Отсюда а) возможная и б) дозволенная цель – существенная принадлежность юридической сделки

а. В наших законах нет общего постановления по вопросу о невозможной юридической цели (ср. ст. 2151). Невозможность цели есть, впрочем, вопрос факта.

б. Что же касается недозволенности, то об этом говорит прямо ст. 1528, причем недозволенность, согласно этой статье, понимается в широком смысле как цель, противоречащая закону, благочинию и общественному порядку (ср., в частности, ст. 1666 и 2014). Под благочинием разумеются «добрые нравы», короче, нравственность (ср. ст. 2151). Что следует понимать под нравственностью, наш закон не объясняет: должно ли разуметь нравственность большинства или меньшинства – лучших людей. Сенат, по-видимому, решает данный вопрос в направлении признания нравственности меньшинства, каковое положение принято и современным правом. Так, в известном случае со свахой, Сенат признал недействительным договор об уплате вознаграждения свахе за посредничество как сделку, противоречащую нравственности: между тем как по воззрениям большинства такая сделка не возбуждает сомнений в своей нравственности. Под общественным же порядком разумеется порядок публичный, как это можно, к тому же, судить из сравнения выражений нашего закона с подлинником – французским кодексом. В частности, наши законы считают сделку недействительной, когда она направлена ко вреду государственной казны (ст. 1529, п. 5 и 2151).

Другой принадлежностью юридической сделки будет надлежащее изъявление воли (волеизъявление).

Такое изъявление воли существует в том случае, когда изъявление соответствует воле [см. ссылку 51]. В случаях же несоответствия приходится руководствоваться каким-либо критерием. Такой критерий одни видят в предпочтении воли ее изъявлению, т.е. признают сделку недействительной, если воля выражена не надлежащим образом (Willenstheorie). Другие отдают предпочтение волеизъявлению перед волей, оберегая твердость гражданского оборота (Erklärungstheorie). Третьи стараются примирить обе теории, отдавая предпочтение то воле лица, то волеизъявлению в зависимости от интересов оборота (Vertrauenstheorie). Большое значение при этом должна иметь добросовестность лиц, совершающих сделку. Наши законы исходят из презумпции, что изъявление воли обыкновенно соответствует воле; поэтому и письменные сделки (договоры) должны быть «изъясняемы по словесному их смыслу» (ст. 1538). Если же возникают «важные сомнения» в надлежащем выражении воли, то сделки (договоры) «должны быть изъясняемы по намерению их и доброй совести» (ст. 1539). Таким образом, суду предоставлено право, правда ограниченное, толковать сделку лишь в случаях важных сомнений, руководствуясь двумя совершенно различными принципами – намерением сторон (Willenstheorie) и доброй совестью, т.е. воззрениями оборота (Vertrauenstheorie). Указанного противоречия и вообще неопределенности в данном вопросе не избегает законопроект обязательственного права (ст. 72).

Поиск по сайту: