Смерть Иисуса как жертва

Смерть Иисуса — это не только искупление, совершающееся благодаря замещению, но и смерть как жертва. В описании Страдающего Раба (Ис.53), которое, как мы видели, лежит в основе истолкования Господом Своей смерти, этот Раб отдает Свою душу как жертву за грех (Ис. 53:10). ²⁷ Мотив жертвы слышится в словах Господа, которые Он говорит на вечере. Не только тело будет преломлено: протянув чашу ученикам, Он сказал: «Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая» (Мк. 14:24). «Во оставление грехов,» — добавляет Матфей (Мф.26:28). Формула из 1-го Послания к Коринфянам (1Кор. 11:25) звучит несколько иначе: «Сия чаша есть новый завет в крови Моей». Смысловым фоном для упомянутой идеи завета (который, несомненно является новым) является Синайский завет, а также завет прощения. Получив завет из рук Бога, Моисей взял из всесожжений и мирных жертв половину крови и окропил ею жертвенник, затем, затем, прочитав завет народу и дождавшись от него уверений в послушании, второй половиной он окропил уже его, говоря: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих.» (Исх. 24:8). Этот завет связан с жертвой, и здесь нет никакого упоминания о прощении грехов.

Второй завет — завет прощения. Устами пророка Иеремии Бог возвестил Своему народу о новом завете, который будет состоять в том, что Он напишет Свой закон в сердцах этого народа и вступит с ним в новую сокровенную близость, в которой простит Его беззакония и уже не вспомянет его грехов (Иер. 31:34). Используя чашу как символ, Иисус, по сути дела, утверждает исполнение этого завета, цель которого прощение грехов. Однако этот завет связан с преломлением Его тела и излитием Его крови за многих. Использование данной терминологии предполагает основополагающий вопрос, касающийся значения пролитой крови. Некоторые исследователи, по меньшей мере формально признавая наличие элемента жертвы, тем не менее настаивают, что основной смысл пролития крови — это освобождение жизни, благодаря которому ей становится причастно все человечество. ²⁸ Так, в частности, считает Тейлор, который в другом месте однозначно утверждает, что библейские аллюзии на кровь не являются синонимами идеи смерти. С его точки зрения кровь означает «жизнь Христа, свободно отдаваемую и приносимую за людей.» ²⁹ Говоря о крови завета, Иисус якобы считал, что Его жизнь, преданная Богу и принятая Им принесена людям, которым отныне она доступна. Вино — символ этой жизни, но поскольку оно дано им для того, чтобы они его пили, это больше чем символ. Это способ благословения и возможность сопричастности. Оно не изменяется в кровь, но является проводником жизни, освобожденной для многих в пролитии крови». ³⁰ Концепция пролития крови как символа жизни, изливаемой за человечество, которое становится ей сопричастно, отстаивалась епископом Весткоттом ³¹ и находила теплый прием у многих английских исследователей.. Однако, несмотря на всю привлекательность такого истолкования, библейская идея пролития крови не тождественна идее освобождения жизни: она предполагает излитие жизни как наступления смерти и, особенно, смерти жертвенной. Пролитая кровь — это не жизнь, освобожденная во имя других, но жизнь преданная на смерть. Кровь Христа равнозначна Его смерти, поскольку ее пролитие предполагает уничтожение вместилища жизни. Согласно А.М. Стибсу, кровь Христа — «лишь более яркое выражение Его смерти в ее искупительном значении.» ³² Пролитая за многих, кровь Иисуса указывает не Его жертвенную смерть, благодаря которой эти многие будут облагодетельствованы. Питие из чаши которое было предложено его ученикам, символизирует не причастность к Его жизни, а участие в тех благословениях, которые стали возможными благодаря жертвенной смерти Иисуса.

Нам могут возразить, что концепция искупительной жертвенной смерти вряд ли восходит к учению нашего Господа, поскольку она якобы, не согласуется с основной частью этого учения, в которой говорится о Божьей природе. В свою очередь скажем, что такое возражение не подтверждается не экзегезой конкретных отрывков, ни учением Иисуса о характере Бога в целом. Нередко приходится слышать, что основной темой учения Иисуса о Боге и прощении грехов является мысль о том, что бог по Своему отчему благоволению к людям свободно прощает их грехи, не требуя никакой жертвы искупления. В качестве иллюстрации этого свободного, никем и ничем не опосредованного прощения приводится притча о блудном сыне. Считается, что когда блудный сын вернулся домой, отец простил его без какой-либо жертвы или пролития крови. Надо сказать, что это опасный аргумент, поскольку в данной притче вообще нет никакого посредника, и если, основываясь на ней, мы упраздним идею искупления, нам придется упразднить и посредническую роль всякого спасителя. На самом деле, притча о блудном сыне учит лишь одному: она показывает характер Бога, который любит грешников. Нельзя построить никакой теологии прощения, основываясь только на одной притче.

Мы уже видели, что учение Иисуса о природе и характере Бога предполагает, что Бог — это не только любовь, но и карающая праведность. Иными словами, Бог — это любовь, Он прощает грехи, но поскольку это любовь святая, Он прощает их благодаря посреднической искупительной смерти Христа. Несмотря на то, что упомянутый Винсент Тейлор не склонен однозначно признавать наличие всех этих элементов в смерти Иисуса, он, тем не менее, делает одно весьма выразительное замечание. «Мысль о том, — пишет он, — что никакой акт возмездия не подобает Святому Богу и не требуется людьми, — мысль современная, и было бы клеветой приписывать ее древнему миру; сказать, что Иисус не мог говорить о своей смерти в таком ключе, значит осовременить Его образ и то, что Он думал.» ³³

Поиск по сайту: