Четыре вида почвы

(Мф. 13:3-9, 18-23 и параллельные места)

В притче о сеятеле есть аллегорические элементы, однако это не ставит под сомнение ни ее подлинность, ни подлинность ее истолкования. Нет никаких априорных оснований считать, что Иисус не мог использовать аллегорические притчи ¹², однако надо сказать, что это не аллегория в собственном смысле слова, поскольку детали притчи весьма вторичны по отношению к ее основной истине. Итак, есть четыре вида почвы, и только одна из них способна дать плод. Весть, содержащаяся в притче, нисколько бы не изменилась, если бы мы имели дело только с двумя видами этой почвы, тремя или шестью. Равным образом ничего не изменилось бы, если бы бесплодная почва стала таковой в силу совершенно других причин. Семя, например, могло быть смыто неожиданным ливнем; нежные побеги могли вытоптать беспечные прохожие, а другие семена могли съесть полевые мыши. Такие детали не влияют на основную весть: Царство Божье вошло в этот мир, чтобы одни приняли его, а другие отвергли. Царство уже наступило, но успех его осуществления лишь относителен и зависит от того, ответит ли ему человек или нет.

Несмотря на то что притча может имеет отношение к благовестию, совершаемому в мире во время существования церкви (как думали комментаторы прошлого) ¹³, нельзя сказать, что в этом и заключается ее исторический смысл. Sitz im Leben притчи — это весть Иисуса о том, что Царство Божье наступило. Иудеи считали, что наступление Царства будет столь непреоборимым, что никто не сможет перед ним устоять. Царство рассеет безбожные народы (Дан. 2:44). Владычество неблагочестивых правителей будет уничтожено, и Царство будет дано святым Всевышнего, чтобы все властители служили и повиновались им (Дан. 7:27). Явно противореча ветхозаветным обетованиям, которые были подробно разработаны в современных Иисусу апокалиптических ожиданиях, Он сказал, что Царство уже наступило, но не для того, чтобы уничтожить зло. Оно уже присутствует, но не через апокалиптическое проявление неодолимой силы. В своей ныне совершаемой работе Царство подобно сеятелю, сеющему семя. Оно не уничтожает грешников. Слово, которым возвещается Царство, может, как семя, лежать при дороге и никогда не прорастет; его могут воспринять слишком поверхностно, и вскоре оно умрет или же случится так, что его заглушат заботы этого века, враждебные Царству.

Среди людей Царство работает тихо, тайно. Оно не навязывает себя; его надо принять добровольно, однако там, где его принимают, слово Божье, которое по сути дела тождественно этому Царству ¹⁴, приносит много плода. Ни в притче, ни в ее истолковании не делается акцента на урожае. Единственное, на что обращается внимание, так это на характер сеяния, то есть на уже осуществляющееся действие Царства и реакцию на него.

Плевелы

(Мф. 13:24-30, 36-43).

Притча о плевелах далее поясняет тайну Царства, то есть его скрытое, неожиданное присутствие в этом мире. Сразу скажем, что в этой притче есть некоторые детали, не имеющие никакого значения для ее истолкования. Совершенно не важно, кто такие «рабы домовладыки», как не важно и то, что «враг» уходит после того, как были посеяны семена. «Связки», в которые связываются сорняки, — всего лишь местный колорит и не более того. То, что рабы спят, вовсе не означает нерадения: просто люди отдыхают после тяжелого трудового дня. Равным образом, не надо делать никакого вывода из того, что сначала собирают плевелы, а потом пшеницу.

Ранние протестанты почти повсюду отождествляли Царство с церковью. С их точки зрения притча описывала то положение вещей, которое должно существовать в Царстве-церкви. Когда придет Сын Человеческий, Он соберет из Своего Царства «все собраны и делающих беззаконие» (Мф. 13:41). Это показывает, что в церкви есть как добрые, так и злые, и что Царство существует в мире как церковь перед эсхатологическим завершением ¹⁵. В притче, однако, сказано, что поле — это мир, а не церковь ³⁸.

Согласно Ветхому Завету и иудейской апокалиптической литературе наступление Царства приведет к концу этого века и началу века грядущего, расколов общество тем, что грешники будут уничтожены. Иисус же утверждает, что в средоточии этого века (несмотря на то, что в обществе бок о бок живут добрые и злые), перед пришествием Сына Человеческого и явлением Царства Божьего во славе силы будущего века уже вступили в этот мир, чтобы сотворить «сынов царства», то есть тех, кто вкушает его мощь и благословения. Царство наступило, но с обществом ничего не случилось. Такова тайна Царства.

Единственную реальную трудность для такого истолкования представляет фраза: «Пошлет Сын Человеческий ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие» (Мф. 13:41). На первый взгляд складывается впечатление, что речь идет о двух разных Царствах: Сына и Отца. Не означает ли это со всей ясностью, что грешники уже присутствуют в Царстве (быть может, в церкви) перед эсхатологическим завершением? Даже если и допустить, что на первый взгляд такое истолкование напрашивается само собой, оно ни в коей мере не является единственным и достаточно убедительным. Ни в Евангелиях, ни во всем остальном Новом Завете нет адекватного подтверждения различию между Царством Сына Человеческого и Царством Божьим ¹⁶. Более того, нельзя привести ни одного речения Иисуса, в котором Царство однозначно отождествлялось бы с церковью, и в данном случае не следует и проводить такого отождествления, если оно не напрашивается само собой.

Ни сама притча, ни ее истолкование не требуют такого отождествления. Нельзя злоупотреблять словам 41-го стиха (Мф. 13:41), утверждая, что «делающие беззаконие», которых ангелы соберут «из царства», действительно в этом Царстве находились. Речь идет лишь о том, что они будут отделены от праведников и потому не войдут в Царство. Данная точка зрения подтверждается и 12-м стихом 8-й главы (Мф. 8:12), где сказано, что многие, пришедшие издалека, возлягут в Царстве Небесном вместе с патриархами, в то время как «сыны царства извержены будут во тьму внешнюю». Греческое выражение, означающее это извержение, указывает, что иудеи, которые в ходе истории и согласно завету были «сынами царства», не войдут в него (но это не значит, что они, уже войдя в него, будут отвергнуты). Следовательно, слова о том, что «делающие беззаконие» должны быть собраны «из царства», всего лишь означает, что им не будет дано войти в него.

Смысл притчи становится понятен, если ее толковать в контексте тайны Царства, то есть его тайного присутствия и тайной работы в этом мире. Оно уже вошло в историю, однако вошло так, что человеческое сообщество внешне не изменилось. Дети Царства приняли Божье правление и вошли в его благословения, однако они по-прежнему вынуждены жить в этом веке рядом с грешниками. Разъединение совершится только во время эсхатологического наступления Царства. Здесь действительно открывается новая истина: Царство Божье реально вошло в этот мир, творя детей, вкушающих его благословения, но не совершая эсхатологического суда. Тем не менее разъединение неизбежно. Царство, которое тайно, сокровенно присутствует в этом мире, явит себя в славе, и тогда такому обществу придет конец. Грешники будут собраны отдельно, а праведники воссияют, как солнце.

Поиск по сайту: