Глава 28. Иностранная техника не подвела

Иностранная техника не подвела.

Славка не ошибся в своей догадке: Халома действительно бежал. Бежал по той самой единственной дороге, по которой за каких-нибудь пять минут до него бежал Славка. Халома совсем не думал о нем. Чего думать об этом сосунке, не знающем ни настоящей ненависти, ни безжалостности, ни дисциплины! Мысли его сосредоточились на одном: скорей, скорей, скорей! Скорей пока отключены телефоны, пока лежит поперёк дороги сосна, исключающая возможность погони на машине, скорей, пока директор и остальные разбираются в обстановке! Пока царит неразбериха, он успеет добраться до асфальта, сесть на попутную машину, раствориться в многолюдстве больших городов. В одном из них у него есть явка, там помогут, достанут новые документы, и Варфоломей Дойбань исчезнет, чтобы вынырнуть снова через какое-то время под другим именем, в другом обличии и в другом месте. Но борьба не кончена, нет!

Неудача вызвала только большой прилив злобы к ненавистной стране и к своим недавним сподвижникам. Никакой стойкости, размазни несчастные, даже Борис, самый, казалось бы, зрелый, раскис, вступился за своего пустоголового братца... И Семён Семёныч хорош. Все. Все трусы…

Сознание, что чемодан, а вместе с ним возможность что-то сделать, утрачены, вызвало в нём новый приступ бессильной ярости и он ускорил свой и без того быстрый бег.

Вот и место, где Славка спрыгнул с дороги, и побежал к осиннику. След его ясно виден привыкшим к темноте глазам. Но до того ли сейчас Халоме? Мимо! Скорее вперёд, к асфальту!

Впереди что-то зачернелось. Ага, это наконец завал. Но что это за ним? Халома с удивлением обнаружил на дороге две машины: директорский газик, а за ним совхозный автобус. Впрочем, удивление его сразу прошло. Этого надо было ожидать. Не с неба же появился директор в МТМ.

Ещё не сообразив, радоваться этому обстоятельству или нет. Халома продолжал бежать, на ходу ощупывая машины глазами и оценивая обстановку. Обе машины потихоньку урчат моторами на малых оборотах, ждут только сигнала ехать, в первой дремлет шофёр, в автобусе не видно никого!

У Халомы даже дух захватило. Неужели такое везенье? Подбегая к автобусу, он прикинул ширину дороги. Хватит, чтобы развернуться. Рванул дверь, вскочил на шоферское сиденье. Мотор взревел, автобус развернулся и помчался в обратную сторону. Выскочивший из газика Лёша увидел угонщика только со спины и не узнал его. В первый момент он хотел тоже разворачиваться и преследовать вора, но вспомнил, что горючее у него на исходе. Притом в автобусе оставался Степан Морозов, как – никак живая душа, свидетель, если дело здесь нечистое. И шофёр остался на месте.

А радостно возбуждённый Халома, летел навстречу свободе и безопасности со скоростью шестидесяти километров в час. Он ехал бы и быстрее, но не был уверен в возможностях автобуса и не испытывал судьбу. Сердце билось всё ровнее, дыхание налаживалось. Халома обдумывал, что будет выгоднее: доехать до ближайшей железнодорожной станции или попробовать доскочить до областного центра. На небольшой станции скорее могут заметить и запомнить, но до города двести пятьдесят километров, кто знает, сколько в этой колымаге горючего? Как остановишься ночью среди степи, да будешь семафорить проезжающим машинам, так ещё скорее обратишь на себя внимание. Нет, лучше доехать до станции.

Размышляя так, угонщик глянул в зеркало и вдруг обнаружил, что он в автобусе не один. Кто-то скорчился в глубине салона, вцепившись обеими руками в поручень, с застывшим ужасом в остекленелых глазах, вроде бы очень знакомых. Этого только не хватало! Халома резко затормозил, обернулся и узнал Степана Морозова.

Вот он где, трус, предатель общего дела, симулянт проклятый! Халома с удовольствием расправился бы с ним, но труп в брошенном автобусе или на дороге совсем сейчас был не нужен, как не нужен и свидетель, поэтому он ограничился коротким:

– Уматывай.

И открыл дверь.

Но Степан Морозов не понимал ситуации и боялся приблизиться к Халоме, продолжая, оцепенело держаться за поручень скамейки. И только когда Халома бешено, выкатил глаза и рявкнул:

– Уматывай, сволочь, кому говорят?

Степан, едва передвигая ноги, приблизился к дверям и бочком, боясь удара сзади, выскочил в морозную темноту.

Он только успел соскочить с подножки, как автобус дёрнулся и покатился дальше, а Степан остался совсем один на пустынном ночном тракте, в трескучий мороз, черт – те знает в скольких километрах от жилья. Он был рад, что избавился от банды, но положение было совсем не из приятных. В такое позднее время машины редки, да и подозрителен человек, голосующий на асфальте ночью и в таком месте, где нет никакого селения.

Так раздумывал Степан, глядя на красный огонёк удаляющегося автобуса, как вдруг ослепительная вспышка прорезала ночь. Там, где находился автобус, взметнулось пламя, послышался звук, как будто вылетела пробка из большой – большой бутылки шампанского, и Степан почувствовали несильный удар воздуха на своём лице. От страха он не мог сдвинуться с места и в ужасе глядел, как на дороге и по обе стороны от неё, в пустом снежном поле островками вспыхивали и гасли зелёные огоньки, какими горит синтетика.

Иностранная техника не подвела. Сработала лежавшая в кармане у Халомы автомобильная мина. Семён Семёныч в расстройстве чувств забыл её выключить.

Поиск по сайту: