ПРОЦЕССА В РИМ

I. Эти подробности более чем достаточны для обнаружения того, что все

ведение процесса Каррансы в Испании было действием интриги, так как

иностранцы, разбиравшие это дело беспристрастно, не находили в трудах

Каррансы ни ереси, ни тезиса, способного ее породить. Но если отцы собора

одержали верх в этом отношении, они потерпели поражение в том смысле, что не

могли добиться, чтобы к ним был прислан сам Карранса с его процессом. Как

только собор был распущен, главный инквизитор, видя, что ему остается

бороться только с папой, надеялся получить через посредство короля бреве Его

Святейшества для окончания этого дела в Испании.

П. Он поручил совету инквизиции просить короля переговорить с папой и

представить ему, насколько пример этого необычайного приговора, вынесенного

в Испании, был бы полезен для католической религии вследствие страха,

который он не преминул бы внушить всем испанцам, принявшим ересь; испанский

король более чем другой заслуживает этой милости, так как он единственный

государь христианства, который употребляет все усилия для искоренения

ересей; разрешение на суд по уголовным процессам в местах, где совершено

преступление, согласуется с древними канонами; если процесс Каррансы будет

перенесен в Рим, то будут разглашены имена свидетелей, и это будет иметь

серьезные последствия. Далее в представлении говорилось, что в Риме не

поймут процесса, если его не перевести на латинский или итальянский язык, а

это дело затяжное; кроме того, никогда не будет хорошо чувствоваться сила

выражений, употребляемых свидетелями, потому что одни лишь испанцы на нее

способны, переводы же подвержены неточностям и подлогам; указывалось и на

то, что прокурор святого трибунала Испании, как лицо действующее и истец,

будет принужден отправиться в Рим, где, возможно, не будет не только

выслушан, но и принят, потому что там есть люди высокого положения, горячо

отстаивавшие интересы архиепископа. Преступления, в которых обвиняется

Карранса, совершены раньше достижения им епископского сана; неудобно, чтобы

он был увезен из пределов Испании, как бы ни настаивали на этом, а один лишь

процесс без присутствия на нем Каррансы, при посылке всего материала в Рим,

будет очень плохо вестись. По этим мотивам было бы хорошо, если бы верховный

первосвященник соблаговолил уполномочить лиц, пользующихся папским и

королевским доверием, судить Каррансу в согласии с советом испанской

инквизиции.

III. С своей стороны доктор Мартин д'Альпискуэта, защитник

архиепископа, обрисовал королю дурное обращение, которое тому приходится

испытывать, и просил, чтобы подсудимый и документы его процесса были

немедленно посланы в Рим. В этом ходатайстве примечательны некоторые места,

например следующее: "Архиепископ умоляет ваше величество соблаговолить

принять во внимание, что, будучи осведомлен до ареста кардиналами и

некоторыми другими лицами из Рима и Испании о готовящемся против него

преследовании, он мог бы избежать его, найдя приют у папы. Но он не сделал

этого, потому что Ваше Величество приказали ему в письме, написанном вашей

собственной рукой, не обращаться ни к кому, кроме вас, и иметь доверие к

вашему покровительству. Архиепископ, видя, как ведется процесс и как с ним

самим обращаются, полагает, что может произнести слова, сказанные Господом

нашим Иисусом Христом Богу Отцу с высоты креста: "Боже мой, Боже мой, векую

мя оставил еси?" Переходя затем к несправедливостям, которые пришлось

испытать архиепископу, Альпискуэта начинает с напоминания об аресте, который

был решен безо всяких улик против Каррансы: если говорить о выставленных

тезисах, то всякий беспристрастный человек увидит, что нельзя доказать,

чтобы хотя один был еретическим; если речь идет о катехизисе, достаточно

сказать, что собор рассмотрел его и одобрил даже после его запрещения и что

его читают как разумный и полезный во всех христианских странах, кроме

Испании, где живут его враги.

IV. Защитник выставляет на вид, что его клиенту дали судей, являющихся

креатурами его врага и объединенных желанием погубить его; только боязнь не

угодить Его Величеству помешала ему отвести их.

V. Далее Альпискуэта заявлял, что Карранса несколько раз хотел

обратиться к папе и королю, чтобы разъяснить тайно затеваемые против него

козни, но его враги, пользуясь пленом архиепископа, никогда не разрешали ему

этого.

VI. Обвинительный акт разделили на пятнадцать или двадцать частей,

удваивая и умножая одни и те же обвинения более чем в четырехстах статьях,

чтобы показать важность процесса, тогда как он может и должен быть сведен

менее чем к тридцати пунктам.

VII. Его обвиняли в выставлении нескольких еретических тезисов, тогда

как они вполне католические.

VIII. Одно обвинение последовательно нагромождали на другое, чтобы

посмотреть, не ошеломят ли они его клиента и не заставят ли его

противоречить в ответах самому себе.

IX. Ему сообщали копии ходатайств прокурора лишь тогда, когда истекал

уже срок для ответа, чтобы архиепископ либо затянул свое заключение, прося

новых отсрочек, либо отвечал, за отсутствием времени, необдуманно.

X. Защитник говорил также, что архиепископу приписали чужие

произведения, которые квалифицировались как принадлежащие ему, а также

некоторые сочинения, никоим образом не заслуживающие квалификации; богословы

потратили столько времени на эту операцию, что его душа стала почти

неспособна выносить такую несправедливую и бесполезную медлительность.

XI. Он не надеется, что будет судим беспристрастно, если только его не

пошлют в Рим вместе с документами его процесса.

XII. Архиепископы и епископы не считают для себя позором или

оскорблением, когда апеллируют к римской курии на приговоры, вынесенные ими

в процессах по делу бенефиций; следовательно, святой трибунал не должен

считать себя оскорбленным в аналогичном случае.

XIII. Король не должен верить окружающим его льстецам, поскольку,

вопреки тому, что они могут ему сказать, вся Испания возмущена манерой

ведения процесса и обращением с архиепископом-примасом, а вне Испании об

этом выражаются еще резче.

XIV. Никто не может спокойно смотреть на дерзость, которая придает

больше веса мнению судей и свидетелей процесса, чем мнению самого

Тридентского собора; подобная дерзость имеет много сходства с ересью

лютеран, сторонники которой являются предметом преследования тех же судей.

XV. Особенно очевидна была их пристрастность, когда в Испании было

получено известие об одобрении катехизиса собором; вместо того, чтобы

обрадоваться, что испанская книга была признана правоверной, эти судьи

открыто выразили свое величайшее неудовольствие; подобное поведение

предполагает дурное расположение судьи, потому что всякий беспристрастный

судья должен радоваться, когда подсудимые объявляются невиновными; судьи же

архиепископа не испытывали этого чувства и были настолько недовольны, что

даже скрыли от архиепископа резолюцию собора, так что остается сообщить ему

об этом юридическим путем.

XVI. Тот же защитник продолжает: "Судьи были так раздосадованы решением

собора, что один из них, говоря об этом деле после получения его

подтверждения, сказал раздраженным тоном моим двум коллегам и мне: "Весь

собор неспособен защитить два тезиса, находящихся в книге". На мою просьбу

уточнить их он привел один, католический смысл коего я вскоре доказал ему и

прибавил: если бы у меня была власть главного инквизитора, я, может быть,

донес бы на него, ибо я нахожу, что так же еретично считать католический

тезис еретическим, как и признавать еретический тезис католическим; с другой

стороны, конечно, ересью является предполагать, что собор может одобрить,

как католическое, такое учение, которое на самом деле не представляется

таковым".

XVII. Лютеране иностранных государств смотрят во все глаза на этот

процесс; когда они узнают, что король имеет больше доверия к трибуналу

испанской инквизиции, чем к верховному первосвященнику, они возгордятся и

будут еще более упорствовать в своих мнениях, которые так противоречат тому,

что следует думать о святом престоле; теперь они скажут, будто король лишь

внешним образом представляется верующим и подчиняет свою веру личным целям;

если бы его вера была настоящей, он не питал бы недоверия к Его

Святейшеству.

XVIII. Ему открыли по секрету, что настоящий план людей, ведущих это

дело, состоит в том, чтобы никогда его не решить; будучи убеждены, как они

стараются уверить, в виновности архиепископа, они считают меньшим злом

уморить его в тюрьме, чем видеть, как на Испанию падет позор иметь своим

примасом объявленного еретиком.

XIX. Далее защитник говорил в письме, что такие приемы являются крайне

неправильными и наводят на мысль, будто виновники несправедливости

растрачивают в свою пользу доходы архиепископства, как они и делают в

действительности, причем никто не требует у них отчета, кроме того, подобный

план равен осуждению, так как все поверят, что архиепископ безусловно должен

быть еретиком, раз инквизиторы его не судят; что это "оскорбит честь Вашего

Величества, потому что будут говорить, будто вы мягко обращаетесь с

еретиками высокого положения, между тем как казните тех, звание которых не

может вам импонировать".

XX. "Наконец, - говорит Альпискуэта, - мы, защитники этой святой

личности, считаем законными все пункты, которые он представил, и подписали

их как таковые; лично я уверен, что он не только будет в Риме объявлен

невинным, но и получит там больше почестей, чем кто-либо другой; это отличие

прославит Ваше Величество, так как вся вселенная узнает, каково то лицо,

которое вы столь возвеличили... Итак, я подвожу итог, христианнейший король,

мой государь, и заканчиваю, говоря, что советующие и желающие, чтобы этот

важный процесс разбирался в Испании, быть может, имеют много усердия, но не

имеют правильного суждения; поэтому важно, чтобы Ваше Величество приняли

достойное решение, отобрали это знаменитое дело из рук людей, увлеченных

своими страстями, и передали его тому единственному, который должен его

решить; докажите, что ваше правосудие взвешивает на одних и тех же весах

великих и малых и таким образом действий внушает почтение

недоброжелательству, старающемуся своими донесениями омрачить славу вашего

имени, которую я молю Бога умножить навсегда на небе и на земле. Аминь".

XXI. Мартин д'Альпискуэта, несомненно, был человеком очень ученым и

говорил великие истины королю. Но он не знал характера государя, так как его

письмо к папе от 15 апреля доказывает, что он стал так же несправедлив, как

и судьи, и, может быть, даже больше. Будучи убежден, что Карранса

действительно еретик, Филипп II возгордился собой, демонстрируя всему свету,

что если он сумел вознаградить заслуги высшим саном в Испании, то он

способен и карать преступление даже тех своих сановников, которых наиболее

возвысил.

XXII. Вследствие этого государь решил послать кого-нибудь в Рим, чтобы

испросить у папы разрешение судить Каррансу в Испании. Для этого поручения

он избрал дона Родриго де Кастро, члена совета инквизиции, которому он

передал 24 ноября 1564 года инструкции, утвержденные на пленарном заседании

совета, и другие, тайные, без даты, подписанные его собственной рукой, а

также шифрованный алфавит для тайной переписки Кастро с королем; король

отдал также приказ дону Гарсии Толедскому, начальнику испанских галер,

обязывая его помочь Кастро переправить в Италию вверительные грамоты папе и

письмо, относящееся к цели его путешествия. Он имел при себе также письма к

кардиналам Пачеко, Борромео, Вители, Медичи, Мантуи, Альтана, Гонсаго,

Морона, Св. Климента, Триента, Аосты, Св. Марии Арачели, Лесиса, Арагона и

Амулио, а также к послу дону Луису де Рекесенси-Суньиге, великому командору

Кастилии.

XXIII. Предвидя события, к которым могло подать повод это путешествие,

король передал своему посланнику письма к королю и королеве Франции, к

коннетаблю этого королевства, к дону Франсиско д'Алаве, своему послу в

Париже, к дону Гомесу Суаресу де Фигеросу, своему послу в Генуе, к герцогу

д'Алкале, вице-королю Неаполя, к дону Габриэлю де Кауве, губернатору Милана,

к великому герцогу Тосканскому [101] и к князю Марко Антонио Колонне [102].

XXIV. Среди статей этих инструкций замечательна следующая: "Хотя

следует надеяться, что Бог вразумит верховного первосвященника надлежащим

образом, не должно пренебрегать средствами, предлагаемые нам миром для

успеха в столь справедливом предприятии, в котором замешана честь короля и

святого трибунала Испании. Поэтому надо постараться узнать связи лиц,

могущих более всего повлиять На это дело, каково бы ни было их звание, и

привлечь их на свою сторону всеми возможными средствами". Кто хорошо знает

римскую курию, тот сумеет оценить смысл этих слов и поймет, как страстно

желали помешать тому, чтобы документы процесса, начатого с таким произволом,

были посланы в Рим.

XXV. Дон Родриго де Кастро устроил так, что Пий IV согласился оставить

в Испании документы процесса и самого Каррансу. В консистории, заседавшей 13

июля 1565 года, он назначил судей, которые должны были отправиться в это

королевство. Это были: кардинал Буонкомпаньи (впоследствии ставший папой под

именем Григория XIII) с титулом чрезвычайного легата, архиепископ города

Россано (который был папою под именем Урбана VII) [103], аудитор Роты

Альдобрандини (впоследствии кардинал) и генерал францисканского ордена

(впоследствии ставший папой под именем Сикст V). Верховный первосвященник

уведомил Филиппа об этих назначениях своим бреве от 21 августа.

XXVI. Папские посланцы прибыли в Испанию в ноябре. Филипп II выехал

навстречу легату к воротам Алкалы и оказал ему самый лестный прием, чтобы

побудить его согласиться на предложение присоединить к судьям из Рима членов

совета испанской инквизиции. Легат, достаточно знавший их, чтобы предвидеть

неудобство этой меры, отказался.

XXVII. По приказу короля для успеха этого дела были пущены в ход

многочисленные и серьезные интриги, но все было безрезультатно. Между тем

узнали, что папа умер в ночь с 8 на 9 декабря. Буонкомпаньи, желая

присутствовать на конклаве, тотчас отправился на почтовых в Рим, никого не

предупредив, даже короля; он оставил архиепископа и его процесс в том

положении, в каком они были в 1562 году.

XXVIII. 17 января 1566 года был избран св. Пий V. Кардинал Буонкомпаньи

узнал об этом в дороге и остановился в Авиньоне [104]. Филипп послал

чрезвычайного курьера к новому папе, чтобы просить его подтвердить

распоряжения его предшественника. Он получил то, чего желал. Его

Святейшество в то же время послал бреве кардиналу, чтобы он вернулся в

Испанию. Кардинал отвечал ему, что до исполнения его приказаний он считает

нужным иметь с ним частный разговор, и продолжал путь. По прибытии в Рим он

дал отчет новому папе в том, что происходит в Испании, и доказал ему, что

процесс Каррансы не может быть там проведен беспристрастно, хотя бы даже

судьями, посланными из Рима. Пий V принял тогда два решения. Первое состояло

в том, что архиепископ Толедский должен быть отправлен в Рим вместе с

документами всего процесса. Вторым решением дом Фернандо Вальдес был

отставлен от должности главного инквизитора. Последняя мера показалась ему

необходимою на тот случай, если потребуется выслушать новых свидетелей в

Испании.

XXIX. Саласар де Мендоса утверждает, что Филипп II послушался

немедленно. Но этот писатель не видел истории процесса. Он ошибается, говоря

о немедленном подчинении; на самом деле известно, что с обеих сторон

возникли споры, причем Пий V держался твердо, и Филипп II, несмотря на свою

гордость, принужден был уступить после папской угрозы отлучения короля от

Церкви интердиктом на все королевство. Документы процесса существуют; я

ссылаюсь на эти документы.

Статья шестая

Поиск по сайту: