Израиль, Иисус и Церковь

Но если Иисус является исполнением надежд Израиля, то каково Его отношение к современному для Него Израилю, и, в частности, к его официальным вождям? И как община тех, кто ответил на Его служение, относится к народу, из которого они были взяты? Несомненно, что в то время, когда Матфей писал свое Евангелие, этот вопрос был весьма актуален, особенно принимая во внимание успех христианских миссионеров среди язычников, еще более увеличивший пропасть между церковью и Израилем как народом. Несмотря на то, что Матфей писал как иудей ³⁹, сознающий свое национальное наследие и стремящийся показать ветхозаветные корни Иисусова служения, его труд характеризуется как весьма антииудейский. Исследуя этот парадокс, мы подходим к самой сути богословских установок и акцентов, характерных для его Евангелия.

Говоря о том, что Матфей постоянно ссылается на Ветхий Завет, сосредотачивает внимание на идее исполнения и стремится подчеркнуть роль ветхозаветного Закона, мы имели возможность убедиться в его принципиально «иудейской» ориентации. Часто на документальном материале подтверждается иудейский колорит его языка и дыхание иудейской культурной среды. Только у него, например, недвусмысленно говорится о том, что миссия Иисуса и Его учеников должна ограничиться «погибшими овцами дома Израилева» (10:5-6; 15:24; см. также 10:23). Принимая во внимание все сказанное, некоторые исследователи считают Матфея обращенным раввином ⁴⁰ или же склонны полагать, что в словах о «книжнике, наученном Царству Небесному», речь идет о его собственном «автопортрете» (13:52).

И тем не менее на всем протяжении его Евангелия мы видим, как увеличивается противостояние Иисуса вождям нации (и особенно фарисеям, хотя не только им). Своей вершины оно достигает в 21-23 главах. В 21-й главе (21:1-22) мы видим, что, сознательно совершая некоторые символические действия (в том числе и скорое уничтожение бесплодной смоковницы, символизировавшей духовную несостоятельность Израиля), Иисус начинает длинный ряд споров с различными официальными представителями Израиля, и в этих спорах яснее становится позиция каждой стороны, свидетельствующая о полной несовместимости Иисусовой вести с религией правящего слоя. Сюда относятся и три притчи довольно полемического характера (21:28-22:14), в которых ясно говорится о том, что, отвергая тех, кто не смог жить в соответствии с нормами богоизбранного народа, Бог призывает на их место других, которых они презирали. В последней притче есть явная аллюзия на грядущее разрушения Иерусалима как неизбежное следствие такой ситуации (22:7). Далее в 23-й главе, публично укоряя книжников и фарисеев, Иисус говорит о своем полном отвержении их восприятия религии и возвещает (23:29-36), что ныне богоборчество Израиля достигло своей вершины ⁴², а затем предсказывает разрушение храма, символизировавшего богоизбранность Израиля как народа (23:37-24:2).

Несмотря на то, что большая часть материала этих глав перекликается с материалами Марка и Луки, последние два Евангелия уступают первому в той настойчивости и последовательности, с которой автор показывает духовную несостоятельность Израиля и ее последствия. Хотя критика была направлена в первую очередь против вождей нации, Матфей дает понять, что их позиция и, следовательно, их судьба неотделимы от судьбы народа в целом (23:37-51; 27:24-25). Все идет к тому, что на иудейской мессианское пиршество придут язычники, подобно уверовавшему сотнику, тогда как «сыны царства» не найдут себе там места (8:11-12; примечательно, что это высказывание Матфей включает в рассказ о языческой вере, равной которой в Израиле просто не оказалось). Опять-таки только Матфей делает недвусмысленный нравственный вывод из притчи о злых виноградарях: «Отнимется от вас Царство Божье и дано будет народу, приносящему плоды его» (21:43).

Нельзя, однако, считать, что с точки зрения Матфея все иудеи непременно погибли: ведь Сам Иисус и Его первые ученики (включая Матфея) тоже были иудеями. Поэтому нельзя сказать, что «народ», о котором говорится в 21-1 главе (21:43), это просто «язычники», вытеснившие «иудеев». Речь скорее идет о том, что отныне принадлежность к Божьему народу определяется не членством в национальной общине, а покаянием и верой, которые доступны каждому, как иудею, так и язычнику. Такой была весть Иоанна Крестителя (3:8-9), и служение Иисуса с неизбежностью приводило к тому, чтобы учредить новый завет (26:28) и, следовательно, новозаветную общину прощенных. Все это можно найти и во всех остальных Евангелиях ⁴³, однако у Матфея об этом говорится наиболее ярко.

Итак, миссия, которая изначально была обращена к Израилю, стала всемирной. Многие считают, что 18-20 стихи 28-й главы — ключ к теологии всего Евангелия ⁴⁴. Вселенский масштаб миссии подготавливался некоторыми намекам, прозвучавшими ранее: женщинами-»язычницами» в родословии Иисуса (1:3:6), волхвами с востока (2:1-12), язычником-сотником (8:5-13), женщиной-хананеянкой (15:21-28), «другим народом» (21:43), гостями, званными на пир прямо с улицы (22:8-9), а также будущей вселенской проповедью Евангелия (24:14; 26:13). Получается так, что израильский Мессия действительно исполнил надежды Израиля, однако теперь «Израиль» стал представлять собой нечто более узкое и в то же время потенциально гораздо более широкое, нежели народ, который в целом не сумел ответить на призыв своего Мессии.

Ключ к тому, как Матфей понимал истинный Израиль, отчасти сокрыт в отмечавшейся ранее типологии, благодаря которой именно в Иисусе находят свое исполнение различные линии развития, составлявшие жизнь народа. Если во 2-й главе (2:15) Матфей соотносит с Иисусом слова из Книги пророка Осии (Ос. 11:1), в которой об Израиле говорится как о Божьем «сыне», спасенном из египетского плена, эту цитату надо воспринимать на как произвольное искажение, но как отражение мысли Матфея о том, что Иисус и есть этот Израиль и что в Его опытах совершается новый исход ⁴⁵. Отныне Он — верховный представитель народа, в котором сосредоточена его судьба, и поэтому теперь принадлежать «Израилю» значит принадлежать Иисусу, через связь с которым Его народ — будь то иудеи или язычники — становится Божьим народом Израиля.

Таким образом, в отрывке, в котором, по словам одного исследователя, «Матфей ближе всего… подходит к идее Церкви как Тела Христова» ⁴⁶, Иисус говорит, что сделанное одному из «сих братьев меньших» сделано Ему (25:40). Ученики Христа ⁴⁷ — это те (как позднее отметит Павел), кто «во Христе» (или скорее Он в них; см. в этой связи 10-ю (10:40:42) и 18-ю (18:20) главы, где выражены сходные идеи). Именно эта связь с Иисусом, который отныне является истинным Израилем, и делает из них самобытную общину, народ Божий нового завета, и только по этой причине их можно назвать словом ekklesia, которое, кстати, встречается только у Матфея и которое в Септуагинте употреблено вместо израильского «собрания» ⁴⁸. Разница в том, что отныне Иисус может говорить о нем как о «Моей Церкви» (16:18).

Евангелие от Матфея часто называют «экклезиастическим» («церковным») Евангелием. Если, однако, речь идет о том, что оно якобы отражает развитую церковную структуру с устоявшимися формами служения, дисциплинарным сводом законов и т. д., то это неверно ⁴⁹: такой взгляд возможен только в том случае, если мы будем вкладывать более поздний смысл в те слова и идеи, которые имеют свое, вполне естественное значение в контексте служения Иисуса. Однако если же речь идет о том, что Матфей стремится подчеркнуть, что в результате этого служения была создана новая община уверовавшего и прощенного остатка, возник народ Мессии, в котором должна исполниться судьба Израиля, то в таком случае это верное и важное наблюдение. Именно для этой новой общности людей и пишет Матфей, стремясь к тому, чтобы их совместная жизнь была достойна своего высокого призвания. Два отрывка, в которых говорится о церкви (16:17-19 и 18:15-20) — это лишь наиболее явное выражение данной установки, которая, кроме того, проявляется и тогда, когда с учениками Иисуса связываются ветхозаветные тексты и идеи, ранее в качестве особой прерогативы соотносившиеся только с Израилем как народом Божьим ⁵⁰.

Итак, для Матфея (и он, конечно, не был одинок в своем восприятии) пришествие Иисуса знаменует радикально новый этап в осуществлении Божьего замысла, столь величественный, что вся история распадается на два периода, и божественным водоразделом выступает Сам Иисус ⁵¹. После того, как пришел Тот, имя Которому — «с нами Бог», забрезжила заря нового века и ничто уже не может остаться прежним. Отныне именно в Иисусе сосредоточены все божественные замыслы (в том числе и замысел о народе Израиля). Христология — вот ключ ко всему истолкованию благовестия в целом, включая особый взгляд Матфея на Закон, Израиль и церковь. Во всех этих областях (равно как и в характеристике Самого Христа) он возвещает идею исполнения в Иисусе.

Поиск по сайту: