ПЕРВЫЙ ПОСОЛ США В ТУРЦИИ

и его письмо от 28 марта 1921 г. по поводу армянского вопроса на коллегии

сената Соединенных Штатов в Св.-Луисе, в море, по пути с острова Роудз.

в Стамбул, Турция.

28 марта 1921 года, город Бостон, шт. Массачусетс, Бэкон стрит, 14.

Доктору Джеймсу Л. Бартону.

Уважаемый доктор Бартон!

Ваше письмо от 14 января было получено вовремя. Сразу по получении его, я отправился в плавание вокруг Египта, Палестины, Сирии и Киликии. Я путешествую уже больше месяца, и в настоящее время мы входим в Дарданельский пролив, завтра утром будем в Константинополе. Миссис Бристол и некоторые другие женщины тоже проделали путешест­вие на почтовом пароходе и по железной дороге, и таким образом у нас было несколько очень приятных экскурсий, во время которых мы посещали интересные места. Это было очень интересно, поучительно и приятно. Я нуждался в пе­ремене места работы и отдыха и извлек полную пользу из этой поездки.

Во время поездки у меня была хорошая возможность встретиться с некоторыми выдающимися египтянами. Этот опыт дал мне дополнительные сведения, начиная с индивиду­альных наблюдений до общего положения дел в Египте.

В Палестине я вошел в личный контакт с новым еврейским движением. Я встретился с сэром Гербертом Самуэльсом, полковником Сторесом и многими другими членами штаба Верховного комиссара в Палестине. Полковник Диидз, кото­рый некоторое время был с Верховным комиссаром Британии в Константинополе, является главным офицером по политиче­ским вопросам в подчинении сэра Герберта. Более того, я смог увидеть нашего представителя здесь консула Хейзера и его замену, который приехал из Адена в одно и то же время со мной — мистера Саузарда.

У меня была возможность осмотреть различные наши учреждения в тех местах. Я был удивлен, узнав, что работа по освобождению Ближнего Востока - это дело евреев.

В Сирии я имел приятное знакомство с Комте де Кейксом, который исполнял обязанности Верховного комиссара, т. к. генерала Каурада не было. Конечно, Комте де Кейкс является властью на троне, и я был более чем приятно удив­лен его ровностью, искренностью и оптимизмом. В то же время у него нет иллюзий во взглядах на трудную работу, которая стоит перед ним. Это от него я впервые узнал, что французы пришли к согласию с кемалистами (сторонниками Ататюрка) и что они отзовут французские войска из Киликии.

Более того, граница между Сирией и Турцией будет установлена по черте, которая является более ощутимой, чем кто-либо в Севреском Совете мог бы ожидать. Он очень противился разрешению на прибытие каких бы то ни было армянских беженцев из Киликии в Сирию. Я совершенно согласен с его взглядами по этому поводу, за исключением разве уверенности в том, что францу­зы будут гарантировать безопасность армян в Киликии и бу­дут вывозить из Киликии тех армян, которые особенно помо­гали французам, и в частности армян, расформированных с французских легионов за границей или которые были демо­билизованы после прохождения службы во французской ар­мии. Если Вы можете оказать какое-то влияние, с которым были бы согласны в Вашингтоне, я бы рекомендовал Вам продолжить придерживаться этой линии.

Я полагаю, что серьезной ошибкой армян было то, что они впали в панику и начали массовый отъезд из Киликии, когда к власти пришли турки. Я думаю, было бы намного лучше для армян остаться там и турки были бы вынуждены официально предоставить им истинные права.

Я посетил Александретту и Мерсинь. Я узнал, что с 19 марта между французами и кемалистами был заключен договор о прекращении военных действий сроком на месяц. В результате, условия договора ничем не нарушались, хотя с его начала были убиты несколько французских солдат и офицеров и попорчеБаронно железнодорожное полотно. Но в Мерсине, например, стычки, которые почти постоянно шли день за днем за пределами города, недавно прекращены. Я бе­седовал с доктором Чеймберсом, мистером Анлебоем, главой христианской ассоциации молодых людей. Доктор Чеймберс согласился со мной в том, что армян не следует вывозить из Киликии и по поводу оказания всяческого влияния на турок в пользу армян. Если армяне начнут уезжать, это вынудит турок напасть на них не только из страха, но, возможно, из желания выселить их из страны. Однако если армяне останут­ся в Киликии, малейшее моральное воздействие Европы и Америки окажет влияние на турок и я верю, что армянам будет хорошо, кроме тех лиц, которые принимали активное участие против турок в течение прошлого года.

Вижу, что сообщения о том, что турки тысячами убивали армян на Кавказе, свободно распространяются в США. Они так повторяются, что кровь кипит, когда слышу их. Организа­ция помощи Ближнему Востоку имеет сообщения из Ярроу и наши люди в Америке показывают, что такие сообщения об армянах абсолютно ложны. Распространение столь лживых сообщений в США без опровержений есть грубое нарушение закона и безусловно наносит армянам больше вреда, чем пользы. Я чувствую, что мы должны отговаривать армян от всего этого не только потому, что это неправильно, но и пото­му, что они сами себя ранят. Я был удивлен, когда увидел, что доктор Маккейлом посылает сообщения из Константинополя. Когда я обратил внимание на доклад, обнаружилось, что его послали армяне, но в телеграмме это не указывалось, как и то, что армянские сообщения не подтверждались нашими сооб­щениями. Может быть, я во всем не прав, но ничего не могу поделать с чувством, что это не так, потому что очень многие здесь, кто знает обстоятельства, соглашаются со мной в том, что и армяне, и мы, - все, кто предается таким преувеличен­ным сообщениям, делаем самое худшее, что можно делать армянам.

Почему не сказать правду об армянах во всех отношениях? Давайте выйдем и скажем просто: кто такие армяне и затем выразим свое сочувствие и сделаем все возможное, чтобы у этих людей будущее было таким, какое подобает людям. Я уверен, что масса людей у нас верит, что армяне являются христианами в своих действиях и помыслах и что они способ­ны сами над собой управлять. Вы, я и другие, кто знает их, понимаем, что дело не в этом. Понимаем, что сделали их такими обстоятельства, вынуждавшие их жить под правлени­ем других, и мы хотим освободить их из этих обстоятельств, дабы они смогли стать христианами и править самими собой. Но я не могу поверить в то, что справедливость может быть достигнута путем преступлений. Как я уже заявлял д-ру Питу и многим другим, я уверен, что до тех пор, пока мы не опро­вергнем эти ложные сведения, распространяемые армянами, или не встанем и не заявим об истинных фактах в отношении армянского вопроса, мы рискуем быть обвиненными как соу­частники в даче этой ложной информации. Д-р Пит и я при­мерно год тому назад долго беседовали на эту тему и, я думаю, в результате этой беседы он написал Вам письмо. Я совершен­но не хочу казаться критиком, и Вы знаете об этом. Но я пони­маю, что мы живые люди и когда мы представляем себе стра­дания армян, наши чувства заставляют в нас отозваться на­шим человеческим инстинктам и особенно - нашим амери­канским идеям «честной игры» настолько, что мы забываем и даже желаем скрыть слабость армянского народа, лишь бы добиться их освобождения из-под турецкого господства. Воз­можно, я не прав в своей идее, что лучший способ добиться этого - это говорить всю правду о том, кто такие армяне и на что они способны, а уже затем бороться за прояснение этой ближневосточной путаницы.

Я, несомненно, был удивлен, узнав из Вашего письма, что существовало движение по выделению займов Армении. Я не думаю, что вопрос денег или суммы будет являться составным в вопросе оказания помощи армянам, но я уверен, что в ны­нешних условиях предоставление армянам какого бы то ни было кредита ошибочно. Я не верю ни в какую материальную помощь Армении, которая должна быть использована под контролем американской комиссии, если только Соединенные Штаты не выразят готовность создать отряды и средства для образования Армении как самостоятельной страны и защи­щать ее от агрессии извне. Мы уже ссудили Армении свыше 50 миллионов и эти деньги пропали. Я бы возражал против оказания такой материальной помощи в настоящее время. Еще одна ссуда была бы очередной суммой, выброшенной на ветер.

Еще в прошлом июле месяце я официально сообщил в ми­нистерство, что существуют сильные большевистские настрое­ния среди армян и что многие армейские офицеры в душе являются большевиками. Тогда я отмечал, что вопрос - когда Армения станет большевистской - это лишь вопрос времени. Армения стала большевистской, хотя Россия, несмотря на возможное влияние русской пропаганды, не принуждала ее к этому. Большевистские лидеры представляют одну партию, дашнаки представляют другую, а национал-демократическая партия Армении - третью. Что касается меня, то я не вижу большой разницы между партийными лидерами этих различ­ных партий. Пока у власти были дашнаки, они делали все в мире для обеспечения своих нападений на курдов, турок и татар; совершая при этом насилия над мусульманами; не давая никаких возможностей представительства для молокан, которые составляли значительную часть населения Кавказской Армении; уничтожая мусульман и грабя и разрушая их дома; и, наконец, начав нападение на турок, что вызвало ответные действия со стороны последних и тогда армяне бросили все и бежали и даже не остановились, чтобы защи­тить своих жен и детей. Действия армянской армии в Карсе вызвали полное отвращение американцев, включая Ярроу. В течение последних двух лет армяне на русском Кавказе проявили абсолютную неспособность управлять собой, а осо­бенно - неспособность управлять или обходиться с нац. меньшинствами, находящимися под их властью.

В течение более двух лет, которые я нахожусь здесь, в Константинополе, у меня была возможность встретиться почти со всеми нашими американцами побывавшими на Кав­казе, и мне кажется, я прав, утверждая, что я не встретил никого, кто нашел бы хоть как будто способность армян управ­лять собой и большинство из американцев, работавших с армянами, уезжало с отвращением.

Я не испытываю чувства отвращения к армянам и мне их жаль, но я не могу поверить в идею создания независимой Армении в стране, где армяне составляют менее 25% от общего числа населения. Я не верю, что армяне могут управлять собой, и особенно нельзя допускать, чтобы они управляли другими народами, и разумеется, если какой-либо другой народ в этой части страны окажется под игом армян, то он будет терпеть армянский гнет и насилие. Я верю в необходи­мость оказания помощи армянам, но не таким путем. Я уве­рен, в том, что если все мы выступим и отметим все факты, касающиеся армянского вопроса и объединимся, то мы смо­жем убедить Соединенные Штаты оказать им помощь. Однако до тех пор, пока мы будем придерживаться "существующей политики, я не верю в то, что мы добьемся успеха, потому, что я не убежден в ее правильности.

Что касается вопроса оказания материальной помощи ар­мянам, не установив мандата Армении, я считаю это бессмыс­ленной тратой денег. В течение 2-х лет мы тратили деньги на общественные работы для безработных армян, мы поставили им муки на 50 миллионов долларов. Что же вышло из этих огромных трат? Ничего, кроме неблагодарности, и когда сло­жилась критическая ситуация, один из самых больших друзей, которые когда-либо были у Армении и принимали самое активное участие в деле оказания ей помощи, вынужден был обратиться к Турции за личной защитой. Хорошо известен тот факт, что в самом начале нашей программы по оказанию помо­щи армянам, мука и продукты, переданные армянскому прави­тельству для раздачи голодающим были присвоены высшими официальными лицами правительства и распроданы с целью личной наживы. Тогда, в конце концов, Армения перешла на сторону большевиков и отказалась от выплаты всех своих долгов. Одним из этих долгов и была стоимость муки, которую мы выдали им на слово, потому что у них не было никаких поручительств. Это был заем, основанный на наших чувствах, вере в народ, и вот это все обернулось против нас.

Вы пишите, что если Соединенные Штаты дали Армении в долг деньги для ее восстановления и защиты границ, уста­новленных президентом Вильсоном, то европейские страны, предполагалось, защитят Армению от нападений извне. Бо­юсь, что Вы больше верите Европе, чем я. До сих пор европей­ские страны не защитили ни одну нацию в этой части мира. По-моему, дело в том, что планы, которые они осуществляли, приносили так называемым христианским нациям больше вреда, чем если вообще ничего не было бы сделано. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь верил в то, что европейские страны сделали бы что-нибудь, чтобы защитить границы Ар­мении, установленные господином Вильсоном, если только это не отвечало бы их собственным интересам, я также не вижу, какие личные интересы могли бы побудить нас выделять большие займы Армении. Что касается Соединенных Штатов, гарантирующих защиту границ Армении от нападения извне, то я не могу представить, чтобы Соединенные Штаты могли когда-нибудь пойти на это. Такие мероприятия были бы, несомненно, лучшим возможным средством вовлечения Аме­рики в европейские беспорядки и даже более того, по-моему, такие шаги не были бы оправданными. Граница, установлен­ная господином Вильсоном, была, несомненно, условной, и это было оговорено.

Вы утверждаете, что Армения в то время политически существовала. Я не могу разделить эту точку зрения, так как Севреский договор никем не был ратифицирован и не было никакой надежды на это. Установление границ Армении зави­село от ратификации договора, и, по-моему, не могло быть претворено в жизнь до тех пор, пока этот договор не был бы ратифицирован. Несомненно то, что установление этой грани­цы вызвало наступление турецких националистов на Армению. Армения опять пострадала из-за самых благих побуждений. Вы заметите, что на настоящей конференции в Лондоне армя­нам практически не уделяется никакого внимания. Другим проявлением этого является вывод французских войск из Киликии. Вы увидите, что в конце концов европейские держа­вы мало что, или вообще ничего не собираются делать для армян. Поэтому я убежден, что нам следует вести не сделки с европейскими государствами, а выступить у себя в Америке с ясной политической линией в пользу всех народов Ближнего Востока. Если бы мы приняли эту политику два года назад и настойчиво боролись за ее внедрение, я уверен, мы могли бы достичь чего-то. Я еще не отказался от этой надежды, по­скольку не считаю, что слишком поздно. Никогда не поздно.

Я верю, что эта кампания начнется и что армянский и гре­ческий вопросы будут подняты перед нашим народом в Соеди­ненных Штатах настойчиво и справедливо, объяснив обоим сторонам суть дела. Греческая пропаганда в Соединенных Штатах дала нашему народу совершенно ложную информацию относительно греческого вопроса. Европейские страны подда­лись этой ложной пропаганде. Трудное положение, в которое попали европейские страны на Ближнем Востоке, вызвано, по-моему, тем, что они совершают правонарушение. Нельзя оп­равдать поселение греков в Смирне и это было подтверждено в отчете по изучению данного вопроса, выполненного как никогда честно и справедливо. Этот отчет находится в госу­дарственном департаменте. Греки утверждают, что они со­ставляют большую часть населения в тех землях Малой Азии, которые они оккупировали. Вы знаете, да и мы все знаем, что это не так. Те, кто знаком со здешними греками, знают, что они не те воинственные древние греки, которыми мы все вос­хищались. В действительности, они их полная противопо­ложность. Я не думаю, что нашелся хотя бы один представи­тель европейской страны в Константинополе, который не осуждал бы оккупацию Малой Азии греками. Несомненно, что поддержка этой акции исходит из старого принципа поддер­жания баланса сил на Ближнем Востоке. Я уверен, что если бы нашему народу дали возможность принять это, он возра­жал бы против любой поддержки греков, как материальной, так и моральной.

Имеется и другой факт, о котором следует напомнить, - это то, что претворение в жизнь турецкого закона, который существовал в течение многих веков старого турецкого прави­тельства, а также нового турецкого правительства, является подлым деянием. Нельзя допускать сохранение этого закона. Тем не менее европейские страны предлагают восстановить часть этой страны под турецким господством фактически без каких-либо гарантий для национальных меньшинств. Всей массой турок руководят несколько турецких интриганов, кото­рые представляют в Турции более, чем что-либо еще мань-чжурцев, которые свергнуты в Китае. Эта кучка турок облада­ет поверхностным образованием и моральным обликом, про­являющимся в интригах и лжи. Они обладают неограниченной властью, которая ослабляет их моральный облик настолько, что они не могут руководствоваться каким-либо законом. По-моему, Америка должна выступить против этого страшного нарушения, позволяющего этим людям оставаться у власти, подчиняя всех турецкому закону.

Ближний Восток - это помойная яма, которая должна быть освобождена и очищена без каких-либо полумер. Идея образования независимой Армении и поселения греков на определенной части территории создает, при условии образо­вания новой Турции, три новые помойные ямы вместо одной. Поэтому я прошу Вас воспользоваться своим авторитетом и авторитетом всех ваших сторонников, которых я знаю в Америке много, и проинформировать всех американцев о су­ти дела на Ближнем Востоке. Давайте примем генеральную линию, будем бороться за нее, и сделаем все, чтобы претво­рить ее в жизнь. Я знаю, что иногда лучше взяться за мень­шее, чем за большее, но невозможное. И я верю в то, что если наш идеал рассмотреть при ярком свете дня, то Вы убедитесь, что Ваша готовность сделать меньшее, но возможное докажет правоту избранного Вами пути. Я не уверен, что Америка, если она полностью осознает свою великую миссию на Ближнем Востоке и в то же время увидит, какая большая возможность уже имеется - не исключено, самая большая в мире, не возь­мется за это дело. Нашим людям нравиться делать вели­кие дела. Я верю также, что если они примут мандат всей старой Османской империи, то это не более втянет нас в евро­пейские дела, как это случится в будущем, если ближневосточ­ный вопрос не будет сейчас должным образом решен. Далее, я абсолютно уверен, что принятие на себя любой ответственно­сти за такую часть старой Османской империи, как независи­мая Армения, связано с вовлечением нас в европейские дела и вовлечением так, что мы не сможем дать оправдание нашим действиям, потому что такая процедура не основывается на принципе законности и справедливости. Я согласен с Вами, что для Америки сейчас будет труднее взяться за это дело, нежели раньше, потому что мы уже испорчены греческой пропагандой и американскими призывами и наша репутация в определенной мере уже подорвана убеждением, что мы работаем с союзниками Европы, или по крайней мере, поддер­живаем их в тех идеях, которые они осуществляют на Ближ­нем Востоке.

Разумеется, я рад, что Вы не ушли из комиссии по Ближ­невосточным проблемам. Точно так же делает и господин Додж. Однако я надеюсь, что Вы будете руководствоваться политикой по оказанию помощи сиротам и нуждающимся женщинам независимо от их веры и религии.

Я только что был в Бейруте, где начато дело по оказанию помощи сиротам, рассчитанной на десять лет, с тем, чтобы вырастить их до того возраста, когда они сами смогут себя обеспечить, но вместе с тем так, чтобы они оставались у себя в стране и приносили ей пользу. В настоящее время, кажется, французы проявляют поддержку американским институтам в Сирии, но в принципе я хотел бы предупредить, что нельзя надеяться на такое отношение со стороны французов после того, как они получат мандат на Сирию и безоговорочно обоснуются там. Я не думаю, что французы перестанут пред­полагать, что мы, американцы, не делаем ничего, чтобы не ос­лабить их влияние. Мы должны сделать все, чтобы разве­ять это мнение, заняв самое нейтральное положение в полеми­ке и в религии. Это нужно делать не только ради того, чтобы расположить французов к себе, но для того - я знаю, Вы согласитесь с этим - чтобы сохранить репутацию наших уч­реждений.

Что касается дела Кастера, то боюсь, что в этом виноват только сам Кастер и я не думаю, что его действия повредят другим американцам. Он, несомненно, может благодарить мисс Граффэм за свое освобождение. Такие действия, как вытащить пистолет на полицейского, не одобряются ни в одной стране, особенно, если в этом нет необходимости, так как полицейский выполнял свой долг. В целом к нашим американ­цам со стороны турок проявляется почтительное отношение и я уверен, что к нам будут продолжать относиться именно так, до тех пор, пока мы честно выполняем благородные дела и не проявляем желания поддерживать ту или иную сторону, и, особенно, если мы будем выполнять свою благородную миссию по оказанию помощи в самом широком плане любому, кто в ней нуждается.

Я не согласен с Ллойдом Джорджем в том, что Мустафа Кемаль поднял мятеж и является бунтовщиком. Он может быть и мятежник в строгом и узком смысле слова, но именно действия союзников заставили турок взбунтоваться. Я не оправдываю действия турок, но, если Вы хотите, зная их, держать их под контролем, не раздражайте их, не приводите в ярость, как дикого быка на арене.

Что касается политики организации «Помощь на Ближнем Востоке», то я уверен, что работники этой области не следуют инструкции о том, что не должно быть никакой дискримина­ции в вопросах религии при оказании помощи.

Мистер Викрэй сам говорил мне, что Вы изменили свою политику, но это совсем некстати. Нет абсолютно никакого сомнения в том, что проводилась политика оказания помощи только армянам, за исключением таких случаев, как с мисс Кушман, мисс Граффэм и мисс Аллэн, и некоторыми другими, которых я мог бы упомянуть, кто знает, как установить добрую волю в этой стране и, следовательно, - помочь туркам. Обвинение, предъявленное армянами в их газетах, в том, что наша организация помощи расходует, если придерживаться их формулировок, 80% всех денежных средств для работы с турками и курдами, сфабриковано самими же армянами, и я уверен, что Вы признаете это.

Не кажется ли Вам, что мы не должны терпеть какие бы то ни было обвинения, выдвинутые представителями той или иной нации в этой части страны? Я очень горжусь работой, которую проделали наши работники в этой части мира, и не так уж важно, что некоторые говорят об этом. Я думаю, было бы хорошо, если бы работающие в этой области люди ясно пони­мали, что работа по оказанию помощи должна проводиться и дальше без какой-либо расовой или религиозной дискри­минации. Я знаю, что они не понимают этого и сейчас, даже после ассамблеи в Константинополе прошлой осенью. Да, я знаю, что Красный Крест внес огромный вклад в работу по оказанию помощи на Ближнем Востоке и, следовательно, чувствую, что неправильно расходовать фонды, особенно фон­ды Красного Креста, для какой-либо отдельной нации или секты. И опять-таки я знаю, что многие работники не делали этого и что фонды Красного Креста были частью вкладов.

Я продиктовал это письмо так, как чувствовал, потому что я глубоко переживаю все это. Более того, у меня создалось впечатление, что с тех пор, как дела неуклонно идут все хуже и хуже в этой части света, а это вызвано тем, что проводится политика, которой я никогда не сочувствовал, это может быть происходит от того, что я сделал не все, что было в моих силах для улучшения условий на Ближнем Востоке и что мне следу­ет приложить больше усилий. Я прекрасно понимаю, что это может звучать для Вас, да и для других, в некоторых момен­тах, как критика, но я не намеревался делать этого, потому что не хочу вызывать возражений, а только внедрить новую политику, что, я думаю, является верным. Я надеюсь, что Вы простите мне все заявленное в этом письме, поверив, что моим единственным намерением является только выполнение того, что я считаю верным. Я только хочу, чтобы мы все работали вместе. Я хочу работать с Вами, потому что знаю, что Ваши цели столь же искренни, как и мои. Однако, я уверен, Вы согласитесь, что наши идеи часто меняются, и если Ваш ответ на мое письмо изменит мои идеи, я только полностью готов ухватиться за эту возможность.

Я очень благодарен Вам за Ваши пожелания и, отвечая взаимностью, надеюсь, что Ваши старания, проводимые в течение столь долгих лет на благо этой части мира, увенчают­ся успехом и что я смогу быть полезен Вам в вашей работе.

С наилучшими пожеланиями

Искренне Ваш,

Марк Л. Бристол,

Контр-адмирал военно-морского флота США, Верховный комиссар Соединенных Штатов.

Поиск по сайту: